Частное Расследование

ЧАСТНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

1.

Однажды в Нью Йорке, около 20.00

Он стоял на лестничной площадке между третьим и четвёртым этажами, смотрел через окно на улицу, освещённую фонарями, в свете которых падающие капли дождя казались причудливым наложением некоего потустороннего мира на обыденность, и покручивал в руке женский чулок. Сегодня — чулок. В прошлый раз был ремешок. Каждый раз что-то иное. Другой предмет, другой район города, другой тип внешности той, которая должна появиться с минуты на минуту. Обязательно надо что-нибудь менять.

О, вот она идёт. Усталая молодая женщина в старом плаще, который не лучшим образом защищает её от непогоды, с дешёвой сумочкой и дырявым зонтиком в руках... но это на улице. В ресторане она выглядела очень пикантной — высокая блондинка "90-60-90", с лицом, напоминающим молодую Шарон Стоун, в белых сапожках, чулочках, прозрачных белых трусиках и таком же лифчике, колье из белого серебра. Вот этот самый колье чётко доказывал, что ей предстоит смерть от удушения. Раньше или позже — какая разница? Лучше раньше, пусть меньше мучается в этой бренной жизни. Жаль её, несчастную дурочку, которая в ресторане изображает крутую секс-бомбу, а на самом деле не может купить себе даже нормальный плащ и зонтик. Зачем ей мучиться? Всё равно от судьбы не уйдёшь. Детка, так ты, по крайней мере, меньше согрешишь, и у тебя будет намного больше шансов попасть в рай. Ты потом ещё и благодарить меня за это будешь — оттуда, из райских кущ.

Он услышал, как девушка поднимается в лифте, и раскрыл ящичек электрической панели. Вот она открывает дверь лифта — и всё, света больше нет. Слышно её удивлённое восклицание... А теперь, пока она в потёмках ищет ключ от своей квартиры, тихонько подойти сзади... Дурочка, разве можно в темноте искать ключ, заодно держа в левой руке зонтик? Так бы ты час провозилась. Не годишься ты для бренной земной жизни. Чулочек взять обеими руками, тихонько наверх — и вниз, и к себе...

Девушка вдруг исчезла у него из-под рук, только раздался звук зонтика, со звоном упавшего на пол, а мужчина с чулком в руке дёрнулся от боли, вскрикнул и тяжело повалился наземь.

2.

Минутой позже

— Нет, куда это годится? Да он бы задушил меня десять раз, пока вы ползли! Хорошо, что с улицы всё-таки доходит отсвет фонарей, и я его заметила в зеркальце, услышать-то нельзя было — шёл он тихо, мягко — в спортивных тапочках. Чуть не порезалась — легко ли в одной руке держать зеркальце, зонтик и электрошокер!

Девушка, которую неудачно попытался задушить человек, ожидавший на лестничной клетке, распекала двух парней в полицейской форме. Тот, кто пытался на неё напасть, лежал теперь на полу, оглушённый электрошокером, и медленно приходил в чувство. Его мутный взгляд рассеянно скользил по той, которую он намечал себе в жертву, а на деле она оказалась сотрудницей полиции.

— Мишель, мы не виноваты! — оправдывался один из полицейских. — Нас никто не предупредил, что он может свет выключить! Мы же не могли мчаться по ступенькам в такой темноте, тем более что он бы нас услышал! Мы бы загремели, а он смылся — и всё!

— Но это была ваша идея — подняться наверх! Я вам говорила: сидите в квартире, дверь не запирайте, смотрите в глазок! Он же всех убивал, когда они искали ключи — значит, до этого момента опасности никакой, а с верхнего этажа вы бы всё равно вовремя не добрались! Вас не предупредили насчёт света — а собственного ума не надо иметь? У каждого маньяка свой прикол, о котором полиция узнаёт с опозданием! Эй, не надевай ему наручники, лучше пластиковую ленту!

Тот из полицейских, который пытался оправдываться, неуверенно посмотрел на Мишель:

— Зачем пластиковая лента? Да и нет её у меня!

— Зато у меня есть, на, держи. Тащи его в квартиру. Он уже приходит в себя.

