Сердце орка

— Красивая, у меня такой нет в коллекции.

Хотела ему ее подарить, честно хотела, но потом. Но этот, гад безжалостный, выдернул ее без всякого предупреждения!

Нет, я не кричала, я просто вытащила из лифа платья свое успокоительное и сделала большооой глоток.

— Няня, а разве его не по капелькам пьют?

Умное дитя, не по годам!

— Не тот случай, — хрипло, стирая предательские слезы, ответила принцессе.

Орк, взял из моих рук хрустальный прозрачный флакончик, понюхал, лизнул, видно тоже нервы не железные, а потом сделал еще одну гадость, выплеснул все содержимое мне на рану. От пронзившей боли мир разлетелся на тысячи осколков.

'Сволочь!' — подумала, проваливаясь во тьму.

Глава 2. Свадьба

Боль, сильная, жгучая, иголками пронизывала тело. Хотелось завыть и разреветься в голос. Темнота кромешная, окутывала, не давая вырваться, и холод, сменяющийся жаром, опалял каждую клеточку кожи.

— Выпей, пожалуйста, прошу тебя, хоть глоточек, — сквозь толстую пелену сознания, начали проникать искаженные звуки.

— Отойди, — грозный приказ.

Кто-то слегка приподнял меня, от чего стало еще больнее.

— Пей! — грубый голос, словно удар среди ясного неба, заставил все внутри сжаться от страха. Но болезнь принесла свои плоды, и я капризно отвернула голову, наплевав на все на свете.

— Она не подчиняется! — удивленное восклицание, свист летящего предмета, удар, грохот и жалобное: — А что я такого сказал?!

Над головой раздался рык, слегка приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, все-таки любопытство сильнее боли.

Все расплылось перед глазами, перемешавшись, обидно...

— Кто она? — спросил мой тиран.

— П-принцесса, — прошептала Маришка.

Застонала, от потрясения! Ох, кто-то у меня сейчас ремня получит!

— Ей нужно обезболивающее и снотворное. Побольше! — быстро добавила испуганная принцесса.

Начала вырываться, из сильных рук.

— Быстрее снотворное! Видите как ей плохо! — не унималась та.

— Тише-тише малышка, — и это был не приказ, а нежный, возбуждающий шепот на ушко, и это его 'малышка', в тридцать пять так завораживающе звучит.

Черт, он же наверно думает, что мне четырнадцать!

Открыла рот, чтобы прояснить ситуацию, за что сразу же и поплатилась. В меня влили отвратительно горькую жижу. Мое успокоительное куда приятнее на вкус!

И так легко стало и комфортно.

— Проведите обряд бракосочетания! — твою ж мать, часу от часу не легче!

'Мариша!' — завопила я про себя, не в силах произнести ни слова. А сознание все уплывало, и мысли начали разбегаться, тело не слушалось, и пить захотелось очень-очень.

— Но сейчас ночь! — возразили.

Хоть кто-то здравомыслящий находится рядом.

— И она без сознания, — как-то уж совсем неуверенно добавил собеседник.

Тишина. Запахло жаренным, чую, кого-то сейчас испепеляют взглядом!

Меня подняли на руки.

Оу, без напряга! И уверенной походкой куда-то понесли.

— Ничего страшного, она так давно мечтала об этом... — нерешительно и очень тихо прошептала принцесса.

Очнусь, убью! Ибо Азгорд остановился, и последнее, что я услышала, перед тем, как полностью уплыть во тьму: — Тогда начинайте!

Нет, я точно брежу, ведь он не мог так сказать, НЕ МОГ!

Глава 3. Знакомство с супругом

Тепло, хорошо и уютно. И так просыпаться не хочется.

— Няня, — тихий шепот. Ох, проказница, опять поспать не дает.

— Что? — прохрипела. О боги! Это мой голос?

Нехотя открыла один глаз, потом второй, уперлась во взволнованный взгляд принцессы изображающей невинную овечку, снова зажмурилась, не желая просыпаться.

