Имперский посол

— Да, понятно... — выдавил наконец он.

— Теперь о торговых соглашениях, про которые говорится в письме, — продолжил я, увидев, что молчание противоположной стороны сильно затянулось. — Конечно, вы имеете полное право заключать договоры с частными торговцами, но имперской торговле хотелось бы иметь право преимущественной покупки некоторых товаров. Подробности вы согласуете с торговым представителем, но договор должен быть заверен и моей подписью.

Нужно сказать, что это было наиболее простым из моих поручений. Здесь от меня требовалась только подпись.

— И еще, — добавил я. — Его императорское величество глубоко скорбит о безвременной кончине тэра Шенгиса дэ Мораис, поэтому поручил мне выяснить все обстоятельства его гибели. Император не винит никого из вас, поскольку понимает, что вы не можете уследить за каждым шагом взрослого и самостоятельного человека, но ожидает от вас, что вы окажете мне всяческое содействие в этом скорбном деле.

— Да, конечно... — пробормотал Хетриг, ошеломлённый моим деловым напором. — Разумеется, окажем всяческое содействие... но несчастный случай произошёл более двух месяцев назад, и тэр дэ Мораис давно уже похоронен.

— Это понятно, но Император не может оставить без внимания гибель одного из своих доверенных лиц. Мне хотелось бы поговорить с человеком, который нашёл тело тэра дэ Мораис и узнать у него подробности несчастного случая.

— Если это так необходимо... Но слуга тэра дэ Мораис... разве он не рассказал вам всё?

— Да это необходимо. Поймите, слуга тэра дэ Мораис не является доверенным лицом Императора и в его обязанности не входит поставлять Императору точные сведения.

— Хорошо, я распоряжусь. Когда вы хотите поговорить?

— Завтра, если вы не возражаете. А сейчас нам нужно обеспечить прибытие моих сопровождающих. На шхуне остались двое моих охранников, а также торговый представитель со слугами и охраной — они ждут моей команды к высадке на берег. Если здесь нет возражений касательно их прибытия, я был бы признателен, если бы за ними отправили повозку. Мой слуга Хагис поедет с повозкой и даст на шхуну условленный знак.

— Повозка во дворе, — напомнил Хетриг. — Синн сейчас проводит вас в ваши комнаты, а затем отдаст распоряжения вознице.

Пока мы с Синном спускались по лестнице, я продолжал удивляться тому, что меня везде сопровождают хозяева, когда на это есть слуги. Вот и сейчас немолодой уже тэр провожает меня до комнат, выполняя работу дворецкого. Почему?

Не найдя в этом вопросе ничего предосудительного, я задал его Синну.

— Наш быт проще, чем у вас в Империи, — ответил тот. — У нас так принято, что гостей встречает хозяин или член его семьи, а прислуга используется только для работ по дому.

Значит, здесь не делают различий между гостем и официальным представителем другого государства? Что ж, не так уж это и плохо.

Но важнее, что в этом содержалась подсказка, как вести себя с хозяевами. Независимо от моего официального статуса здесь будут видеть во мне гостя, просто потому, что так привыкли.

— Этот дом у вас специально для гостей? — спросил я, когда мы завернули за угол и направились к дальнему дахтану.

— Да, и вон тот тоже. — Синн кивнул мне на соседний дахтан. — Но тот не так удобен, поэтому там живут, только когда у нас много приезжих.

— А когда у вас бывает много приезжих?

— Когда случается важное клановое событие, вроде свадьбы тэр-тана. Или если тэр-таны съезжаются, чтобы обсудить общие дела.

Они, несомненно, съезжались и для того, чтобы объединиться в государство. Причём наверняка здесь, иначе с чего бы этот клан объявили столицей? Но такие вопросы лучше не задавать, чтобы не прослыть не в меру любознательным — они довольно быстро выясняются сами по себе.

— А тэр дэ Мораис тоже жил здесь?

— Да.

