Проблема всей жизни

— Заходите, — пробасил "здоровый".

Дверь распахнулась. Мы зашли в хорошо обставленную комнату. Было видно, что ее хозяин понимает толк в хороших вещах, но не страдает вещизмом. Отделанный в японском стиле напольный диван чуть-чуть высунул краешек из-за отгородки, ближе к другой стене два плетеных кресла с чайным столиком между. На одном из кресел господин Оониси собственной персоной, а чуть правее, за плечом якудза — смуглый азиат, чью национальность я даже не смог определить. Стоит, смотрит на гостей. Спокойно, даже доброжелательно.

Почему-то два "опасных" телохранителя на входе в кабинет Оониси разом показались малыми детьми. Те просто заставляли напрячься, а этот неопределенной расы мужичок с благодушным взором вгонял в холодный пот.

— Вы слишком настойчивы, — произнес якудза из кресла. — Хотите вернуть долг — возвращайте. Но не отрывайте меня от дел. И уж тем более о своих покровителях лучше было известить заранее.

Японец говорил мне, но при этом внимательно оглядел Родригеса. Тот оценил внимание и вышел на полшага вперед. Потом сказал:

— Нам есть о чем поговорить, господин Оониси.

Якудза удивленно поднял брови.

— А я уверен, что не о чем.

— Тем не менее, поговорим, — настоял Сержио. — И я для вас не совсем незнакомец.

— Вот как? Мы уже встречались?

— Нет, но вы получали кое-какое предложение от госбеза Китая.

— Да, получал, — кивнул якудза. — Но отклонил. С государственными структурами других стран пусть общаются дипломаты. Я вне политики.

— Госбез КНР повторяет свое предложение и согласен увеличить сумму отступных в полтора раза, — сказал мексиканец.

— Нет, — господин Оониси был незыблем. — Я ценю внимание к своей персоне, но чем больше денег мне предлагают за некий загадочный объект, тем интереснее этот объект для меня самого. Считайте, что я разоткровенничался и выложил вам свою позицию.

— Позиция понятна, — Сержио кивнул и продолжил невпопад: — Девять — это очень сложное, но слишком маленькое число, господин Оониси. Тем более для такого увлекающегося электроникой бандита как вы.

Японец прищурился, а телохранитель за его плечом сделал полшага вперед. Что было позади, и вышел ли за дверь здоровяк в черном — я не видел.

— Объяснитесь, — приказал якудза.

— С удовольствием, — улыбнулся Родригес. — Но сначала, чисто для протокола, предлагаю отпустить девчонку и груз уже бесплатно. Ваше упрямство крепко задело поднебесников, а вы знаете, МГБ не прощает строптивых. Какими бы границами те не отгораживались.

— Вы мне угрожаете? — снова приподнял брови мафиозо.

— Нет. Я делаю последнее предложение. Уже от себя лично.

— Очень жаль, — голос японца поскучнел. — Я-то уж подумал, что кто-то действительно хочет поиграть в войну.

— Он не хочет, — сказал Родригес. — Уже играет.

Телохранитель за плечом Оониси сделал еще полшага, и теперь встал прямо за спинкой кресла босса. А сам босс засмеялся.

— Уж не вы ли?

Сержио не ответил. Вернее, ответил, но не словами.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что я еле углядел. Вот Родригес выбрасывает руку с расставленными буквой V пальцами — и оба японца, и босс и охранник, застывают на месте. Тончайший, на пределе слышимости свист заполнил комнату, и когда прервался, оба тела обмякли. Сержио рванулся к охраннику и успел подхватить сухенькую фигуру за миг до того как та рухнет на пол.

— Не стойте столбом, — приказал мне Родригес и кивнул в сторону Оониси. — Пока не пришли в себя камеры, возьмите у мафиозо карту-пропуск, нам предстоит увлекательная прогулка через многие двери. И я не хочу возиться с каждой.

Я подошел к главарю. Господин Оониси невидящим взглядом таращился в потолок. Голова запрокинута, изо рта небольшая струйка слюны.

