В лапах Xviii века: Дочь кузнеца

— Нет, — проснувшись в очередной раз, тихо произнесла про себя Маша. — Не смогу я никогда к этому привыкнуть...

Какой урод решил так жестоко подшутить над ней, забросив в тело этой девчонки? Уж в том, что все случившееся имело отнюдь не естественное происхождение, девушка даже не сомневалась. Как не верила она и в то, что это сделали какие-то сверхъестественные силы. Нет, все должно быть куда проще и банальнее... Сидит, небось, кто-нибудь яйцеголовый у себя в лаборатории, пространство-время изучает — вот и решил он вдруг 'подкорректировать' историю в нужную ему сторону. А для этого забросить ее матрицу сознания в далекое прошлое.

Только зачем же в столь далекие времена? Она-то уж давно поняла, что никогда не сможет окончательно привыкнуть к тем условиям, в которых довелось оказаться... Не сможет терпеть все те ужасы и унижения, которые для простого человека XVIII века — суровая повседневность. Никогда не сможет засунуть куда подальше свой характер и жить жизнью обычной средневековой женщины-простолюдинки. Слишком уж все это противоречит ее убеждениям и моральным принципам. А раз так — остается одно. Бороться за то, чтобы все эти порядки как можно скорее канули в Лету... Терять ей, увы, считай и нечего, чтобы что-то терять надо сначала что-то иметь. Так что если придется, то за свои принципы и убеждения она пойдет до конца. Не этого ли добивались неведомые ей силы? Только для начала нужно раздавить этот мерзкий страх перед окружающей ее неизвестностью. Конечно, бояться свойственно всем людям — особенно когда они оказались в такой вот ситуации... Только вот этот страх не должен мешать нормальной жизни, не должен становиться определяющим поведение человека фактором.

Глава 12.

Как и в их совместную поездку, вернулся из города машин отец уже под вечер третьего дня — и новости были разные. Как хорошие, так и плохие. Расторговаться на этот раз не шибко хорошо получилось. Не тот был в этот раз товар, на какой обычно спрос в городе большой. Так что пришлось в итоге большую часть его купцам по опту сдать — а то, увы, совсем иные деньги... За то появились кое-какие перспективы с втулками бронзовыми...

— Говорил я вчера с купцом одним, что кузнецким да плотницким товаром торгует, — начал после ужина рассказ Василий Никитич. — Он-то больше меж городами торговлю ведет, есть у него не только в Туле лавки, но и на Москве, Казани, Самаре, да и поди и еще где по стране...

— Богатый? — поинтересовалась Маша.

— Не бедный, — согласился Василий Никитич. — Но и дюже богатым тоже не назовешь... Есть и куда богаче него купчины, особенно уж и тех, кто в заморские страны караваны посылает. Да за то купчина-то этот — нашей христианской веры человек. Так что не должен обмануть. Вот ему-то и предложил я твою идею со втулками-то на оси тележные...

— И что он ответил?

— Идея-то понравилась ему. Коль, говорит, оно так выйдет, то дюже выгодно оно для него будет. Все телеги свои тогда, дескать, переоборудовать можно будет. К середине зимы поближе обещался он, что пришлет к нам сюда приказчика своего с телегою да бронзою для втулок тех. А уж как переделаем ему телегу ту, так дальше уж оно и видно будет...

— И на том хорошо, — согласилась Маша.

Что ж, она и не ждала, что им сразу ж дадут кучу денег под проекты с неясной перспективой. Сначала еще придется заслужить авторитета у тех, кто при деньгах. А уж особой доверчивостью купцы никогда не строгали. По должности не положено. Однако если сейчас удастся заслужить их доверия — дальше все должно потихоньку пойти на лад. Впрочем, до того момента еще нужно дожить.... А пока и это уже достижение... Так что надо будет за оставшееся до весны время все тщательно продумать, ну а тем временем потихоньку закончить работу над самопрялкой...

Впрочем, это дело тоже пришлось отложить на будущее, пусть и не такое далекое. Поскольку наступали рождественские праздники — пожалуй, главные в эти времена. А к Рождеству-то в эти времена готовились основательно. В доме убирались, в баню ходили, готовили кутью из пшеницы с медом, кисель, пекли пироги с ватрушками, оладьи, фигурки различных животных, которые затем ставили на окна и стол... И заниматься всем этим пришлось Маше. Хорошо еще, что хоть в свое время она готовить любила, да и тут уже кое-чему научиться успела, с чем прежде сталкиваться не доводилось. Так что будь у нее побольше времени и возможностей — Маша б еще и чего вкусного сготовила бы. Торт какой-нибудь, салаты или еще чего... Но увы — за всеми этими повседневными хлопотами на что-то сложное не оставалось ни времени, ни желания. Нет, надо любой ценой постараться механизировать хотя бы часть работ по дому...

