Купец легонько поводил пальцем по бланку. Перевернул его несколько раз. Понюхал. Аккуратно поцарапал ногтем. Ничего не получилось.
— Да, сударь! Вон оно, что! Видно ты человек уважаемый — хоть и не помнишь о себе ничего, — торговец произнес через некоторое время, так и не разобрав текста на документе. — Может быть, даже сын посла или представителя, какой заморской кумпании. Не для того, чай такие бумаги выданы.
— Ещё бы не уважаемый, — Рязанцев согласился на предположения купца. — Сам до сих пор не могу понять, что там написано. Руки бы докторам за их подчерк оторвать. Приходишь, лекарство заказывать в аптеку, а, что тебе надо и как это называется — сказать не можешь.
— Это, что за невидаль? — вновь активизировался Прохор. Он показал на ручку и зажигалку лежавшие рядом друг с другом. — Знатной работы штучки. — Купец поцокал языком. Поведай, про них?
— Это ручка для письма. В ней чернила. Ей по бумаге пишут.
— Перо для письма, — Прохор перевел для себя незнакомое слово. — Сделано чудно и отменно.
— А это — зажигалка. Зажигает огонь. — Странник показал собеседнику принцип работы. Открыл металлическую крышку, щелкнув по кремню, зажег огонек. Потушил его, передал купцу.
— Ишь, ты! — Огниво, — Прохор удовлетворенно кивнул головой. — Добро сделано и метал такой... необычный. Руке так ладно и хорошо. — Он взял зажигалку и начал крутить её как подросток, щелкать колпачком, зажигать огонь.
— Да... Гляди-кось какие занятные вещицы... — купец выдал одобрение, наигравшись. Он внимательно посмотрел на собеседника. Прищурил один глаз и деловито поднял палец к верху. — А скажи, мил человек? В какой сторонушке такое диво делают?
— В Японии, — не ожидая от себя подобного слова, брякнул найденыш.
— Ишь, ты! Я-по-о-ни-и, — "взрослый ребёнок" произнес с удивлением и почитанием как Эллочка из "Двенадцати Стульев". — Слушай молодец, а чего ты развалился на дороге? Давай я тебя до ближайшей деревни довезу. До неё почитай семнадцать верст. Может, вспомнишь чего. Мне расскажешь. Ехать-то всяко лучше, чем пёхом идти. А ты мне за это подаришь своё огниво. Ну, как? Давай, соглашайся!
— Ладно, — скиталец согласился. — Только не до деревни, а до Москвы. Хочется на город посмотреть — столица всё-таки!
— Да,... а тебе палец в рот не клади. До Москвы-то почитай ещё два дня пути, — Прохор удивленно посмотрел на незнакомца. Он явно не ожидал такого ответа. — Есть-таки в тебе наша купеческая закваска, — Коробейников недолго подумал, продолжая крутить зажигалку в руках. — Ладно, "буть" по твоему. До Москвы, так до Москвы. — Торговец почесал пятерней лохматую бороду. — Садись покуда! Поехали подальше от греха! И так, тут долго стоим — не ровен час тати понаедут. — Он поднялся с земли. Подошел к своим спутникам. Осмотрел повозки, после чего произнес... — Дай бог нам добрый путь да прибыток.
— Дай бог, — караванщики повторили его фразу, перекрестились и продолжили движение.
* * *
В начале поездки Рязанцеву сразу стало понятно, что Прохор не оставит попыток узнать про него больше. Он будет пытаться различными способами разбудить его память.
— Молвишь ты чудно, — Коробейников продолжал пытать неизвестного попутчика. — Мудрено! Вроде как по-нашему и в тоже время, будто на другом языке. Слова звучат у тебя всё время незнакомые. Кажется, что говоришь на нескольких языках. И в то же время многих слов наших не понимаешь? Я не встречал такого! — Караванщик задумчиво почесал затылок. — Послушай! А может твои родители умерли, когда ты был маленьким? И тебя воспитали басурмане? Вот ты и говоришь, путая и коверкая слова? — Он с надеждой посмотрел на Алексея. — Ну, что скажешь? Давай ка я по их нему тебе расспрос учиню... Мерхаба адыныз нэдир?
— Аффед'эрсиниз т'юркче б'ильмиёрум... — вояжер ответил по-турецки "на автомате". — Вот чего-то такое вспоминаю по незнакомому, а чего вспоминаю, понять не могу.
Коробейников удивленно поднял голову и вопросительно открыл рот. — А ну, переведи, чаво сказал?
— Я, что-то произнес? — найденыш недоуменно и глупо уставился на купца.
Прохор почесал затылок, затем пристально посмотрев на незнакомца. Потом повернулся с одного бока на другой, поудобнее устраиваясь в повозке. Отмахнулся от мошки, кружившей возле лица. Покусал задумчиво губы. И вдруг внезапно спросил...