— Чем вы их?

— Да ерунда. Старая военная шутка. Электрошок по плазменному лучу.

Я кивнул. Да, есть такая технология, даже домохозяйки ею пользуются — купить бесконтактный шокер с лазерной ионизацией воздуха может почти каждый. Только их регистрировать нужно наравне с обычным оружием. Но как Родригес протащил это с собой?

Пока рылся в карманах Оониси, я поинтересовался у Сержио на этот счет. Тот улыбнулся и ничего не ответил. Потом, правда, сжалился и объяснил.

— Есть такая штука, оружие скрытого ношения, Кирилл. Уж вам-то с вашей правой рукой не знать!

Я сразу не понял. Когда понял о чем он говорит, изумился. Оружие скрытого ношения остается оружием, и сенсорные перчатки охранника все равно его запеленгуют! Я поделился сомнением.

— Это когда охранник уверен, что на экраны очков идет правдивая информация, — объяснил Родригес. — В нашем случае верзила принял за правду то, что ему подкинул я. Эти дурачки все поставили на радиоинтерфейсы, и... В общем, потом расскажу, если интересно.

Я понял, что он каким-то образом обманул электронику якудза — этого было достаточно. Как раз нашлась карточка-пропуск, и я отдал ее мексиканцу.

— Знаете что самое плохое в числе девять, Кирилл? — неожиданно спросил Родригес.

Я помотал головой. Признаться, брошенная им фраза о числительном сбила с толку не только главаря мафии, но и меня.

— Что оно на единицу больше числа восемь, — также загадочно ответил мексиканец. — Ладно, как-нибудь прорвемся. Вперед, на выход. Стойте-стойте, не туда!

Сержио кивнул в дальний угол комнаты, за отгородку с лежанкой.

— Там второй выход. С тяжелой кавалерией, — имелись в виду охранники в коридорах, — мы воевать не будем. Там их намного больше восьми... впрочем, уже шести.

А дальше я начал злиться. И чем больше внутренних помещений мы оставляли позади, тем больше я злился. К моменту, когда мы, наконец, обнаружили мою Проблему, я был зол как сто тысяч пекинских демонов. Счастье еще, что с девчонкой никто ничего не сделал, во всяком случае, я не видел следов этого "деланья".

У господина Оониси очень своеобразное хобби, и весь этот дом был посвящен увлечению главаря касимской мафии. Может быть, разделял свои пристрастия с другими якудза, а скорее всего, продавал свое увлечение за деньги. Но в любом случае я начал сожалеть, что мексиканец оставил мафиозо без сознания, а не прикончил его медленной, мучительной смертью.

Увлечение господина Оониси сводилось к тесному общению с малолетними девочками. Тьянь среди них была почти старухой. Средний возраст обитателей запертых комнат, которые мы с Родригесом открывали по очереди благодаря похищенной карте-пропуску, составлял хорошо если тринадцать лет. А может и меньше.

Почти все девчонки — со следами наручников на руках, избиений на теле, и страданий — в глазах. Какие следы остались в их душах я запретил себе даже гадать. Некоторые уже даже не понимали, что кто-то вошел — как лежали на полу своих камер, так и лежали. Жаль, но выручать каждую из них мы просто никак не успевали. Сержио одному ему ведомым способом покопался в системе видеонаблюдения, но гарантировал не более десяти-двенадцати минут безопасности. Поэтому мы лишь галопом обежали все те помещения, которые по виду напоминали комнаты молодых послушников в каком-нибудь монастыре, но на деле были тюремными камерами.

Наконец, дверь с номером сорок два убралась с моего пути, и на лежанке в углу я заметил знакомую худощавую фигурку. Тьянь подняла голову.

Ее взгляд и раньше был... сложным. Но сейчас в нем поселилось то, за что я снова (каюсь, каюсь!) пожелал смерти некому японцу-педофилу. Надеюсь (и снова каюсь), старуха с косой не будет медлить уж очень сильно. В самом деле, зажился на этом свете господин Оониси. Ох, зажился.

