Кровь, магнолии и честь

— Как скажете, господин мастер-телеграфист, — всё также невозмутимо произнёс швейцар, отвешивая Гвейд лёгкий поклон.

Они поднялись на второй этаж и устроились в приёмной. Начальник телеграфа затерянного на самом краю обитаемого мира городка определённо был не самой заметной фигурой в иерархии компании, так что ждать пришлось долго. Гвейд слегка нервничала.

— Что этот идиот себе вообразил? — тихо кипятилась она, — за кого он меня вообще принял?

У Гая были на этот счёт некоторые предположения, но он счёл за лучшее их не озвучивать. Его больше удивляло почему. Платье Гвейд было весьма благопристойным, даже строгим, держалась она отлично, как прирождённая благородная дама. Что же заставило швейцара предположить такое? Насколько Гай мог судить по его невозмутимому, словно вырубленному из обсидиана, лицу, тот был немолод и опытен. И при своей работе определённо должен был хорошо разбираться в людях. Что же с Гвейд было не так?

— Думаю это не продлится долго, — решил он отвлечь её, — а потом мы посмотрим, что там хотел заказать Муммий...

Тут секретарь, наконец, вызвал его в кабинет и началась официальная часть.

Сначала Гай сделал подробный, обстоятельный и до зевоты нудный доклад о работе телеграфа, предоставив собственноручное составленные таблицы и нарисованные графики. Выслушавший его чиновник покивал и сообщил несколько очевидных истин о том, что основные усилия по развитию и прокладке телеграфных линий впредь будут направлены на юг.

— Мы не намерены закрывать телеграф в Остроге-на-Альвазе. Пока. Тем не менее компания вынуждена пересмотреть размеры финансирования в связи с изменившимися... — и так далее и в том же духе.

Краткая суть последовавших десятиминутных рассуждений свелась к тому, что компания настаивает на увольнении Тальстин и урезании расходов на сменные провода и бумажную ленту вдвое.

— Но вы даже не представляете, что там творится зимой, провода и так обрывает чуть ли не ежедневно, — не сдержался Гай, — если нам ещё и придётся использовать более тонкие...

— Или менять их реже. Уверен на некоторых участках вам пришлось заменить их более одного раза. Это хороший путь экономии.

— Но тогда нам придётся неделями сидеть без связи!

— Попробуйте использовать курьеров... Кстати — вы можете оптимальнее использовать бумажную ленту, если отрегулируете механизмы для более плотной печати.

Про Тальстин Гай теперь даже боялся заикаться. Если уж они на проводах экономят... А ещё это "пока". Не хватало, чтобы телеграф в Остроге вообще закрыли. Но как он скажет про всё это бедной девушке? В конце концов он всё-таки набрался сил напоследок поднять и этот вопрос.

— И насчёт моей помощницы...

— Никаких дополнительных сотрудников, — хлопнул ладонью по столу чиновник, — мы не можем себе позволить такие раздутые штаты. Нужна — выделяйте ей часть из собственного жалования как свободному добровольцу. Или просто женитесь на ней и пусть помогает вам даром...

И его собеседник довольно ухмыльнулся собственному остроумию.

На этой оптимистичной ноте аудиенция завершилась.

— Тебя что, лимонами там всё это время кормили? — поинтересовалась Гвейд, когда он вышел из кабинета в приёмную.

— Хуже, — мне сократили финансирование... ладно, идём теперь заниматься твоими кандалами и наручниками.

Когда они вышли из здания конторы на бульвар, солнце уже перекатилось на западную сторону, а тени начали удлиняться.

— Гай? Коналла? Ты?!

Прежде чем он сообразил, что происходит, на них коршуном налетел какой-то тип в светлом костюме и ярком жилете. Спасибо хоть не малиновом.

— Какими судьбами, старина Нердий?

— Амм... Манкус? Манкус Тавий?