Но вот, наконец, и рождественский сочельник — а это еще и последний день рождественского поста. И при этом — самый строгий день, когда не полагалось есть аж 'до первой звезды'! Да, хоть отец Маши и был вполне нормальным мужиком, особенно для XVIII века, но при этом он был еще и убежденным старообрядцем, достаточно строго соблюдавший практически все положенные по христианской религии нормы поведения. Так что волей-неволей придерживаться их приходилось и Маше... Как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сказано пост — значит, пост. Ничего не поделаешь... Уже под вечер Маша стала накрывать на стол — хотя сесть за него предстояло лишь 'после первой звезды'.

— Матери тоже поставь, — взглянув на эти приготовления, с тяжелым вздохом произнес отец, а затем, по-своему поняв ее удивление, пояснил. — В прошлое-то Рождество надеялся я еще на что-то, не хотел верить в то, что нет уж в живых ее. Но уж год прошел, а так и не было о ней никакой весточки... Видать, нету уж в живых моей Симушки...

Да, вот так и прокалываются попаданцы, на незнании народных традиций... Хорошо еще, что Василий Никитич сам же придумал подходящее объяснение ее реакции. В свое-то время Маша и не слыхивала про такое. Да и не была она никогда особо верующей, скорее уж деисткой... Считала, что некоторые сверхестественные силы (которых с человеческой позиции можно было б назвать богом или богами) лишь создали Вселенную, устроив тот самый Большой взрыв и задав некоторые ее физические свойства, а затем лишь наблюдали за ее эволюцией. Своего рода научный интерес... Хорошо еще, что хотя бы интересовалась традициями своих предков — иначе и вовсе сразу же прокололась бы.

После появления первой звезды сели за стол. Зажгли свечу в память об умерших предках, разделили хлеб и сели за ужин. Хотя после прошлого разговора настроение было какое-то не праздничное...

Впрочем, вскоре пришлось отвлечься — в дом пришли 'славильщики', ходившие по домам с вестью о рождении Христа и певшие религиозные песни. В ответ им традиционно давали хлеба. К большому удивлению Маши, колядовать в сочельник в эти времена было еще не принято. Коляда будет уже позже — перед Новым Годом (не признаваемым машиным отцом петровским) и Крещением, в святочные вечера. К счастью, хотя бы про это она узнала уже заранее от Кати, как бы между делом расспросив его о том, как Рождество отмечают.

Затем почти все село шло на ночную службу в церковь, однако их это не касалось. Будучи старообрядцем, попов машин отец не признавал, считая, что истинные православные священники давно уж померли, а на смену им прийти не мог никто. Да, впрочем, и не пустил бы никто 'раскольника' в церковь. Все необходимые по представлениям старообрядцев молитвы он знал и читал самостоятельно, а для крещения, исповеди да заключения брака были у общины выборные люди. Хотя с заключением браков вопрос вообще интересный был. Даже в их согласии признавали 'бессвященнословный' брак далеко не все общины6, а многие другие согласия его и вовсе не признавали. Но при этом по факту все равно жили в браке, что Маша считала откровенно странным... Впрочем, это их дело. Как считают правильным, так и поступают.

К созданию самопрялки удалось вернуться лишь после Крещения, и к середине января опытный образец наконец-то был закончен. Самой большой сложностью при ее создании уже ожидаемо стала сложная система шкивов, обеспечивающая привод как веретена с катушкой, так и системы подающих роликов — тем более, что скорость вращения первой и второй пары должна была различаться не меньше, чем в несколько десятков раз.

Поскольку же сама Маша прясть не умела, то на испытания машины решила пригласить подругу.

— И как эта прялка работает? — с интересом разглядывая получившуюся конструкцию, поинтересовалась Катя.

— Ну вообще есть похожие самопрялки у городских, — начала свой рассказ Маша. — Только мы с батей доработали ее. Здесь вот две пары валиков, вращающиеся с разными скоростями, и направляющие воронки. Ты сейчас нить из кудели вручную вытягиваешь, а тут для этого приспособление специальное будет. Сюда мы будем ленту из льна или шерсти подавать, — с этими словами Маша показала, куда она должна проходить, — Протягиваем ее через валики, а затем просовываем в петлю на веретене. Тут пряжа будет в нить закручиваться, а потом уже рогулинкой вот этой, — с этими словами Маша показала стержень с подвижной направляющей. — На катушку сматываться будет.

— Хитро придумано, — после долгого раздумья согласилась Маша, — Этак коль оно работать все будет, так мне лишь колесо крутить останется?

— Так вот в том и весь смысл! — согласилась Маша.

— Хитро придумано... Только вижу я здесь недостаток один, — продолжила Катя, — Веретеном-то нить из кудели вытягиваешь, а для самопрялки твоей лента ровная потребуется... Непросто такую сделать-то будет.

— Так для того другая машина со временем будет, — согласилась Маша, — Мы-то с батей уж думали на счет того... Коль уж самопрялку, да не такую, а многоверетенную, делать, так руками трепать да чесать уж не дело будет. Надо будет и на то дело машину особую делать.

— Машина для трепания, машина для чесания, да самопрялка многоверетенная, да ткацкий станок тоже новый поди, — задумчиво произнесла Катя. — Дюже много всего сделать-то потребуется, дюже дорого оно выйдет... Так что не для нас, Мариш, машины твои будут. Купец какой в городе или барин богатый мануфактуру себе построит да ими-то оснастит его, а мы-то себе как и в былое время гребнем чесать да веретеном прясть будем.

