Глава 1
Ласковое утреннее солнце несмело протянуло тонкий лучик сквозь легкую занавеску и осторожно погладило спящего мага по щеке. Маг нехотя открыл один глаз, потом, подумав, второй. Сладко потянулся, зевнул и сел на чуть скрипнувшей кровати. К нему тотчас подбежал здоровущий черный кот и потерся пушистым бочком о босые ноги хозяина, радостно мурлыча в предвкушении скорого завтрака.
— Что, Кисс, заждался? — маг ласково погладил кота, и тот начал ластиться с удвоенным энтузиазмом.
Маг неторопливо натянул штаны и рубаху, расшитую у ворота руническими письменами, — на заказ шита, дриадскими мастерицами. Босиком вышел на крыльцо, сощурив на солнце темные глаза. Долго умывался холодной колодезной водой, фыркая и брызжа на кота. Тот недовольно поджимал то одну лапу, то другую, но терпеливо ждал, когда маг вдоволь наплещется и займется своими прямыми хозяйскими обязанностями.
— Добрый день, господин Дарилен! — раздался из-за забора задорный голос, выделивший интонацией слово "день". Румяная, пышущая здоровьем торговка зеленью уже спешила с рынка с опустевшей корзиной.
Маг, нисколько не смутившись, жизнерадостно улыбнулся в ответ:
— Добрый день, милла [1] Риенна!
Красотка польщенно заулыбалась и пошла дальше, к родному дому, голодному мужу и соскучившимся за утро детям.
Поначалу маг смущался, когда кому-нибудь из соседей доводилось стать свидетелем его позднего пробуждения: сказывалась еще ученическая привычка вставать на заре (наставник, помнится, до-о-олго закреплял у любящего поспать ученика эту привычку... Не один посох сломал...). Но прошедшие с тех пор годы привели с собой опыт, а вместе с ним — и уважение окружающих. И теперь горожане, видя в полдень мага, сонно протирающего глаза, лишь отмечали уважительно: "Поди всю ночь колдовал, не выспался".
Дарилен обосновался в Лазоревой Долине около пяти лет назад — и с тех пор ни разу не пожалел о своем выборе. Этот островок владычества людей находился как раз посередине между Эльфийским Лесом и Гномьими Горами. Конечно, и гномы, и эльфы называли свои владения по-другому, но их названия на чужих языках, величаво-звонком эльфийском и раскатисто-грозном гномьем, для человеческого уха звучали настолько громоздко и зубодробительно, что люди так и не удосужились их выучить, лишь для официальных бумаг раскапывая в архивах исконные названия.
Формально Долина подчинялась королеве Халиссе — правительнице Сиднара, королевства людей. Фактически же это было обособленное княжество, государство в государстве: россыпь селений и в центре — небольшой городишко с незамысловатым названием Чарск. Название городку дала полноводная река Чара, которая рождалась где-то в вершинах Гномьих гор, спускалась в долину и ветвилась там на десятки притоков, по которым, собственно, и строилась добрая половина селений. С королевством Долину соединял лишь тонкий перешеек в горах. Но переход был делом долгим и хлопотным, к тому же в горах время от времени случались обвалы и дорогу засыпало камнями, поэтому сообщение с "большой землей" (или, как называли жители Долины мир по ту сторону горного хребта, — с Загорьем) налаживалось примерно раз в год — когда приезжали сборщики налога для королевской казны. Да еще изредка заезжали торговые обозы в поисках новых покупателей, не избалованных столичным разнообразием. Сами долинцы вполне обходились своими силами, а торговые дела предпочитали вести с соседями — эльфами да гномами.
Лазоревой долину назвали первые пришедшие сюда люди — дело было весной, когда пышно цвела трава лазорька, отчего земля казалась опрокинутым небом. Трава, так впечатлившая своими нежно-голубыми цветами первопроходцев, не росла нигде в Загорье и на долгие годы стала главной достопримечательностью долины. А потом, когда знахари выяснили, что настойка лазорьки обладает противопохмельным свойством, в долину началось сущее паломничество! И только дорожные тяготы спасли диковинное растение от вытаптывания, а долину — от разорения. Вскоре ушлые поселенцы наладили выращивание лазорьки в промышленных масштабах, производство ее настойки было поставлено на поток, а само снадобье исправно поставлялось в лавки королевства, и долину наконец-то оставили в покое.
