Книжные дети

Не знаю, зачем я пришел сюда. Честно.

Я продолжал болтать, боясь заткнуться хотя бы на мгновение — все, что угодно, лишь бы не слышать этой зловещей, давящей на психику тишины, не слышать выплывающие откуда-то из глубин подсознания ответы друзей... не чувствовать, что схожу с ума.

Я рассказал о Мастере Киме, о ребятишках, Александре и своей новой работе. Рассказал о том, как меня бесят тупые шуточки Шэдоу и о том, как отдал практически все свои деньги этой проныре за информацию, которая оказалась ненужной, хотя, надо признать, по настоящему важные вещи она рассказала мне совершенно бесплатно.

...О том, что завтра ночью я иду в бой, из которого, скорее всего, не вернусь.

— Вот такие вот дела, ребята, — закончил я свой рассказ. — Каким бы сильным я не стал, сколько бы усилий не прикладывал — почему-то всегда находится кто-то сильнее, могущественнее или просто безумнее. Это только в Айнкраде так, или Та Сторона ничем не лучше?

Та Сторона... Реальный мир, которого я, честно признаться, уже почти не помню. О чем я мечтал, кого любил и кого ненавидел, ради чего жил и ради чего был готов умереть?

Не помню. Кажется, будто до SAO меня и вовсе не существовало.

Смешно, не правда ли? Именно в виртуальном мире я начал по-настоящему ЖИТЬ.

Возможно, я повторяю это слишком часто, но... у Судьбы отвратительное чувство юмора.

А в следующий момент я понял, зачем же все-таки сюда пришел.

— Так и знала, что однажды встречу тебя здесь.

Потому что надеялся встретить ЕЕ.

— Здравствуй, Кана, — выдохнул я, не в силах обернуться.

— И тебе не кашлять, мистер Какого-черта-не-сказал-что-бессмертен!

На сей раз я обернулся, улыбаясь во все тридцать два зуба, да так и застыл, пораженный произошедшими с моей напарницей переменами.

— Зачем ты сменила прическу?

— Почему ты оставил меня одну?..

На этот вопрос мне было нечего ответить, поэтому я его проигнорировал и занялся разглядыванием новой внешности напарницы.

Она безжалостно отрезала свои роскошные волосы, которые было так приятно перебирать пальцами, по плечи. Классическая красно-белая униформа лидера РыКа канула в Лету, сменившись агрессивным черно-красным доспехом. Но больше всего изменились глаза.

Даже когда мы впервые встретились, я не видел в них столько холода, столько металла, который, казалось, пролежал пару миллионов лет на Северном Полюсе.

— Что случилось? — выдавил я, выйдя из ступора.

— Ты умер.

Она не присела рядом. Она продолжала стоять в паре метров от меня, скрестив руки на груди и единственным, что выдавало ее эмоции, было нервное постукивание указательного пальца правой руки по локтю левой.

— Когда ты погиб, я... не знала, зачем мне жить дальше. Я плакала ночами на твоей могиле, а днями — в своей комнате, не имея ни сил, ни желания возвращаться на Передний Край.

Я опустил глаза. Все, чего я хотел добиться своим уходом — это защитить ее, ведь ей угрожал человек, власть которого не имеет границ. Я все сделал правильно.

Почему же сейчас мне кажется, что было бы милосерднее просто убить ее, чем заставить ее снова пройти через ад под названием "смерть любимого человека"?

— А потом Виктор сказал мне, что ты жив. Что у тебя все в порядке, что у тебя есть друзья и работа, что...

Она замолчала на пару мгновений. Может быть, ей мешал говорить тот же самый комок в груди, что сейчас не дает мне вдохнуть?

— Тогда я была вне себя от счастья. Как же — мой суженный жив! — в ее голосе слышался убийственный (для меня) сарказм. — И принялась ждать, как дура, когда же он вернется на белом коне и наступит "долго и счастливо".

Но тебя не было.