Чтобы опробовать прядильную машину Кате пришлось немало постараться чтобы получить хоть более-менее ровную, одинаковой линейной плотности, ленту из льняных волокон, которую затем начали заправлять в самопрялку. За основу при продевании использовали кусок обычной нити, к которому Катя присоединила ленту, а затем начали возиться с регулировкой усилия прижима роликов подающего механизма. Сначала они попросту крутились вхолостую, не захватывая волокна от нити, но после того, как поджали клинья, дело сдвинулось с мертвой точки. Вытяжной механизм начал исправно затягивать в себя ленту, вытягивая ее, веретено закручивало нить, а направляющая наматывала ее на катушку. Вот только очень скоро стали проявляться и первые проблемы...

Во-первых, неравномерность намотки. Поскольку для намотки нити на катушку использовалась 'рогулька' с направляющей, то для более-менее равномерной намотки требовалось часто останавливать машину для регулировки положения направляющего кольца. Во-вторых, по мере намотки нити на катушку при равных оборотах вала длина окружности катушки постепенно увеличивалась, что в свою очередь приводило к увеличению вытяжки и истончению нити.

Но главной проблемой стало другое. Вытяжной механизм оказался попросту не способен давать качественную нить. При малой вытяжке — от десяти до пятидесяти раз — нитка получалась на вид вполне нормальная, однако слишком малой линейной плотности, из-за чего она попросту не обладала прочностью на разрыв. При увеличении же вытяжки до полутора сотен раз нить получалась нормальной прочности — однако при этом становилась слишком неровной, резко увеличивалось число обрывов при работе.

— Да ты не расстраивайся, — когда Катя, затратив почти неделю на попытки наладить работу самопрялки, заявила, что все это бесполезно и работать не будет, Маша с ней не согласилась. — Наладим еще ее работу! У меня тут уже и мысли некоторые появились, как все лучше сделать...

Самым простым был вопрос с равномерностью намотки — по сути, Маша и до этого уже над ним задумывалась. Хотя и понадеялась, что на первой машине можно будет без него обойтись, но практика показала, что это приведет к резкому уменьшению производительности.

Вопрос со скоростью вращения катушки был посложнее. Требовалось сделать так, чтобы скорость вращения катушки изменялась по мере ее намотки. И очень желательно, чтобы это происходило бесступенчато и без необходимости останавливать работу. Логичнее всего для этой цели было использовать вариатор — однако его изготовление стало бы весьма непростой задачкой. Потратив несколько вечеров на прорисовку возможной его конструкции, Маша в конечном итоге пришла к выводу, что даже если сделать простейший вариант из одного состоящего из двух конусов и пары направляющих роликов, то конструкция получится не самой простой в реализации. Решение возникло буквально случайно по ходу обдумывания идеи с вариатором. попробовать обойтись всего одним направляющим роликом, меняющим натяжение приводного ремня, обеспечивая его проскальзывание. И хоть уверенности в том, что получится добиться стабильных характеристик работы системы и не было, но для первого образца должно было хватить. А там уж и об вариаторе можно будет подумать.

Наконец, вопрос с вытяжным механизмом... Здесь Маша после долгих раздумий решил разделить работы по модернизации вытяжного механизма по двум направлениям. Во-первых, ввести в конструкцию дополнительную пару роликов, которая бы обеспечивала предварительную вытяжку. А во-вторых — попробовать разделить процесс прядения на два этапа, что позволило бы значительно уменьшить необходимую вытяжку. Явно же вытягивать сначала в десять раз, а затем еще в двадцать легче, чем сразу вытягивать в двести раз... Некоторое же снижение производительности машины при этом с легкостью перекроются применением многоверетенной конструкции. А уж с веретеном-то производительность и сравнивать глупо...

Однако на этот раз довести до ума самопрялку Маша так и не успела. В середине января к ним на село приехал купеческий приказчик...

Глава 13.

— Мир дому вашему, — после стука войдя в дом и перекрестившись на старообрядческий манер, произнес незнакомый мужик. — Я приказчик купца Тимофеева Ильи, Прохором Васильевым кличут, — представился незнакомец.

— И тебе здоровья, — кивнул Василий Никитич. — Ну проходи к нам в избу, гостем будешь.

Также поприветствовав гостя, Маша первым делом постаралась составить свое собственное представление о нем — однако с ходу сделать выводы так и не смогла. Он был слишком... обычным. Ничем не примечательным, увидишь такого в толпе — и внимания не обратишь. Возраст лет тридцать. Явно не бедствует, судя по одежде. Обыкновенное лицо с вполне типичными 'русскими' чертами. Ведет себя с достоинством, хотя тут первое впечатление может быть обманчивым — чтобы сказать точно, надо пронаблюдать за общением с начальством... Пока же информации для размышления было слишком мало. Но, во всяком случае, и неприятия с ходу не вызывал, ну а дальше уже видно будет...