Проблема всей жизни

Милая девушка дежурно улыбнулась, и сказала что есть, но только самые дорогие, по три тысячи двести рублей за место. Я, не думая, согласился. По сравнению с прошлым годом даже подешевело. Видать, цены на нефтеносные пески в очередной раз подскочили.

Если провести между Южно-Сахалинском и Хабаровском прямую, то ее длина составит менее шестисот километров. Самолет (когда все же вылетит, сверяясь лишь с богу ведомым графиком) пролетает ненамного больше, около шестисот пятидесяти или около того. Тратит на полет, если это борт малой авиации, где-то два с небольшим часа. А вот если добираться из Южно-Сахалинска в Хабаровск морем, а затем великой рекой Амур, то получается совершенно другая калькуляция. Во-первых, расстояние возрастет до тысячи миль, и не каких-нибудь там штатовских сухопутных, а самых что ни на есть полновесных морских, по 1852 метра каждая. И в такой же цифре, но уже в километрах, будет исчисляться ваше водное путешествие.

Далее еще веселее. Даже самый шустрый из пассажирских катеров не идет больше тридцати узлов, да и то — лишь по морским просторам. В среднем течении Амура, где река буквально утыкана островами, а фарватер узкий и забит другими кораблями, рассчитывать на двадцать узлов — уже быть оптимистом. Посему быстрее ста часов не получится, а это — больше четырех суток в пути. Вот тут и проявляется разница между самым дорогим билетом и самым дешевым. В то время как пассажиры эконом-класса были вынуждены терпеть сонливые причмокивания или храп соседа по полке, я с удобством наслаждался путешествием в собственной каютке. Пусть и маленькой совсем, но все лучше, чем общий кубрик. А ведь есть еще несчастные, которые путешествуют в сидячем классе! Но даже сутки в сидячем, пусть и с возможностью откинуть спинку кресла с массажом — это и врагу не пожелаешь.

Когда я сошел на гостеприимную землю Хабаровска, уже смеркалось. Планируя рейс, я этого не учел, посему вместо поиска гостиницы, в которой мы должны встретиться с Тьянь, я решил переночевать в первом попавшемся же отеле. Заваливаться в гости к родителям Володьки как-то не с руки. Хотя они и считают меня почти что родственником. Но какой к чертям из меня родственник? Так, странник перехожий, один как ясень на холме. Из семьи остался только дядька в Иркутстке, отца не знала даже мамка, да и у нее с родителями было не ахти. Дед, амер по происхождению, слинял к себе в Пиндосию еще до Армагеддона, а бабка хоть и прожила не особо уж и короткую жизнь, родив и воспитав двух детей, но я ее почти не знал. Мы с мамкой перебрались на Сахалин, когда мне и года не было. А стоило мне пойти в школу — грянул Армагеддон. Накрыло избирательно. Полгорода выжило, не веря в свое счастье. Из нашей семьи о двух человеках тоже в живых осталась ровно половина.

В отеле я снова переоделся в американского морпеха и с почти уже родной зеленой сумкой на плече выбрался к Центральным прудам. Глянул на татушку, опознал там понедельник, и понял, отчего так малолюдно.

Фонтан в форме морского ежа все еще красовался в центре площади. Администрация раз десять заявляла о замене скромного прохладодоносителя на современный водный комплекс с подсветкой и голографическими этюдами, но дальше обещаний дело не доходило.

Я подошел к кованной решетчатой оградке фонтана, вынул из сумки Яблоко, сумку свернул и положил на парапет ограды. Получилась вполне неплохая подушка, и я водрузил на нее седалище. Поджал ноги, открыл компьютер, нашел ближайшую сеть. Да, город — это вам не открытый океан, здесь можно и без спутниковой связи.

Залез в городской реестр, скачал список гостиниц Хабаровска. Чуть больше трех десятков, если не рассматривать совсем уж мелкие "таунхаусы для иногородних". Тьянь не помнила названия, лишь сказала, что отель в центре города, и что называется по имени какой-то древней богини. Исчерпывающая информация, ничего не скажешь.

