Изами Учиха - Калейдоскоп

Пролог

Тёмной ночью крики боли оглашали коридоры коноховской больницы. Стоящий в коридоре мужчина в стандартной одежде шиноби деревни Конохи не находил себе места, нервно ходя из одного угла коридора к другому. Его роскошные волосы чёрного цвета, утянутые в тугой хвост на затылке, сейчас лоснились и слиплись от пота волнения, обильно выделявшегося его телом. А под его чёрными, словно сама бездна, глазами, которые не оставляли сомнения в принадлежности мужчины к великому клану Учиха, залегли тени усталости.

Ведь долгие семь лет Юдзуки Учиха и его жена Акеми Учиха пытались завести ребёнка. Какое счастье испытала пара, когда Акеми смогла наконец-то благополучно забеременеть, невозможно описать. Но теперь, девять месяцев позже, когда пришло время рожать, появились осложнения. Ребёнок всё никак не хочет выходить в этот большой жестокой мир Шиноби. Уже как третий день Акеми мучается, а ирьёнины не отходят от неё ни на шаг.

Юдзуки же всё это время находился в больнице, не отходя от палаты своей жены ни на шаг. Он слишком долго ждал рождения своего первенца, да и весь клан Учиха ждал появления наследника одного из старейшин.

Старейшине клана Учиха казалось, что время издевается над ним. Долгие часы ожидания тянулись бесконечно. Секунды становились минутами, а минуты растягивались на часы. Он был напряжен, словно пружина.

Но внезапный громкий детский крик, который разошелся по коридорам больницы, словно вынул стержень, который придавал Юдзуки сил. Услышав детский плач своего сына, Юдзуки судорожно вздохнул и обессиленно свалился на лавку.

Звук резко отворившейся двери заставил медленно повернуть голову обессилевшего мужчины.

— Поздравляю, Юдзуки-сама! Ваш ребёнок родился крепким и здоровым! — сказала появившаяся на пороге женщина преклонных лет в обычном для медиков халате с вышитым на плече красно-белым веером, показывавшим её принадлежность к клану Учиха. Это была Сакура Учиха, главная акушерка-ирьёнин клана Учиха, впрочем, сомнительно, что кто-то совершено чужой принимал бы роды у жены одного из старейшин клана.

— Могу я их увидеть? — счастливый отец решительно встал и приблизился к дверному проему.

До этого тусклый свет в коридоре не позволял определить возраст мужчины, но около входа в комнату стало понятно, что он уже не молод — около сорока двух-трех лет.

— Конечно, проходите, но имейте в виду, что Акеми-чан с ребенком необходим покой, — строго напомнила ирьёнин.

Утвердительно кивнув, Учиха проскользнул мимо неё и мгновенно оказался у кровати, на которой лежала усталая мать с занятым делом малышом. Прекратив орать, он довольно чмокал, присосавшись к полной груди мамы.

— Ты в порядке, — облегчёно выдохнул новоявленный отец.

— Да, со мной всё в порядке, — счастливо улыбнувшись, сказала Акеми. — Юдзуки, а как мы назовем его?

— Хмм... так сразу и не придумаешь, — прищурился Учиха, — но, может, если я взгляну в его глаза, то что-нибудь и придет в голову!

Акеми скептически покачала головой, но все же оторвала сына от груди и, несмотря на недовольные крики, передала отцу.

— Иди ко мне, мой хороший, — сказал Юдзуки, осторожно принимая орущего малыша. Подняв своего сына над головой, отец малыша вгляделся в его глаза, что послужило прекращению крика и устремлению любопытного взгляда серых глазок на непонятное чёрное пятно поблизости. Маленькие ручки крохи протянулись и попытались ухватить отца за волосы.

— Мой маленький храбрец, — улыбнулся Учиха, увидев сопутствовавшее данному действу не по-детски сосредоточенное лицо младенца. — Мы назовём его Изами. Изами Учиха! Вполне достойное имя для нашего маленького храбреца, — сказал Юдзуки, всё ещё заворожено смотря своему новорождённому сыну в глаза.

