Неизведанные гати судьбы. Глава 53

Неизведанные гати судьбы

Глава 53

После нашего памятного возвращения, на автомобилях из Барнаула, повседневная жизнь в таёжном поселении почти не изменилась, каждый житель занимался своим делом, а вот события в стране, вскоре начали меняться с непонятной мне быстротой.

Через месяц, в наше Урманное на автомобиле приехал Яков Ефимович Майер. Я об этом неожиданном событии узнал, выходя из бани после возвращения с трёхдневной охоты. Отдохнуть после парной мне не удалось, так как к нам во двор заявился Светозар и сообщил, что Глава поселения прислал его за мной и Яриной Родасветишной. От Светозара мы и узнали, что первый помощник председателя губисполкома довольно долго общался с моим отцом в Управе, и лишь после беседы его послали за нами.

Когда мы пришли в Управу, то выяснилось, что Якову Ефимовичу по телефону позвонил сам Феликс. Во время их длительного разговора, был затронут вопрос относительно здоровья вождя трудового народа. Феликс рассказал, что "приглашённые из-за границы светила медицины и наши врачи, делают всё возможное и невозможное, но пока никаких улучшений здоровья нет". Вот тогда-то Яков Ефимович и вспомнил про Зиновия Адамовича. Он рассказал Феликсу Эдмундовичу, что "Зиновий был тяжело ранен, местные врачи ничем не могли ему помочь и заявили, что тот вскоре умрёт от полученных ран. Однако, супруга Демида Ярославича, несмотря на заключения врачей, вылечила его и быстро поставила на ноги". Феликс Эдмундович попросил Якова Ефимовича "лично съездить в Урманное, и договориться с Главой таёжного поселения Ярославом Всеволодовичем о том, чтобы тот срочно направил супругу Демида Ярославича или кого-нибудь из целителей в Москву, для осмотра и возможного лечения вождя".

Такое известие заставило меня и отца крепко задуматься. О чём думал отец я не знаю, а вот меня первым делом волновало как отразится длительное отсутствие Яринки на нашем младшем трёхлетнем сыне Иване. Старшие дети уже давно привыкли к тому, что их мама куда-то уезжает на одну-две недели лечить людей, а вот наш Ванюша только недавно начал помаленьку привыкать к этим отлучкам. Как он перенесёт более долгую разлуку с матерью я себе представить не мог. Ведь только до Москвы ей придётся добираться около недели, а если ещё к этому добавить время на возможное лечение больного, то разлука сына с матерью получится очень большой. Кроме того, мне было непонятно, кого из большевистских вождей придётся лечить Яринке...

Наши с отцом долгие размышления развеяла Яринка. Она заявила всем присутствующим в Управе, что "нельзя оставлять просьбу Феликса без внимания, и что она готова ехать в Москву, как только соберёт свою сумку целительницы". Яков Ефимович услышав это, сразу же заверил моего отца и меня, что "он будет сопровождать Ярину Родасветишну до Москвы и обратно. Для этого дела он готов предоставить литерный поезд, находящийся в распоряжении губисполкома. Все расходы, питание и проживание, а также обеспечение безопасности он берёт на себя".

После того, как Яринка ушла домой собираться, мы пригласили Якова Ефимовича пообедать с нами. Он согласился, хотя по нему было видно, что ему не терпится побыстрее вернуться в Барнаул и сразу же литерным поездом ехать в Москву.

Всю осень и долгую зиму, Иван Иваныч возвращаясь с продуктовыми обозами из Барнаула, привозил мне одно и то же сообщение, что "Яков Ефимович и Ярина Родасветишна ещё пока не вернулись из Москвы". От Семёна Марковича Иван Иваныч узнал, что тот несколько раз общался с товарищем Майером по телефону, и он всегда ему говорил, что "Ярина Родасветишна занимается лечением". Вернулась моя Яринка в Урманное лишь в средине весны. Её, как и обещал нам ранее Яков Ефимович, доставили домой на автомобиле.