Оторванность от шумного суетливого Сиднара и привлекла Дарилена. Пару-тройку лет он помыкался по деревням, поработал наемным колдуном, а потом осел в Чарске на правах городского мага. Ежемесячного жалованья ему, правда, не платили, но и сдельной оплаты хватало с лихвой. До недавнего времени...
Наконец маг покончил с утренним туалетом, одним небрежным движением пригладил чуть вьющиеся черные волосы, немного не достающие до плеч, зашел в дом и со словами: "Ну-с, что у нас на завтрак?" — распахнул двери кладовой.
Н-да... Открывшаяся взору картина радости не вызывала. На полке сиротливо жались друг к другу лишь горшок со вчерашней вареной картошкой да кувшин с молоком.
Горшок перекочевал на стол в кухне, молоко — в кошачью миску, стоящую у печи. Кот подозрительно принюхался, но не дождался ничего посущественнее и укоризненно поглядел на хозяина.
— И нефево на меня так фмответь! — с набитым ртом отозвался маг. — Фам на диете...
Чуткий слух мага различил подозрительный шорох в птичьих трелях, разливавшихся за распахнутым окном, еще до того, как чуть слышно пискнул охранный контур, оповещая о проникновении во двор незнакомца. Маг напрягся и бесшумно подкрался к окну, придерживаясь стены. Подобрался, как пружина, готовая развернуться в любую минуту, сконцентрировался и резко выбросил руку за окно, одновременно выскакивая вперед. За окном что-то треснуло, хрустнуло, и сразу вслед за тем раздался душераздирающий вопль. Маг поморщился, но хватку не ослабил. Его цепкие пальцы сжимали ухо, медленно наливающееся багрянцем, а к уху прилагался и его владелец — непрерывно вопящий на самой высокой ноте (не столько от боли, сколько от страха) мальчишка лет десяти. Маг грозно сдвинул брови и бесцеремонно, одним рывком втащил непрошенного гостя в комнату — прямо через подоконник.
— Как посмел ты проникнуть в мое жилище, недостойный отрок?! Отвечай, не то я зачарую тебя на веки вечные! — хорошо поставленным голосом вопросил Дарилен. Немного полюбовался произведенным эффектом и уже нормальным тоном продолжил: — Что ты здесь делаешь, щенок? Кто послал тебя шпионить за мной? А ну отвечай, живо!
Мальчишка, видя, что его не собираются ни испепелять на месте, ни превращать во что-нибудь непотребное вроде жабы или усатого запечного таракана (во всяком случае, прямо сейчас), немного сбавил тон и заверещал:
— Дяденька колдун!.. Ой!.. Ай-ай-ай!.. Дяденька колдун, отпустите меня, пожалуйста! Я больше не бу-у-у-ду-у-у!.. Никто меня не посылал, я сам пришел, честное слово!.. Дяденька колдун! Ну пожа-а-алуйста... — последние слова горе-соглядатая прозвучали так жалобно и безнадежно, словно вместо "дяденьки колдуна" перед ним стоял голодно скалящий зубы упырь.
Маг несколько успокоился и чуть расслабил руку, но отпускать пленника не спешил.
— И что же тебе от меня было нужно? — раздраженно поинтересовался он.
— Я к вам в ученики проситься пришел... — краснея, промямлил мальчишка.
— Чего?! — маг так растерялся, что выпустил ухо незваного гостя — уже изрядно опухшее, пылающее, как закатное солнце накануне ветреного дня. Мальчишка, впрочем, не спешил удирать, только скривился, держась за ухо, и попросил, уже и сам не веря в успех своего предприятия:
— Дяденька колдун, возьмите меня в ученики! Я смышленый, грамоте быстро выучился! И не из трусливых, не глядите, что ростом не вышел, даже на дракона не побоюсь выйти! Возьмите меня в ученики, дяденька колдун!
