С утра вырвавшийся на свободу великий князь колесил по столице. Сначала побывал у Самарского -Быховца. Оттуда поспешил в Горный на встречу с молодым ещё не оперившемся инженером Густавом Лизелем и его наставником Нефедьевым. Провёл с ними всю первую половину дня, обсуждая возможность взятия песка под Старой Ладогой и доставки в Ириновку. На обед заехал к лейб-гвардии казакам, что размещались возле лавры Александра Невского. Справился там о делах Кутейникова. Убедившись, что люди в конвой будут в конце января, забрал рапорт об отборе и поспешил к Шишкову на Почтамтскую.

Александр Семёнович принял гостя радушно, но первая улыбка тут же сменилась печальным выражением лица.

— Ещё раз, Александр Николаевич, хочу выразить скорбь о нашей общей утрате, но я рад принять вас в своём доме. Желаете пройти в гостиную, Юлия Осиповна будет рада вам и Семёну Алексеевичу, или у вас, как обычно прежде всего дела, тогда прошу в мой кабинет.

— Как обычно, Александр Семёнович, — улыбнулся великий князь, — но после непременно попьём чай в гостиной. Полагаю, мнение Юлии Осиповны о наших делах будет полезным.

— Тогда прошу в кабинет, — Шишков махнул лакею, — а я следом, только распоряжусь по приготовлениям.

Шишков действительно почти не задержался и вошёл в кабинет сразу за гостями.

— Присаживайтесь, я рад вас выслушать.

— Александр Семёнович, я приехал по поручению государя, чтобы лично просить вас стать одним из моих наставников и помочь мне в затеваемом мною литературном деле.

-Это крайне льстит моему самолюбию, — улыбнулся Шишков, — но не могли бы вы рассказать подробнее.

— Я намерен издавать для нужд легиона журнал с приложением. И вы необходимы мне в качестве цензора и наставника.

— Вот как, — Шишков прищурился, — государь дозволил вам издание. Что ж, Александр Николаевич, тогда извольте доложить мне, что, собственно, вы намерены печатать, где, кого видите в качестве редактора, где собираетесь искать авторов?

— Не на все вопросы у меня есть ответы, — великий князь встал. — Намерен я издавать легионный журнал и приложением к нему листок. Журнал назначен быть обучающим и справочным для обер-офицеров. В нём должны публиковаться рекомендации командования по несению службы, доводиться выводы по результатам прошедших манёвров. Кроме того, сами обер-офицеры будут поощряемы за написание в журнал о возможных улучшениях по несению службы, а также отзывов и мнений по ним. Тем самым, журнал выполнит роль офицерского собрания. Ведь легионные офицеры разбросаны по гарнизонам и не могут собраться обычным порядком. Кроме того, оный журнал не будет обладать обычной закрытостью офицерских собраний, что позволит избежать не нужных обсуждений. Журнал представляет собой вполне практическое издание, лишённое всяческой литературной художественности. Всё что издаётся в нём будет носить исключительно служебных характер. А вот с листком иное дело. Оный предназначен для зачитывания солдатам и местному населению. В нём должны содержаться поучительные истории, одобренные начальством новости и проповеди церковных иерархов от разных конфессии. Здесь будет особенно важна работа цензора. Цель листка, поддерживать в солдатах и местных обывателях веру в могущество державного орла. Издавать журнал намереваюсь в столице, вплоть до построения собственной типографии в Выборге. Среди столичных я пока выбора не сделал. Место редактора намерен предложить господину Булгарину и надеюсь, что он подберёт авторов для листка. Я закончил.

— Присаживайтесь, — кивнул Шишков. — Несомненно я не могу оставить вас наедине с этими писаками и помогу вам. Я полагаю, что редактором журнала лучше пригласить генерала Гогеля и печатать оный в военной типографии генерального штаба. Ему это будет вполне удобно. Фадей Венедиктович же, если согласится, будет редактором листка. Его же связи среди литераторов позволят собрать материал для листка. Гостеприимная Юлия Осиповна тоже сможет привлечь не мало авторов в ваш листок. Полагаю полезным посвятить её в ваши планы.

