Записки водителя трамвая

Летим, летим, перед очередной остановкой слышу срывающийся стук в кабину. Открываю, там стоит абсолютно белый мужик и умоляет:"Аткроооой, двееерррь, пжалста... Я сойду..." Лечу, удивляюсь: "Ты, чего мужик, мы же хорошо едем, мы быстро едем.." Ответ потрясающий: "Не надо быстро, я лучше сяду на нормальный трамвай". Часть, не выдержавших гонки, выползает на ослабевших ногах. Самое интересное, что выходят и троллейбусники, они-то прекрасно представляют, чем всё это может закончиться. И предпочитают тихо выползти и уцелеть.

Опять ложусь на пусковую. Надо откуда-то взять время на эти километры, а это можно только за счёт скорости. Хорошо, что у нас не было спидометров. Просто не знали, сколько выжимаем из этого громыхалова. Лечу, я уже не на самолёте, я на ракете, у меня последняя космическая. Ладно, что хоть не отрываюсь от земли, то бишь от рельс. В салоне мёртвая тишина. Выглядываю, ещё дышат. Лечу, машины от грохота разлетаются в стороны. Это хорошо, если хоть одна встанет на рельсах, и пиши пропало, она будет всмятку.

Лечу... На очередной нашей развилке, наш же водитель заезжает передо мной. Она не поняла, думала, что это конкурент из другого депо, имеющий время и любящий его потянуть... Есть передышка, но время уходит..

На очередной развилке ей влево, мне прямо. ХОДУ!!! Я всё-таки добираюсь до конечной, правда опоздав на семь минут. Пассажиры выходят из вагонов (Это я на длинной гусенице так летала), некоторые кланяются, спасибо, что живыми доехали. Смущённо улыбаюсь, да чего уж там.

Самый кошмар в том, что сменщик опаздывает, он сел на нормальный транспорт и оказался под той задержкой, которую я так срочно объезжала. Гадство, я оказалась с этого маршрута одна-одинёшенька на конечной, и меня отправляют в добавочный рейс...

Кстати, о добавочных рейсах и сменах.

Не такая уж это и редкая практика. Если трамвайчики где-то застряли, а на маршруте находится кто-то умный, хорошо знающий город, то он будет крайним. Добавочные рейсы получала в качестве бонуса и не раз, а вот добавочные смены только лицезрела.

История крайне проста. Один замечательный товарищ, отработал свою вторую родную смену и, с предвкушением отдыха, собрался отправляться домой. Как всегда, всё случается неожиданно. Не то, кто-то заболел из ночных водителей, не то застрял — и такое бывает. Уйти ему не дали, повернув прямо с проходной. Выйди мол, милый, ещё и в ночку. Сменка короткая, часов шесть всего. Умные люди при этих словах уже держат в руке запасную рюмку с чем-нибудь спиртным, одним махом отправляют её в рот, и гордо улыбаются: "А я уже пьяный, мне ни линию ни-ни". У МЧ с собой ничего не оказалось, а отказываться чревато...

Он послушненько берёт опять то, чего уже было сдал, экипирует, выезжает, отрабатывает. Это ничего, что на линии уже 12 часов, а разрешено только десять ( с перерывом в пятнадцать минут на обед, а то и без него. Захочешь деньги сохранить из-за опоздания, значит жертвуешь обедом.) Ночная смена заканчивается, ура, наконец-то в постельку. Как бы не так! Пока до дома добрался уже пол-второго ночи. А в четыре ему звонит, очень соскучившаяся по этому товарисчу, диспетчер. Караул! Выручай! Ты тут ближе всех, а у нас опять выезжать некому. Товарисч встаёт, поминая диспетчера и всё руководство нехорошими словами, и появившись в депо (так ведь поспал же, почти три часа. Хорош, больше и не надо!) уже в открытую объясняет, куда все должны пойти и, чем заняться, желательно в извращённой форме. Диспетчера сами из бывших водителей, они всё это понимают, но разводят руками и невинно хлопают глазками. МЧ выезжает снова. Практически третья смена подряд...

Ну вот, о какой безопасности может идти речь? Конечно, это не правило, а скорее исключение, но бывает, бывает.

Кошмар 3. Жара или кто заказывал баньку?