Чуть помедлив, Синн добавил:

— Его вещи до сих пор здесь, в угловой каморке для прислуги. Его слуга уезжал в таком расстройстве, что не захватил их с собой. Мы тоже были слишком потрясены, чтобы вспомнить об этом.

— Потрясены... — Лучше всего было произнести это как бы про себя, вложив весь вопрос в интонацию — так я и сделал.

— Да, — подтвердил Синн, попадаясь на мою уловку. — Это случилось... так неожиданно. И так некстати для наших планов... Кроме того, тэр дэ Мораис был весьма обаятельным молодым человеком — и вдруг такое несчастье...

— Некстати для ваших планов? — Оставшуюся часть вопроса: "как это понимать?" — я вложил во взгляд, направленный на Синна.

— А что вас удивляет? — незамедлительно отозвался тот. — Мы хотим наладить отношения с Империей, которая согласна признать нашу государственность — и вдруг её посланник погибает. Было бы естественным, если бы нас обвинили в его гибели.

— Понимаю... — Синн, похоже, ожидал, что я углублюсь в эту тему, но я счёл за лучшее оборвать разговор. Не стоит говорить ничего лишнего, пока я не разобрался в обстоятельствах.

Но Синн перечеркнул поставленную мною точку. То ли не заметил её спроста, то ли предмет разговора слишком волновал его.

— А что об этом думают в Империи? — обеспокоенно спросил он.

Нет, любезнейший Синн, не быть тебе дипломатом. Кто же такие вопросы задаёт в лоб? Мало того, что ты почти наверняка не услышишь правды — тебе могут скормить любое враньё.

— Поймите, тэр Синн, там пока еще не знают всех обстоятельств происшествия.

— Но слуга должен был рассказать...

— Это всего лишь слуга, и не личный, а наёмный, — терпеливо повторил я. — Его, конечно, выслушали, но, сами понимаете — принимать решение со слов наёмного слуги...

— И как же тогда?

Болван, а я, по-твоему, для чего здесь?

— Посмотрим...

Я уже начал подыскивать вежливый способ пресечения настойчивости Синна, но мы как раз подошли к дому и этого не понадобилось. Синн распахнул обитую железом наружную дверь и пропустил меня внутрь.

— Слуги размещаются на первом этаже, господа — на втором, — пояснил он, когда мы оказались в холле с лестницей вдоль дальней стены. — Нам сюда, — кивнул он на лестницу.

В холл выходили четыре двери, по две с каждой боковой стороны. На дальней стене под лестницей виднелась еще одна дверь — за ней, похоже, находилась кладовка. Окна имелись только на фасадной стене, отчего внутри стоял полумрак. Здесь было довольно-таки уютно, потому что стены были обиты светлыми деревянными панелями с рельефным декором. В пролётах между боковыми дверьми висела пара старых пейзажных гобеленов, блеклых и выцветших. Пахло пылью и деревом — слабый запах некогда обжитого, но теперь заброшенного помещения.

На втором этаже дахтана был точно такой же зал, с той лишь разницей, что на фасаде не было двери, а были только окна. Под окнами стоял стол, накрытый вязаной скатертью и обставленный задвинутыми под него стульями. Пол из широких, плотно подогнанных досок был чисто вымыт и выскоблен.

Синн заглянул в одну дверь, в другую, затем обернулся ко мне:

— Сюда, тэр дэ Грай.

Я вошёл и оказался в небольшой гостиной. Все её окна и обе боковые двери были распахнуты настежь, но в воздухе еще чувствовался привкус затхлости, какая бывает в нежилом, надолго закупоренном помещении.

— Это ваши покои, — пояснил Синн. — Здесь гостиная, там кабинет, а там ваша спальня, — он поочередно указал на двери. В дверном проёме, ведущем в спальню, мелькала длинная и костлявая фигура Хагиса, переносившего мою одежду из сундука в бельевой шкаф. Заметив нас, Хагис остановился с моей сорочкой в руках.

— Я выбрал вам эти комнатки, тэр Иргулис, — сообщил он. — Вещи вот вынимаю, чтобы отвиселись...