— В таком случае, нам пора перейти в гостиную, — улыбнулся великий князь.

Госпожа Шишкова держала себя в возрасте чуть за тридцать, несмотря на значительно превышающие это число года. За столом она вела себя живо, стараясь развлечь гостей разговором на какие-то малозначащие темы. А говорила эта молодящаяся брюнетка, если хоть сколько-нибудь можно полагаться на цвет волос у женщин, с легким, но хорошо распознаваемым польским акцентом. В определённый момент речь зашла о мужских делах, и Шишков сообщил жене:

— А знаешь, душенька, мы с Александром Николаевичем, при всём своём желании не сможем обойтись без твоей помощи.

— Даже так, — хозяйка гостиной прикрыла улыбку веером и стрельнула глазками в великого князя, — Чем же хрупкая женщина может помочь в мужском деле?

— Обаянием, Юлия Осиповна, — улыбнулся в ответ великий князь, — радушием и духовным соучастием.

— А вы, прелестный мальчик, — она сложила веер и упокоила его на сгибе левой руки. — Я буду рада помочь своему мужу, но в чём?

— Видишь ли, Александр Николаевич намерен учредить журнал для пользы офицеров и поучительного увеселения солдат легиона Великого Князя Финляндского. Я собираюсь помочь ему найти достойных молодых литераторов. Твоя помощь в этом будет неоценима.

— Я слышала об этом легионе. Говорят, там служат и польские дворяне.

— Вас не обманули. Но, к сожалению, их там меньше, чем мне бы хотелось. Я готов с радостью принимать выходцев из Польши на службу и не обязательно дворян. Но дело продвигается весьма медленно. Тем не менее, я намерен кроме рассказов литераторов публиковать и поучительные слова пасторов. Надеюсь, они не откажутся наставлять добрых католиков. Их слово принесёт духовное спокойствие поляку, в далёком гарнизоне заснеженной Финляндии.

— Ах, какой ужас, — вздохнула Шишкова и раскрытым веером прикрыла рот. — А знаете, я буду рада не только помочь вам в поиске литераторов, но и готова взять под опеку ваших польских офицеров, чтобы служба не казалась им настолько тяжёлой.

— Полагаю они будут рады. И я тоже, но только если ваше участие не изнежит их и не нанесёт вред службе. Судьба военного стоять подле смерти и преодолевать трудности. Не испортите их. Инче мне придётся наказать всех.

— Ах, вы слишком строги. Неужели вы казните беззащитную женщину, — она прикрыла улыбку развёрнутым веером и стала плавными движениями обмахивать себя.

— Я поступлю ещё жёстче, — улыбнулся великий князь, — я перестану пить чай в вашем доме.

— Ха-ха, — рассмеялась Юлия Осиповна. Их взгляды на секунду пересеклись. Смех прервался буквально на мгновение: — Ха-ха, какой же вы шутник. А что же вы намерены издавать помимо литературных рассказов?

— Многое. Например, свои эссе. Не так давно я написал рассуждения о внутренней баллистике выстрела. Вот его и опубликую для общего обсуждения.

— Ой, о чём это?

— Это военные дела, связанные с изучением особенностей стрельбы. Ведь до того, как пуля покидает ствол, она движется по нему. Пороховые газы вминают её в нарезы. Нужно точно определять какая длинна ствола достаточна, какой крутизны можно сделать нарезы, какой заряд насыпать... — великий князь смущённо запнулся, и приподняв левую бровь посмотрел на Шишкову.

— Это, наверно, очень интересно. А знаете, приходите к нам пятнадцатого. У меня часто бывает Анкудович, Викентий Александрович, он служит в артиллерийском училище и занимается этой, — она веером попросила помощи в произношении, но справилась сама, — баллистикой, и развлекает меня своими математическими изысканиями.

