Для начала следовало осмотреться. Первое, что бросилось в глаза — странное положение солнца. Здесь оно гораздо выше, чем в Волгограде, откуда он "прилетел". Казалось, сейчас около шести вечера. Он посмотрел на часы. Неужто миновал несколько часовых поясов?
Влад достал рацию. Она молчала, что и требовалось доказать.
"Итак, это не галлюцинация. Может... Нет, классическое "мне это снится", отбросим сразу. Во сне не бывает такой резкости в деталях, такой четкости... Чтобы можно было траву сорвать, в руках растереть... Какие еще версии остаются? Бермудский треугольник, инопланетяне, другое измерение. Или я в коме от удара по башке и путешествую по иным мирам... Как индеец майя!" — он любил читать книги, как-то прочел пару фантастических романов, помнил, что это весело. Сейчас смеяться не хотелось. Ощутимо, просто до слез, хотелось домой. В баню такие приключения.
Он снял с пояса дубинку, напряженно согнул несколько раз, затем повесил обратно на пояс и достал из кобуры пистолет. С легким щелчком убрал предохранитель. Поставил обратно. Сел на землю возле дерева, что росло поближе и попытался сосредоточиться. И так, что будем делать? В голову ничего не лезло. Он потер виски. Остро почувствовал, что чего-то не хватает. Ах, да! Форменная кепка где-то потерялась: то ли когда падал у забора, то ли когда летел непонятно где. Он потеребил коротко стриженные волосы. "Так. Надо успокоиться. Взять себя в руки. Что следует сделать в первую очередь? Узнать, как я сюда попал. Хотя бы приблизительно".
Последнее что он помнил о Волгограде, это как он облокотился о забор. А на заборе очень четко, так что не захочешь, а увидишь, мелом нарисована дверь. "Дверь? Что скажете, напарник? Невозможно? Так и перенестись мгновенно из переулка в лес, тоже невозможно. Принципиально".
Следует найти, откуда же он вывалился. Ага, эта борозда здорово облегчит поиски. Куда она ведет?
На краю поляны стоял огромный камень, на плоской поверхности высечен рисунок в виде двери. С задней стороны камень врос в ствол гигантского дерева. Владислав осторожно прикоснулся к камню. Провел пальцем по борозде. Она неровная, будто тот, кто работал молотом и зубилом, очень спешил. Ощупав рельеф по всей длине, он приложил ладони и надавил. Как бы эта дверь ни открывалась, он явно делал что-то не то. Посмотрел на солнце — оторопь взяла: солнце сместилось, но не вниз, к горизонту, как положено нормальному светилу, а влево. Что здесь вообще происходит? Влад старательно гнал от себя панику и непрошеные вопросы. Сейчас надо думать не об этом. Снова потрогал каменную дверь. Потом надавил изо всех сил. Ничего. От простого вдавливания перешел к ударам. Пробовал подцепить магическую створку пальцами. Потом достал складной нож и стал искать таинственную выемку, которая должна открывать волшебную дверцу. В конце концов, заострил найденную рядом ветку и попробовал долбить в борозду... Ничего не помогало.
От отчаяния Влад решился на крайние меры. Как он сюда попал? Очень резким рывком? Обеспечим резкий рывок. Он отошел на десяток шагов назад и с разбегу бросился на камень. Казалось, треснули ребра. Его отбросило на ближайшее дерево, и Владислав сполз по нему на траву. Хорошо, хоть не головой шарахнулся. Немного отдохнув, подумал: "А может, все-таки головой? Как я в забор-то влетел? Сначала тело, потом голова. Сейчас попробуем наоборот". Последовала еще одна попытка. Из глаз полетели искры. Снова отдохнул у дерева. "А может быть..." Еще несколько раз он прыгнул на дверь из всех возможных положений, но не получил ничего кроме коллекции синяков, покрывших все тело.
Солнце сдвигалось и сдвигалось влево, совершило оборот вокруг Влада и теперь находилось в той же точке небосвода, только опустилось ближе к горизонту.