Тьянь, наконец, узнала меня, взвизгнула и метеором метнулась через всю комнату. Повисла у меня на шее, и что было в последующие несколько секунд — я не очень хорошо помню.

Оторвав, наконец, свой банный листик и стараясь не задохнуться от целой реки информации на смеси китайского, английского и русского, я представил Тьянь своего спутнику.

— Это сеньор Родригес, в буквальном смысле слова наш спаситель.

Сержио поклонился с оттенком галантности. Тьянь смерила мексиканца взглядом и безапелляционно заявила:

— Мертвый, совсем мертвый.

И разом потеряла интерес к агенту МГБ.

Я решил не обращать внимания на дикую фразу. И не время, да и потом, черт знает что творил этот любитель девочек с моим небожителем. Но я узнаю, обязательно узнаю. Как-нибудь позже.

— Нам пора, — сказал Родригес, ничуть не обидевшись за "мертвого". — У нас четыре минуты и шесть пальцев. А врагов семь.

Они тут все решили загадками говорить?

Увы, другого выхода, кроме того, через который мы вошли, Сержио не знал. Мы немного попетляли по внутренним помещениям, уперлись и взломали еще одну дверь, и вышли в знакомый коридор. Прямо перед лифтом, который поднял нас к господину Оониси.

И воткнулись в двух охранников. Тех самых, здоровых и в очках. Один из них даже успел вынуть из подмышки серьезный пистолет-пулемет, но Родригес дернул рукой — и оба здоровяка, как их босс чуть ранее, замерли на месте. Несколько секунд Сержио удерживал здоровяков в судорожном спазме, потом опустил два пальца левой руки (на этот раз мизинец и безымянный) и громилы рухнули на пол.

— Осталось четыре пальца и пять человек, — сказал Родригес. — А вот и первые двое!

Мексиканец толкнул меня на пол, и тут же по коридору что-то застучало. Я поднял голову. Оказалось, Тьянь лежит рядом. А Родригес идет по коридору прямо на охранников, будто и не замечая стрельбы.

Современные пистолеты-пулеметы бьют негромко, но с чудовищной скоростью и убойной силой. Пули давно уже делают не только из свинца и стали. Стены вокруг мексиканца буквально взорвались фонтаном раздробленного пластозита. Как будто не охранники стреляют и не могут попасть в Родригеса, а сама мишень каким-то тайным мановением разносит в щепы облицовку коридора. Эдакая живая волна, чем-то обиженная на несчастные отделочные материалы.

Сержио прошел пять из десяти отделяющих от охраны метров и вскинул уже другую руку. Стрельба прекратилась, оба охранника подергались на незримом поводке и рухнули. Родригес забрал у одного из них пистолет, но озадаченно хмыкнул и бросил оружие на пол.

— Идиоты, — сказал мексиканец. — Но хитрые идиоты.

Вернулся к нам с Тьянь, помог подняться девчонке, и проследовал к лифту.

— Пойдемте, господа. Им хватило ума снабдить оружие системой ДНК-опознавания, так что тир по конечностям отменяется. Очень жаль. Я рассчитывал на стабильно высокий уровень глупости.

— Когда мы выберемся, — потребовал я, заходя в лифт, — вы мне расскажете про этот фокус с вышагиванием прямо на стреляющую охрану.

— Когда выберемся, — согласился Родригес. — У нас два пальца, три человека и проснувшаяся видеосистема. У них дубовая охрана, но айтишники не дубы.

И зачем-то добавил:

— Но ведь есть еще пушка, да? Как жаль, что я устарел.

К словесным причудам мексиканца я уже начал привыкать. Лишь покрепче прижал к себе Проблему, когда лифт с двумя людьми и одним ангелом поехал вниз.

Как выяснилось позже, людей в лифте было на одного меньше.

* * *

Данте Берг прибыл на вокзал Токио ровно в 13:52, то есть минута в минуту согласно утвержденному им же самим плану. Не спеша прошел к стойке регистрации, выкупил забронированные билеты на "синкансен" до Касимы, и вернулся к слугам.