Гай не без труда узнал в шикарном господине с рубиновой булавкой в белоснежном кружевном галстуке своего академического знакомого. Они несколько лет учились вместе, хотя Манкус был немного старше и покинул студенческие ряды чуть раньше. Насколько помнится, он в итоге ухитрился получить место инженер-офицера в конной артиллерии. Было это, кажется, всего каких-то года три назад. Похоже, военная карьера Манкуса Тавия была недолгой, но весьма успешной. Один его костюм со всеми модными причиндалами, булавками, цепочками и перстнями спокойно тянул на половину годового жалования Гая. А может и больше.

— Он самый. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, да ещё в таком шикарном обществе... — широко ухмыльнулся Манкус плотоядно глядя на Гвейд.

— Да вот. Работаю на телеграфную компанию. На Западе.

Уточнять конкретнее в какой именно глуши на Западе он работает, Гай не стал.

— Ясно. А я тут решил заняться делом. Прикупил небольшую плантацию и процветаю. Хлопок в основном, ещё сильфий ну и разное по мелочи. Сейчас хороший спрос и здесь в Окциденталии да и в Эсперане. Доходное занятие, я тебе скажу.

Гай в этом ничуть не сомневался.

— Представишь меня своей даме? — добавил Манкус.

— Гвейддан мап-Дальпи вай-Лиайни Дервендейл, сотрудница префектуры нашего города. На Западе. Манкус Тавий...эээ... плантатор?

Манкус галантно поцеловал затянутую в кружевную перчатку руку девушки.

— В настоящее время — именно он. В прошлом приор-баллистарий секундус десятой отдельной артиллерийской когорты.

Как успел заметить Гай, офицерские чины, даже самые бестолковые и полученные по случаю, весьма ценились в высшем обществе южной Окциденталии. Здесь на них смотрели как на знак солидности и благородства, ощутимо приподнимавший своего обладателя в глазах окружающих. Гражданская служба же ценилась куда меньше. Возможно потому, что служащим приходилось явно работать, в то время как серьёзно воевать здесь никому давно не случалось, так что большинство местных вояк были не более чем тщеславными бездельниками и диванными полководцами, нюхавшими порох только на охоте и дуэлях.

Манкус тем временем продолжал рассыпаться в комплиментах, сообщая Гвейд насколько он счастлив повстречать в этой тоскливой глуши такое потрясающее сокровище и оценивая масштабы несравненности её неподражаемой красоты. Девушка даже начала медленно краснеть от смущения, что с невозмутимой и суровой Гвейд случалось исключительно редко.

— Но увы, как мне ни больно, дела заставляют меня вас покинуть, друзья мои, — наконец вздохнул Манкус, — но если вдруг вы пожелаете... хотя нет, вы точно пожелаете, вот вам моя визитка, завтра я даю в своём поместье небольшой приём и хотел бы... нет, я настаиваю, чтобы вы были моими гостями!

Он всучил им две небольшие, но весьма шикарного вида карточки, выдал ещё несколько комплиментов обворожительному совершенству Гвейд и укатил в открытом экипаже по бульвару.

— Какой приятный молодой человек, — задумчиво произнесла девушка, глядя ему вслед и рассеяна вращая в пальцах визитку.

Гай поразился сокрушительному эффекту манкусовского напора. Телеграфисту ещё ни разу не доводилось видеть Гвейд в столь смятённых чувствах. По крайней мере — по такому поводу.

— Мы идём? — поинтересовался он.

— Да... да, конечно. Нас же ждут наручники.

Интересовавшие Муммия и, соответственно, их с Гвейд, оружейные и скобяные заведения находились ближе к реке, возле портовых складов. Дома здесь были пообшарпаннее, а публика победнее. В толпе мелькали смуглые и тёмные лица самых разнообразных оттенков, почти не попадавшиеся им на престижных бульварах. Вместо колясок по улицам разъезжали ломовые телеги, мостовые были усыпаны гравием лишь местами, а тротуары стали до неприличия узкими, настолько, что вынуждали прохожих активно маневрировать, когда на пути возникали неожиданные препятствия.