Во рту пересохло. Он давно хотел пить — здесь было жарче, чем в Волгограде. Не отходил от камня в поисках воды, потому что надеялся, что вот-вот вернется обратно, тогда и попьет. Влад еще раз потер виски, может, голова успокоится. Теперь и не поймешь, отчего болит: от ударов или избытка кислорода. Глянул в неприветливо сомкнувшийся вокруг поляны лес. Все-таки придется с ним знакомится.
Ручей нашелся шагах в двадцати. Он умылся, напился воды, привел в порядок запылившуюся форму. Впервые задумался о том, как здесь устраиваться. Хоть солнце и кружится здесь, как на карусели, но когда-нибудь оно зайдет за горизонт. Наступит ночь, а в ночи могут быть всякие. На всякий случай сделал дополнительное оружие. Заострил пару кольев. Сломил ветку потолще, на ней меленькие веточки частично обломал, частично укоротил. В самый раз: и держать удобно и ран при ударе много нанесет. Есть пистолет, но там только восемь патронов. Для возможных неприятностей не так много. Надо экономить.
Вода есть. Надо бы поискать что-нибудь съедобное. Он пока не проголодался, но лучше начать поиски сейчас, иначе, когда будет нужно, проверять на ядовитость станет поздно. Он нашел кусты, усыпанные круглыми красными ягодами. Похоже на боярышник, но в непонятном мире, в который он непонятно как попал, ни за что нельзя ручаться. Первым делом, намазал тыльную сторону ладони соком этих ягод. Потом стал устраивать шалаш.
Когда закончил низенькое и кривобокое строение — "От дождя укроет — и ладно" — посмотрел на руку: волдырей, жжения не появилось, можно устроить второй тест: пожевать. Если сладкое или сладко-кислое — сок проглотить, остальное выплюнуть. И тогда уже ждать придется до утра реакцию организма на столь рискованный шаг. Можно еще самолов смастерить, только как потом пойманное есть? Не сырьем же. Зажигалки нет. Вот когда пожалеешь, что не куришь. Кремнием? Да где этот кремний взять. А палочками друг об друга, так рехнешься, пока хоть мелкий дымок получишь. Ладони вперед вспыхнут. Остается надеяться, что он сможет вернуться до того, как захочется съесть какую-нибудь белку, только ободрав с нее шкуру.
Лес погрузился в сумерки. Побродив немного у камня, и потолкав дверь на нем, решил, что надо ложиться спать.
16 июня, 8.14, Волгоград
Пацаны Сергею не поверили. Разборки пошли с самого утра. Нормальные люди на работу да на учебу идут, а они стоят в тупике, на мусоре, разбросанном по асфальту. Длинная тень от забора накрыла и переполненные бачки, и бандитов что собрались на "месте преступления". Нарисованная дверь в этой тени смотрится как-то особенно мрачно, словно здесь начинается дорога в ад.
— Не гони, — сказал Андрей. По тому, как все остальные окружили его видно, что он здесь лидер. Внешность у него не крутая: невысокий — чуть больше полутора метров; худые плечи, тонкие руки — запястья можно двумя пальцами обхватить. Но стоит только посмотреть ему в глаза и становится ясно, почему его слушаются. Бешеные у него глаза. Глаза человека, которому убить, что стакан пива хрястнуть: и легко, и нравится. Он смотрит снизу вверх, а кажется, будто сверху вниз, словно Зевс на муравьев. Прозвище у него — Барин.
— Зуб даю, — парировал Сергей, глядя невинными голубыми глазами. Сей нехитрый довод он приводил уже раз пятнадцать, и лидер отмахнулся от него, словно и не было никакого сотрясения воздуха.
— Даю последний шанс, — в голосе Барина послышалась нотка скуки.
Серый вздрогнул — плохой знак. Что понесло его рассказывать? Ничему-то фильмы не научили... Там всяких свидетелей паранормальных с ходу принимали за психов. А здесь психом не отделаешься. "Сглупил ты, Серый. Барин, он же отмороженный на оба полушария".
— Зуб даю! — хотел сказать решительно, а вышло чуть ли не мяуканье котенка. Нечто тоненькое, жалобное. Мол, не трогайте меня. А этого Барин ой как не любит. Надо что-то делать!
— Смотрите.
