Один Червь

Получить оружие, 'успокоители', рацию и таймер. Из двадцати выделенных ему на полноценное владение своим разумом минут прошло уже шесть.

— Я слишком стар для всего этого дерьма, — вздохнул не дождавшийся трёх месяцев до пенсии полицейский, в последний раз выходя на улицы родного города, которому вскоре суждено превратиться в помесь могильника и отделения для буйных в психоневрологическом диспансере.

Заторов ещё не было, пропускной способности улиц пока хватало. Но это здесь, на окраине, что же происходило в центре, Хантеру думать не хотелось. Но приходилось, когда, бросая взгляд в ту сторону, он видел поднимающиеся столбы дыма пожаров.

Уже много лет Джек не работал с такой интенсивностью. Неведомый наводчик на другом конце рации то отводил его от города, давая время восстановиться от крика, то снова бросал в бурлящий хаос человеческих криков, запаха палёной резины, сбросивших от страха тонкий налёт цивилизованности людей в выедающей мозг песни.

Люди, люди, как же вы глупы... Словно не было всех этих оповещений, учебных тревог, листовок с правилами поведения в подобных ситуациях... Испуганная толпа забыла всё. За работу, старик, ты же ещё на что-то способен?

Он помогал застрявшим выбраться. Он приводил в чувство осатаневших от желания убраться. Он кричал и ругался. Он в четвёртый раз в жизни стрелял в живого человека. Он...

...плакал, как ребёнок, когда на помощь пришли те, чьи знания и навыки НЕ бесполезны.

В этот момент Джек Хантер, детектив 13-ого участка города Мэдисон, старый циник и атеист впервые в жизни молился.

* * *

Чёрт, чёрт, чёрт!

Вот уж правду говорят, что неприятности поодиночке не ходят. Нападение Губителя — само по себе никого не обрадует. Особенно, если вам нужно стоять в первых линиях обороны против этой твари.

Но из трёх известных Губителей это почему-то должна была оказаться именно Симург!

Для филиала Нейтралитета в Мэдисоне это был самый неудобный противник.

Предполагалось, что в случае кризиса Утёс отвлекает удары противника на себя — все равно они ему ничего не сделают, хотя выбираться из-под обломков может понадобиться долго. Ну а Ремонтник быстро возвращает в строй всех пострадавших. Именно такую тактику они отрабатывали на учениях. С Левиафаном или даже Бегемотом она вполне могла сработать.

Но Симург копалась в мозгах, а против этого их силы были бесполезны. Слишком тонкие изменения, чтобы их можно было просто 'откатить' или 'заблокировать'.

Способность Вездесущего гарантировала, что лично он выживет в предстоящем столкновении — но и только. В бою он ненамного превосходил обычного человека, разве что был лучше среднего тренирован. Он мог быстро оказаться под завалами или в эпицентре пожара, создав там свою копию — но не мог никого оттуда вытащить. Впрочем, снарядившись противогазом, аптечкой, несгораемым костюмом и прочими полезными для выживания вещами, он хотя бы получил возможность оказывать людям первую помощь. Вездесущему сегодня предстояло умереть очень много раз — и Симург тут будет почти ни при чём.

Всё дело в том, как работает его способность. Если ненужная копия просто исчезала по его мысленному приказу — все вещи, которые она имела с собой, исчезали тоже, неважно, успел ли Вездесущий кому-то эти предметы передать. Но если копия умирала — физически — то после неё оставался труп, вполне натуральный и осязаемый, неотличимый от оригинала, с одеждой и всеми вещами. Таким образом, чтобы навсегда передать кому-то аптечку, он должен был совершить самоубийство. А аптечки сегодня понадобятся многим...

Утёс знал, что Фэнг не будет жаловаться. Это не в его характере. Он до последнего будет искать пострадавших, вытаскивать, кого сможет, и заваливать город своими трупами. А потом — сразу во всех городах — свалится от нервного истощения.