Маг от души расхохотался. Хохот получился несколько зловещим. "Драконоборец" заметно струхнул и попятился, но все же одернул себя, пересилил страх и остался стоять перед магом, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях.
— Как тебя зовут-то, парень? — отсмеявшись, спросил колдун, утирая выступившие от веселья слезы.
— Вотий, — ответил мальчишка, слегка осмелев.
— Вот что, Вотий, — уже серьезным голосом продолжил маг. — Иди-ка ты лучше домой. Не беру я учеников, да и ни к чему тебе колдовское ремесло. Пойди лучше к столяру в подмастерья или к скорняку, на худой конец — к пекарю. Или отцовское дело продолжи. Отец-то твой чем занимается?
— Нету у меня отца, — буркнул парнишка, насупившись. — И мамки нету. Сирота я, одна только сестра родная есть у меня, мы у дядьки живем. Да только у него своя семья большая, не хочу я у него на шее сидеть, обузою себя чувствовать, — и, шмыгнув носом, совсем уже тихо и неуверенно добавил: — Я хочу быть сильным и грозным, как вы, упырей бить и разбойников в лягушек превращать...
Мага позабавило такое представление о профессии чародея, но разъяснять незваному гостю его ошибку он не стал, и вместо этого лишь сочувственно качнул головой.
— А где он живет, твой дядя? — одежда мальчугана выдавала его деревенское происхождение — городская ребятня домотканые рубахи да штаны не носит и кушаками не подпоясывается. Небось в одном из окрестных сел живет, встал с первыми петухами — и сюда. В ученики проситься...
Мальчишка помялся немного, но все же ответил:
— В селе Большие Лыковицы, что на реке Шире стоит.
Маг присвистнул. Село Большие Лыковицы он знал, довелось ему лет пять назад с тамошней нежитью близко познакомиться и душевно так пообщаться. И до сих пор лыковчане, выбравшиеся за пределы родного села, считают своим долгом при встрече угостить Дарилена обедом и поставить кружку-другую медовой настойки, таким нехитрым способом засвидетельствовав свое уважение. Еще бы! Не каждый маг, проезжающий мимо села по своим делам, возьмется извести упыриный выводок на местном кладбище, упокоить парочку шальных призраков в селянских хатах и отвадить от полей мелких, но шкодливых полевых духов, забавляющихся вполне материальным вытаптыванием посевов и подрезанием колосьев. Но ведь до Лыковиц три дня пути, и то на лошади или телеге, а пешком хорошо если за неделю доберешься!
— Как же ты здесь оказался? Неужели дядя отпустил тебя одного в столь дальний путь?
— Так я и не спрашивал, — потупился Вотий. — Я тишком из дому убежал да к торговому обозу прибился — подсобили добрые люди, подвезли. А тут уж я к вам прямиком подался. Мне прохожие разъяснили, где вы живете, а уж имя Дарилена Заозерного у нас в округе любой малец знает!
Маг только вздохнул. Он всегда считал, что известность и хорошая репутация — вещи в магическом ремесле необходимые. Да вот гляди ж ты, оказывается, и они плохую службу сослужить могут.
— Ладно, — неожиданно смилостивился маг, хитро прищурившись. — Хочешь быть моим учеником? Ну так вот тебе вступительный экзамен! — и с этими словами вручил мальчишке огромную пыльную метлу, которая возникла в его руках из ниоткуда, словно из воздуха соткалась.
Просиявший было мальчишка недоуменно уставился на мага.
— А что же мне с этим делать?
— Как — "что"? Использовать по назначению! — с этими словами маг подтолкнул "ученичка" к неприметной доселе двери в соседнюю комнату. — Сможешь прибраться как следует в моем рабочем кабинете — так и быть, возьму тебя в обучение, а нет — что ж, придется тебе дожидаться, когда обоз твой в обратный путь тронется.
"Рабочий кабинет" был проверенным средством, одинаково хорошо помогающим избавиться от навязчивых посетителей и заставить раскошелиться несговорчивых клиентов. Маг по праву гордился своим изобретением — оно его не раз выручало.