Серый бросил быстрый взгляд по мусорным просторам. Под ногами валялась бутылка из-под шампанского без горлышка. Рядом на старой газете виден четкий отпечаток милицейского ботинка. Значит, здесь мент и поскользнулся. "Ну, чего тебе стоило не в забор вмазаться, а башкой в стену? Не стоял бы я тут сейчас. Не потел".
Бутылочное горлышко полетело в нарисованную дверь и... отлетев от досок, зазвенело по стенке мусорного бака. Оттуда вылетел ошарашенный котяра и как спринтер перемахнул через забор. Мысленно Серый метнулся вслед за ним на волю. Все проводили кота взглядами. Кто-то выдал смешок.
Хлопнула оконная створка. Сверху выматерились со вкусом. Рявкнули что-то насчет тех, кто шляется.
— Боря, пасть закрой, — бросил вверх Андрей и голос сразу пропал. Барина в районе знали и боялись до судорог. — Ну и? — последнее относилось к Серому, и начинающий вор вздрогнул, щеки покрыла болезненная краснота.
— Зуб даю, — потеряно проговорил он, чувствуя, что земля под ногами вот-вот разверзнется.
— А в зуб? — не выдержал Степка, стоящий за спиной Андрея. Предвкушая скорую расправу, он потер кулаки. Демонстративно покрутил плечами, хрустнул шеей. "Разминается бык долбанный". Ростом всего лишь сантиметров на десять выше Сергея, а кажется, гора стоит — железо качает парень, за фигурой следит. "Не то, что ты..." — некстати пришла в голову мысль. Если он в зуб даст, голова с плеч.
— Слышишь, что братва говорит? — Барин не кричал, кажется, и не злился. Голос ледяно-равнодушный. Но Серый на всю жизнь запомнил, как так же равнодушно он разговаривал с Бахрушей. Спокойно, скучно. А потом стремительное движение и Бахруша уже на пере у него висит. А Барин хладнокровно так перо у него в кишках проворачивает и договаривает фразу. И ведь не разозлил его пацан. Просто тон не понравился Барину.
— Я докажу, — Сергей тоже непроизвольно начал сжимать и разжимать пальцы, словно и он к драке готовится. Хотя против "дружбанов" своих он как мышка против давильного пресса.
— Молодец, так бы сразу... — Андрей кивнул Степану.
— Нет! — взвыл, Сергей, догадавшись, что сейчас с ним проделают. — Нет, нет, нет!
Степка шагнул вперед. Схватив Серого за шиворот, он размахнулся и со всех сил запустил его в корявый рисунок. Навстречу стремительно понеслись испачканные мелом доски. В последний момент Серый даже успел заусенцы на них увидеть...
— Не... — крик как ножом обрезало.
— Ну, ни фига себе, — разнеслось по переулку.
Барин промолчал. На секунду в глазах мелькнуло недоумение. Но только на секунду. Банда еще глаза протирала, а в мозгу главаря уже прокручивались всевозможные комбинации, как использовать такую штуку, с пользой для группировки. Он кивнул сам себе и улыбнулся.
— Идеальное место, — еле слышно проговорил он.
— Куда он делся? — пробормотал Степан, растерянно рассматривая собственную руку.
— А тебе не все равно? — Андрей повернулся к подельникам. — Слышь, Козырь, забей-ка на завтра здесь стрелку с Сашкой-нарком. Сколько он мне задолжал? Ну, да неважно. Забей стрелку, и другим должникам стукни, что мы тут с ним перетирать будем не по-детски. Чтобы когда он пропадет... Ну, ты меня понял.
Козырь, а заодно и все остальные от души кивнули. Всё поняли. Исполнят сей момент. Здорово Барин придумал. Как там, в законе: нет тела, нет дела? Кто же будет искать людей, которые чем-то насолили ему, за нарисованной дверью?
16 июня, ночь, ???
Влад то проваливался в сон, то снова просыпался и подолгу лежал с открытыми глазами. Почему это произошло именно с ним?
