Пушистый северный зверёк пришёл немного позже, чем все ожидали. Не морозным декабрьским днём две тысячи двенадцатого, а душной августовской ночью две тысячи тринадцатого. Те, кто не верил в конец света, уже вдоволь потешились над теми, кто верил, веровавшие в свою очередь перестали оправдываться и спешно выискивали новую дату столь необходимого для их мировоззрения события, а СМИ уже отбросили эту тему, как обглоданную до неприличия косточку. И лишь отбросили СМИ, как о несостоявшемся конце света позабыли все. Ровно на три месяца.

В ту августовскую ночь я лежал на скирде пахучего сена и вглядывался в звёздное небо. Загорелый и уставший от долгой копки. Крест Лебедя висел ровно надо мной, огромный и величественный. Снова пришло иллюзорное ощущение Вселенской бездонности, её необъяснимой бесконечности. Какие же мы маленькие и беззащитные в ней, бесконечно маленькие и бесконечно беззащитные.

Сегодняшний день преподнес приятный сюрприз. Мы нашли череп и фрагменты скелета кроманьонца. Само по себе это событие не являлось чем-то незаурядным, а скорее даже привычным. В формациях верхнего палеолита и начала мезолита таких находок хватало. Фича была в другом. Найден он был рядом с неандертальцем, точнее с неандерталкой. Заметных повреждений ни на одном, ни на втором скелете нет. Значит, погибли не от клыков хищника, те бы оставили следы на костях или сожрали часть их, и не были съедены такими же древними людьми, эти бы разбили их камнями и выели костный мозг, любимое лакомство. Оба в позах эмбрионов, очень близко друг к другу, лицом к лицу. Сомнений нет, они были вместе. В смысле, при жизни были вместе. А стало быть, эта находка станет ещё одним доказательством того, что между кроманьонцами и неандертальцами бывали "брачные союзы". Иначе зачем хоронить таким образом мужчину и женщину? Тем более что один из них — Homo sapiens, а вторая — Homo neanderthalensis.

Об этом я и размышлял, уставясь в бездонное ночное небо, когда со стороны города К... расположенного в семи километрах, донёсся резкий гулкий удар. Земля содрогнулась, даже показалось, что я подлетел на несколько сантиметров.

С забившимся сердцем вскочил и испугано посмотрел во мрак, в ту сторону, откуда прилетел этот страшный звук. Что это? Теракт? Баллон взорвался? Да нет, как-то слишком уж мощно для подобных случаев.

Съехав со скирды вниз, я со всех ног рванул к палаточному городку. Наши ребята и девчонки, уже практически студенты третьего курса, стояли возле дурацкого флагштока и смотрели на небо. Группа в составе двенадцати человек, входящая в состав ...ской экспедиции.

Костяной и Славентий указывали на запад, мне за спину, что-то выкрикивая. Остальные смотрели молча, со всполошёнными испуганными лицами, и я, не добежав до них всего метров пятнадцать, развернулся и обомлел. По небу плыло четыре... корабля.

Не те, которые по морям ходят, разумеется, а те, что в фильмах показывают. В Голливудских фантастических боевиках.

Корабли сначала плыли медленно, потом резко ускорились и пронеслись прямо над нами серебристыми громадинами. Ни единого звука не коснулось ушей...

Ранним утром мы вышли к одному из здешних посёлков, таща на себе всё, что могли взять. Вот и отметили день археолога. А ведь готовились, закупили уже всё, что необходимо. Первым делом разумеется спиртное.

Мне доверили нести самое ответственное. И вовсе не бутылки с "гжелкой" и "белым медведем", как многие могли подумать (алкоголь пришлось оставить, несмотря на протесты мужской части группы), а последние два раскопанных скелета. Черепа отдельно, косточки, спешно уложенные в специальные ящички, отдельно. По этой причине я был самым нагруженным. Один рюкзак со своими вещами на пузе, второй с находками за спиной. Посёлок выглядел безлюдно, на улицах никого, даже собак нет. Мы подошли к крайнему дому, позвали хозяев. Но никто на наши громкие призывы не появился. Нестройной колонной проследовали дальше. Во втором доме то же самое. И в третьем. За шестым двором был поворот вправо.