Мы в тот момент ужинали всем семейством в летней трапезной. Первой увидела, как через калитку заходит Яринка, моя непоседа Злата. Она с криком "мамочка вернулась", выскочила из-за стола и побежала к воротам. За ней устремились все остальные дети и моя матушка. Лишь Ваня продолжал сидеть у меня на коленях и кушать гречневую кашу, из нашей общей с ним чашки. Он даже не посмотрел в сторону ворот, словно всё происходящее там его не касалось. Пока Яринка обнимала и целовала облепивших её детей, водитель грузового автомобиля открыл наши ворота, заехал во двор, быстро выгрузил из кузова на крыльцо большую кучу вещей и чемоданов. После чего, автомобиль натужно подвывая двигателем, не задерживаясь, выехал на улицу и направился на выезд из нашего поселения. Вот только тогда я смог увидеть, что на улице находился ещё один автомобиль, легковой, его пассажиры и водитель даже не покинули кабины своего авто. Кто в нём сидел, я так и не смог разглядеть. Вскоре до нашей летней донеслись звуки двух удаляющихся автомобилей.

Пока все дети, под присмотром моей матушки, заносили привезённые вещи в дом, Яринка быстрым шагом направилась в летнюю трапезную. Обняв и поцеловав меня и Ивана, он уже доел кашу, она очень удивилась, когда любимый младший сынишка от неё отстранился. Он прижался ко мне, обхватив меня ручками за шею, и не хотел смотреть на Яринку.

— Ванюша, сыночек, да что же ты так? Я же мама твоя, неужели ты меня забыл? — со слезами на глазах спросила сына Яринка.

Услышав материнский голос, Иван осторожно повернул голову и внимательно посмотрел на мать. Некоторое время он всматривался в её лицо и в слёзы на глазах, а потом тихо спросил:

— А ты где так долго была?

— Сыночек, я же больных людей в далёком городе лечила, вот и не смогла к тебе раньше приехать. Иди ко мне, Ванюша, — сын вопрошающе посмотрел на меня, но увидев одобрительный кивок головой, перебрался на руки к матери. Нежно прижав Ивана к себе, Яринка спросила: — Ты хочешь увидеть какие вам мама подарки издалека привезла?

— Да, — так же тихо ответил сын.

После чего, они вдвоём пошли в дом, а я остался в летней трапезной. Вскоре вернулись дети и рассевшись на свои места принялись доедать свой ужин, а я с успокоенной душой налил себе в кружку горячего взвару.

О своей долгой поездке в Москву, Яринка рассказала нам после того, как сходила помыться в баньку, поужинала и уложила всех детей спать. Мы вчетвером собрались в летней трапезной, при свете керосиновой лампы. Налив себе чаю из самовара, мы внимательно слушали Яринку...

"Когда мы приехали в Москву, то на вокзале нас уже встречали двое крепких мужчин в форме. Они отвезли нас на машине прямо к Феликсу на службу. Он выглядел очень уставшим, но всё же было заметно, что он рад меня видеть. Я сделала ему замечание за то, что он не бережёт себя и перестал следить за своим здоровьем. А когда он улыбнулся, я сказала, что привезла ему лекарства, которые подготовила для него Млада Гедеминовна. Он поблагодарил, и распорядился, чтобы нас отвели отдохнуть, в приготовленные для нас комнаты. Прежде чем уйти, я спросила, "когда я смогу осмотреть больного?", Феликс немного задумался, а потом сказал, что "больной в данный момент находится за городом и нас туда утром отвезут на машине".

Утром нас с Феликсом на автомобиле отвезли за город в усадьбу под названием "Горки". Он ненадолго отлучился, а потом вернулся и отвёл меня к больному возле которого суетились врачи. Я попросила Феликса, чтобы меня оставили наедине с больным. Врачам моя просьба очень не понравилась. Они поначалу начали громко возмущаться, что мол "привезли непонятно откуда деревенскую знахарку, а вся ответственность за лечение на них лежит", но Феликс как-то странно посмотрел на них, и они сразу же замолчали и удалились из комнаты.