Первый и Второй расположились в зале ожидания, послушно заняли кресла и не менее послушно сидели, ни с кем не разговаривая, даже друг с другом. Можно было бы сказать, что послушание у них в крови, да вот беда — с кровью у этих ребят был напряг. Прямо скажем, совсем плохо у них было с кровью. И еще много с чем.

Но Данте Берг ценил своих слуг не за физические характеристики бренных оболочек, а за исполнительность, упомянутое уже послушание и, главное, умение быть незаметными. В прямом смысле слова.

— Поезд через восемь минут, — сказал Берг. — Вот билеты, я выкупил четыре места. Обеспечьте посадку.

Первый встал, забрал билеты и одну из сумок Данте. Второй унес вторую. Увы, вне Поднебесной приходилось таскать с собой этот багаж, иначе о послушании, исполнительности и незаметности слуг можно забыть.

* * *

На зачете по огневому взаимодействию у меня никогда не было больше четверки. Это не значит, что я раззява и увалень. Просто я не очень быстро соображаю, когда нужно кого-то убить. Очень странная черта для профессионального военного, и служи я в каком-нибудь десанте или хотя бы просто в мотострелковых частях, меня бы... Да что там говорить, я бы никогда там не служил. Лишние трупы и повестки родным никому не нужны.

Но поскольку я летчик, а у него несколько особый взгляд на войну, скорее приближенный к геймерскому, а не солдатскому, то мой "четвертак" по боестолкновениям не мешал сначала закончить среднее летное училище им. А. Лавочкина, а затем — и двухгодичные курсы профподготовки ленного состава для береговой охраны Дальневосточного погранокруга.

В общем, я был совершенно не готов к тому шквалу огня, который обрушила на нас охрана в холле. Уж не знаю, что и как они узнали о наших похождениях наверху, но первое и последнее что я увидел в раздвигающихся створках лифта — это вспышки выстрелов.

Родригес оттолкнул меня в сторону. Слава богу, падать на пол не пришлось, дверной проем занимал не больше половины стены. Главное, не маячить в проеме, и уцелеешь.

Мексиканец спрятался на противоположной стороне. В некой прострации подождал пока двери не разойдутся во всю ширину, потом приподнял голову и замер. В щель между очками и скулами я заметил, что глаза Сержио закрыты. Он что, молится?

В общем-то, неплохая идея, учитывая трех очень злых охранников на выходе. Но время ли?

— Не стреляйте, — прокричал Родригес. — Мы сдаемся!

Я потерял дар речи. Сержио элегантным движением приподнял свои зеркальные очки и подмигнул нам с Проблемой.

— Выходить по одному, руки на затылок! — скомандовали из холла. — Первым латинос!

— Вот видите, — усмехнулся Сержио, снова обращаясь к нам с Тьянь. — Везде расизм. Никогда меня не считали за белого человека...

И решительно вышел из дверей лифта.

— Теперь американец!

Это меня. Ну в самом деле, не объяснять же бандитам, что пиндос я только на четверть? Я заложил руки за голову и подмигнул Тьянь, подражая Родригесу. Постарался вложить в это всю свою уверенность, что мы выкрутимся. Не можем не выкрутиться.

— Не бойся, — шепнула Проблема. И в первый раз за время с похищения улыбнулась. — Он хоть и мертвый, но умелый.

Да я и не сомневался. В смысле, что привлеченный агент-мультимиллионер Сержио Родригес очень умелый. Другие латиноамериканские иммигранты миллионерами не становятся. Но что, скажите, делать с этой уверенностью Тьянь насчет мертвого?

Я вышел из лифта. Никто в меня не стрелял, и то хорошо.

Родригеса поставили на колени — лбом в стену. Руки заведены за спину и зафиксированы морфопластовой веревкой. Замечательная штука: обматываешь что нужно, затем выдергиваешь чеку — и доселе эластичный шнур разом затвердевает, по прочности не уступая стали.