Игры по чужим правилам

— Именно об этом я говорю! — со злостью процедил блондин. — Она превращает нас в противников! Мы можем сколько угодно соперничать из-за нее, но сейчас! Не перед судом!

— Возможно, мы противники, но точно не соперники, — спокойно опроверг Фил, — просто ты настолько зациклен на себе, что не в состоянии разглядеть правды под собственным носом! Неважно любишь ты Александру или ненавидишь, потому что она стоит не между нами с тобой, а рядом со мной. Всегда стояла только рядом со мной.

Заккари изменился в лице и с недобрым огоньком в глазах процедил:

— Знаешь, а ты мне нравился больше, когда мы не делили девушек.

— Ты мне тоже, когда скрывал, что мы хотим одну девушку.

Тут раздалось деликатное покашливание, и парни недоуменно обернулись. Увлеченные спором, они даже не заметили появление Лизы.

— Барышни, остановитесь, пока не подрались, — с изрядной долей презрения посоветовала сестра.

— Кошка, не желаешь прочесать подземку еще раз? — раздраженно буркнул Зак, стремящийся выместить клокочущую злость на ком угодно, даже на случайно подвернувшейся под руку кузине.

— Я сделаю вид, что не услышала тебя, красавчик, — выразительно изогнув брови, проворчала актриса. — Наверное, вам будет интересно, что Роберт здесь.

— Здесь? — удивился Филипп.

— В нашей гостиной, — подсказала она. — Вы как хотите, мальчики, а я, пожалуй, закроюсь в своей спальне и помолюсь каким-нибудь богам, чтобы он поскорее убрался туда, откуда пришел. У меня от него мурашки по коже!

Не теряя времени, Заккари направился к лестнице, а Фил, терзаясь необъяснимой тревогой, еще раз заглянул в спальню. Свернувшись комочком и подложив ладошки под щеку, Саша крепко спала. Тихонечко прикрыв дверь, он спустился на первый этаж.

В холле ощущалось ледяное дыхание зимы, словно особняк находился в глубоком подземелье, под толщей снегов и промороженной земли. Филипп остановился в дверях гостиной и от холода невольно поежился, как если бы в жестокий мороз вышел на улицу. При появлении ведьмака, присутствующие разом замолчали. Тишина лишь подчеркнула ошарашенную обстановку, словно все без исключения, как гости, так и хозяева, страшно смущались.

Подобно робкой школьнице, Аида ютилась на самом краешке дивана и нервно теребила ворот халата. С независимым видом Роза воевала с застывшей в холоде зажигалкой и пыталась поджечь прилипшую к накрашенным губам папиросу. Заккари, звеня графином, с угрюмым видом наливал в стакан минеральную воду. Вероятно, при гостях глушить виски братец стеснялся.

В стороне ото всех, за Филиппом равнодушно наблюдал незнакомый высокий парень с серебристыми волосами, забранными в хвост. Чтобы вычислить в чужаке инквизитора Римаса потребовалось некоторое время и до неприличия долгий взгляд. В неофициальной обстановке молодые люди встречались впервые, а в повседневной одежде, без инквизиторского облачения, поляк походил на самого обычного ведьмака.

­— Римас меня переместил, — предвосхищая вопросы, пояснил Роберт, стоявший у камина. — Все эти переходы из страны в страну по плечу только молодым. Нам, старикам, пора осваивать самолеты.

Выглядел отец, прямо сказать, паршиво, и с последней встречи, как будто, постарел на десяток лет. В приглушенном свете гостиной как-то явно проступала усталость на жестком лице с глубокими складками, прорезанными от крыльев носа до опущенных уголков рта. В темных волосах уныло рябили седые пряди.

— Плохо выглядишь, — чистосердечно заявил Филипп.

— После ритуала у твоего отца случился сердечный приступ, — прямо заявила Аида.

— Тогда зачем ты вынудила его переместиться? — с искренним недоумением уточнил Фил.

— Из-за Саши, — со снисходительной интонацией ответил Роберт вместо бывшей жены.

— Меня встревожила ее сегодняшняя выходка. — Та отвела глаза, избегая ледяного взора сына. — Я опасаюсь, что ритуальное убийство не прошло бесследно для ее... психики.