Одно из таких препятствий ожидало их прямо на пути. Между стеной и фонарём неподвижно торчал какой-то сомнительный тип в мешковатых, обвисших на коленках драных штанах, жилетке на голое тело и выцветшем пиджаке без единой пуговицы. Из-под неожиданно свежего и щёгольского котелка-петаса в разные стороны точали огненные рыжие вихры, придававшие его голове лёгкое сходство с ёршиком. Вокруг тяжёлыми волнами колыхался густой запах перегара.

Тип задумчиво покачивался, заложив руки за подтяжки, и уступать прохожим дорогу явно не собирался, судя по всему погружённый в непростые раздумья — ещё догнать, или пока хватит. Гаю с Гвейд ничего не оставалось, как обойти его, спустившись на проезжую часть. Это вывело типа из размышлений. Он внимательно оценил фигуру Гвейд и доложил о результатах.

— Эй, акьщили, ты сьдня вечром сваонна?

Гвейд бросила в сторону хама ледяной взгляд и выдала непонятную Гаю фразу состоявшую преимущественно из совершенно с его точки зрения непроизносимых шипящих и гнусавых звуков

К его жуткому удивлению тип подтянулся, смахнул с головы шляпу и церемонно поклонился, отставив руку с головным убором далеко в сторону и только чудом не приложившись теменем об чугунную стойку фонаря.

— Препростьте, банна, я н"знал щ"вы добрая синодистка. Я — Кирри "ай Хапли, к вашим "услгам, г"жа.

Гвейд ничего не ответив горделиво проследовала дальше. Пару минут подумав, Гай поинтересовался.

— А ты действительно синодистка?

— Формально, да, — после едва заметной паузы ответила Гвейд, — но последний раз я видела синодистского прелата когда мне было шесть...

Гай ещё подумал и спросил.

— Что значит то слово. Акшли. Которым он тебя назвал?

— Сердце моё...

Гай немного усомнился, но высказывать подозрения не стал.

— А что такое ты ему ответила, что столь эффективно убедило его в твоём благочестии?

— Пошёл в преисподнюю, паршивец...

После ещё одной слегка затянувшейся паузы Гай спросил:

— Это отец научил тебя говорить по-гамбрски?

— Это сильно сказано. Скорее уж на нём сквернословить. Нам сюда.

Они вошли в первое из скобяных заведений. Затем во второе. Третье и так далее. В памяти Гая они в итоге слились в одно большое. Он ничего не понимал в наручниках. Как и в прочих, интересовавших Муммия и Гвейд приспособлениях — подзорные трубы, замки, засовы, решётки, переговорные трубки, потайные фонари и ещё что-то, чего он уже не запомнил.

Следующее утро началось с визита всё к той же модистке с целью довести внешний вид Гвейд до подобающего вечернему приёму. Идея воспользоваться приглашением Манкуса выглядела, как ни крути, достаточно заманчивой. Гай был не против побеседовать со старым знакомым и ещё немного задержаться в сладостных объятиях цивилизации, прежде чем возвращаться с мрачными новостями к Тальстин в контору, Гвейд своих целей не озвучила, но план горячо поддержала. Гай подумал, что старшина начинает входить во вкус светской жизни и решил, что это не так уж и плохо в конце концов...

Модистка восприняла задачу с некоторым подозрительным хмыканием, но от дачи советов, в отличие от прошлого раза, воздержалась. Поэтому уже к полудню всё было готово и они направились на поиски экипажа — поместье Манкуса Тавия, судя по визитке, находилось в дюжине миль за городом.

Стоянка наёмных экипажей размещалась на окраине города, почти у доков, и рядом с ней суетилась куча разноцветных грузчиков, таскавших взад и вперёд какие-то тюки, доски и штабеля кирпичей. Среди них выделялся огромный светлокожий детина, больше чем на голову выше прочих. Судя по богатырскому телосложению, жёсткой щётке волос на руках и бессмысленно-сосредоточенному пустому взгляду это был вампо — плод союза людей и троглодитов.

