Тиоли ❋ Огонь души (Литдорама2)

Пояснение к файлу: Текст не будет выложен где-либо целиком.

Немного пояснений по тексту:

Хён — уважительное обращение мужчины к старшему другу

Агасси — барышня, девушка

Сонбе, сонбеним — наставник, учитель

Шаманы:

Бывают пансу — слепые шаманы-мужчины

Мудан — женщины-шаманки и мужчкая "версия" мудан — паксуму

Вонгви — призраки, озлобившиеся души насильственно убитых людей

Аджумони — тетушка

Kakaotalk — бесплатное корейское приложение для обмена мгновенными сообщениями

КТХ — (Korea Train Express) — сверхскоростные (до 300 км/ч) поезда

ТИОЛИ. ОГОНЬ ДУШИ

Я так скучаю по тебе, что пыль скребет по сердцу

Глава 1

Ближе к ночи зарядил дождь. Я сидела на стуле, положив голову на согнутые в коленях ноги, и просто слушала, как ветер порывами бросает крупные капли в стекло. Звук получался совсем непривычный, как и все в этой квартире. Новой квартире.

Мои вещи перевезли всего в два захода — с собой я забрала лишь одежду, обувь и книги. Подаренных родней и знакомыми плюшевых зайцев и розовых чудовищ, лишь слегка напоминающих слонов и собак, я оставила на выброс отцу и его новой спутнице жизни.

У подъезда дома, уже затащив все вещи наверх, папа поцеловал меня в щеку и ласково попросил:

— Только обещай, что будешь звонить почаще.

Я засмеялась и на миг повисла у него на шее, быстро и бодро тараторя:

— Конечно! Каждый день. Утром и вечером.

Он захохотал в ответ и, отодвинувшись, чтобы лучше видеть мое лицо, фыркнул:

— Даже так? Правда-правда? Нет, мне, пожалуйста, один звонок между парами. Этого вполне хватит.

Я рассмеялась, еще раз поцеловала отца в щеку и напомнила:

— Поезжай, опоздаешь ведь! Гроза скоро.

Он кивнул, потрепал меня по волосам и сел в машину. Я дождалась, когда он вырулил с парковки на улицу и пошла к подъезду. Улыбка сама собой слетела с губ, будто ее и не было.

Как всегда, если меня никто не видел, я позволяла своему лицу то выражение, что по-настоящему отражало мое внутреннее состояние...

Войдя в квартиру, я водрузила сумку на кучу коробок в центре крохотной прихожей и прошла дальше.

На самом деле ни в первый, ни во второй приезд сюда я особенно не присматривалась. Куда больше мне просто хотелось наконец съехать. Даже обстановку выбирать не стала, позволила Маше решить все за меня. И теперь на губах впервые за несколько недель расцветала улыбка. Будущая супруга отца не стала изобретать колесо, обставив квартиру просто, уютно и дорого. Ничего лишнего, белые стены, бежевая мебель, три цвета в полосах штор на окнах, мягкие ковры и темный паркет. Это немного скрадывало странноватую планировку квартиры: огромная, как корт, гостиная-столова-кухня и крошечная спальня с балконом. Для семьи эта жилплощадь совсем не годилась, а для студентки — в самый раз. Куда лучше, чем мелькать перед глазами отца и Маши и заставлять их чувствовать себя виноватыми. И ладно бы я сама хоть как-то это провоцировала! Нет. Эти двое придумали себе проблему вроде моего неприятия за маской понимания и старались не слишком выпячивать свои отношения.

Первым делом я распаковала ноут, и теперь он блекло светился, отбрасывая голубоватые тени на стену и окно.

— Тихо... — зачем-то сказала я себе и улыбнулась. — Все из-за отца. С ним я отвыкла от тишины.

Он вечно тормошил меня, вез куда-нибудь, пытаясь втянуть в старую жизнь. Но то, что для него казалось привычным и обыденным, мне чудилось чем-то из далекого забытого прошлого.

— Так и есть...