Я тщательно вымыла руки под умывальником, и внимательно осмотрела больного мужчину, было похоже, что врачи в конец его залечили и жить ему оставалось не больше месяца. Он уже не мог говорить, а лишь только мычал пытаясь что-то сказать. Я попробовала мысленно пообщаться с ним, и он мне ответил. Так я узнала, где и что у него болит. После я нажала точки на теле, которые мне когда-то показал Демид и через четверть часа больному стало легче. Он мысленно сообщил мне что боли исчезли, а затем спросил, кто я и откуда? Я сказала больному мужчине, что живу на Алтае, в удалённом таёжном поселении, лечу тяжелобольных людей, а в Москву меня привезли по просьбе Феликса Эдмундовича. После чего, больной попросил попить, а напившись кипячёной воды, тихо заснул.

Когда я вышла из комнаты, первым ко мне подошёл Феликс.

— Ярина Родасветишна, как он?

— Ему сейчас стало немного легче, Феликс Эдмундович, боли исчезли. Он попросил попить воды, напился и заснул.

— Этого не может быть! — возмутился один из присутствующих врачей. — Пациент вообще не в состоянии говорить! Как он мог попросить воды? А спать ему боли не дают уже второй день.

Я не стала с ним спорить, и лишь спокойно ответила:

— Вы, сударь, сами посмотрите, спит больной или нет, а потом уже возмущайтесь. Ежели вы не в состоянии даже убрать боли у человека, то кто вас вообще допустил к больному? После того, что вы с ним сделали, как вы вообще можете называться лекарями?

— Мы не лекари! Лекари, знахари и прочие целители, для нас вообще никто, пустое место. Мы дипломированные врачи, признанные всем миром! — продолжил возмущаться тот же самый мужчина, хотя все остальные медики уже зашли в комнату с больным.

— Оно и видно, что врачи. Вы наверное думаете, что все существующие болезни от одного только вида ваших дипломов мгновенно исчезнут, а больные люди поправятся? — задала я вопрос возмущённому врачу, от которого его лицо начало покрываться красными пятнами, а он сам начал ловить воздух ртом, не зная что мне сказать в ответ.

Едва я произнесла последний ответ врачу, как Феликс взяв меня за руку, отвёл подальше от комнаты с больным и врачами.

— Ярина Родасветишна, вы можете ему хоть чем-то помочь?

— Феликс Эдмундович, я постараюсь сделать всё что в моих силах. Но время упущено, ваши врачи залечили больного человека до такого состояния, что ему жить осталось меньше месяца.

— Что необходимо для того, чтобы поправить его здоровье, и продлить срок его жизни?

— Самое главное, чтобы никто из ваших врачей не вмешивался, когда я занимаюсь лечением. Я буду лечить больного, но только их не должно быть рядом со мной во время лечения. Ничего рассказывать и объяснять я им не собираюсь. Их лекарства мне не нужны. Всё что мне нужно, я привезла с собой.

— Скажите, Ярина Родасветишна, а почему вы так не любите врачей?

— Мой муж Демид, очень часто повторяет старую мудрость: "Испокон веков, тех людей, кто действительно исцелял страдальцев и раненых, называли "целителями". Тех людей, кто способен был лечить различные болезни, называли "лекарями". А вот тех, кто мог только рассказывать о том, как надобно лечить и при том много врал, называли "врачами".". Я не люблю людей, которые кичатся своими знаниями, дипломами и званиями, но сами ничего толкового сделать не могут. В правоте старой мудрости я полностью убедилась после осмотра больного. Надеюсь я ответила на ваш вопрос?

— Да, благодарю. Сколько вам понадобится времени на лечение, чтобы было возможно с больным поговорить?

— Две недели, не меньше. Главное, чтобы ваши врачи мне не мешали и не досаждали, а чтобы восстановить здоровье больного, мне понадобится около двух месяцев.

