В отцовской квартире пахло так же, как два десятилетия назад. В эпоху, когда духи и ароматизаторы под запретом, это казалось одновременно и приятным, и настораживающим.
— Что-то ты осунулся, — проговорил Сева, глядя на папашу. — Стареешь, что ли?
— Лицом? Или пузом? — сказал Палыч и весело похлопал себя по необъятному животу в растянутой футболке с "Iron Maiden".
Всеволод бросил мешок на старую тахту и сел на краешек.
— Конечно, лицом. Пузом ты никогда не осунешься, да и не говорит так никто — "осунулся пузом". Что за дурацкие выражения! Не следишь ты за собой, батяня. Того и гляди, в пансионат заберут.
Батяня дёрнул за верёвочку — с потолка рулончиком развернулся экран и включилась проекция, какая-то очередная нудная ленфильмовская космоопера.
— Разжился наконец-то? — спросил Всеволод.
— А то, — отозвался Палыч и почесал небритый подбородок. — Как сам-то, чего в Челябе нового?
Сын отмахнулся.
— Всё нормально в Челябе. Рождаемость растёт. Смертность от хронических заболеваний падает. После начала тестирования нео-имунногенов, уже пятнадцать лет Челябинская область по всем показателям на Урале первая. А ты всё не следишь за собой!
Палыч довольно усмехнулся и кивнул.
— Не слежу!
— Всё картошечку жареную, да бекон, — не унимался сын. — В прошлый раз вообще коньячную бутылку видел в пакете, и явно не коллекционную. Только потом осенило, мне аж дурно стало. Объясни, откуда у тебя алкоголь-то остался?
Палыч переключил канал, махнув рукой — на экране заиграл концерт изрядно постаревшего Сергея Маврина — и довольно усмехнулся. Пономарёв-старший был неисправимым неформалом и в свои пятьдесят семь.
— Да я понемногу пью, запасся, — хмыкнул отец. — Ты тогда ещё в институте учился. Как начались в области все эти разговоры про региональные эксперименты, я сразу понял, что дело нечистое, да и скупил тогда с получки десяток ящиков. Сразу понял, к чему дело идёт! Зарплата хорошая была.
Пономарёв-младший потянулся к подъехавшему чайному роботу-автомату.
— В чём нечистое-то?
— Сухой закон ввести не так просто. Ты не помнишь, как это в перестройку сделать пытались, а я помню, хоть и молодой был. А тут — все так просто отказались от алкоголя и табака, просто диву даёшься.
— Я не пойму, ты анализы ежегодные подделываешь, что ли?
Отец промолчал. В роботе-автомате, помимо привычных травяных чаёв шалфея, мяты и пустырника, в контейнере лежал непонятный чёрный порошок.
— Кофе! — от удивления сын чуть не подскочил. — Как ты можешь пить эту вредную гадость? Откуда? Она же жутко ухудшает кровообращение, мыщцы недополучают кислорода, это вредно...
— Надо мне. Хочется, понимаешь? Лучше расскажи, как внучата, почему не привёз?
Всеволод поднялся и подошёл к каналу. Хэви-метал он не любил, и попытался переключить телевизор, но датчик, похоже, был настроен только на хозяина дома.
— Дети нормально, только... Тимофей, похоже, весь в тебя пошёл. На днях слушал какую-то средневековую электрогитарную муть. А неделю назад нашёл у него какую-то вредную жевательную гадость. Слушай, переключи на новости, а?
Палыч поморщился, но с сыном решил не спорить.
На канале новостей вылезла табличка — "Сервис недоступен".
— Странно, — пробормотал отец и пролистал ещё парочку каналов. — Похоже, все московские каналы не пингуются.
— А те что?
— А те — кыштымские и каслинские, — отмахнулся Палыч и включил консоль. — Погоди... Так вообще связи с Москвой и Европой нет!
* * *
Последний раз Михаил Евгеньевич также сильно волновался много лет назад, на первом свидании с будущей супругой. Все остальные события последних двадцати лет, включая защиту докторской по экономике и назначение на пост кыштымского мэра, не шли ни в какое сравнение с тем, что предстояло перенести градоначальнику.
А предстояло ему встретиться с н и м и.
Заварив третий за день пакетик корней пиона, он ждал и боялся. Трусил, как последний гимназист перед первым сексуальным опытом.
— Стресс, сплошной стресс, — бормотал он, проглядывая на консольке припасённые на такой случай эрофото. — Какое тут здоровье.
Видеозвонок от секретарши заставил машинально захлопнуть окошко.
— Они пришли, Михаил Евгеньевич... — голос Мариночки дрожал. — Пустить?