В обязанности Эфраима входило не допустить этого. Может, он последняя сволочь, но лидер профсоюза в первую очередь должен заботиться о своих людях, и потом уже — об остальных.

— Значит так. В первую очередь отслеживаем на браслете сигнал Джона. Где бы он ни оказался. Я закрываю пострадавших собой, где это возможно. Кэти лечит. Наша задача — чтобы им понадобилось как можно меньше аптечек. Софи, если увидишь, что Джон уже шатается, не может сфокусировать взгляд, всё такое — глуши его экстремальной дозой мира и любви. И держи так, что бы ни случилось.

— Но я...

— Да, я в курсе. Ты сегодня будешь очень нужна всем. Но нам и Джону — больше.

Способности Миротворца на Губителей, конечно, не действовали — может, по тем же причинам, что и у большинства других Мастеров. А может потому, что Губитель-пацифист — явление, слишком противоречащее законом природы.

Поэтому при нападении Левиафана или Бегемота она оказалась бы практически бесполезна — разве что пресекать мародёрство. И девушка, понимая это, даже не готовилась к таким экстремальным ситуациям.

Но Симург... тут ситуация особая. Тут Рамос неожиданно оказалась самым эффективным 'бойцом' Нейтралитета. Её сила, по крайней мере отчасти, позволяла заглушить 'крик' чудовища, звучавший в головах у горожан. А значит, ей нужно находиться в районах наибольшего скопления толпы.

— А я... — подал голос Ник.

— Ты у нас самый важный сегодня. Висишь на высоте сотни метров — и направляешь всех остальных. Приходишь на помощь тем, кому достанется тяжелее прочих. Только у тебя хватит на это реакции и внимания. Если птичка обратит внимание на то, что София смягчает её воздействие, Миротворец станет первоочередной целью. Если заметишь хоть какие-то признаки этого — сразу, не дожидаясь подтверждения, хватаешь её и тащишь подальше.

— Симург летает быстрее меня. Я от неё не убегу.

— Зато она массивнее, уклоняйся на поворотах. К тому же по ней будут стрелять другие маски, а по тебе — нет... надеюсь. Словом, импровизируй... тут тебе виднее, я летуном никогда не был. Только НЕ ВЗДУМАЙ лезть с ней в драку. У тебя нет ни неуязвимости, ни сколь-нибудь мощных атак. Ты её даже отвлечь не сможешь, а я ненавижу придумывать объяснительные родителям. Всё, ребята, извините, но брифинг закончился. Сами всё видите. Погнали! И... постарайтесь остаться в живых.

* * *

Губителей притягивают места, где они могут нанести наибольший ущерб. Местность, пострадавшая от стихийных бедствий. Точки локальных конфликтов. Атомные реакторы. Какова была вероятность, что именно Мэдисон станет следующим в списке? Возможно ли вообще понять логику нечеловеческого сознания? Будь ты проклят, Мёрфи!!!

Маркус Джейн вытер кровь из рассечённой брови, снова одел шлем и превратился в Твёрдый Свет — лидера Протектората Мэдисона, 13-ого в рейтинге Протектората и просто защитника справедливости. Как будто в локальном апокалипсисе слово 'справедливость' имеет какое-либо значение.

Протекторат был основан 18 лет назад с одной единственной целью — защищать. Людей от паралюдей, паралюдей друг от друга, весь мир от угроз S-класса. Присягнув президенту, он защищал Северную Америку и Канаду. Та же система включала Службу Контроля Параугроз, состоящую из обычных людей, снаряжённых лучшим технарским снаряжением, служа одновременно дополнением Протекторату и его противовесом. Неидеальная, но рабочая система.

Прямо в этот момент эвакуационные команды масок помогали силам СКП и полиции выводить людей из города. Нелетучие Движки, Бугаи и Изломы оказались в этом на диво эффективны. В центре дела с населением обстояли куда печальнее. Быстро эвакуировать крупный город невозможно, поэтому пришлось выбрать меньшее зло. Люди в убежищах были укрыты от битвы масок с Симург, но не от ее крика. От воплей Губителя не спасало ничего, кроме расстояния.