Троглодиты — примитивные человеческие существа, ходячий аргумент в пользу ряда экстравагантных научных теорий о происхождении людей от животных, всё ещё встречались в глухих и безлюдных уголках всех трёх "новых" континентов — Окциденталии, Сильвании и Антиподии, как и на некоторых островах. Хотя местные туземцы обычно и прилагали все усилия к тому, чтобы как можно быстрее стереть это племя с лица планеты. Белые люди относились к троглодитам более практично, пытаясь использовать в своих целях. Увы — дикари были совершенно неконтролируемы и скверно управляемы, поэтому случалось это нечасто.

Тем не менее в Остроге в местной таверне работала одна троглодитка, к которой Гай даже испытывал нечто вроде сочувствия. Гвейд этих чувств не разделяла. Её туземные предки столетиями боролись с троглодитами, почитали их за демонов и чудовищ и стремились уничтожать при первой возможности. Сама она была не столь кровожадна, но ни малейших симпатий к троглодитам и их потомкам не испытывала.

— Какая мерзость, — она была вне себя, глядя на ворочавшего огромные хлопковые тюки здоровяка, — это просто ужасно. Не только использовать этих... этих... но даже позволять им вступать... и заводить детей... это немыслимо. Это нужно запретить. Законом.

Гвейд нервно сжимала рукоятку зонтика, а её лицо даже побелело от возмущения.

— Везде свои законы, — попытался успокоить её Гай, — я тоже подобное не одобряю, но есть вещи, в которые мы не можем вмешиваться.

— Плодить и поощрять нелюдей это не "вещь", — буркнула Гвейд, — это мерзость. И её нужно пресечь. Калёным железом...

Она продолжала дуться и ворчать почти всю дорогу. А зря — окрестности Нового Аврелианка с их цветущими полями, аккуратными линейками высаженных деревьев и блестевшей вдали гладью огромной реки были очень живописны.

"Небольшая плантация" Манкуса Тавия оказалась размером с вполне приличное средневекое государство. По крайней мере где-нибудь в центральной Эсперане. Зелёные ряды посадок тянулись куда-то в бесконечность. Там и сям среди них торчали белые кубики хозяйственных построек и бараков, а само поместье располагалось почти на берегу, ещё в доброй паре чесов езды от границ манкусовских владений. Так что попали они туда уже на закате.

Багровое солнце медленно тонуло в полыхающих расплавленным золотом водах Уолайпы, на переливавшемся всеми оттенками синего и пурпурного небе бледно проступали первые звёзды, а обе луны серебрились огромными монетами, почти достигнув фазы полнолуния. В общем зрелище было просто потрясающим. Гай не мог не признать, что его однокашник нашёл очень достойное место, чтобы там обосноваться.

Экипаж въехал на длинную аллею, шедшую через заросший огромными деревьями парк к едва белевшему где-то вдалеке особняку. Ближе к концу их ждали распахнутые ворота, фонари и горящие смоляные бочки на столбах для дополнительного освещения, а также небольшая армия прислуги, разбиравшейся с экипажами гостей.

— Похоже, мы даже не слишком опоздали... — пробормотал Гай.

Его спутница уже перестала ворчать и сетовать по поводу взглядов общества на троглодитов и лишь потрясённо оглядывалась. Для девушки с западной границы зрелище должно было быть совершенно впечатляющим. Даже выросший в Старом Свете Гай не мог не признать великолепия и размаха окружавшей их роскоши.

Он довольно быстро отыскал у парадной лестницы одетого в атласную ливрею темнокожего человека, судя по всему, отвечавшего за встречу гостей, и продемонстрировал тому визитку.

— Пожалуйста, проходите в дом, — поклонился тот, — господин искренне рад всем своим гостям. Карточку передадите мажордому на входе.

Гай кивнул и едва удержался от мысли дать парню чаевые. Скорее всего тот бы даже обиделся. Поэтому он решил ограничиться простой благодарностью.