Даже когда погиб Виктор ты не вернулся. Единственные друзья, которые у меня остались -иГлянцевый болван да малолетняя фаталистка!

ПОЧЕМУ?! Почему, черт возьми, они были рядом, а ты — нет?!

"Почему?"

Этот вопрос бился в моей голове, как запертый в клетке зверь. Казалось, будто вместе с моим внутренним миром на части разваливается и мир внешний.

"Почему?"

Она сказала, что пойдет за мной в ад и обратно. Она сказала, что разделит со мной все трудности и опасности, которые выпадут на нашу долю. Но я предал это обещание, стоило только погрозить божественным пальчиком и намекнуть, что меня могут лишить самого дорогого — Каны.

И тогда я подумал: "все, что угодно, лишь бы она жила".

Звучит не так уже и плохо, не так ли?..

Так почему в ее изложении мой поступок выглядит как предательство?

"Почему?"

Я не смел поднять голову, не смел посмотреть в ей в глаза. Не сделал ни единой попытки оправдаться, потому что только сейчас понял — она права.

Правильным поступком в той ситуации было бы подвергнуть ее опасности. Позволить ей остаться рядом со мной, рискнуть ее жизнью, поставить на зеро и своим непослушанием бросить вызов богу.

Почему, черт возьми, я понял это только сейчас?.. И какого черта истина оказалась столь безумной?

— Я...

Я замолчал.

"Что, серьезно? — зашипел я на самого себя. — Вот так вот просто возьмешь и попросишь у нее прощения?"

— Я... виноват.

— Конечно, ты виноват, чертов тупица!

Сквозь грохот крови в ушах я расслышал тихое лязганье доспеха и приближающиеся тяжелые шаги.

Они затихли прямо передо мной.

Я медленно поднял голову, осознавая, что должен посмотреть ей в глаза, как бы тяжело это ни было. Но едва я поднял голову...

Тяжелый удар окованного металлом кулака поднял меня в воздух и отбросил на несколько метров, а затем еще и протащил по земле.

— Хе... — выдохнул я, пытаясь подняться на дрожащих руках и созерцая изрядно похудевшую полоску здоровья.

В то же мгновение следующий чудовищный удар впечатал меня в землю, вышибая из груди только что восстановленное дыхание.

Подниматься во второй раз я не рискнул. Просто остался лежать в небольшой воронке — распластанный, беспомощный и покорный, как выброшенная на берег морская звезда.

Даже с закрытыми глазами я видел мигавшую желтым полоску здоровья. Обычно это зрелище заставляет игроков нервничать и служит сигналом к отступлению, но в данный момент я ничего не почувствовал по этому поводу.

Однако мгновения шли, здоровье потихоньку восстанавливалось, а смерть будто забыла про свои обязанности, желая досмотреть представление до конца. В моем опустошенном мозгу ярко вспыхнула бредовая картинка старухи с косой и в черном плаще, с ногами забравшейся в кресло и увлеченно хрустящей попкорном.

Повернув голову, я увидел Кану, сидевшую рядом с таким видом, будто это и не она только что чуть не отправила меня на тот свет. На ее лице все еще не было ни следа каких-либо эмоций, но леденящий холод исчез из глаз... сменившись причиняющим еще большую боль равнодушием.

— Ну и что же такого случилось, что ты пришел в это место? — спросила она.

— ...

Что, серьезно? И вот после всего произошедшего мы будем просто так разговаривать?

— Мне повторить вопрос?

-...Не стоит, — я даже поежился от ее тона.

Ну, по крайней мере, она больше не делает попыток меня убить.

Странно, но эти два удара будто сломали некую стену между нами. Конечно, о примирении или прощении и речи не шло, но мы хотя бы могли друг с другом разговаривать.

— Приходить сюда перед важным боем — это у меня уже такая традиция.

Она остро взглянула на меня, а затем...

— ...Джезус, — сказала она. Не спросила — просто констатировала факт.

— Откуда?..