— А ты... случаем не Емельяна Баженова беглый сынок? Ну, тот, который до тридцати лет сидел на печи, а апосля к дочке Прокофия Мироныча — Милославе женихаться ходил? А потом они вместе убёгли? — следователь из народа решил зайти с другой стороны. — До сих пор ищут! — Попутчик взял небольшую паузу и что-то долго считал в уме. — Да, нет... Кажись, не похож? Тот, здоровее был и черноволос...
На какое-то время дознаватель замолчал. Наверно вспоминал подробности происшествия. Или подсчитывал вознаграждение за поимку беглецов. Покивав кому-то головой, он снова внимательно осмотрел попутчика. — Погодь... Послушай добром... А ты часом не сын воеводы Слободникова? — снова оценивающий взгляд. — Так того в детстве сказывают цыгане украли и бродячим артистам подкинули. А те его в Царьграде продали. А потом говорят — он стал евнухом!
Воодушевленный внезапным озарением Прохор на какое-то время ушел в себя. В раздумьях поднес руку ко рту и начал грызть ногти.
— Да, будет тебе... — точно не он. — Опять долго считая что-то на пальцах, выдал купец. — Того Евпатий звали и ему сейчас по моему раздумью — лет пятьдесят. А тебе годков-то поменьше! — А может быть... Ты племянник Силантия Акимыча? — Снова с надеждой посмотрел на странника Коробейников. — Знавал такого? Ну, как же? Да его вся Москва знает! У него же дом у Мясницкой слободы — ещё в прошлом году сожгли.
Томимый желанием рассказать интересную историю Коробейников приподнялся. Подвинулся поближе к страннику и начал рассказ...
— С ним вообще занятная история произошла. Ушел он четыре года назад в ночь на Ивана Купала цветок папоротника искать, да так и не вернулся. Сильно уж говорят клад хотел найти. Кстати на тебя был похож. Такой же белобрысый, синеглазый и с ямочкой на подбородке. Ты случаем не его племянник?
— Да, нет... Вроде не его, — новоявленный турист во времени ответил неуверенно.
Под звуки неторопливого бормотания Прохора о том, чьим могу быть сыном, внуком или ещё непонятно кем попаданец задремал. Очнулся он от пристально взгляда Прохора, который так и не перестал крутить в руках его зажигалку.
— Слушай, попутчик дорогой! Я вот, что хотел у тебя спросить? — Он взял паузу и хитро посмотрел найденышу в глаза. — А Япония-то... — это где?
— Где — где? — "Сонная тетеря" передразнила Прохора. — Не помню!
В это время повозка проезжала мимо стоявшей у дороги кареты. Недалеко от неё на небольшом раздвижном стульчике сидел человек в шляпе с пушистыми перьями.
— Вон глянь, мил человек, — обратился к страннику Прохор. — Ещё иноземцы! Причем явно немчины. Отдохнуть остановились. До ветру сходить приспичило. Вона как, их бедных умотало по нашим дорогам-то ездить.
— А почему немчины? — заинтересовался странник. — У них на лице написано или ты учуял их по запаху?
— Нечто по запаху? — Коробейников не понял шутки. Он приподнялся. Осмотрел иностранцев. И начал рассуждать с деловым видом знатока из передачи "Что, Где, Когда". — Вот погляди — как я думаю... Карета не наша. Одеты по-другому. Расселись на стуле, отдыхают. Да, ещё прямо возле дороги...
Не торопясь купцы проезжали мимо иноземной кареты. Возницы всматривались в неё как на некое чудо. Путник вспомнил, что именно так посетители зоопарка смотрят на новое животное, впервые привезенное из какой-нибудь Папуа — Новой Гвинеи.
— Скажи, попутчик? — Прохор отвлекся от своих мыслей, — пошто они все к нам едут? Мёдом им намазано — что ли? Сидели бы у себя дома, ироды — покуда всё хорошо. Занимались бы своими делишками. Ан нет — всё к нам. Тьфу, поганые! — торговец смачно сплюнул.
— Да если так пойдет, то скоро и знаменитое Москва не резиновая появиться, — Рязанцев думал, поглядывая на купца и оценивая его последние рассуждения.
Коробейников ненавистно посмотрев на иностранную карету конкурентов. После чего перевел взгляд на незнакомца.
— А тебе эта карета память не вернула? Ась — может знакомые, какие? Али встречались, небось где? — опять проснулся профессиональный интерес у Прохора.
— Нет, — ответил скиталец. — Не видел таких. Хотя... Сейчас попробую кое-что вспомнить... или узнать.
Путешественник приподнялся с повозки и посмотрел на иностранца сидящего недалеко от кареты.