Я убеждала себя каждый день, что все было лишь сном, которому поверила, но повторять слова убеждения оказалось проще, чем на самом деле поверить.

— Ничего не было. Душа человека не может покинуть тело и переместиться в прошлое.

Логика. Мне она всегда нравилось. Сейчас я тоже пыталась подогнать все под логику, и исходя из нее получалось, что мне все причудилось. Пусть достоверно, пусть детально.

Психолог, к которому отец возил меня после аварии, часто повторял, что у меня психологическая травма и защитная реакция, когда не мог объяснить, почему на его приемах я не реагирую ни на разговоры, ни на предположения. Мне хотелось подумать, и я банально отключалась, уходя в себя. А все ради того, чтобы разобраться.

Логика вопила, что попытайся я описать все произошедшее отцу, он не поверил бы и тоже сказал, что все приснила. Мне хотелось самой верить в такую версию, но факты говорили об обратном.

У меня появилось много привычек, подмеченных одноклассниками и отцом. Мое тело не помнило их, но разум безотчетно отдавал команды. У меня изменилась поза для сна, мимика, походка, я часто и надолго замирала на месте, глубоко погружаясь в себя. Я разучилась писать и долго вспоминала, как выглядят буквы. Самые простые бытовые действия вызывали у меня нервозность и испуг. Вместо того, чтобы все делать на автомате, мне даже над мытьем тарелок требовалось поразмыслить.

Все посчитали мое поведение странным, но объяснимым.

"Она попала в аварию", — часто слышалось за спиной, когда учитель вызывал меня к доске и я соображала, как взять в руку мел. Я все помнила, просто какие-то моменты словно прикрыл туман.

"Так бывает", — твердили все вокруг, когда я забывала какое-нибудь слово.

"Все пройдет".

Я улыбалась и помалкивала. Потому что иначе бы принялась задавать вопросы, а их с каждым годом копилось все больше. И самым странным стал очень простой: когда я успела выучить иностранный язык?

Почему мне каждую ночь сняться кошмары?

Почему я отчетливо помню вкус незнакомых продуктов?

Почему я тоскую о ком-то, кого никогда не видела? ..

Затрезвонил мобильный, отвлекая от размышлений. Я огляделась и заметила трубку на столике у дивана. Зачем-то поставила мобильник на "вибро", и теперь тот нервно жужжал, медленно двигаясь к краю. Подняв плоскую коробочку двумя пальцами, я внимательно вгляделась в надпись на экране.

Звонила Вера, единственная подруга. Хотя и подругой девушку я могла назвать с большой натяжкой. Очень большой. С первых дней в универе Вера подсела ко мне, а дальше мы просто отыскали точки соприкосновения. Ей хотелось общаться, а мне не мешало создавать видимость обычной девушки.

— Привет, — первой начала Верка, громко дыша в трубку. — Привет, Ветрова! Ты дома?

— Я уже в новой квартире, — ответила я и замолчала.

— А! Но это ведь тоже не далеко? — задумчивость в тоне девушки сменилась воодушевлением. — Я к тебе приеду? Можно?

— С отцом поругалась? — догадалась я, сообразив, что еще могло заставить подругу настаивать о визите в подобную погоду.

— Ага... — простонала Вера. — Все! Скоро буду!

С родителями девушка жила, как на взрывной бочке, никто никогда не знал когда случиться следующая ссора и из-за чего она произойдет. Верка стоически переносила характер отца, примерно раз в месяц напрашиваясь ко мне с ночевкой.

Аккуратно пристроив мобильный обратно на столик, я отправилась на ревизию холодильника. Звонок в дверь застал меня посреди размышлений о том, чем кормить гостью. Оставив дверцу открытой, я отправилась в крошечную прихожую и впустила подругу.

— Размыло все вокруг! — с порога сообщила Вера, стряхивая с зонта и тонкой курточки воду. — У тебя тут еще стройка идет... Песок кругом...

Продолжая говорить, девушка всучила мне свой рюкзак и безразмерный пакет, а после скинула на коврик у двери мокрые ботинки.