— Хорошо, вы останетесь здесь. Я уже отдал распоряжение, вам и вашей охране подготовят комнаты. Теперь насчёт врачей. Дело тут вот в чём. Им необходимо каждый день делать осмотр больного, так как они подготавливают отчёт о состоянии его здоровья.

— Я ничего не имею против. Пусть осматривают больного и пишут свои отчёты, вы только не разрешайте им две недели давать больному их лекарства. Я буду пользоваться своими травами, а их нельзя смешивать с другими лекарствами, иначе получится яд, который может убить больного.

— Договорились. Значит встретимся с вами через две недели, — сказал Феликс. После чего он подозвал охранника, который приехал с нами: — Сопроводите Ярину Родасветишну в её комнату, и никого к ней не подпускайте. Ежели кто будет спрашивать: "Почему с ней нельзя пообщаться?", ссылайтесь на мой приказ. Вам ясно?

— Ясно, Феликс Эдмундович, — ответил охранник.

Феликс отправился общаться с врачами, а мы с охранником пошли искать комнаты, которые приготовили для нас.

Две недели я занималась восстановлением здоровья больного мужчины. Более капризного и непослушного человека я ещё не встречала. Уже через неделю, он самостоятельно садился на кровати, и требовал, чтобы ему немедленно принесли бумагу и карандаш, так как ему надобно записать какие-то важные мысли.

Сколько бы я ему не говорила, что нельзя нарушать установленный порядок лечения, и время приёма лекарств, он не хотел меня слушать. Лишь однажды сказанная мной фраза, что "я пожалуюсь на его неподобающее поведение Феликсу Эдмундовичу", хоть как-то повлияла на его поведение, и всю следующую неделю он выполнял все мои лечебные указания.

За день до приезда Феликса, мужчина мне заявил, что он вполне здоров, и более в моих услугах не нуждается. По его указанию в комнату пришли врачи, и осмотрели мужчину. Когда я покидала комнату, где проходило лечение мужчины, то краем уха услышала разговор врачей, как они с удивлением обнаружили улучшение здоровья пациента. Мне ничего не оставалось, как уйти в свою комнату в сопровождении охранника.

До самого ужина я просидела в одиночестве в комнате и постоянно думала о том, что буду говорить Феликсу, о капризном больном.

Феликс прибыл как и обещал ровно через две недели. Сразу же после окончания обеда. Вот только он приехал не один, а с каким-то невысоким кавказцем в военном френче. Я восприняла его, как ещё одного человека, нуждающегося в моём лечении, ибо он постоянно пытался промять мышцы одной руки другой. Видать на перемену погоды, боли в руке давали о себе знать. Феликс познакомил нас и представил спутника как Иосифа Виссарионовича. После расспросов о том, как меня разместили в Горках, устраивает ли питание, кавказец спросил:

— Скажите, пожалуйста, Ярина Родасветишна, как себя чувствует ваш пациент?

— Он уже не мой пациент, Иосиф Виссарионович, ибо мужчина, которого меня попросил вылечить Феликс Эдмундович, вчера мне заявил, что "он вполне здоров, и более в моих услугах не нуждается". Я не знаю как ему объяснить, что чувствовать себя здоровым и быть здоровым, не одно и то же. Ему требуется лечиться ещё месяца полтора-два, но он не хочет меня слушать. Ваши врачи его тоже осматривали, но мне неизвестно какой они сделали вывод о состоянии здоровья, после моего лечения. Давайте я лучше посмотрю вашу руку. Я же вижу, что от перемены погоды у вас появились боли в руке.

— Это надолго?

— Снимайте свой китель, я вас надолго не задержу. Я целительница, а не врач, так что вреда от меня никакого не будет.

— Хорошо, уважаемая, — сказал кавказец, и начал снимать свой френч, а потом он обратился к Феликсу: — Ты пока сходи, узнай, как там обстоят дела?

Осмотрев руку, я быстро нажала на основные точки, которые подстёгивают внутренние силы для восстановления здоровья и снимают все болевые ощущения.