— Зачем в квартиру? — поинтересовался её собеседник, выполняя распоряжение. — В наше отделение его нужно везти!

— А потом что? Как докажешь, что он убийца? Он от всего откажется. Отпечатков пальцев и то нет.

— Но он в перчатках! Наверняка те самые, в которых убивал раньше! Экспертиза их частички установила.

Мишель недовольно покачала головой:

— Он скажет, что перчатки на улице нашёл, а отключать электричество и женский чулок держать в руках — не преступление. Правильно, парень? — обратилась она к задержанному, который уже очухался и теперь, сидя на табурете в коридоре, смотрел на неё с наглой усмешкой.

— Ага, соображаешь, детка. Ничего у вас на меня нет. Вы как — сразу меня отпустите, или мне сначала позвонить адвокату?

Мишель странно улыбнулась и обратилась к своим спутникам:

— Так, ребята, вы же курящие, пора прогуляться. Я вас позову, когда курить не надо будет. — Она подождала, пока коллеги выйдут из квартиры, и обратилась к задержанному:

— Ну что? Теперь мы с тобой наедине, да? Как ты и хотел, верно? Или не совсем как ты хотел?

В голосе девушки звучала странная, зловещая интонация. Арестант вздрогнул:

— Это ты чего? Я имею право позвонить адвокату!

— Ну так звони, вон телефон! — Она указала на аппарат, стоявший в углу на тумбочке. Душитель поднялся с места:

— Сними с меня эту свою ленту!

— А такого права у тебя нет! Ну что, звонишь — или переходим к делу?

По-прежнему зловеще улыбаясь, Мишель подошла к пленнику и начала расстёгивать ему штаны. Вид её говорил о намерениях отнюдь не сексуального характера.

— Это ты чего... Не имеешь права!

— Ты бы о правах с адвокатом поговорил. Не захотел же звонить.

— Я хотел, так ты мне руки связала! Зачем меня раздеваешь?

— Думаешь, изнасиловать тебя хочу? Ошибаешься. Нарушаю твои права? А ты на меня жалобу напиши... если и когда в отделение попадёшь. А то из морга не очень напишешь.

Душитель окончательно перепугался:

— Из какого это морга?

— Как это — из какого? Из того, куда тебя отвезли. После того как наши ребята вышли покурить, ты меня упросил снять с тебя пластиковую ленту, поскольку иначе ты не мог позвонить адвокату, а это твоё законное право, никто и не спорит, и вдруг напал на меня. Пытался задушить, у меня на шее синяки будут, очень убедительные, не сомневайся. Порвал мой плащ — вот, видишь, как сильно порвал?! — Мишель усмехнулась и продемонстрировала дырки. Задержанный душитель тупо уставился на плащ. — Я уж не говорю о том, что ты мебель опрокинул — вот этот стул... — Она шагнула в комнату и с силой толкнула ногой ближайший стул. — И заодно табуретку, — добавила она, вернулась в коридор и ударила по табурету, на котором только что сидел её пленник. — Вот, даже ножка отвалилась, — прокомментировала она результат своих усилий. — И ещё штаны спустил, хотел меня задушить и мёртвую изнасиловать, извращенец. Я еле успела вытащить пистолет и выстрелить, — и Мишель вынула из сумочки маленький пистолет. — Говорят, пуля в печень — это очень больно, — деловито произнесла она, проверяя обойму. — Ты как думаешь, врут? Может, проверим?

На арестанта было жалко смотреть. Вся его наглость испарилась, губы дрожали, на лбу выступила испарина. Словно завороженный, он в ужасе смотрел на пистолет в руке красавицы.

— Нет! Не надо!