Иногда казалось, что он просто притягивает несчастья. Пока не пошел в армию, вроде бы все было ничего. И после дембеля несколько лет, пока не женился. Жанна была потрясающе красивой женщиной. Иногда она закатывала истерики или куксилась без причины и все же, он никогда даже мысли не допускал, что ему нужна другая. Скажем, у Бельского жена лучше готовит и никогда не устраивает сцен. Но она вечно в засаленном халате и лицо замученное, словно на ней поле пашут десять лет без выходных. С Яной, женой друга Петьки он с удовольствием обсуждал все: от политики, до новинок литературы. Но этой интеллектуалке вечно было не до забот домашних — то на симпозиуме, то на конференции. Петька еле успевал и работать, и за детьми смотреть. Нет, Влад всегда говорил, что Жанна лучше всех. Никогда ей не изменял. А однажды пришел с дежурства — на столе записка: "Ухожу, целую. Жанна" От этого удара он приходил в себя года три. То заводил новые знакомства, то снова пытался встретиться со своей красавицей и уговорить вернуться. Размышлял: почему от беспутного Бельского, который вечно навеселе и вечно с новой зазнобой, жена не ушла, а от него — ушла. Он ведь вроде весь такой положительный, прямо мечта, а не мужчина. Почти как в песне: "Чтоб не пил, не курил..."
Или вот, учился в милицейской академии. Старался из кожи лез. Что-то схватывал на лету, что-то приходилось зубрить. Но никогда не надеялся на авось или на то, что можно просто заплатить за сессию. И результат — те, кто не учился толком, окончили академию успешно, а его выперли. Вроде как за неуспеваемость. От злости на весь мир он даже не попытался восстановиться.
А вчера? Вот сколько бы его сотоварищей бросились догонять эту шпану? Немногие. А он на свою голову стал исполнять гражданский долг, ерш твою меть. И вот, воришка там, а он здесь.
Влад выглянул из своего импровизированного шалаша — небо почти не было видно из-за листвы, но все равно показалось, что оно чуть побледнело. Может, просто так хочется?
Он попытался по старой привычке разработать план действий. "Представим, что уже посветлело. Что буду делать? Опять на камень кидаться? Глупо. Что тогда?" Он вспомнил сумасшедшее солнце. Неужели утром будет все так же? Самым большим желанием было убедиться, что это померещилось. Он снова выглянул из шалаша.
Заметил, что оттуда, где остался камень с дверью, медленно усиливаясь, лился пульсирующий свет. Раздался звук, словно камень начал глубоко и шумно дышать.
Владислав мигом выскочил из-под кривого строения, которое с большой натяжкой можно было назвать шалашом. Бросился на поляну, а сердце начала заливать радость, пополам с облегчением: "Заработало!" Можно вернуться домой и забыть обо всем... Он подбежал почти вплотную к камню, но тот неожиданно полыхнул и прямо на руки Владиславу кто-то выпал. Тут же тишина и темень опрокинулись на лес.
В зеленоватом свете местной луны, в копошащейся перед ним куче, он разглядел того самого воришку, с которого и началась эта история. Сейчас пацан не обращал никакого внимания на Владислава, а лишь удивленно крутил головой. На лице двумя пятаками выделялись округлившиеся глаза.
— Ну, вот ты мне все-таки и попался! — от избытка чувств, Влад мазанул ворюгу по щеке. Тот машинально уклонился. Его взгляд пьяно поблуждал по сторонам и, наконец, сфокусировался на стоящем перед ним человеке. Секунд десять он рассматривал его протрезвевшим взглядом, а потом парень рванулся из "ласковых" рук стража порядка и побежал.
Метров через десять замер, словно на невидимую стену наткнулся. Тяжело дыша, оглянулся на мента. Тот с усмешкой наблюдал за ним, скрестив руки на груди.
— Что ж не бежишь? Давай, вперед!
— А-а-а-а... Эта-а-а... — Серый рассеяно водил руками, пытаясь сформулировать свою растерянность. Влад чувствовал, как собственное отчаяние уходит как вода в песок. Испуг парня подбодрил, отрезвил. Привел в чувство. Может, правду Жанна говорила, что у него комплекс "спасателя"? Чувствует себя хорошо только тогда, когда надо кого-то защищать, вытаскивать из переделки.