— Потом развесишь. Сейчас поезжай на пристань и дай знак на шхуну, как было условлено. Тэр Синн поедет с тобой. Дождись там наших и приведи их сюда, пусть вселяются.

— Слушаюсь, тэр Иргулис.

Хагис ушёл с Синном, а я остался в покоях, которые с сегодняшнего дня будут называться моими. Надолго ли?

Нет, я отнюдь не собирался расставаться с жизнью при странных обстоятельствах. Просто такова уж посольская работа, что приходится жить где, как и сколько получится. И чем быстрее почувствуешь себя как дома, тем легче освоишься на чужбине.

Я начал осваиваться с того, что оглядел своё нынешнее жилище. Мебель была в меру поношенной, удобной и добротной — стол со стульями, мягкие кожаные кресла и такой же диван, две треноги-светильника по углам и еще один настольный, возвышающийся посреди стола на полотняной салфетке с вышитой каймой. Шкафчик для безделушек с застеклёнными дверцами, пустующий, если не считать нескольких бокалов для вина. Полотняные занавески, вышитые неумелой мастерицей, такая же неумелая вышивка в рамке на стене. На полу большой наборный ковёр из козьих шкур, слегка истёртый и тронутый молью.

Не помпезно, но уютненько. Я заглянул в кабинет, в спальню, обставленные в том же духе, затем уселся в кресло, предварительно проверив его на пыль — придворная одежда мне сегодня еще понадобится — но мебель была чистой. В доме основательно прибрались к моему приезду.

Я откинулся в кресле, вытянул ноги перед собой и расслабился. Мне уже было что обдумать — этим я и занялся. Итак, нравы здесь патриархальные, не в пример нашей имперской столице, испорченной богатством и могуществом. Официального посланника считают здесь гостем, а не шпионом и потенциальным врагом, которого терпят лишь потому, что в пославшем его государстве сидит наш такой же. Приятное заблуждение...

Лицемерие, похоже, здесь тоже не слишком-то в ходу. Я еще и дня здесь не пробыл, а у меня уже появились основания думать, что правящая верхушка клана Тьеллы совсем не заинтересована в порче отношений с Империей. А значит, вряд ли замешана в гибели нашего посла.

Шенгис мог погибнуть и от несчастного случая, но такая возможность была слишком ничтожной. Гораздо вероятнее, что он обзавёлся здесь недругами, или что у сторонников торгового союза стабрийцев с Империей имеется сильная оппозиция, которая постаралась испортить зарождающиеся отношения.

Разумеется, выводы были не окончательны, хотя и достаточны, чтобы стать предпосылками в моём расследовании. Я принял их за основу, но не стал углубляться в них, чтобы не скатиться к беспочвенному фантазированию — при анализе фактов и наблюдений очень важно остановиться вовремя.

Поэтому я перестал размышлять о делах и снова дал волю дневниковой болезни.

"В клане Тьеллы меня приняли с исключительным уважением и отменной обходительностью."

Эта фраза показалась мне такой великолепно-фальшивой, что я даже хмыкнул вслух. Придворная привычка — если бы меня об этом спросили, я так и бы ответил, хотя правильнее было бы сказать, что меня встретили в меру вежливо и весьма настороженно.

"Старейшины клана показались мне весьма достойными и рассудительными людьми."

Если совсем уж откровенно, Хетриг показался мне простоватым для правителя, Тьямет — изрядно себе на уме, Синн — честным и добродушным, а Тиак — попросту заурядным. Это на первый взгляд. Но хоть и говорят, что первое впечатление — самое верное, с ним можно здорово пролететь. Сам сколько раз пролетал, когда был помоложе.

Тут мне вспомнилась встреча во дворе, и я незамедлительно занес её в дневник.

"Не успел я выйти из кареты.." — ладно, пусть эта телега называется каретой — "...как мне встретилась девушка примечательной красоты."