— Д-да, конечно, — сказал кыштымский мэр и почуствовал жуткую вялость, которая бывает при учащённом сердцебиении. Затем погасил все средства связи, как это полагалось при обсуждении секретных сведений, и заставил себя встать из-за стола.
Вошло трое. Двое из них были одеты в штатское и выглядели так же испуганно, как и сам Михаил Евгеньевич. Судя по всему, то были сотрудники ФСБ, сопровождавшие знатного гостя.
А третий... Третий, к великому удивлению градоначальника, оказался человеком-праздником. Весёлые цветастые шаровары с помпонами, розовые кеды и нелепая шляпа выдавали в вошедшем великого шутника и балагура. На лице сияла приторно-слащавая улыбка.
— Кто... кто пустил сюда этого клоуна?! — возмутился Михаил Евгеньевич, но вдруг поймал взгляд незнакомца и всё понял.
Взгляд у вошедшего был нечеловеческий. Ярко-розовые зрачки выдавали в нём представителя той самой внеземной расы, что уже пятнадцать лет владела земной цивилизацией.
У кыштымского мэра перехватило дыхание и задёргался глаз. Он медленно опустился на кресло
— Ну что ж, начнём переговоры, сладенький, — сказал Чужак, хлопнулся на диван и закинул ноги на журнальный столик. Русским он владел в совершенстве. — Я знаю, ты умница, добрые дяди из ФСБ тебя уже просветили, но далеко не обо всём. Пришло время сказать, все наши таблеточки и зомби-программы мы задумали неспроста. Вера нашей расы не позволяет нам употреблять в пищу низкоинтеллектуальные примитивные белковые организмы. Тем более всякую зелёную ботву.
Сотрудники службы безопасности переглянулись, лица у них были скорбные.
— То есть, вы хотите сказать, что все эти годы...
— ...Мы выращивали корм, — улыбнулся Чужак. — Мы должны кушать только умненьких, образованных и абсолютно здоровых человечков. Таких, как ты.
Кыштымский мэр нервно зевнул, голова закружилась, но в обморок он падать не стал.
— Не бойся, сладкий мой, — подмигнул инопланетянин. — Представителей власти мы будем кушать в последнюю очередь, вы нам ещё пригодитесь. А пока что обсудим логистические проблемы. Ваш регион — Челябинскую область — мы будем кушать первой, потому что она раньше всех в вашей стране вошла в целевую программу улучшения здравоохранения. Из Кыштымского района нам необходимо собрать поголовье в двадцать тысяч здоровых особей. Пол и возраст не важен. Часть из отобранных сладеньких человечков уже находится в пансионатах, их собрать будет проще всего. От вас требуется немного — организовать пункты сбора, проверки и отправки поголовья.
— Проверки? Что вы имеете в виду?!
— Анализы, сладенький. Те самые анализы состава мягких тканей, которые ежегодно берутся у людей. Ведь мы любим сладеньких.
* * *
Голова утром на удивление была свежая.
Палыча разбудил звонок. Престарелый металлист уже было подумал, что это вернулся Всеволод, но в видеофоне виднелись трое незнакомых мужиков в форме.
— Откройте, полиция!
Пономарёв послушно открыл дверь. В лоб упёрся армейский парализатор.
— Гражданин Пономарёв Василий Павлович? — спросил низкорослый майор, совершенно незнакомый.
— А то... В чём проблема, мужики? Я анализы сдавал, у меня всё чисто.
— Мне плевать на анализы! — рявкнул незнакомец. — Есть данные, что вы обладаете неуничтоженными запасами вредных веществ и продуктов, это правда?
Кирдык, подумал Палыч, но спорить было глупо.
— Есть.
Майор убрал оружие и представился:
— Рекрут Анатолий Степанович. Я знал, что на металлистов вся эта муть не действует. А старые лекарства? Погорьчее, супрастин, демидрол? И одеколон!
— Пойдёмте, я провожу вас до гаража.
А под гаражом у Палыча была не просто овощная яма. Там был настоящий мини-бункер, доверху набитый всевозможным просроченным провиантом и медицинскими изделиями.
— Надо накормить... Накормить и напоить этой горькой гадостью всех, включая малых детей, — бормотал майор, пересчитывая упаковки и бутылки, сложенные в полутьме. — Быстрее, пока эта зомби-вышка на Сугомаке отключена.
— Зачем? — спросил Палыч, почёсывая щетину на подбородке и глядя вниз.
Рекрут поднял голову и проговорил. — Чтобы спасти. Чтобы спасти наше тупое здоровое мясо от этих прожорливых космических педерастов.