Отфильтровав гостиницы по территориальному признаку, я оставил в списке чуть больше десяти наименований. Стал искать богиню. Так, пафосный "Али" под это дело точно не подходит. Менее пафосные "Аметист" и "Бригантина-2" (бывший "Парус", и кому пришло в голову менять хорошее название?) тоже, вроде бы, к богам никаким боком. Далее, "Каноппо", "Амур", "Амурская" (интересно, постояльцы часто путают куда возвращаться на ночь?), "Версаль" — все не то. Что у нас еще? "Ерофей", заштатный "Интурист", колоссальная громада "Малого", "Заря" и "Аврора"...

Стоп!

Ну конечно же, "Аврора"! Ну я и молодец, сестру Володьки по имени знал еще когда она под стол ходила, но ни полмысли о том, что ее имя когда-то принадлежало богине утренней зари! Осталось найти там мою Проблему.

По экономической мощи мы давно уже засунули США в то место, где им и положено быть со своим дутым капитализмом. Китай хоть и проредился численностью на две трети, но по-прежнему превосходит население России в полтора раза, а работоспособность оставшегося полумиллиарда после Армагеддона, казалось бы, лишь усилилась. В общем, до Поднебесной нам еще... как до Китая. Тем самым неспешным способом перемещения. Казалось бы, вот она — смена национально-финансовых ценностей! Но граждане нашей великой и богатой страны по-прежнему страждут ничем не обеспеченной американской валюты. Ничуть не меньше, чем китайских юаней и союзнических динаров из Аравии, но не это важно. Суть в том, что доверия к рублю как не было, так и нет. Парадоксы действительности? Или тяжкое наследие прошлого?

Когда я на чистом русском сказал, что из валюты у меня только рубли (их я обменял на остатки японских йен), таксист-вьетнамец чуть не высадил меня из машины. Но все-таки договорились до "Авроры" за сотню. Грабеж, конечно, тут несколько кварталов, сразу за прудами! Ну да ладно, шут с ними, с деньгами. Дайте добраться до банка с заначкой в ячейке, пошикуем еще.

Доехали до места, я расплатился и вышел к гостинице. Говорят, когда-то она ютилась чуть ли не в жилом доме о девяти этажах, да и то занимая лишь первые пять. В Сети до сих пор болтается фотография уродливого Г-образного фасада этого, извините, гостиничного комплекса. Слава богу, сейчас на месте низенькой коробки вполне современное здание-высотка. Только вот подземной автостоянки русские архитекторы по-прежнему боятся как огня. Черт знает, что тому причиной, но нормальной парковки не было и здесь.

Я зашел в холл. Светлое, хорошо спроектированное помещение было отделано под старину: рисунок на полу а-ля паркет, забавные потолочные лампы, свисающие виноградными гроздьями, отделанные "деревом" створки дверей и такая же "деревянная" стойка регистрации. Может быть, в самом деле дерево? Нет, имитация.

— Hello, mister! Can I serve to you?

Это портье. Миловидная китаянка лет двадцати. Ага, я уже научился различать азиаток по возрасту! Какой-то чертик дернул меня за язык, и я заговорил с ней на чистейшем пекинском диалекте, со всеми этими лающими суффиксами.

— Здравствуйте. Я ищу свою подругу, она остановилась в этой гостинице.

Китаянка если и удивилась белому американцу, говорящему по-китайски, то несильно. Быстро перескочила на ридну мову, но лучше бы она этого не делала. Кантонское наречие, будь оно неладно! Тут любой пекинец уши в трубочку свернет, не говоря уж про меня. Но девушка очень старалась говорить хотя бы близко к путунхуа, поэтому я понял, что правилами отеля запрещено выдавать имена постояльцев кому-либо, кроме представителей спецслужб России. Потом чуть-чуть подумала, и добавила: спецслужбы КНР здесь тоже не желанные гости.

— Правильно, не надо нарушать правила, — выдал я очередной каламбур. — Меня зовут Сержио Родригес, внештатный агент МГБ, десятый отдел.