— Няня, а ты меня любишь? — села, зря! Плечо сразу отозвалось тупой болью. Застонала, пытаясь сдержать слезы, совсем не обратив внимания, что лежу на белоснежной шкуре, в одних панталонах и короткой белоснежной сорочке.

— Тише! Ты чего так подскакиваешь? — упрекнула меня Мариша. — Между прочим, в стреле и правда был яд, но все уже позади, шаман у орков чудесный, знает свое дело.

— Ты мне зубы не заговаривай, признавайся, что на этот раз натворила? — нахмурилась, посмотрев строго на нее, пытаясь вспомнить, что произошло и почему я нахожусь в таком виде в чужой незнакомой палатке. В конце концов, где мое изумительное дорожное платье, и почему принцесса такая чумазая и лохматая?

— Ничего особенного, смотри, я тебе завтрак принесла, все как ты любишь! — продолжила, улыбаясь болтать Мариша, совсем не обращая внимания на свой непотребный вид. Медленно пододвинула к себе поднос, на котором кроме пиалы с горячим бульоном ничего и не было больше. Взяла серебряную ложечку и, зачерпнув немного, поднесла ко рту.

— А я тебя замуж выдала! — выпалила принцесса, сделав большой шаг в сторону выхода из палатки.

Подавилась, сильно так.

— Неудачная шутка! — откашливаясь, прохрипела. И даже не поможет поганка, не постучит бедной няне по спинке, лишь только шаг за шагом продолжает отступать.

— Постучи! — попросила, наблюдая, как она продолжает пятиться назад.

— Бульончиком запей, — посоветовала Мариша.

Решила воспользоваться, а то на помощь идти она ко мне явно не торопиться.

Взяла пиалу, отложив ложечку в сторону, все равно кроме нас никого в палатке нет, значит изображать леди не перед кем! Глотнула... Какой-то странный вкус, у этой похожей на бульон жижи.

— Я тебе туда немного успокоительного накапала, — наблюдая, как меня перекосило, прошептала принцесса.

Я не просто подавилась повторно, я чуть не захлебнулась, судорожно вспоминая, что же такое произошло, что мне уже с утра в бульон капельки добавляют!

И вот тут, все осколки минувших событий встали на свои места. И то, что я вспомнила, мне ну очень не понравилось!

Зверея на глазах, медленно начала подниматься, стараясь не тревожить больную руку.

— И это, я не пошутила! — прошептала моя подопечная, делая еще один осторожный шаг к выходу. Сердце пропустило удар, осознав весь масштаб грядущих неприятностей.

— Убью! — зашипела, запульнув в нее первое что попалось под руку.

— Я не виновата! Он сам! — увернулась она от лодки.

Ага, сам, как же!

— Мариша! — вслед а нее полетела пиала, правда я отпила немного, успокоительное лишним не бывает!

Поганка и от нее увернулась.

— Мне так страшно было, а он такой большой и смотрит так, будто съесть хочет, — начала оправдываться принцесса, забежав за ближайший сундук, которые были в буквальном смысле разбросаны повсюду.

— И это еще твое 'монстр — мечта!' Ты просто не оставила мне выбора! Ты сама виновата! — в итоге обвинила она меня.

— Выпорю, в этот раз точно выпорю, вот только поймаю и ... выпорю!

— Нельзя! — завизжали в ответ, уже скрывшись за другим своим сундуком с приданным, ибо явно мягким местом почуяла, что на этот раз я не шучу. — Я личность неприкосновенная! С принцессами так не поступают! — выкрикнула она, покидая очередное убежище, боясь быть загнатой в угол. Мариша попыталась прошмыгнуть мимо меня, но и я не дура, поэтому специально встала, загородив проход.

— Да ладно? Ты больше не принцесса, ты ... — запнулась, так и не найдя нужного слова.

— Я няня! — подарив мне ангельскую улыбку, заявила та.

— Ты хоть понимаешь, что натворила?

Мариша выпрямилась, оценила мои руки в боки, и полностью уверенная в своих словах заявила:

— Я всего лишь соединила два любящих сердца!