— Весна! — с пренебрежительными нотками произнесла Вера и осмотрелась. — А ничего так. Миленько.

Я вслед за подругой осмотрела квартиру в неярком свете ноута и распахнутого настежь холодильника и нажала одну из кнопочек выключателя. Под потолком вспыхнула большая плоская рамка очень концептуальной люстры — Маша учла мое единственное пожелание и не стала засорять квартиру розочками, круглыми креслами и любыми признаками розового или близкого к нему оттенков.

— Классно, когда мачеха — дизайнер, — с легкой завистью произнесла Вера и поджала пальцы на ногах, заметив, что оставляет за собой мокрые следы на темном паркете.

— Подожди, — я потянула девушку в ванную. — Снимай носки, я тебе дам другие. Простудишься еще. И тапочки тоже дам.

— Я бы перебилась, — попыталась отмахнуться подруга. — Не заболею. У тебя пол с подогревом. И тепло очень.

Я усмехнулась, но тапочки и носки все же выдала, а сама отправилась обратно на кухню — чайник ставить.

— О! Хорошо, что я кое-что прикупила по дороге, — заглядывая в мой холодильник, вздохнула Вера и стала выгружать из пакета еду.

Я задумчиво глянула в недра своей техники, вытащила контейнер, открыла, понюхала и, быстро закрыв, вернула на место. Кроме нескольких таких же контейнеров с просвечивающим через стенки содержимым в холодильнике была морковь в нижнем отделении, имбирь в большом пакете, купленная предусмотрительной Машей свинина, с десяток разнообразных соусов и, почему-то, засунутые во второе нижнее отделение вакуумные упаковки с самым разным содержимым. Ничего из этого для кормления придирчивой Веры не подходило.

Девушка быстро заняла мою раковину крупными клубнями картофеля, принявшись уверенно их чистить новеньким ножиком из набора в металлической подставке. Очистки с легким хлопком падали на дно раковины, пока девушка быстро рассказывала про очередную ссору с родителями.

— ... Ну и мать, само собой, ни слова не сказала. Даже не подумала его остановить, а отец в очередной раз... Ну ты его знаешь! С катушек съехал. Все ему мерещится что-то...

Я покивала и распахнула шкафчики рядом с плитой. Там обнаружилась единственная кастрюля и пара сковородок.

— Отлично, — закончив, Вера притопнула в сером тапке с открытым носком по полу и улыбнулась мне. — Сейчас отварим, колбасок нажарим. Эх! Я голодная как волк! А потом... — Девушка многозначительно мне подмигнула. — Потом я тебе свою новую задумку расскажу!

Через полчаса мы уже медитировали над тарелками. Мне есть не очень хотелось, а Вера не желала есть слишком горячее.

— Так что там у тебя за задумка? — встав и вытащив из холодильника бутылку воды, спросила я, быстро наливая себе в стакан.

— Мы поедем в Сеул! — самодовольно произнесла Вера и откусила от колбаски.

— Куда? — Я поперхнулась водой и закашлялась.

— Зря мы что ли на курсы языковые с тобой ходим? — пожала плечами подруга. — У тебя вообще язык отличный, будто родилась со знанием корейского, а я буду у тебя хвостиком.

Довольная своей затеей, подруга радостно заулыбалась и отобрала у меня стакан с водой.

— Я еще ничего не продумывала, но ты сама представь! — тарахтела Вера. — Прилетим, доберемся из Инчхона в Сеул, поселимся где-нибудь, поживем в этой стране недельку. Шикарно, правда?

Я нервно улыбнулась Вере и прикусила губу.

— Мама не очень обрадовалась, но разрешила, — добавила подруга. — Не сейчас, конечно, летом, во время каникул. А пока можно все обдумать. Билеты купить. Жилье найти. В гостинице мы ютиться не будем. Я хочу просто снять какое-нибудь жилье. Будем изнутри на местную жизнь смотреть. Классно, правда? Уверена, отец тебе все оплатит!