— Изами... Храбрец... хорошее имя, — улыбнулась женщина, принимая малыша назад.

Юдзуки, грустно посмотрев на свою любимую жену, сказал:

— Акеми, Хокаге выдал мне миссию... Как дипломат, представляющий Коноху, я должен буду на несколько лет отбыть в Кумогакуру, — сказал Юдзуки хриплым голосом. — Мне нужно отбыть ещё по окончании недели. К сожалению, шаткое перемирие между скрытыми деревнями не позволяет мне задержаться в Конохе на более долгое время. Извини меня за то, что я не смогу тебе помочь с малышом, но я попрошу Каташи-доно выделить тебе пару служанок, думаю, он не откажет мне.

— То есть у тебя осталось четыре дня, а потом ты должен будешь выступить в путь?

— И это если я потяну время, — угрюмо вздохнул Юдзуки. — Но я рад, что у нас есть хотя бы это время, — тихо добавил Учиха.

— Ладно, не будем о грустном, — встрепенулась Акеми, — ты с Изами сейчас рядом, и это главное. А ждать я умею, я тебя полвойны ждала и ещё пару лет подожду! — сказала бодрым голосом молодая мать.

1.

Один год — это очень много, особенно если ты новорождённый. Ты не можешь ни говорить, ни есть, да даже в туалет невозможно сходить, а это особенно сильно бьёт по эго! Ты ничего не можешь делать сам! Впрочем, это не так и важно. Не знаю, из-за чакры ли я такой ненормальный, но рос я буквально на глазах. К концу шестого месяца я уже уверенно ползал, а в полный год мог вполне себе ходить, хоть и часто падая.

Ребёнком я был спокойным: ни матери, ни своим нянькам я особых проблем не доставлял. Всё же я помнил свою прошлую жизнь и знал, в какой мир я попал, поэтому стремился как можно быстрее стать самостоятельным, чтобы начать тренировки. Но я заметил, что не я один такой уникум, большинство детей нашего клана могли к году-полтора ходить и даже начинали говорить. Но практически все они были очень эмоциональными, часто кричали или даже дрались друг с другом. Причём я сам замечал за собой эмоциональные вспышки, хотя в прошлой жизни я был уравновешенным человеком. Сказывался огненно-взрывной характер Учиха.

Няньки начали учить разговаривать детей нашего рода примерно с полугода. Наши сиделки постоянно говорили с нами или показывали на объекты и объясняли нам, что это такое. Наши игры походили больше на гимнастику, так как нас вертели, растягивали, крутили, поднимали за ноги/руки, подкидывали и заставляли бегать, и так проходил практически весь день.

Я старался не думать о том, по какой случайности я попал в этот мир. В том мире я вёл жизнь по расписанию: встал, работа, тренировка, спать, встал, работа... и так изо дня в день, разбавляя редким отдыхом за границей. Здесь же я был рождён аристократом в одном из великих кланов. Причём в том, в котором были самые большие шансы на успех. У меня была возможность с должным упорством стать монстром, который одним дзюцу сможет уничтожать целые деревни, который одним ударом сможет крошить гранит, который сможет одной иллюзией свести с ума человека, да не простого, а могучего шиноби или самурая.

Перспективы просто огромны, особенно в клане Учиха, так как у нас процветает культ силы и личного могущества. Даже если ты из побочной ветви, но являешься джонином, то один из двенадцати великих родов, которые составляют главную ветвь, предложит тебе через женитьбу вступить в "высшую" касту. А каждый член клана из этих двенадцати родов может стать старейшиной. Главное, чтобы была личная сила и мозгами соображать умел. А джонины в этом специалисты, иначе они просто не доживают до этого ранга.