Твёрдый Свет выглянул из-за угла рухнувшего здания, как из-за бруствера. Группа летающих Движков, возглавляемая Александрией, одной из Триумвирата, воплощённой несокрушимостью, как раз пошла в очередную атаку.

Сильнейший Бугай Земли, Александрия могла пинками ровнять горы или жонглировать самолётами. Симург прикрывалась от ее ударов крыльями, уклонялась, сбрасывала героиню на землю и швыряла далеко-далеко, но Александрия возвращалась и летела в новую атаку, взаимодействуя с другими масками, стремясь сбросить Губителя с неба и сломать ее устройство.

Симург непрерывно тащила к себе разнообразную технику, разбирала ее, собирала в новых вариациях. Механизмы слетались к ней со всего города, в полете разбираясь на части, комбинируясь в нечто новое. Чем дальше, тем более завершённый вид оно принимало.

Здания разлетались на фрагменты, атакуя обломками масок на земле. Взлетали, сбивая масок в воздухе, закрывали Симург от ударов, принимали на себя повреждения.

Легенда, глава Протектората, за секунду производящий энергии больше, чем иная электростанция за неделю, выпустил целый веер алых лучей, постоянно маневрирующих с стремящихся поразить устройство. К его атаке присоединись шары плазмы более полуметра в диаметре. С рёвом пронеслись ракеты, выпущенные колоссальным бронекостюмом.

Удары масок опаляли крылья Симург, вырывали перья, смолили, прожигали и протыкали, но при этом все равно проходил едва-едва один удар из дюжины. Губитель предвидела каждую атаку, ловко маневрировала, подставляя камни, деревья и куски зданий, управляя ими при помощи своего телекинеза. Успех ударов определялся больше тем, что Симург своим телом и крыльями закрывала загадочную конструкцию.

Сама земля вспучилась, здания потекли, как сливочное масло на сковороде и гейзером из стали и цемента ударили в Губителя, стремясь смять, раздавить, уничтожить неведомую технарскую штуку, пока она не заработала. У основания мелькнула фигура в зелёном. Эйдолон, сильнейшая маска планеты, обладающий тремя любыми силами одновременно.

Круговерть сражения разлучила Твёрдый Свет с его соратниками и сейчас спину ему прикрывали самые неожиданные союзники, каких только можно представить. Ещё вчера они сошлись бы в бою, но сейчас, во время перемирия, связанного с общей угрозой, злодеи сражались с ними плечом к плечу, и именно Анархист доставлял их по очередным координатам, скинутым Драконом. Лучшая из Технарей не только принимала участи в бою, но и направляла эвакуационные команды за ранеными, отслеживала физическое состояние каждой маски, вовремя выводила бойцов из зоны крика... Воистину, какая же у неё вычислительная мощность?

Способности лидера Протектората Мэдисона соответствовали его имени — он связывал молекулы газа световым излучением, получая почти идеальную защиту и почти идеальную атаку в одном флаконе. Вот только ключевым словом было 'почти'. Он прикрывал Анархиста и Ядовара, пока последний оказывал раненым маскам первую помощь. Вот уж чего Твёрдый Свет не ожидал в своей жизни увидеть, так это того, как изобретатель и основной распространитель наркотика 'эйф', продающегося в каждом третьем ночном клубе по всему Восточному побережью, будет спасать жизни. В самом Маркусе стимуляторов было по самые брови — уделил от щедрот, так сказать.

Герой знал, что любой план существует до первого обмена ударами. Но всё же он надеялся, что очередная тактика окажется действенной, и они забросят Симург обратно на орбиту, что Сын, первый и сильнейший из паралюдей, прилетит и избавит Мэдисон от этого кошмара. Но сильнее всего он надеялся, что запуск устройства удастся предотвратить, ибо тогда точно не случится ничего хорошего.