— Ну как знаешь, — Мишель обиженно поджала губы. — Нет в тебе любознательности. А во мне есть! Но я готова пожертвовать своей любознательностью, так и быть. Вот только "не надо" — этого мне мало. Видишь этот диктофон? — она вынула из сумочки маленький аппарат. — Если ты меня очень хорошо попросишь, я его включу. А там кассета на полчаса. Постарайся за полчаса рассказать всё так, чтобы мне очень захотелось отвезти тебя в отделение. Кого как убивал, где, когда, почему, где был перед этим и после, кто тебя видел. Учти, прежде чем мы отсюда уедем, я во все эти места позвоню, мне всякие штучки насчёт алиби не нужны. Понимаешь, у меня ни разу ещё не было такого прокола, чтобы моего арестованного суд отпустил при каком угодно адвокате. Восемь арестованных, все имеют пожизненное, я ими довольна, они не делали глупостей.

Душитель неуверенно посмотрел на диктофон. Было видно, что он колеблется. После недолгой паузы Мишель продолжила невинным голосом, как будто обсуждала с подругой новости моды:

— А ещё трое застрелены при попытках нападения на меня. Я ведь слабая женщина, вот некоторые и думали, что со мной легко расправиться. Представь себе этот ужас: на моей красивой шее — синяки! Отпечатки пальцев! Мне по три дня приходилось носить шейный платок! — Она вынула из той же сумочки красивый шёлковый платок — белый, с синей каёмкой. — Вот этот самый, видишь, я уже приготовила. Я с самого начала была уверена, что и с тобой будут проблемы. Правда, он мне очень идёт?! — Она повязала платочек на шее и кокетливо улыбнулась пленнику, который, судя по виду, был близок к обмороку. — А ты уверен, что хочешь в тюрьму? Зачем это тебе? Говорят, с душителями женщин там не очень ласковы. Может, проверим насчёт пули в печень? А то с теми тремя непонятно: двое мучились как следует, мне очень понравилось, а один помер через пять минут, почти не стонал, халтурщик. Ты какую статистику хочешь пополнить? Только учти, кончится эта кассета — я в магазин за другой не побегу, так что будь краток и убедителен. — Бросив быстрый взгляд на перепуганного душителя, она продолжила:

— Слушай, мне как раз пришло в голову, что счёт "восемь — три" как-то не впечатляет. "Девять-три" — и подавно. А вот "восемь-четыре" мне нравится гораздо больше. Знаешь, признак хорошей, здоровой борьбы. Хороший бейсбольный счёт. Ты в бейсбол за какую команду болел? Чего трясёшься, я спрашиваю, за кого болел? — Она подняла пистолет и направила его на правый бок пленника. — Ты какую-нибудь молитву прочитать хочешь? Только побыстрее, не будь эгоистом, я в туалет хочу. — И она выразительно ткнула собеседника дулом в бок.

— Нет! — стуча зубами, закричал задержанный. — Пожалуйста, не надо! Включай свой диктофон! Ну пожалуйста!

Мишель вздохнула с видимым огорчением, опустила пистолет и включила диктофон.

3. Дома

Мишель с удовольствием расслабилась. Как это хорошо — после сумасшедшего рабочего дня отдохнуть в ванне. Сначала пляска в этом скотском ресторане, где каждый дебил норовит облапать, и ведь не арестуешь его, не та задача, вести себя надо не как лейтенант полиции Мишель Грин, а как вчерашняя безработная Элен Смит. Почему, в самом деле, лейтенанту полиции Грин не побыть немного танцовщицей Смит? Грин, Смит, невелика разница. Несчастная Элен Смит, у которой на бумаге полно прав, девать некуда, а на самом деле она смертельно боится, что её уволят, и так ещё повезло, что приняли на работу в ресторан.

Почему хозяин ресторана не сказал, что место танцовщицы освободилось после того, как предыдущую девушку нашли задушенной перед дверью её квартиры? Просто хотел побыстрее найти замену, боялся отпугнуть кандидатку — или он как-то связан с этим ублюдочным душителем? А если связан, то всё равно уже знает, что нападение провалилось. Может, всё-таки не увольняться сразу, а поиграть ещё пару дней? Дескать, такое счастье, полиция подоспела вовремя, спасла в последнюю секунду... Да ну, чепуха, если между этими двумя связь есть, то адвокат арестованного всё равно уже в курсе дела, а значит, легенда накрылась медным тазом.