— О, ну должна же я была чем-то заняться, пока ты гонялся за красными игроками? Вот и... искала себя в религии.

— ЧТО?!

— Ты не можешь не признавать, что он говорить дельные вещи.

От таких новостей я даже сел. Открыл было рот, чтобы возмутиться и... закрыл.

— Выходит... выходит, ты хочешь остаться здесь?

— Почему нет? — она пожала плечами. — Здесь я... на своем месте. А там... — она скривилась, выражая свое мнение о той неопределенности, что ждет нас всех в реальном мире.

Я молчал. Эти слова били куда больнее, чем ее удары минуту назад. Я почувствовал, что мой мир снова рушиться, уже второй раз за последние десять минут.

Я привык к тому, что она ВСЕГДА на моей стороне. Я привык быть уверенным в том, что если я напишу ей в пять часов утра, что убил человека, все, что она скажет, будет: "Сейчас я приду к тебе, мы спрячем труп, а потом ты расскажешь мне, что произошло". Ее верность, ее преданность были одними из столпов, на которых держалось все мироздание.

И сейчас эти столпы рухнули.

Наверное, эгоистично чувствовать такой шок от того, что она со мной не согласна, но...

— Н-но... — никогда раньше до этого момента не страдал заиканием. — Но этот мир отнял у тебя родителей.

Она пожала плечами.

— На Той Стороне живут миллионы сирот, которые любят мир, который поступил с ними куда более жестоко.

Я промолчал, пытаясь собраться с мыслями.

— А ты сам-то? — она, не давая мне передохнуть, нанесла превентивный удар. — Почему ты хочешь вернуться?

-...

И правда, почему? Почему я хочу вернуться в мир, которого не помню? К жизни, которая и жизнью-то не была, к телу, которое и передвигаться-то сможет только ползком?

Я прикрыл глаза в попытке найти ответ.

И, когда я заглянул внутрь себя, на поверхность практически сразу выплыла...

— Нет.

...твердая уверенность.

— Я должен вернуться. Я просто должен. Слишком много потеряно, слишком многое принесено в жертву. Слишком много смертей, которые обретут смысл только когда мы вернемся в реальность.

Да, именно так. Коберт, Виктор, Стэн, Милана... тысячи других, которых я и не знал вовсе — они погибли ради того, чтобы мы вернулись.

Если мы останемся здесь, они погибнут напрасно.

Я поднялся на ноги. Мир все еще вертелся перед моими глазами, но на месте рухнувших опор встали новые. Я чувствовал себя так, будто вместе со мной позади встала целая армия.

— Значит, ты не передумаешь... — тихо сказала Кана.

— Да, — просто ответил я, разворачиваясь спиной к бывшей напарнице и делая первый шаг навстречу самому главному сражению в своей жизни. — И пусть демоны бегут.

Глава 18. Бег демонов. Часть 2

Моей решимости хватило минут на десять. Упрямства и остатков силы воли — еще примерно на столько же.

Но едва я пробормотал слова "Телепорт: Стартовый город", как из меня будто вынули стержень, и я совсем не героически плюхнулся на задницу на главной площади самого густонаселенного города Айнкрада.

До сих пор не знаю, сколько я просидел там, сгорбившись и апатично разглядывая безвольно лежащие на коленях руки.

За почти два года, что я провел в SAO, мне снилось много кошмаров. Мне снилось, что умираю я, снилось, что умирают мои друзья, снилось, что умирают вообще все. Но ни в одном из них, даже самом бредовом и ужасном, не было такого сценария. Никогда, НИКОГДА я не боялся, что человек, которому я доверял больше, чем самому себе, окажется моим врагом.

Это было, как будто меня пытается задушить собственная рука. Или нет, даже хуже — меня предало мое сердце.

Нет, серьезно, что я теперь должен делать?.. Зайти в гости к Кибао с бутылкой вина, выпить на брудершафт и остаться жить поживать в виртуальной реальности, дожидаясь того момента, когда мое настоящее тело наконец не выдержит и сдастся?..