Никогда в жизни Твёрдый Свет так сильно не ошибался.

* * *

Сила на каждого накладывает свой отпечаток, с каждого берёт свою плату. Об этом не принято говорить, как о некой общей постыдной тайне, но способности приходят вовсе не с чудом. Сила приходит с болью. Только вплотную подойдя к пределу возможного, появляется возможность его отодвинуть. Только дойдя до грани физических и психических сил, в бездне отчаянья и на пороге безумия. Они именуют это 'триггером'.

Вот почему новоиспечённые маски ненамного стабильнее нитроглицерина. Вот почему они без колебаний и сожалений используют силу во имя своих целей. Сильнейший стресс да возможность исправить ситуацию. Отомстить. Выжить. Спасти. Сама природа паралюдей толкает их на конфликты. С окружающим миром, друг с другом, с самим собой.

Стивен Лидс был необычной маской. При всей своей чудовищной ментальной мощи физически он был беспомощнее младенца. Почти бесконечные возможности в крайне ограниченных пределах. Каждая из его проекций была гениальна в своей области. Голос проекции Здравомыслия громко звучал в Сенате. Научные работы и ученики проекции Сострадания, ориентированные на обычных врачей, спасли не меньше жизней, чем сама Панацея. Харизма и Любопытство, Доблесть и Надежда... И многие, многие другие.

Были и иные, произошедшие из тёмных инстинктов и подавляемых желаний Легиона. И среди них самой эффективной и самой редко вступающей в дело была проекция Смерти. Всего один талант — инстинкт, безошибочно ведущий к реализации намерения убить. Нести смерть — где угодно, кому угодно, чем угодно. Впервые появившись, эта проекция была способна отстрелить мухам крылья на лету. Однако эта сила имеет только одно назначение, и на другие цели ее можно обернуть с тем же успехом, как нарисовать квадратный треугольник. Первое порождение его психики.

Легион обладал десятками глаз и рук, мыслил множеством голов, но ничего, АБСОЛЮТНО НИЧЕГО не мог сделать с происходящим в Мэдисоне, отчего сердце в его основном коматозном теле начинало биться быстрее. Как бы альянс масок не воображал из себя непреодолимую силу, столкнувшись с неподвижным предметом он наглядно продемонстрировал, чего стоит весь их подобающий героизм.

Все усилия не помешали Симург активировать своё устройство.

Поначалу видимого эффекта не произошло, но Легион чувствовал. Перепады атмосферного давления, изменения геомагнитного фона, завихрения воздуха, даже гравитационные аномалии. Непоправимое уже случилось.

Не он один это понял. Молоденькая Страж в насыщенно-алом костюме упала на колени, пытаясь остановить льющуюся из носа кровь. Мнящий себя повелителем теней злодей с воплем прервал своё перемещение. Бродяжник не смог осознать себя в двух местах одновременно. Что-то зарегистрировала Дракон, мгновенно попытавшись перестроить диспозицию.

Потом думать стало некогда.

Древнее зло явило себя под солнце нового мира.

* * *

Мы идем, мы идем, эта мы идем!

Мы идем, мы идем — черес космас!

Мы идем, вот идем, эта мы идем!

Мы идем — черес бисканечнасть!

Мы идем, мы идем, эта мы идем!

Как придем, так и узнаем де мы!(1)

Тварь была здоровой, мускулистой, зеленокожей, с маленькими злыми красными глазками и совсем немаленькими клыками. На голову выше и вдвое шире любого человека, которого Ящер когда-либо видел. Маленькие красные глазки сверкали из-под массивных надбровных дуг, но они были не просто злобными, и в них светился если не интеллект, то своего рода врожденная хитрость, которой уж точно хватило бы на замену. Несмотря на массивность, он двигался стремительно, и с некоторым изяществом, которая была несколько необычна для его внешнего вида, каждое движение было размеренным и выверенным. Огромная мощь этих массивных мышц была направлена и сконцентрирована на одной цели, и эта цель — смерть его, Ящера.