— Может быть, позволим родителям этой девушки печься о ее душеном здоровье? — проскрежетала Роза, выпуская облако папиросного дыма. — Они, как раз, психиатры!

— Позволь тебе напомнить, дорогая свояченица, — в голосе Аиды просквозил арктический холод, — что родители Александры не вкладывали в руки дочери ритуальный кинжал и не заставляли пройти через чудовищный ритуал!

Наверное, если бы матушка, сейчас так яростно защищавшая набедокурившую Сашу, вскочила с дивана и сплясала разухабистый канкан, Филипп бы изумился меньше.

— Ах, какая прелесть! Тебя мучает совесть! — осклабилась тетка Вестич.

— Что именно тебя удивляет? — сузила глаза хозяйка дома. — Я не знала, чем может грозить ритуальное убийство обычному человеку, а ради нашей семьи Александра по собственной воле и, заметь, в тайне пошла на дикий обряд! Такая жертва дорогого стоит! Безусловно, девочка совершала ошибки, но кому из нас в юности Сила не кружила голову?

Словно ставя точку в запальчивой речи хозяйки особняка, в огромном камине сами собой вспыхнули березовые поленья, а в дымоход брызнул сноп искр. В воздухе моментально заструилось тепло, и на полированной крышке рояля заиграли огненные блики.

— Филипп, я видел у Александры одну любопытную вещицу, — задумчиво потирая подбородок, произнес Роберт. Казалось, что ссора женщин его ничуть не смутила. ­— Старинный инквизиторский шнурок. Она его все еще носит?

Ведьмак неопределенно пожал плечами, потому как наверняка не помнил.

— Амулет защищает от мертвых. — Заметив, что, не понимая связи, сын озадаченно сдвинул брови, судья пояснил: — Во время ритуального убийства человек на короткое время умирает, а мир духов не отпускает даже случайных гостей. Тебя не подвела интуиция, когда ты подарил браслет, это похвально для Хозяина семьи. С амулетом мертвые не смогут причинить Александре физического вреда, только напугать.

­— Кхм. — Фил прочистил горло и покосился на Зака.

Тот не терял самообладания, и на лице не дрогнул ни единый мускул. Правда, рука с занесенным ко рту стаканом минералки замерла на мгновение. Сводный брат никогда не говорил о родной матери, не задавал вопросов, не упоминал имени — ее как будто не существовало, а потому для молодых Вестичей стало сюрпризом, что циник Заккари бережно, как сокровище, хранил старый шнурок. По всей вероятности, для него-то неказистое украшение значило очень много.

— И насколько ценен браслет, который отыскал наш Хозяин? — небрежно уточнил блондин и пригубил питье.

— Достаточно ценен, — кивнул Роберт. — Таких амулетов по пальцам можно пересчитать. Найти его — большая удача.

­— Действительно? — выразительно глянув в сторону брата, протянул Зак.

Неожиданно в гостиной ударил гонг старинных часов, отсчитывая два часа ночи, и на Филиппа накатило ощущение дежавю, словно бы семейный совет уже происходил в какой-то другой жизни, а может, во сне. По-знакомому комнату заливал мягкий свет, на крышке рояля отражались блики, а отец, возвышаясь за спинкой дивана, потирал подбородок. Воспоминание о страшном пророчестве, открывшемся парню в жалкой квартире оракула-затворника, ослепило. В отличие от Саши, чье видение спугнул потерявший управление внедорожник, парень знал, что в Гнезде произойдет не убийство, а самоубийство...

Он резко крутанулся на пятках. Александра не кралась с кинжалом в руке — тем, кто действительно желал свести счеты с жизнью, драмы не требовались. Стоя в центре семейного герба, она в оцепенении рассматривала обоюдоострое лезвие с руническим орнаментом.

— Не смей! — моментально срываясь с места, выкрикнул Фил.

— Эй, кто там?! — раздался из гостиной оклик брата. Кажется, что-то зазвенело и раскололось. Возможно, Заккари сбил с комода бутылки и стаканы, когда бросился в холл.