— Костяной, сворачивай в проулок! — крикнул я, шедшему впереди однокурснику. — Может у них там, в центре, какой клуб и они сейчас в нём!

— Правильно, Берцев, — согласился шедший за мной руководитель группы Илья Семёнович Струганков. — Самое время для танцев.

Он коротко хохотнул. Шутки у Ильи Семёновича были ещё те, такое ощущение, что он их лично для себя придумывает. Скажет, хохотнёт и даже не смотрит, отреагировал кто, нет.

— У них там может проходить что-то вроде сходки. Для обсуждения ночного взрыва, — предположил я.

— Берцев, у тебя как у коренного городского жителя представления о деревнях наивные. Никто сейчас в клубах не собирается. Все телевизор смотрят, или звонят друг другу, чтобы обсудить новости. Видишь эти провода, Берцев? — он указал наверх. — Или, по-твоему, деревенские всё ещё с каменными топорами бегают и в бубны бьют?

— Илья Семёнович, разве я такое утве...

Договорить мне не дал резко бросившийся назад Костяной, в миру — Константин Бекетов. Бежал он довольно проворно, несмотря на тяжёлый рюкзак за плечами и свой немалый вес. Костик был толстоват, но именно это и стало причиной его прозвища. Потому что так смешнее.

Дальше произошло невероятное, словно мы вдруг очутились в каком-то сверхсовременном "стопитсот дэ" кинотеатре, настолько всё выглядело достоверно. Из проулка вылетели два больших шара и рванули прямо на нас. Из шаров во все стороны торчали длинные металлические щупальца. Ими они и принялись на ходу хватать всех подряд. Первой в тиски угодила Светка Остапенко. Красивая девушка, за которой я приударял на первом курсе. Не совсем удачно, но дело теперь не в этом. Я увидел, как её резко откинуло назад, она завизжала и принялась колотить по щупальцу кулачками. Потом был Васян. Потом ещё две девушки, три парня и убегающий Костяной — этого уже подхватило щупальце второго шара. До меня шары добрались в последнюю очередь. Я успел отбежать в сторону, отчего одному из шаров пришлось немного изменить траекторию. Он вцепился в рюкзак на животе, потащил за собой. Я почувствовал, как ноги быстро заволочились по сельской дороге, вздымая облачко пыли. Выпирающие камни больно били по пальцам, а иногда мои ноги подкидывало вверх. Я заелозил, сбрасывая с плеч лямки. Оказалось, достаточно было и одной. Меня развернуло, я полетел на обочину, приземлился на плечо, прыжком дёрнулся к канаве и замер в ней, прислушиваясь. Голову поднимать было страшно. Но крики с визгами отдалялись, и я решился. Приподнялся на карачках, высунул полголовы из-за кромки канавы. Один из шаров тут же остановился, и я поспешил снова юркнуть на дно.

Минут десять не шевелился, ожидая каждую секунду, что шар вот-вот вернётся и схватит своим щупальцем. Сердце бешено колотилось, мозг ничего не соображал. Нет, соображал, конечно, но до того быстро и сумбурно, что я не мог сосредоточиться ни на одной мысли.

Когда руки перестали трястись, выглянул снова. На сельской улице никого не было. Ни шаров, ни людей, пусто и тихо. Неужели пронесло? Хотя, если принимать во внимание — что случилось — об удачном спасении говорить было преждевременно...

Меня поймали через пять дней скитания по лесам. После того, как я добрался ещё до одной деревни, но и там не увидел ни одного жителя, выходить к населённым пунктам больше не решался. Шастал по лесу, пробираясь в сторону шоссе. Было оно по моим предположениям недалеко, однако я видимо сильно плутал, так как вышел совсем не к тому шоссе и лишь на пятый день. Голодный и усталый, я долго смотрел на пустое полотно дороги и знак с названиями двух городов. Чуть левее была заправка с магазинчиком. На заправке обгорелая машина, легковушка. Наверное, сверху бомбанули. Странно, что саму заправку не тронули. Может, им бензин нужен? Да ну, вряд ли они летают на таком простом виде топлива. Скорее всего, на ядерной энергии, или вообще на каком-нибудь взаимодействии с полями. С гравитационным там или электромагнитным.