В большой пыльной комнате с живописно свисающей по углам паутиной у стен стояли огромные книжные шкафы, пестреющие обтрепанными корешками старинных фолиантов, а в центре — широкий стол, заваленный исписанными свитками и заставленный пробирками с мутноватыми жидкостями всех мыслимых цветов, и глубокое удобное кресло — из кожи, подозрительно напоминающей человеческую. С потолочных балок вперемежку с пучками сушеных трав свисали чучела летучих мышей, ворон и гадюк. Убранство "кабинета" довершал уютно пристроившийся между двумя шкафами человеческий скелет. В общем, классический кабинет мага в представлении обывателей. А учитывая тот факт, что скелет был особым образом заговорен и всякий раз, когда кто-нибудь заходил в кабинет, приветливо махал рукой и дружелюбно клацал челюстью, можно представить себе эффективность сего "рабочего помещения".
— А вы?.. — заикнулся было мальчик, заметив, что маг повернулся к двери и собрался уходить.
— А у меня свои дела, — обманчиво ласково улыбнулся тот. — Да ты не стесняйся, будь как дома! И Ярика не забудь обтереть, а то он совсем запылился!
— К-к-какого Ярика?
— А вон он, в простенке между шкафами стоит...
Едва маг проговорил это, как дверь с гулким стуком захлопнулась, отрезая незадачливого ученика от остального мира.
* * *
В обязанности городского мага, помимо прочего, входил ежеутренний осмотр городка на предмет подозрительных происшествий с применением магии — впрочем, в силу некоторых особенностей профессии мага утренний обход с легкостью заменялся обходом дневным, а то и вечерним.
Поначалу люди с опаской относились к магу, тогда еще — пришлому незнакомцу, предпочитая обращаться к нему только в совсем уж запущенных случаях. Но прошел год, другой — и жалобы на "нечистые" происшествия посыпались на Дарилена, как горох из дырявого горшка — только успевай распутывать! Впрочем, к разряду "магических" горожане причисляли чуть ли не все события, объяснить которые прямо на месте не получалось, а потому половина дел не стоила и выеденного яйца. Но сейчас... Сейчас в карманах у мага было пусто, как в животе у вурдалака, и он с радостью взялся бы за парочку-другую "странных" случаев. Право, хоть договаривайся со знакомым некромантом на предмет поднятия пары-тройки упырей на местном кладбище — один потихоньку поднимает, другой эффектно укладывает красивой поленницей, а гонорар — пополам... Или, может быть, написать давно обещанную статью в газету "Магические ведомости"? Главный редактор там, конечно, сущий упырь, платит жалкие гроши, с таким скрипом расставаясь с каждой мединкой [2], будто лично собирает их на паперти, но всё деньги. В доме еды — как Кисс наплакал. Да и магический кристалл надо бы подновить, совсем замутился. А про куртку и говорить нечего — дыра на дыре, одними заклинаниями и держится — стыд и позор! Этак скоро вся окрестная нежить начнет над ним потешаться и хихикать при встрече! Безобразие!
За раздумьями маг сам не заметил, как обошел городишко и вернулся к своему дому. О непрошенном госте он и думать забыл. Обычно такие вот "великие воители", стоило сунуть им в руки веник, исчезали в неизвестном направлении, пылая праведным гневом ("Как?! Я — и убираться, как какая-то девчонка?!") — если, конечно, не смывались раньше, сразу после обмена приветствиями со скелетом. А зря. Если маг, особенно начинающий, не будет поддерживать в своем доме элементарный порядок, то он рискует превратиться не только в банального неряху, но и в неудачника — для большинства артефактов и амулетов пыль и бытовая грязь губительны, да к тому же многие магические предметы следует время от времени "навещать" — брать в руки, осматривать, любовно очищать — иначе вещь просто-напросто забудет своего хозяина и перестанет ему подчиняться. Правда, была в этом правиле одна лазейка, позволявшая более-менее умелым чародеям не так часто махать тряпкой (и Дарилен пользовался ею без зазрения совести), но для учеников чистота и идеальный порядок в доме — закон.