— Золотце, мне не четырнадцать, а тебе точно не тридцать пять! Я же даже не девст... — снова запнулась, закрыв рот здоровой рукой, маленькая она, что бы с ней о таких вещах разговаривать!

— Что? — переспросила принцесса. — Да ладно тебе, ты без своего грима выглядишь моложе меня!

Провела рукой по лицу, распущенным волосам, слегка заколотым с боку заколкой их войлока в форме цветка.

— Ты смыла с меня косметику! — прошипела, сжимая кулачки. — Когда, черт возьми, ты успела это сделать?! — меня затрясло от ярости. Совершенно не думая, что делаю, рванула вслед за ней из палатки.

— Уйди! — крикнула перегородившему мне дорогу орку. Не ушел, ну и фиг с ним, мы не гордые, сами обойдем.

Стараясь не упустить из видимости принцессу, побежала за ней вдогонку, а то уж больно резво убегает. И пофиг, что холодно, и что в босые пятки врезаются острые камушки, царапая нежную кожу до крови, вообще на все — пофиг!

— Стой! — крикнула ей.

Нет, это ж надо было, подложить мне такую подлянку, я и без косметики, немыслимо!

— Ты же вся в крови была! — прячась за спинами ошалевших орков, выкрикивала Мариша. — Я не могла позволить тебе выйти замуж в таком виде! Ты бы мне не простила этого, ЗОЛОТЦЕ! — передразнила она меня.

— И не прощу! Я так мечтала нормально выйти замуж, как положено одетой в белое! А ты!

— Угомонись женщина, ты и была в белом! — послышался разъяренный рык за спиной.

— Белье не считается! — выпалила, не сразу сообразив, кому принадлежат эти слова. — А ну иди сюда! — приказала Марише.

— У нее жар! Ее срочно нужно остудить, — и этому ребенку я посвятила всю свою жизнь!

— Убью! — озвучила я свой приговор для 'няни', и была уверенна в его реализации, если бы не один вредный орк: — Пусти меня, слышишь, немедленно отпусти меня, тролль тупоголовый! — брыкаясь и крича, попыталась выбраться из этих любящих железных тисков. Не тут-то было, меня замотали с головой в какую-то тряпку и бесцеремонно закинули на плечо.

— Взбалмошный невоспитанный ребенок, придется самому заняться твоим воспитанием! — в первую секунду была уверенна, что это говорят не мне, тем более слышать такие слова из уст орка, было как-то непривычно, но ощутив увесистый хлопок по мягкому месту, поняла: 'Я попала!'.

Вырываться не стала, попробовала один раз и пострадала вдвойне, во-первых, плечо сразу отозвалось тупой болью, а во-вторых, очередной хлопок по пятой точке не заставил себя ждать, и был он, куда болезненней первого! Обидно даже стало, до слез. Меня, взрослую, умную и воспитанную женщину, и по попе, как дите малое. Да, что он себе позволяет, кто он такой, чтобы так вести себя со мной? Орк, мать его!

— О, великий Азгорд Завоеватель, — раздалось неуверенное восклицание.

Черт, вот это Мариша загнула.

— Можно обратиться к вам? — еще тише пролепетала она.

— Говори.

— Моя малышка ... слегка не в себе, не наказывайте ее! Она перенесла нападение, потеряла много крови при ранении и свадьба прошла, немножко, не так, как она мечтала. В конце концов, — перешла принцесса к нападению, — войдите в ее положение, и оставьте свое воспитание до лучших времен или хотя бы дождитесь, когда она окрепнет и сможет здравомысляще рассуждать! — как на духу выпалила она.

— В вопросах воспитания своей жены, мне не нужны советчики.

Неприкрытой яростью сквозило в каждом слове, не удивительно, что как только он закончил свою речь, послышался глухой грохот падающего тела. Мариша не врала, она боялась его на самом деле. Представляю, с каким трудом ей дались эти слова. И я ее простила, действительно простила, и какими бы не были последствия от ее опрометчивого поступка, наказание мы разделим с ней на двоих.

— Приведите няню в чувства, — бросил через плечо мой новоявленный муж и пошел дальше.