К слову, на латиноса я похож еще меньше, чем на китайца. Но видимо, в глазах у меня застыла такая железобетонная уверенность в своих словах, да и мой столичный китайский был столь безупречен (спасибо, Тьянь!), что кантонеска стушевалась и послушно сунула нос в терминал регистрации.

— Как зовут вашу "подругу"? — поинтересовалась девушка. Конечно, она уже поняла, что "подругой" у агента МГБ может быть самое меньшее государственная преступница. А содействие властям Поднебесной поди еще зачтется и ей лично, и хабаровской гостинице. Китайцы не прощают измен, но и шагов навстречу не забывают.

— Она может носить любую фамилию, — значительно произнес я, продолжая шпионские игры. — Но имя у нее, скорее всего, Тьянь.

Портье пощелкала клавиатурой. Лицо ее озарилось искренним облегчением.

— Да, такой постоялец у нас зарегистрирован. Госпожа Тьянь Хевенс проживает в номере 1006, это десятый этаж. В одном номере с Кириллом Уайтом.

Ну и хорошо, что зарегистрирован. Но я-то тут причем?

— Простите, а кто это — Кирилл Уайт? — закосил я то ли под ревнивого бойфренда, то ли под крайне заинтересованного агента МГБ.

Девушка заметила мое напряжение, сама вся скукожилась, и яснее ясного пожалела, что нарушила правила и ознакомила странного гостя с записью из реестра постояльцев. Глаза китаянки расширились, и она что-то пролепетала про "мужчину, который был вместе с госпожой Тьянь Хевенс.

Я по возможности сурово глянул на поджавшую губы китаянку, потом решительно развернулся и направился к лифтам. Но пришлось оглянуться — позади что-то зашумело.

В дверях гостиницы, расшаркиваясь друг перед другом, застряли два человека. Один явно самурай с физиономией типичного мультяшного японца — прическа клочками, простенькая курточка, разве что глаза не блюдца, а обычные для жителя островов: не большие и не маленькие, с прихотливым восточным разрезом. Второй, даром что европеец, ростом уступал даже невысокому японцу. Правда, существенно превосходил его шириной плеч, фигура европейца больше подошла какому-нибудь дворфу из сказок. Но без бороды, а тщательно, до синюшности выбритый, что я заметил даже на приличном расстоянии. В курточке выходного дня, положенной летчикам-истребителям. Почти коллега, можно сказать.

Наконец, ситуация в дверях разрешилась. Японец, несколько раз извинившись и даже отвесив пару поклонов, быстрым шагом направился к лифтам, а гладко выбритый мужчина чуть ли не с порога обратился к девушке за стойкой регистрации.

— Добрый день. Хотелось бы узнать, где тут у вас остановился некто Кирилл Уайт?

Я замер.

— Это мой коллега, — объяснил мужчина девушке, но я не уверен, что она что-либо теперь понимала. — Видите ли, у меня к нему было некое бизнес-предложение, а он так быстро укатил с пограничного поста, что... В общем, мне тут намекнули, что постоялец с такой фамилией есть в "Авроре". Поможете?

Мужчина улыбнулся китаянке. Та только хлопала глазами, не в силах сказать ни слова. Дрожащими пальцами указала на меня, и стоило летчику обернуться, как девчонка шустро выбежала из-за стойки. Лишь гулко хлопнула служебная дверь.

Крепыш повернулся ко мне. Пожал плечами, мол, извините, сам ничего не понимаю.

— Вы ищете Уайта? — спросил я.

— Да... Но как... А, вы слышали, — сообразил летчик и кивнул в сторону упорхнувшей китаянки. — Ничего не понимаю. Чой-то она?

Теперь уже пожал плечами я. Потом добавил:

— Я тоже ищу Кирилла Уайта.

— Вот как? — мужчина внимательно оглядел мою американскую форму, потом догадался: — А вы ведь с той плавбазы, от которой мы эмпешников отпугивали, верно?

Я кивнул, летчик широко улыбнулся и подошел ближе. Протянул руку.