За отца я не беспокоилась, даже наоборот. Папа не раздумывая выдаст мне свежеоформленную кредитку, если поймет, что для него это шанс меня растормошить.

— Как странно... — пробормотала я и поднялась.

— Что? — спросила Вера.

— Ничего, — отмахнулась я и подошла к одному из двух больших окон комнаты.

За окном все так же лил дождь, и под быструю частую дробь капель по стеклу мне отлично думалось.

С аварии и моей непродолжительной комы прошло три года и все эти три года судьба всячески подсовывала мне намеки или точные указания одной единственной дороги. И эта дорога, как тоненькая красная нить, вела практически на другой конец света. Многие намеки ворвались в мою жизнь вместе с появлением Веры. Девушка любила смотреть азиатские сериалы и привила мне любовь к ним, сначала прожужжав все уши словами "дорама" и "оппа". Она даже повадилась называть меня онни, тем самым на корейский манер обозначив нашу небольшую разницу в возрасте — я была старше на год.

Меня забавляли эти игры подруги. Сама себя я чувствовала слишком взрослой для всех этих увлечений, пока Вера не позвала меня на языковые курсы. Сама девушка шла туда исключительно из любопытства и увлечения дорамами. Мой пробный визит перерос в то, что уже два года мы с подругой два раза в неделю посещали после занятий большое здание в центре, где занимались и другие языковые группы.

Преподавал корейский занимательный дядечка, которого все мы уважительно величали сонбе, что означало всего лишь "наставник". Вообще-то мужчину звали Виктор Пак, но от предков-корейцев ему досталась лишь фамилия. По национальности и этнически он был узбеком, отличался невысоким ростом, широким лицом и на так любимых Верой опп ни капельки не походил. Но мне нравился его понимающий хитрый взгляд, добрая улыбка и невероятное терпение. На второй год обучения в группе осталось десять человек из двадцати и благодаря стараниям учителя все худо-бедно могли разговаривать на корейском.

Мне с самого начала было одновременно и проще других, и сложнее. Тот язык, который знала я, не сильно, но отличался от современного звучания, но я быстро освоилась, уловив общие черты изменений, произошедших за столетия. Я старательно заучивала правила и особенности произношения, радовалась словам, которых в моих знаниях не было, и получала похвалу от учителя Пака за старание.

Чуть хуже дела обстояли с хангылем. Обладая какими-никакими знаниями устного языка, фонетическое письмо я осваивала со скрипом. Но, в любом случае, даже с огрехами и трудностями сразу же выбилась в нашей группе в ряд отличниц.

И вот теперь вслед за сериалами и языковыми курсами Вера придумала эту поездку...

— Будто все сознательно подталкивает меня в эту страну, — едва слышно пробормотала я, глядя на огни в домах по ту сторону улицы. — Странно... Очень странно...

Но может так оно и надо?

С некоторых пор я жила по принципу: что не происходит, все правильно. Побаивалась, конечно, но приноравливалась к изменениям. А некоторые провоцировала сама, не желая ждать, когда что-то произойдет по воле случая. Так было с отцом.

Я глубоко вздохнула, будто ожидая почувствовать проникающий из воспоминаний запах. А потом и вовсе прикрыла глаза, полностью отдаваясь воспоминаниям.

* * *

Это было удивительное место, совершенно не похожее ни на какое другое. Там витал странный и очень необычный аромат. Будто в одном флаконе смешали сразу и весеннюю сырость и всевозможные духи. Чувствуешь себя будто в шлейфе аромата, когда он настолько легкий и раздражающий, что хочешь не хочешь, а начинаешь искать в нем какие-то нотки с целью распознать все ароматы. Этот ненавязчивый шлейф смешивается с итальянской речью, с солнечными лучиками, с потребностью лавировать среди машин, мопедов и весосипедистов. И после этого даже не знаешь, оправдались ли ожидания, но ощущение приятное, как будто все время гадаешь. И гадать приятно. И тайны разгадывать хочется вновь и вновь. И меняться, разгадывая. И жить уже с этим знанием.