Странно, что тот вихрастый пристал вчера: "Мисс Мерсон, что вы делаете в этом месте, оно не для вас!". Кто такая эта Мерсон? Видимо, здорово похожа на меня, уже второй раз путают. Ну, всякое бывает.

А душитель этот, ну смех! Какой крутой против слабой девушки, стоящей спиной к нему, и как хорошо знает свои права! "Вы как — сразу меня отпустите, или мне сначала позвонить адвокату?" Ага, как же! Так уверен, что ему тотчас на блюдечке все права поднесут! А вот и нет, ты сначала поработай, чтобы тебя только в отделение отвезли. Ну и рожа у него была, когда я ему дулом в бок ткнула. Убивать других легко, а самому посмотреть смерти в лицо страшно.

Интересно, если бы он стал упорствовать, я бы выстрелила? На них всех сногсшибательно действует известие, что я уже троих таких же укокошила и мне ничего не было. И никто из них не задумался — вдруг я вру? Просто блеф. Правда, настоящий блеф надо уметь довести до конца... а значит, в случае чего я бы выстрелила... или нет? Всё-таки не хочется проверять. И ещё их ломает — что, оказывается, перед ними полицейский-маньяк. То, что такие служат в полиции, невелик секрет, и вот оказывается, что от этого зла и польза тоже. Почему только ему можно быть маньяком, а мне нельзя? Вот интересно мне подражать бейсбольному счёту. И ещё интереснее проверить на тебе, козёл, как оно с пулей в печени. И даже не сомневается, что такая чушь меня привлекать может. Ну да, кто девушку готов задушить из-за того, что у неё колье или ожерелье, или просто цепочка какая-нибудь на шее, тот и в других готов то же самое безумие увидеть.

Ах, как приятно в ванне... А не пора ли мне замуж? Этот новенький, Эндрю, явно ко мне неравнодушен... довольно симпатичный... но ведь он на два года моложе... И потом, после той аварии у меня какие-то проблемы с мужчинами. Иногда даже кажется, что мне хочется женщин. И при этом точно знаю, что не хочется. Может, к сексопатологу сходить? Предупреждал меня врач, что после травмы мозга возможны разные отклонения, которые постепенно пройдут. Всего-то год и миновал... так что к сексопатологу, возможно, не стоит торопиться. Может, дать Эндрю шанс? Всё-таки он мне скорее нравится, чем нет. А то, что он моложе, может, и не страшно, в жизни всякие браки бывают. Вон — соседка, Лайза Блэк: на восемь лет старше мужа, так он её обожает чуть не как безумный, ревнует, готов всё по дому делать, чтоб только она не уставала. Она, конечно, красивая, но не более, чем я. У них уже двое, и, кажется, они не намерены этим ограничиться.

Всё-таки, кто такая эта Мерсон? Почему-то она меня заинтересовала. Два совпадения — уже не случайность. Найти бы её, встретиться, поговорить. Даже интересно, двойник вроде как.

4.

Назавтра утром

Мишель решила распрощаться со злополучным рестораном. Всякая игра хороша в меру. Очень там противно. Жаль девчат, которым придётся и впредь там ноги вздёргивать, но, по крайней мере, теперь им душитель не страшен.

Мишель поехала в своё отделение позже обычного. После очередного успеха можно и расслабиться. Утром шеф позвонил и сказал, что в суде адвокат обвиняемого даже не заикнулся об освобождении под залог. Возможно, рассчитывает на психиатрическую экспертизу, но уж очень здраво рассуждал его клиент через три минуты после задержания, и голос у него на диктофонной записи — когда я ещё за него не взялась — больно наглый и торжествующий, полная уверенность в собственной безнаказанности. Так что, кажется, уже не восемь пожизненных сроков, а девять. Ладно, посмотрим.

— Внимание всем полицейским! — вдруг услышала она голос диспетчера по рации. — Если вы не проводите операцию, просьба срочно прибыть к Райвер-банку!

"Это же рядом, — подумала Мишель. — Что там стряслось, ограбление?"

Так и оказалось, когда она подъехала к месту событий. Трое грабителей в масках взяли заложников — человек шесть или семь. Из них две женщины. Среди заложников один ранен.