— Виталий Борода, замкомэск второй эскадрилии, авиабригада Дальневосточного погранокруга. Это я с ребятами вас прикрывал!

Мужчина был настолько горд за свой "подвиг", что даже немного опешил, когда я довольно холодно ответил на рукопожатие и скороговоркой представился. Так, как назвал себя на ресепшене, то есть именем одного из братьев Родригесов. Летчик, видимо, ожидал более теплого знакомства. Однако довольно быстро совладал с эмоциями и заметил:

— У вас отличный русский, мистер! Где-то особо учили?

— Да, учил, — сказал я, не объясняя где. — Пойдемте... мистер Борода. Кирилл Уайт остановился на десятом этаже, номер 1006.

Мы дождались лифта, зашли, летчик нажал на кнопку "10". Двери сомкнулись, и раскрылись обратно уже на десятом этаже.

Обычный коридор обычной гостиницы. Две половинки "трубы" в обе стороны, стены равномерно усеяны дверьми в номера. Кое-где на ручках болтаются таблички "не беспокоить", на обратной стороне "прошу прибрать номер". Забавная штука на самом деле. Кто-то однажды подсчитал стоимость изготовления фирменной таблички с символикой гостиницы и сравнил это с ценой на обычный ЖК-индикатор. Оказалось, что индикатор дороже всего на два процента, но ведь он куда удобнее, чем табличка! Его не сопрут шаловливые соседи по коридору, не сбросит случайно бестолковый робот-уборщик. Наконец, на него можно вывести куда больше информации! Однако ж традиция. Жива и продолжает жить. Еще ни в одной гостинице я не видел, чтобы обходилось без этого элемента функционального декора.

— Простите, — начал летчик, когда мы двинулись к нужному номеру, — а вам Уайт по какому поводу?

— По личному.

— Понял, прибрал режим, — сказал летчик и замолк. Но тут же уточнил: — Морду бить будете?

— По ситуации.

Дальше молчали вплоть до номера 1006. Обычная дверь, одна из десятков подобных. Таблички на ручке нет, можно стучаться.

Я надавил на клавишу звонка, внутри послышалась мелодичная трель. И все, никакого ответа. Даже шагов не слышно, ни торопливых, ни сонных. Хотя какой уж сон, на дворе начало третьего пополудни.

Я позвонил еще раз. Такой же эффект, то есть нулевой.

— Может, вышел куда? — предположил Борода.

— Должен быть рядом, — ответил я. В самом деле, мистер Уайт сейчас стоял прямо напротив закрытой двери номера.

— Блин, — в сердцах выдохнул летчик и сплюнул на свежевычищенную ковровую дорожку. — Половина отпуска псу под хвост!

— Что?

— Да говорю, у меня отпуск в полторы недели, — объяснил летчик. — Думал, встречусь с парнем, побеседую, предложу кое-что... Пять дней, считай, угробил, надо еще по делам во Владик, оттуда пулей в часть. Некогда этого засранца искать.

Я проглотил "засранца".

— Может, весточку внизу оставил? — спросил сам у себя летчик.

— Может и оставил, — ответил я, глядя на дверь. Вроде бы закрыто, но кто знает? Я повернул ручку — клац! Дверь приоткрылась, я помог ей распахнуться и вошел внутрь.

Номер как номер. Довольно большая прихожая, слева вешалка, справа дверь в санузел и шкаф для одежды. Подумав секунду, я все же ступил внутрь. В конце концов, могу же я зайти в свой собственный гостиничный номер!

— Э-э..., — летчик, — А вы уверены, что это...

— Замолчите, Борода, — довольно грубо прервал я своего спутника по поискам меня самого.

— Нихрена се фигура! Я тебе не...

Летчик еще что-то там возмущенно бухтел, но было не до него. Я бросил сумку у порога, прошел всю прихожую и подобрался к двери в жилую комнату. Справа оставался выход на лоджию. Типовая совмещенная планировка для длительного жилья. Последние несколько лет половина моей жизни на берегу проходила в таких номерах. Разве что отделкой попроще да размером поменьше.