Это неправильно, что такой вариант звучит настолько соблазнительно.

Господи, как же я хочу кого-нибудь убить. Без причин и оправданий — просто проткнуть кому-нибудь грудь остро заточенной полосой стали. Моя железка на поясе ведь называется Дающий Право, не так ли?..

— Эй, юродивый! — как будто из другого мира пробился ко мне чей-то злой голос. — Освободи телепорт!

Я медленно поднял голову, где-то в глубине души радуясь тому, что кто-то наверху услышал мои молитвы.

— Охотник?.. — паренек в армейской униформе даже немного побледнел, когда узнал мою физиономию.

— Не советую пытаться меня разозлить, — медленно проговорил я, глядя ему прямо в глаза. — У тебя ведь может и получиться.

— Милорд... — пробормотал парнишка, но затем, нахмурившись и крепче сжав длинное копье, повторил: — Освободите телепорт, пожалуйста, вы мешаете движению.

Я медленно поднялся на ноги, безуспешно пытаясь сдержать безумную ухмылку, выплывшую откуда-то из тех темных закоулков души, в которые опасается заглядывать любой здравомыслящий человек.

— Мешаю, значит... — прохрипел я внезапно севшим голосом. Даже когда я поднялся на ноги, армеец был выше меня на целую голову, — не помог даже увеличенный с помощью редактора персонажа рост.

До сих пор со стыдом вспоминаю тот факт, что именно это стало последней каплей, сорвавшей с моего сознания все запреты и преграды.

Мимоходом вспомнив движение Крадила, я медленно поднял сжатую в кулак левую руку и одновременно с этим армеец взмыл в воздух, судорожным движением хватаясь за горло.

Зеленая полоска над его головой стремительно покатилась на убыль, замигав сначала желтым, а затем — кроваво-красным оттенком приближающейся смерти.

Когда от его жизни осталось всего пара процентов, я махнул рукой в сторону и армеец безвольной куклой полетел в направлении взмаха.

Некоторое время я видел только его расширенные в ужасе глаза и дрожащие губы. А потом на меня обрушилась тишина. Нет, даже не так — ТИШИНА.

Стартовый город вовсе не просто так называется самым густонаселенным городом Айнкрада — даже в столь поздний час на площади, по сложившемуся обычаю являющейся заодно и главным рынком, находилась чертова куча народу.

Сейчас обычно раздражающе шумная столица нижних уровней мгновенно замерла, уставившись на меня в немом ужасе. Клянусь, я видел в их глазах отражение очередной костяной маски.

МОЕЙ маски.

Очень медленно я натянул на себя шляпу, скрывая лицо от этих опаляющих взглядов, и тяжело побрел сквозь отшатывающуюся от меня толпу в направлении приюта.

В Айнкраде больше не осталось еще хотя бы одного другого места, где я мог попытаться найти успокоение.

Я замедлил шаг только однажды — у все еще лежавшего на земле армейца, так не вовремя решившего исполнить свои должностные обязанности.

— Я приношу свои извинения, — нейтральным тоном выдал я. — Если у Армии будут ко мне претензии, я готов заплатить штраф или отсидеть положенное. Только приходите послезавтра.

И продолжил мерно шагать по отвратительно нарядной Весенней улице, тщательно контролируя каждый шаг.

Повторяя себе раз за разом: "Не убегать!".

Кажется, демонам не придется спасаться бегством. Ведь они боятся только хороших людей, не так ли?..

— Риока?.. — Александра склонила голову к правому плечу, выражая таким образом свое удивление. — Что-то случилось?

Что ж, полагаю, по моему лицу и так ясно, что произошла большая неприятность.

Я ответил ей поцелуем. Крепко прижав к себе покорное тело, я практически на руках внес девушку в ее комнату и захлопнул дверь ногой, не заботясь, что об этом могут подумать другие обитатели приюта.

Да и плевать мне было на это.