Время замедлилось, точно бы невидимый режиссер один за другим отщелкивал кинокадры. Девушка подняла глаза, пустые, зачарованные, и вскинула кинжал. В воздухе взметнулись длинные концы шнурка, железные бусины ударились друг о дружку и разлетелись в разные стороны. С жутковатой улыбкой на устах Саша рубанула воздух, направляя оружие себе в живот...

От самоубийцы Филиппа отделял десяток шагов, превратившийся в разверзшуюся пропасть. С ужасом ведьмак понимал, что уже не успеет, и пророчество исполнится. Все закончится вот так, быстро и нелепо!

Внезапно в лицо ударило холодной волной, из пустоты вынырнула высокая фигура. С молниеносной скоростью Римас перехватил лезвие. Острое жало, уткнувшись в полосатую футболку, замерло в миллиметрах от девичьего тела, а из порезанной руки инквизитора выступила густая кровь. Почувствовав сопротивление, Саша снова нажала на кинжал, но заточенные кромки лишь глубже впились в крепко сжатую ладонь поляка. Римас болезненно поморщился.

— Это ее кровь? — на одном дыхании вымолвил Зак, подскочив к остолбеневшему брату. Блондин хотел было щелкнуть пальцами, чтобы выбить оружие, но инквизитор осек ведьмака:

— Не надо, ты ее только поранишь. Она все равно не выпустит нож.

Тут девушка моргнула и в одно мгновение, без какой-либо магической помощи, вышла из транса. Ошалелый взгляд заметался по перепуганным лицам молодых людей и сфокусировался на кинжале. Окончательно приходя в себя, с громким возгласом Саша выпустила костяную рукоять и попятилась назад, обтирая окровавленные пальцы о футболку.

— Главное, не пугайся! — успокаивающе проговорил Филипп, удивляясь, что, вообще, в состоянии шевелить языком, и сделал осторожный шаг. — Договорились?

Она неуверенно кивнула... и, закатив глаза, провалилась в глубокий обморок. Бедняжка растянулась бы на рассеченном трещинами мраморе, но инквизитор успел подхватить обмякшее тело.

— Главное, не пугайся? Ты серьезно, Вестич? — сморщился поляк. Сжимая пораненный кулак, он попытался вернуть Александру в вертикальное положение, но у той подгибались колени.

— У меня адреналин зашкаливает, — ворчливо оправдался Филипп, забирая подругу из рук инквизитора.

Прежде чем на них налетела переполошенная, причитающая хозяйка дома, он успел заметить, как в темноту малой гостиной отступила быстрая тень. Все это время за ними подглядывала Маргарита.

* * *

Стараясь не шуметь, Филипп выключил настольную лапу и задернул портьеры, скрывая расплывчатые пятна сияющих садовых фонарей за стеклом. Спальню до краев наполнила темнота, только из-под двери пробивалась тонкая полоска света. На кровати темнел силуэт свернувшейся клубочком Саши.

Неловко споткнувшись в темноте, ведьмак ударился коленом о кресло и едва не выбранился. Он замер, боясь, что разбудил спящую, однако та даже не пошевелилась. Парень сделал пару бесшумных шагов, но неожиданно в тишине раздался хрипловатый голос:

— Побудь со мной. Я боюсь засыпать.

Фил немного помедлил, прежде чем, не разуваясь, опуститься на кровать. Под весом тела прогнулся матрас, зашелестело атласное покрывало. Сунув руку под подушку, он повернулся набок и тут же наткнулся на Сашин пристальный взгляд. Она лежала так близко, что парень ощущал на своем лице ее теплое дыхание и тонкий, едва уловимый аромат знакомых духов.

— Что с тобой сегодня случилось? — Говорить громко казалось кощунством, и ведьмак практически шептал.

— Я не знаю, в голове совсем пусто. — Саша простужено кашлянула в кулачок. — Последнее, что помню, как выбежала из больницы, а потом очнулась в холле Гнезда. С кинжалом... Такое ощущение, будто кто-то вложил мне в руку этот проклятый нож.

— Когда я нашел тебя в метро, то решил, что ты под кайфом. Меня до сих пор потрясывает.