Система в клане Учиха является естественным отбором. Главная ветвь клана насчитывает двенадцать родов. Примерно 300-360 Учиха принадлежат к этим двенадцати родам, и все они шиноби. Примечательно, что 80-85% являются джонинами. Родами управляют старейшины. Чтобы стать старейшиной, нужно иметь авторитет в своём роду, это означает у Учих — обладать незаурядным личным могуществом. Старейшины же образуют клановый совет, во главе которого стоит глава клана. Каждый старейшина имеет один голос на совете, в то время как глава клана получает к одному своему ещё четыре дополнительных. Так он решает все спорные ситуации, но не может пойти против большинства. Если глава не будет устраивать старейшин, то они смогут переизбрать род, чей старейшина становится главой клана, как это было с Мадарой Учиха.

В побочной ветви всё более просто. Это сборище семей шиноби с кровью Учих, которые являются бастардами, бракованными, которые не смогли пробудить шаринган, или вассальные семьи, состоящие из бесклановых с хорошим потенциалом. Каждый из них, достигнувший уровня джонина, получает предложение о вступлении в главную ветвь. В общем, если ты рискнешь многим, то и получишь многое.

2.

Вот уже я второй год как родился в этом странном мире. Значительных событий вне моего ограниченного мирка (а что вы хотели, передвижения только по клановому кварталу и то только в "безопасных" частях) по-прежнему не наблюдалось. Зато список личных достижений разросся до возможности бегать, складно говорить несложные слова и пытаться научиться читать и писать.

Последнее взяла на себя моя драгоценная матушка, с удовольствием демонстрировавшая магические фокусы с чакрой, как метод мотивации. Для человека, ни разу в жизни не наблюдавшего ничего, выходящего за рамки обыденного, это действительно было чудом, потому круглые глаза и открытый от удивления рот не надо было даже изображать.

Да и вообще, моя психика претерпела ряд изменений в сторону более сильного проявления эмоций, скорее всего, из-за специфики чакры моего клана, но, к счастью, не сказалась затруднением мыслительного процесса или ухудшением концентрации. Вспыльчивость, что у меня прорезалась, даже полезна, особенно в этом мире, где нужно меньше говорить и больше делать.

На третий год вернулся мой отец, Юдзуки Учиха. Его "дипломатическая" миссия затянулась на целых три долгих года, за которые моя мама успела сжечь себе миллион нервных клеток. Мне было странно видеть человека, который так сильно на самого меня похож. Внешне мы отличались только длиной волос, его длинные собранные в хвост и мои торчавшие во все стороны, и цветом глаз, его чёрны, как сама бездна, а у меня довольно светлый (для Учих) оттенок. Отец чинно, как бы между прочим, поприветствовал маму и меня, но всё изменилось, как только мы зашли в наш особняк. Резкий рывок, и до меня не сразу доходит, что я в крепких объятьях отца.

— Какой же ты теперь большой Изами, — смотря сейчас на отца, я никогда не смог бы поверить, что он и тот человек, которого мы встретили всем кланом, один и тот же. — Я так рад быть снова с вами.

— Юдзуки, оставь Изами или хотя бы не обнимай его так сильно! — ну да, мама, как всегда, в своём репертуаре. — Он ведь ещё совсем маленький и хрупкий, ты ему так все кости переломаешь! Так что оставь его в покое, и идите умойтесь оба, да потом за стол, уже давно всё накрыто.

— Изами, ты уже научился чувствовать чакру? — спросил отец, как только мы поднялись наверх.

— Нет, Сару-сенсей сказал, что мы будем пробуждать чакру только через четыре месяца, — по беглому взгляду на Юдзуки можно было понять, что тот недоволен. — Отец, а может быть, я смогу раньше приступить к занятиям?

— Да, Изами, — сказал усмехнувшейся отец, увидев мою реакцию, — мне нужно уладить пару вопросов, касающихся рода, а потом я сам буду тебя тренировать в контроле чакры.

— Правда?! Скоро я стану сильнейшим шиноби клана, — да, да, именно это моя цель, а поделившись с отцом моей мечтой, я могу быть уверен, что он мне в этом поможет.

Да, наконец-то у меня будут настоящие тренировки, а не нудные уроки с няньками и более-менее занимательные уроки тайдзюцу с Сару-сенсеем. Нет, я всё понимаю, знать географию, историю и другие прикладные науки этого мира важно, но вот только я весь тот материал, который дают трёхлетним, уже изучил. Поэтому каждый урок для меня становится настоящей пыткой, так как уснуть или начать бездельничать, значит уронить честь рода. Вот и приходится ходить на уроки и исправно отвечать на вопросы.