На улице лето. Не просто лето, а жуткое пекло. То есть в тени, плюс тридцать с гаком. Хуже всего тем, кто работает во вторую смену. Они садятся в уже раскалённый железный гроб, и остывать он не собирается, а когда соберётся, то и смена закончится.

Что я имею из вентиляции? Крохотную форточку, в которую с улицы несёт жар, и мелкие жалюзи над стеклом кабины, которые стопроцентно уже забиты пылью, пухом и прочеё гадостью. Однако, всё бы ничего, если открыть дверь кабины, всё хоть сквознячок бы нарисовался. Ан нетути, руководство своевременно позаботилось о том, чтобы трамвайщикам смена мёдом не казалась.

Ежели, какой проверяющий узрит, что дверь кабины открыта во время хода, то премия (наша основная и любимая) исчезает как снег под солнцем. Нельзя-с, это противоречит безопасности движения, а вдруг водитель на какие вопросы будет отвечать и от дороги отвлечётся. Поэтому открывать её только на свой страх и риск, испуганно озираясь, всяческие ревизоры могут прятаться в самых неподходящих местах. И из-за кустов выглядывали, — было, чего уж.

На улице градусник уже зашкаливает, а к поручню в кабине лучше без перчаток не прикасаться. Один умник всё-таки решил градусник с собой взять, замечательно, выдал результат — всем поплохело, пульт греется до восьмидесяти градусов. Минимум до восьмидесяти...

Пассажиры тоже нас любят в такую погоду, начинают проявлять своё внимание всяческими воплями прямо с начала смены. Самое популярное из высказываний — выключи отопление, сопровождаемое различными матерными фиоритурами. А его сразу отключают, как только на улице устойчивое выше нуля. В салон идёт воздух с вентиляторов, обдувающих двигатели. Если на улице за тридцать, сами можете себе представить, насколько они раскаляются. И я здесь ничего поделать не могу. Однако орут, долбятся в дверь кабины, бывает, что и кулаками помахивают. Опять, какая-то зараза пинает дверь с высказываниями, какая я нехорошая. Всё, терпение лопнуло. Встаю на остановке, распахиваю дверь порезче, чтобы мужик отшатнулся. Глотки у нас лужёные и слышит меня весь вагон, а то и второй тоже. Объясняю, вежливо, что мы все едем в железном гробу, а он греется, рекомендую провести эксперимент, положить металлический лист на солнце и через пару часов сесть на него голой задницей, а потом предъявлять свои претензии к высшей канцелярии по поводу ожогов. Мужик окончательно багровеет и вылетает на улицу. Зато салон теперь молчит, наверное примеряют, как будет выглядеть с листом.

Еду, дохну, пот градом. Навстречу другой водитель демонстративно достаёт бутылку водки с этикеткой и хлещет из неё на ходу. Зрелище то, ещё. Змей, я ж от зависти сейчас скончаюсь, он из этой бутылки себе голову поливает. Везёт гаду, он водой успел запастись, а мне ещё до конечной переть и переть. К слову, пластиковых бутылок тогда не было. Дохну, солнце в кабину. Ребятам легче, они жилетки оранжевые на голое тело надевают, а у меня ещё и блузка. Хотя за раздевание тоже могут по шее надавать. Вся мокрая, как в сауне. Стою перед светофором, умираю. Вдруг звяканье..., в форточку вползает открытая бутылка "Колокольчика". Не разбираюсь, кто такой добрый, хватаю, присасываюсь. Провожаю взглядом переходящих улицу троллейбусников — они меня пожалели, решили таким образом подбодрить. Всё-таки свой брат водитель — это сила и помощь. Пусть такая крошечная, но от этого внимания может и жизнь зависеть, а вдруг мне от жары плохо станет.

Ага, вот наконец-то ко мне верхнее начальство пожаловало. Сейчас мстить буду, за все их распоряжения, по замуровыванию водителей на месте работы. Точно, распахивает дверь, залезает ко мне в кабину, морщится. Чего так жарко-то? Нежно отодвигаю руководство, закрываю дверь кабины аж на ключ, чтобы не выскочил раньше времени. Сейчас парить буду. Жалко только веничка нет... Через остановку начальничек начинает дёргаться и интересоваться, почему мы так наглухо закрыты. Да потому, что я свято блюду безопасность движения и ему нарушать не позволю. Самой дышать нечем, пусть и он задохнётся. Ещё через пару перегонов, проверяющий выскакивает из трамвая вообще и бежит в тенёк отдышаться. Иди, иди, милый... Может и подсохнешь заодно, а то белую рубашечку выжимать можно. Кстати, проверенное средство, если руководство пару дней вот так покатать, то может какое послабление нам и выйдет.