— В метро? — недоверчиво переспросила та.

— И с тобой был кролик, — подсказал Филипп, от воспоминания о ядовито-розовом звере на лицо полезла несвоевременная улыбка.

— Живой? — насторожилась собеседница.

— Плюшевый.

— Надеюсь, я не отобрала его у какого-нибудь ребенка.

— Тебя очень крепко зачаровали, — пробормотал Филипп, припоминая белесые, совсем нечеловеческие глаза и жутковатую полуулыбку, когда она пыталась убить себя. — Когда я узнаю, кто тебя околдовал... лучше ему оказаться очень далеко от города.

— Я его не помню.

— Вспомнишь. Чары быстро исчезают, когда человек выходит из траса, — уверенно пообещал ведьмак и нехотя добавил: — Если, конечно, выходит.

Саша о чем-то крепко задумалась, сквозь темноту изучая Вестича пытливым взглядом. Вероятно, собственная попытка свести счеты с жизнью ее потрясла.

— Ты был прав, — наконец, прошелестела она, — видениям нельзя верить.

— В ведьмовском мире ничему и никому нельзя верить. — Фил осторожно убрал с веснушчатой щеки упавший локон волос, и от легкого прикосновения девушка вздрогнула. — Все лгут, даже Сила. Особенно Сила. Здесь нет ничего настоящего, одни фальшивки.

— Но ты часть всего этого.

— Больше — нет.

Саша нахмурилась:

— Поэтому ты еще не вернул дар?

— Наверное. — Ведьмак глубоко вздохнул.

Александра всегда умела задавать правильные вопросы. Конечно, существовали ритуалы черной магии, призванные вернуть витавшее в воздухе колдовство. Однако не сложность и даже не жестокость темных обрядов заставляли Хозяина Вестича медлить — в глубине души он страшился заново обрести Силу. Положа руку на сердце, Филипп не желал так скоро терять, несомненно, важные и совершенно незнакомые, человеческие чувства. Он еще не узнал их до конца, не насладился в полной мере, но уже лучше понимал Елизавету, без колебаний отвергшую ведьмовскую сущность. Ему даже нравилось, что теперь он мог сожалеть о прошлых ошибках, а не просто строить сожалеющий вид.

— Тебе нужно отдохнуть, мой конопатый друг. — Парень едва заметно улыбнулся. — Не думай ни о чем, просто засыпай. Обещаю, что покараулю твой сон.

Саша послушно закрыла глаза. Через несколько минут насупленное личико разгладилось, а дыхание выровнялось. Во сне она завозилась и привычно прильнула к Филиппу. Оцепенев на секунду, ведьмак все-таки позволил себе обнять ее.

ГЛАВА 13

Злое солнце.

Огромный мрачный зал с головокружительно высоким сводом, тонул в темноте. Здесь не было ни одного окна, а единственными источниками света служили четыре мутноватые кварцевые глыбы, высовывающие неровные грани из-под земляного пола. Жидкого, пульсирующего сияния природных кристаллов хватало лишь на то, чтобы едва-едва озарить круглый лабиринт каменных скамей. В его центре возвышались выдубленные из цельных кусков горных пород шесть тронов. Их спинки украшали гербы верховных ведьмовских кланов, живущих в городе со стародавних времен.

Выстуженный воздух пах сыростью, а от каменных плит на полу поднимался холод. По мнению Филиппа, зал для особых заседаний представлял собой пережиток прошлого, архаизм с перегнившими перекрытиями под сводчатым потолком. Однако ведьмовской мир цеплялся за изжившие себя традиции. Ведьмаки мерзли, простужались, но все равно собирались в старинном храме, в глухой деревне.

Тяжелый торжественный плащ давил на плечи, а затянутый на шее шнурок удушал. Неудобное одеяние раздражало до чертиков, и про себя Фил полагал, что для окончательного сравнения с фокусником, ему не хватало лишь трости, выстреливающей букетами искусственных цветов, да цилиндра с кроликом под вторым дном. Хотя, нет — кроликами Вестич был сыт по горло с прошлой ночи. Особенно розовыми, плюшевыми, с косыми пластмассовыми глазами.