Но голод заглушил страх. Я осторожно, пригибаясь к земле, двинулся вперёд. Рюкзак за спиной был почти полупустой, ящички с костями я зарыл недалеко от деревни Макеевки, так было написано на знаке. Под этим знаком я их и зарыл, чтоб потом найти, благо — лопатка сапёрная была. А вот черепа взял с собой. Почему-то они мне показались вдруг какими-то родными. Ведь люди тоже, хоть и древние. И пусть девушка из тупиковой ветви, ну и что? По крайней мере, она ближе нам, чем те, кто прилетел...

На обгорелые скелеты в машине пытался не смотреть, хотя и тянуло. Прошёл побыстрей мимо, шагнул в магазин.

Там меня и схватил такой же шар, только поменьше, с двумя щупальцами всего. Долго тащил куда-то. Сопротивляться было бесполезно, обхватил клешнями за пояс плотно, не вырваться. Даже дышать тяжеловато стало.

Примерно через полчаса я увидел вдалеке площадку, огороженную синими светящимися линиями, похожими на провода. Приблизившись к ней, шар просто перебросил меня через эти линии, и полетел дальше. Высота была порядочной и если бы не рюкзак, то я бы точно себе что-нибудь сломал. Но он смягчил падение. Съехал как раз на тот бок, на который я приземлился.

На площадке были люди, это я заметил ещё, когда шар тащил меня к ней. Человек триста. Многие из них просто сидели с потерянными лицами, кто-то лежал и стонал, кто-то вроде спал... или был мёртв.

— Парень, — услышал я за спиной. — Что там, всё?

— Что всё? — не понял я.

— Всех военных убили?

— Не знаю, — я пожал плечами. Глядя на осунувшегося, с сумасшедшим лицом мужчину. — А при чём тут военные?

Он вдруг бросился на меня, схватил за грудки и заорал прямо в лицо.

— А кто?! Кто нас должен вытаскивать из этой жопы?! Что они там, воюют хоть?!

Я резко оттолкнул его, ткань рубашки порвалась в двух местах, пара пуговиц покатилась по земле.

— Отвали, придурок!

Проорав это, я со всей остававшейся силы ударил мужика в нос. Он схватился за лицо, отполз в сторону, подвывая.

— Сука, — буркнул я. Посмотрел на остальных. Многие с интересом наблюдали за нами. Видимо, от скуки. Интересно, сколько они тут уже сидят?..

Через три дня прибыли два огромных транспортных средства. Чёрные, без каких-либо окон или иллюминаторов. С десяток шаров принялись закидывать нас внутрь этих махин через открывшиеся двери, похожие на те, что в поездах метро. Мёртвых кидали отдельно, в первый "грузовик", живых во второй. И тех и других было примерно поровну. Я и сам от голода уже еле сохранял хоть какие-то силы, чтобы держаться, поэтому удар об стену принял без особых эмоций. Скривился только от боли и всё.

В махине нас везли целый час. За это время успел привыкнуть к темноте внутри неё, но тут махина остановились. Дверь отъехала в сторону, и меня ослепило.

— Халтахтыгтыгцрицрифитьфитьцри, — слышал я быстрое щебетание, когда меня вытаскивали наружу, но ничего не мог разглядеть. Наконец, глаза привыкли к яркому свету.