— Благодарю за приглашение, надеюсь у вас будет такой же прекрасный чай, как сегодня.

4 декабря 1828, Санкт-Петербург

* * *

Санки неслышно скользили по неокрепшему, пусть уже и далеко не первому, снегу.

— Будут настоящие морозы и снег начнёт хрустеть, — задумчиво произнёс великий князь, глядя куда-то вниз на набегающую землю, и вспоминая полученные из Америки доклады. — А в Мексике тепло.

— Надеюсь вы довольны удачным окончанием мексиканской кампании? — поинтересовался Юрьевич.

— Она не окончена. Да Волконскому удалось поймать мексиканскую армию в узкости у Атотонилькильо и заставить отступить. Испанцы взяли Мехико. И в общем, военные действия можно было бы и прекратить, но мне не известно, чтобы дон де ла Кадена спешил с заключением соглашения о передачи под нашу руку оговорённых земель. Не сильно удивлюсь если теперь прежня расторопность и сговорчивость испанцев исчезнет. Полагаю, я скоро оформлю некоторые свои мысли и надо будет встретиться с Карлом Васильевичем.

— И как вы намерены поторопить испанцев?

— Угрозой, что государь расквартирует в испанских городах армию и отпустит казаков по-шершить. Если не захотят, чтобы испанская часть Мексики превратилась в вытоптанную обезлюдевшую пустыню, поспешат уговорить нас вернуться на нашу часть.

— Государь может не одобрить.

— Я сначала справлюсь... Однако, пора бы уже быть вестям из Болгарии, — отметил великий князь, наблюдая за приближающимися воротами Александровского завода, радушно распахнувшимися перед санками.

За воротами санки остановились, и они быстро поднялись в кабинет управляющего. Великий князь спешил доложить наставнику результаты своих размышлений. Кларк внимательно рассматривал план опытного завода, с нанесёнными великим князем правками. В то время как воспитанник продолжал излагать:

— Печь для обжига известняка необходимо закладывать прямо сейчас. также как и готовить место под бегуны, которые остались у вас после замены на охтинском пороховом. Они, конечно, маловаты, но они есть... лишь установить. Потом заменим, если дело пойдёт. Сейчас и мощности паровой машины может не хватить на большие.

— И всё же — покачал головой Кларк, — основа печи, поставленная зимой, может весной осесть.

— Учтём осадку при строительстве печи весной. Главное, чтобы эта печь простояла хотя бы год и позволила злить цементом основания под цеха и, если понадобится, под новую печь обжига. Будем ждать упустим следующее лето.

— Хорошо. Известняк по первости будем брать с Путиловской горы, песок с Красной горки, — заводчик задумчиво почесал подбородок. — Начинать надо сейчас. Пока нет серьёзных морозов разберём грунт на пол сажени, забём брёвна и заложим камнем. Что же до расчистки мест под цеха и будущую машину, то это придётся отложить, людей на всё не хватит. Потом морозы...

— Именно, что морозы. И этой зимой нужно найти помощников Москвитину. Слишком много у него работы. За зиму предстоит сделать чертежи учебных ружей, станков, паровой машины, а ещё полагаю придётся обдумать углубитель дна. Скоро потребуется подводить глубоко осаженные баржи с известняком, чугуном, песком и прочим. А подвести их к берегу нельзя. следующий год промучаемся с вынесенным пирсом, но потом надо исправить дело.

— И как вы собираетесь углублять дно?

— Так же как в Кончезёрске добывают озёрную руду. Только к черпакам надо подсоединить паровую машину.

— Очевидно вы намерены всюду поставить по паровой машине, да хватит ли дров. Впрочем, с причалом можно поступить иначе сделать каменный мол до достаточной глубины и насыпать земли.

— Очевидно, и так можно. Но дно залива слишком полого. Только насыпкой земли проблему не решить. У меня нет сомнений, дноуглубительная машина понадобиться. И у нас есть вся зима чтобы продумать её.