Где ж моя конечная станция? А вот и она. Бегу к диспетчеру, вся взмыленная, рожа красная, отмечаюсь. На станции стоят слесаря, держат шланг. Ура! Бесплатное купание. Не везде такая роскошь есть, но у меня самый длинный маршрут в городе. Одному отдаю путёвку, чтобы не намокла. Второй, не обращая внимания на толпящихся пассажиров, обливает меня водой из шланга, особенно голову. Иду к кабине, в тапочках хлюпает, плевать. Вытираться не буду, через пару остановок высохну и взмокну снова..

Кто придумал жару и начальство, а?

Кошмар 4. Листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом на рельсы к нам ложатся.

Я ненавижу осень. Нет, конечно, всё очень красиво и здорово. Но предпочитаю из осени именно дождливые дни. Что-нибудь вроде мелкой моросящей пакости, которую не любят пешеходы. Но нам такая погодка в помощь.

В чём дело? А дело, как раз, в этой самой лиственной природной красоте. Вы идёте по тротуару, шурша ногами по опавшей прелести. Я по этой же гадости еду. Когда железные колёса моего ненаглядного транспортного средства давят эти разноцветные обрывки на не менее железных рельсах, возникает жуткое явление под названием "юз". Листья, такие красивые пока летят, превращаются в маслянистую массу в раздавленном состоянии. И летишь по этому..., далеко летишь, со вкусом.

Конечно, величайшие умы, которые конструировали эту чудесную громыхалку, придумали приспособление, которое (по их мнению) должно помочь затормозить, или хотя бы не улететь. Это уникальное приспособление — песочница, попросту говоря ящик с песком, спрятанный в тумбу первых сидений в вагоне. Механизм действия на удивление прост (опять же повторюсь, что речь идёт о старых Татрах). К крышке лючка, открывающему путь для песочка снизу, привязан железный тросик, а в кабине есть рычаг. Едешь и кланяешься пульту, дороге, а больше всего высыпающемуся песку. Потому, что за этот рычаг нужно дёргать туда-сюда, чтобы вся эта волшебная крошка высыпалась партиями, а не вся за один раз — смена-то длинная. А рычаг почти лежит на полу с левой стороны. Гимнастика на координацию. Упражнение для езды по листьям (гудрону, бензину, просто льду в морозец...) начинай. Исходное положение — физиономией в пульт, глаза на дорогу (иногда смешно становится — пора превращаться в краба, у него глазки на стебельках, а это так удобно). Правую руку на звонок, чтобы потом не шарить, левой хватаешься за рычаг. Ноги — одна на педали аварийного тормоза (роскошная задумка — её во время движения всё время в нажатом положении нужно держать и с усилием), вторая на обычной тормозной, где тоже надо проявлять чудеса ловкости, потому что от нажатия зависит, улетишь или всё-таки будешь подтормаживать. А буквально задницей чувствуешь ход вагона, тормозит нормально или уже шелестеть начинает, юзить, то бишь.

О, листочки пошли, а скоро остановка. Вверх-вниз, держась за ручку для открывалки песочницы, рожей в пульт, но о глазах не забываем — они всегда оценивают дорожную обстановку, а значит, торчат поверх. Вверх-вниз, правой ногой регулируем обычный тормоз, там пружина, надо нежно. Вверх-вниз, перекосясь чуток в левую сторону. Гимнастика, чтобы не заснуть..., вверх-вниз... Не пережать с обычным тормозом, а то и песок не поможет и полетим по смазанным листиками рельсам..., куда долетим. Вверх-вниз...