Меня затрясло от страха, не за себя, за мою малышку, даже представить страшно, как они ее будут выводить из состояния обморока. Снова попыталась вырваться, и пофиг, что попа огнем горит, и что лапа у кого-то очень большая и тяжелая, и что со мной разговор еще не закончен, там моему золотцу плохо, а это сейчас самое главное.

— Угомонись! — зло прорычал.

— Пусти! — крикнула в ответ, но кроме невнятного мычания вряд ли он что-нибудь расслышал.

Я рвалась к ней словно пойманный зверь на волю, ни на что, не обращая внимание. Слезы уже лились сплошным потоком, разум затуманился, осталась только ярость.

Не заметила, как он остановился, как обернулся слегка, как по моей ноге успокаивающе скользнула его рука.

— Золотце, со мной все в порядке! — громко крикнула принцесса, и уже себе под нос: — Ой, столько переживаний за одно утро.

Выдохнула, повиснув безвольной куклой. Как ни странно, но этих слов оказалось достаточно, чтобы вернуть мне ясность ума и начать уже беспокоится о своей шкурке.

Азгорд вошел в палатку, поставил мою тушку на землю, медленно начав освобождать от плотной серой ткани сковывающей мои движения.

Всхлипнув, вытерла мокрые щеки, убрав с лица спутанные локоны.

— Посмотри на меня, — приказал супруг, отбросив сковывавший меня недавно кусок материи в сторону.

Страшно, черт возьми, я же вроде как жена его теперь, а он такой большой и в праве, что угодно со мной сделать. Вряд ли найдется смельчак, способный возразить ему, и от этого становиться еще страшнее.

— Посмотри на меня! — зарычал он, закипая от моего неповиновения.

С неохотой медленно начала поднимать взгляд. Решила остановиться на его мощной груди, в конце концов, там было на что посмотреть, тем более, если бы он сказал: 'Посмотри мне в глаза!', тогда уже не отвертишься, так что, выражаться надо точнее!

Зарычав еще сильнее, он аккуратно поднял зажмурившуюся меня за талию и поставил на ближайший сундук.

— Глаза открой! — открыла. Черт, а он мне нравится! И шрамы на серой коже ничуть не портят его, наоборот украшают. Даже губу пришлось закусить, чтобы сдержать восторженный вздох.

— Еще раз выйдешь из палатки в таком виде, выпорю по-настоящему! — грозно проревел он.

Нахмурилась. Удивительно, но мне было все равно, что на мне одето, а вот накрашено лицо или нет, играло большую роль. С моей бледной кожей и невыразительными глазами, я действительно была похожа на ребенка и положение не спасали даже мои верхние и нижние сто двадцать. И Мариша знала это, также как и то, что я стараюсь выглядеть старше, ведь не могут же няня и подопечная выглядеть на один возраст. Вдобавок люди мыслят стереотипами, никого не волнует, что в моих жилах течет еще и эльфийская кровь. Поэтому я старательно скрывала свои корни, тем более габаритами и утонченностью в своих собратьев я не пошла, зато старость в ближайшее время мне не грозила! Но был и еще один повод заставляющий меня скрывать свое истинное лицо, но я не хотела о нем вспоминать, особенно сейчас.

— Мариша! — прорычал орк. Выглянула из-за его могучего плеча, ожидая там увидеть свою подопечную, и только потом осознала, на кого тут рычат.

— Ты меня не слушаешь!

Встряхнул, сильно так, аж зубами клацнула! От злости пнула его по ноге, а он гад, в шоке, отпустил меня, сделав шаг назад, в результате чего я грохнулась прямо с сундука.

— Ааа!— взвыла я от боли. — Нога! — черт, черт, черт!

Снова зарычал, и столько раздражения было в его глазах, что я даже умолкла, тихо всхлипывая и глотая слезы.

Присел на корточки, взял мою ножку, посмотрел, покрутил, погладил и вынес свой приговор:

— Ничего страшного, вывих, — и вправил сустав обратно.

Зверь! Я взвыла еще сильнее, на что Азгорд снова ответил мне угрожающим рыком.

— Чего ревешь? Я же сказал ничего страшного!