Кларк помолчал некоторое время и сказал:

— Москвитину я могу дать мальчишек. у меня есть на примете трое четырнадцатилетних писарей, достаточно толковых чтобы заняться этим делом. А возможно сыщу и ещё.

— Это было бы прекрасно. Набрать бы таких десяток, да к ним добавить ещё выпускника горного. Его можно было бы подучить на чём-нибудь не сложном. Мне надо наладить производство универсальных пусковых механизмов.

— Каких? — Переспросил Кларк.

— Пусковых, — великий князь разложил на столе эскизы. — Вот такое устройство. Чека, скоба, удерживающая подпружиненный ударник и небольшой заряд ударного пороха. Его можно крепить к трубе для запуска сигнальной ракеты либо к гранате бросаемой рукой.

— Когда они вам нужны?

— Первые пол сотни я хочу получить к январю, если это возможно. Устройство довольно простое. Разве только витая пружина может оказаться слишком сложной. Но если её заменить чем-нибудь... например набором тарельчатых...

— Я думаю, нужно попробовать разные варианты, — задумчиво проговорил Кларк, разглядывая эскизы. — Если с пружинами, я бы предложил использовать детали оружейного замка. Это особенно привлекательно в том смысле, что можно такие детали снимать выбракованных ружей.

— Согласен с вами, но рано или поздно появится необходимость делать новое, и в значительных количествах, и к этому нужно готовиться.

— Но я могу предложить вам обойтись без пружин вообще. Снабдить ударник широкой торчащей наружу шляпкой. Для использования достаточно выдернуть чеку и ударить второй рукой по шляпке или ею обо что-нибудь. Этого будет достаточно чтобы вспыхнул ударный порох. Конечно, с пружиной удобнее, но так проще всего. К январю их можно сделать хоть пятьсот, если на то будет ваше желание.

— Вы правы. Давайте попробуем без пружин. Полагаю, недели хватит, чтобы получить первый десяток для пробы. — согласился великий князь.

8 декабря 1828, Санкт-Петербург

* * *

Уже третий день, почти не прерываясь с утра до вечера, великий князь проводил за письменным столом. Всё это время Юрьевич с заметным удивлением наблюдал за своим воспитанником. Ещё пятого числа Саша приобрёл запираемый на причудливый замок сундучок и теперь, не стесняясь воспитателя, убирал в него недописанное сочинение. Ближе к двум часам дня Юрьевич прервал творчество великого князя:

— Александр Николаевич, доставили письма от Паскевича и господина Грибоедова.

— Прекрасно, — великий князь просыпал написанное песком, сдул лишнее. Убрал бумаги в сундучок и закрыл замочек. Уже вешая ключик нашею, продолжил: — Давайте посмотрим, что там интересного. Вы уже просмотрели их?

— Иван Фёдорович подробно описывает для вас ход кампании двадцать восьмого года, а Александр Сергеевич делится своими наблюдениями о персианских нравах.

— Очень интересно. Тогда прошу вас подготовить карту Кавказа. Сейчас я немного прогуляюсь по зимнему саду. Затем обед. А после хотел бы отметить движение наших войск по карте.

— Хорошо, только государь велел вам быть к нему в половину третьего.

— Ясно.

Несмотря на назначенное время, великому князю пришлось ожидать около десяти минут пока император освободится.

— У тебя появились тайны? — сразу поинтересовался Николай Павлович у сына.

-Не от императора, но некоторые тайны появились, — улыбнулся Саша. — Я посчитал, что было бы неправильно не составить своего проекта относительно будущего Дунайских княжеств, коль уж я подверг критике представленные мне планы. При этом полагаю, что излишнее распространение его сути, до того, как на то будет дано высочайшее благоволение будет нежелательно. Не то чтобы я не доверял Семёну Алексеевичу, но лучше не искушать судьбу и не давать возможности произойти неприятному случаю. Однако, я почти закончил. Полагаю, уже после завтра буду готов представить проект.

1234

↓ Содержание ↓