Ладно, если еще песочница работает, а если нет, или сменщик уже всё высыпал. Тогда прочищайте горло — орать будем громко, всласть, распугивая как сиреной со своего пути. У меня таких проблем не было, выдрессирована, что всё делаем заранее — проверяем состояние рельс при торможении, смотрим, сколько листьев налетело, сколько до остановки, до идиота, который упорно едет впереди меня на своей иномарке (мёдом что ли ему здесь намазано, догоню, поцелую — мало не покажется). Хотя иногда тоже мимо остановки проезжала-проползала, потому что останавливаться было нечем, скользю-с.

А вот история, которую мне рассказали в красках, это было да! Обхохотались, рассказывать мы умеем. Со слезами, правда, потому что одновременно понимаем, что нам тоже в любой момент грозит такая же хрень.

В общем, водитель, мальчик лет этак двадцати пяти, едет по хорошему перегону. Там между остановками квартала по три-четыре. Впереди перекрёсток, ему зелёный, листьев до чёртовой матери. Машине, как всегда наплевать, она по всей осенней красивости едет нормально. Выруливает вот такой герой, на Мицубиси, чтобы повернуть перед трамвайной мордой влево и останавливается, чтобы пропустить встречное движение из таких же (по сравнению с нами) крошек-легковушек. Вот мальчик уже стоит на аварийном, вдавливая его в пол, а толку... От попытки резкого торможения весь поезд из двух вагонов входит в юз и летит, разгоняясь. Как он сказал — "Стою, ору, вижу, что сейчас въеду в это красное чудо. Знаю, что ничего сделать не смогу, нет места, чтобы начать тормозить заново. Ору. Волосы дыбом, кепка слетела". Помните фильм "Человек с бульвара Капуцинов"? Тот момент, когда герой Караченцева первый раз видит на экране поезд, подходящий к станции. У него там волосы дыбом встают, да так и остаются. Это реально — поверьте!

Не то водитель машины, наконец-то (!) увидел трамвай, не то услышал этот вопль (!!), но в последний момент он успел просочиться через встречку. А наш мальчик как стоял на тормозе, так и стоял. Ещё два квартала (!!!). Потому что трамвай смог остановиться, пролетев юзом ещё через один перекрёсток (!!!!), только там. После этого он, наплевав на график, ехал шагом, не снимая руки с рычага песочницы. И чуть видел красотищу, раскладывающуюся разноцветным ковром, тут же начинал кланяться дороге.

Ненавижу листопад!

Кошмар пять. Ой, мороз, мороз или Зима пришла

"Ой, мороз, мороз, не хватай за нос... Снег кружится, летает, летает... Лёгкий иней серебрится на ресницах..."

Когда на улице начинается все эти зимние прелести, любого водителя просто скручивает внутри от предвкушения всяческих бяк, которые ему может устроить транспортное средство. Но обо всём по порядку.

Итак, мороз... Выглядываю в окно, оцениваю прохожих. Мне нынче во вторую смену, так что народу на улице достаточно. Ладно, как бы там не было, а накручивать на себя надо приличное количество одежды. Сначала футболку, потом тельняшку, настоящую, потом свитер, потом пуховку, сшитую из старого платка. И в довершение — свитер-платье почти до колен из деревенской шерсти. На плечи ещё один пуховый платок. Потом доисторическую дублёнку из синтетики. Что поделать — работа грязная и приличные вещи туда надевать просто грех.

Да, на улице всего минус двадцать четыре. Но кто сказал, что там потеплеет или в кабине будет нормально работать обогреватель.

Если он еле дышит, калорифер в смысле, то вся эта амуниция в самый раз. Хотя бывает, что он наоборот шпарит так, что плавятся сапоги. Но такое бывает значительно реже. Загнать трамвай обратно можно только в том случае, если обогреватель не работает совсем. И тогда ветровое стекло медленно и уверенно покрывается таким слоем инея, что дорогу совсем не видно. Плавали, знаем. Было, попадала. Ехала, материлась, пыталась просверлить пальцем хоть какое-то подобие окошечка, а то уж совсем высший пилотаж — то бишь вслепую. Так вот тогда я намертво застыла на конечной станции, всё-таки до неё доползя и в графике, и категорически отказалась сдвигаться с места. Меня честно пытались выставить, я держалась. Диспетчер обложила всем, чем только знала, — бесполезно, я — не самоубийца. Тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия, то есть высшее начальство, именуемое центральным диспетчером. Конечно, она не ругалась, а просто категорически выдала приказ проваливать самостоятельно.