Ну хотя бы на тайдзюцу можно выложиться по полной. Для будущего шиноби важно иметь хорошо развитое тело, так как чакра многократно усиливает возможности тела. Вот только возможности тел различаются. Так что нужно иметь лучшую из возможных форм, а в детстве, именно сейчас, мы заготавливаем материал, из которого будет лепиться тело будущего джонина.

3.

Отец нашёл на меня время только через неделю. Разбудив меня на рассвете, он приказным тоном сказал, что ждёт меня через пять минут у выхода, а завтракать будем прямо на полигоне нашего рода.

Быстро умывшись, бегом устремился к выходу, отец уже стоял и ожидал меня.

— Слишком долго, Изами, — окинув меня недовольным взглядом, сказал отец. — Завтра ты соберёшься быстрее, — голосом, нетерпящим возражений, констатировал факт Юдзуки.

— Конечно, отец, — потупив взгляд, выдавил я из себя.

Странно, мы не виделись практически целую неделю, а он сейчас всем своим видом показывает, что сильно раздражён. Не может ведь такого быть, что из-за опоздания в пару минут он так холодно ко мне отнёсся.

Дойдя до полигона, отец решил начать разговор.

— Изами, я зол не на тебя, в клане решили урезать программу обучения, так как большинство отпрысков старейшин не показывает высоких результатов. Они думают только о престиже рода, не видя, что с более лёгким обучением упадёт престиж клана, — решил пооткровенничать Юдзуки. — Извини, Изами, я не должен был срываться на тебе.

— Я всё понимаю, отец, — да, я тоже был бы зол, ведь отцу, как одному из старейшин, нужно было участвовать в совете, где принимался этот бред, а Юдзуки не был человеком, который примет добровольно такое решение.

— Отец, а почему они решили урезать обучение? — меня очень сильно заинтересовал повод, из-за которого старейшины Учиха решили, прямо говоря, ослабить клан. — Ведь теперь будет меньше сильных бойцов у клана?

— Понимаешь, Изами, наш клан состоит в Конохе, и нам приходится подстраиваться под других шиноби нашей деревни, — говоря это, Юдзуки состроил такую гримасу отвращения, что сразу стало понятно, что он думает о подстраивании под других клановых и бесклановых шиноби в Конохе. — Всё это из-за нового распоряжения Хокаге, которое должно обеспечить детям беспечное детство. Вот только как долго проживут эти дети? Ведь они должны стать генинами до тринадцати лет... Я не могу знать точно, но думаю, что продолжительность жизни таких шиноби спадёт на порядок. А наш клан решил повестись на поводу. Ко всему прочему, Сенджу одни из первых упростили обучение детей. Хокаге решил воспитать поколение мяса, а не великих бойцов, — сказал, как припечатал, отец.

Ну да чему я удивляюсь, ведь сейчас уже как два года правит Хокаге Сарутоби Хирузен. А судя по тому, какие потери Kоноха будет терпеть в будущей войне, слова отца полностью оправдают себя. Одно то, что Наваки Сенджу, внук монстра Хиширамы Сенджу и главный претендент на место главы клана Сенджу, умрёт, говорит о многом.

Хмм, сейчас рано думать об этом, но если я смогу спасти его, то это был бы невероятный шанс подняться авторитету клану Учиха. Как же, Учиха спасает жизнь внуку первого Хокаге, победившего предателя Мараду Учиху, такой пиар сразу заткнёт рты многих выблюдков, которые кричат о том, что наш клан неблагонадёжен. К тому же, потепления отношений и сближение между нашими кланами было бы неизбежно, что откроет дорогу к любви и уважению бесклановых и простых жителей Конохи. А это уже небольшая гарантия на хорошее будущее клана. Может быть, в будущем даже кто-то из Учиха сможет стать Хокаге.