Серые существа ростом мне до пояса, огромные головы, а глаза совсем малюсенькие. Ушных раковин, как и волос, нет. Руки тонкие, детские. Чёрные комбинезоны с какими-то значками на рукавах. Ударь такого посильней ногой и убьёшь. Но вокруг висели в воздухе шары, а в руках "мелкие" держали тонкие, похожие на карандаши предметы. О предназначении их я сразу догадался, и через секунду мои догадки подтвердились. Один из парней, выгруженный с нашей махины, рванул на ближайшего к нему "мелкого" и тот направил на него свой "карандашик". Парень повалился на ходу, забился в конвульсиях, изо рта пошла кровь.

— Црицризылызылыхалтахцрифитьфить, — бегло проговорил, выстреливший, или что он там сделал, и запрокинул голову. Из его маленького рта раздалось нечто вроде смеха.

— Суки, — подумал я, отводя взгляд от умирающего парня.

— Црифитьлухалуха, црифитьлухалуха, — закричал стрельнувший мелкий и указал на нас рукой. Через пару секунд сдвинул её влево. Мы словно послушные зверьки повернули головы. Там стояло нечто вроде той махины, которая нас привезла, только стационарного типа, судя по тому, что она была на какую-то часть врыта...

Две недели полного неведения. Нас кормили зерном и водой, причём зерно, чаще это была пшеница, ссыпали кучами у входов в бараки. Некоторые не выдерживали такой диеты, умирали в страшных мучениях. Корчились, кричали, просили их добить. Были те, кто добивали и даже... Знание, что так поступали с кроманьонцами неандертальцы, а с неандертальцами кроманьонцы всё равно не помогало мне воспринимать это без ужаса и отвращения.

Днём нас выпускали из тёмных бараков гулять по огромной территории, размером почти в гектар. На ней то тут то там десятки таких же бараков, как наш. Территория огорожена силовыми линиями. Вдобавок не меньше сотни маленьких шаров, которые плавно парили вверху, наблюдая и реагируя на любую попытку подойти к светящимся синим ограждениям. Сбежать невозможно.

Вот во время таких прогулок мы и узнавали кое-что от вновь привозимых. Среди них даже были военные. По их словам сопротивления почти нет, пришельцы оказались в технологическом плане выше нас, и практически вся армия уничтожена. Впрочем, кто бы сомневался. Раз уж долетели сюда, или как они, чёрт побери, добрались — значит, намного выше, очень намного.

Но как ни странно — это огорчало меньше, чем-то, что я видел вокруг себя. Люди, обречённые и сдавшиеся, теряли человеческий облик. Уже через неделю мы были похожи на огромное стадо, хотя, в принципе не могли быть полноценным стадом. Такова наша порода, особенная. В стаде не происходит убийств, даже ради пищи, а у нас они происходили. И с каждым днём всё больше. Сначала одно в сутки, потом два, потом сразу восемь.

При падении на рюкзак, мужской череп раскололся и раскололся удачно. Теперь я таскал в кармане острый кусок кости, чтобы если придётся, защитить себя. Силы во мне почти не было, а некоторые выглядели гораздо бодрее. Особенно те, кто не брезговал человечиной.

Странно, но пришельцы не забирали наши личные вещи, не осматривали нас. Уверенные в себе. Да и что если у кого-то заваляется нож или даже пистолет? Что он ими сможет? Шары вряд ли пробьются пулей, а ножом так и подавно... смешно.

А вот для нас самих это было опасно. По территории поползли слухи, что пятеро крепких парней сбились в группу и у них есть пара хороших армейских ножей. Подходят, бьют в сердце со спины и тащат потом под руки, как будто плохо человеку стало. Жрут, вроде за дальним бараком. Но это неточно, никто не ходил и не проверял. Да и вообще с каждым разом мы отходили от своих бараков всё меньше. Сказывались и слабость, и страх быть убитым и съеденным.

За эти две недели ко мне всего раз подошли трое парней, говорили о массовом побеге. Мол, шаров всего около сотни, схватить за раз могут двести человек, если побежать сразу, всем вместе, то можно прорваться.

— А силовые линии? — задал им вопрос.

— Мы думаем, если несколько человек разом на них бросится, то их перекоротит, — сказал один из них на полном серьёзе. — Ну, ты как, с нами?

12345

↓ Содержание ↓