Я хотел написать "исключительной", но вспомнил, что это слово я уже употребил чуть выше. Да и вообще красота — понятие весьма относительное. Если бы при имперском дворе, где ценятся нежные и воздушные создания, я назвал бы красавицей рослую деваху в мужской одежде и с дохлой козой на плече, там решили бы, что я болен на голову.

Но она была красива.

Сильная, уверенная, загорелая, со свободными, размашистыми движениями — она была красива. Она и внутри была сильной и уверенной, со свободной, размашистой душой. Настоящая богиня древнего племени, не тронутого благами и пороками цивилизации.

Нет, я не чувствовал себя влюблённым. Я слишком хорошо сознавал, что такая женщина не для меня. Она не для имперского придворного, привыкшего жить в гуще клубка интриг, где сила, честность и прямота не значат ничего, а хитрость, лицемерие и смекалка — это всё. Я не был влюблён — я был восхищён.

"Мне представили её как Ромадиэ, племянницу тэр-тана Хетрига."

Незачем упоминать, что меня-то ей не представили. Всё равно нас познакомят, хотя бы сегодня за ужином.

"Во дворцовом холле нас приветствовала почтеннейшая тэр-эмэ Дамарэ, особа весьма решительная и эксцентричная."

Несмотря на всю эксцентричность почтеннейшей Дамарэ, я воздержался бы называть её сумасшедшей. Несомненно, в молодости она была такой же сильной и уверенной в себе, как Ромадиэ. И эта её привычка повелевать...

В открытое окно донеслись голоса и стук открываемой двери нашего дахтана. Догадавшись, что прибыла повозка с пристани, я встал и спустился вниз, где уже вносили вещи имперского торгового представителя Бованиса. Сам он виднелся в дверном проёме — крупный, тучный, во всём нарядном. Он с беспокойством наблюдал, как местные охранники протаскивают в дверь его объёмистый кованый сундук.

Они с натугой понесли сундук по лестнице на второй этаж, сопровождаемые Синном. Бованис вошёл следом и, увидев меня, обрадованно поспешил ко мне.

— Ну и как тут, тэр дэ Грай? — спросил он, понизив голос. — Безопасно?

— Во всяком случае, здесь заинтересованы в нас, — сдержанно ответил я, тоже вполголоса. — Буду разбираться.

Он понимающе покивал, хотя я не сказал ничего существенного. Засвидетельствовал сочувствие, так сказать. Вслед за ним подошли Хагис с Тагом, слугой Бованиса, а с ними четверо охранников, двое — Бованиса и двое моих — Норт и Кэс. Они обступили меня, ожидая распоряжений. Я отправил их вселяться, а сам остался с Бованисом.

— Полагаю, у вас не возникнет серьёзных разногласий по поводу торговых соглашений, ради которых вы приехали сюда, — сказал я ему. — Они весьма озабочены... сами понимаете чем, и поэтому будут сговорчивыми.

Толстяк снова покивал, затем шумно вздохнул от облегчения, извлёк из кармана большой, не слишком чистый носовой платок и вытер им потное лицо. Разумеется, он понял намёк и теперь выжмет из здешних властей всё возможное и невозможное. Может, он и был простоват в обращении — обычное дело для торгового сословия — но в извлечении выгоды Бованису не было равных. Пиявки, клещи, травильные собаки были просто недостойны сравнения с его торговой хваткой. Он был лучшим в своём деле, поэтому его и послали обламывать новоявленное государство.

Если повезёт, он уедет обратно через неделю-другую, на "Летунье", которая пока будет дожидаться его в бухте. Как только будут согласованы и подписаны документы, которые он должен увезти отсюда.

Охранники внесли свои дорожные вещи и снова обступили меня, не ради распоряжений, которых у меня пока не было, а чтобы чувствовать себя на месте и при деле. Тут к нам спустился Синн и начал расселять мою свиту, а мы с Бованисом поднялись на второй этаж, чтобы поглядеть, где его комнаты. Едва мы успели перекинуться парой слов, как ко мне подошёл Хагис и сообщил, что здесь можно помыться с дороги.