— Куды? Постой! А ты языками их ними владеешь? — Прохор попытался, остановить потерявшего память пассажира. — А то вертай назад.
— Да разберемся как-нибудь! — пришелец ответил Кирьяну уже про себя. — Язык — не главное в общении. Хотя говорят — до Киева довести может. — Он лихо спрыгнув с телеги, и недолго думая, бегом устремился к карете.
* * *
Кавалер Франсуа де ля Риссо вёз французскому доверенному в Москву тайное письмо от маркиза де Круаси. Это был первый визит родовитого дворянина в Россию. Ему сразу не понравилась эта варварская страна с бесконечными лесами и однообразными полями. Он с ужасом смотрел на страшные, разбитые русские дороги с ямами и колдобинами, которые встречались на каждом шагу. Они выматывали и отнимали силы у благородного шевалье так, что поездка в карете была просто невыносимой.
— О... Мой Бог! — переживал Франсуа. — Бордель дёмэрд! Итасёр! — Он по-крестьянски грязно выругался. — Никогда! Никогда больше не соглашусь на такую ужасную поездку.
Карета в очередной раз сильно подпрыгнула, после чего колеса противно застучали.
— Кальвэр! — путешественник скрипя зубами, продолжил высказывать своё недовольство в ярких выражениях. — Ах, если бы не это поручение маркиза. И не долг отца. — Повозку дернуло в сторону, и француз сильно ударился коленом о походный сундучок с вещами. — Мо шье саль! А табарнак! — Потерпевший схватился за колено и начал тереть его.
— Нет... И ещё раз нет! Ни за что, я больше не покину свое родовое поместье в Бургундии. И уж точно не отправлюсь в эту далекую и дикую Московию.
Экипаж снова сильно тряхнуло. Внутри его, что-то застучало и заскрипело.
— Жак! Да останови ты эту чертову карету, — де ля Риссо изнывая от жары и тряски, выкрикнул своему кучеру. Осторожно словно боясь запачкаться, он вышел наружу и с облегчением уселся на приготовленный для него стульчик.
По-летнему было жарко. Легкий ветерок приятно обдувал вспотевшее лицо кавалера. Он снял камзол и положил его к себе на колени. В который раз шевалье ощупал его в тех местах, где были зашиты бумаги и документы. Всё было на месте. Там, снизу, за подкладом зашита тайная почта, ради которой он ехал в эту страну. Вот здесь, во внутреннем кармане доверительные письма и паспорт с разрешением на пересечение границы. А вот тут последнее письмо от его возлюбленной Софии.
— Ах,... Софи! Какие у нее прекрасные, восхитительные пальчики! Чудесные зеленые глазки. Курносый носик. Золотистые волосы. Она прелестна! Она просто восхитительна... — Франсуа закрыл глаза, не переставая любоваться возлюбленной в своих воспоминаниях.
Неожиданно к нему подбежал какой-то неизвестный, дикий крестьянин и стал хлопать его руками по груди. Он произносил какие-то странные, непонятные фразы на нескольких языках сразу.
— Дорогой мой! Ду ю спик инглиш? Сколько лет, сколько зим! Шпрэхен зи дойч? Какими судьбами! Парле ву франсэ? — спрашивал он всё и сразу.
Узнав родную речь, де ля Риссо естественно ответил. — Да я из Франции. А Вы кто такой, месье? И что Вам нужно от меня?
Человек услышав ответ на французском сразу перестал хлопать иностранца. Вместо этого незнакомец полез обниматься. Он вел себя, так как будто является старым знакомый или близкий родственник кавалера. При этом он кричал что-то по-русски, вставляя знакомые и не знакомые французские слова.
— Ура-а!... Да здравствует Франция!... Галантерейщик и Кардинал — эта сила!... Да здравствует генерал де Голь!... Вернем Мистрали на историческую родину!... Поддержим выход Франции из Единой Европы!... Скажем — нет Единой валюте!... Скажем, больше... — долой Евро!... А вместе с ним — долой их чертов Евросоюз! — Он искренне радовался, смеялся и прыгал от счастья.
— Месье... Месье, я ни чего не понимаю... Кто эти люди? — Франсуа с трудом на ломанном русском обратился к незнакомцу. — Про кого Вы говорите? Экскюзе муа дё мё мэле... — Он при этом всячески пытался освободиться от наскоков и прижиманий новоявленного друга.
Неизвестный в очередной раз обнявшись с французом, выхватил из его рук камзол и закружил им у себя над головой словно флагом. Затем он начал бегать вокруг кареты, исполняя какой-то дикий, неизвестный танец.
— Жак! Тысяча чертей! Жэ ву дёманд... Помоги мне... Сделай же что-нибудь с этим проклятым варваром, — кавалер позвал слугу на помощь.
Кучер бросился на неизвестного, пытаясь отнять вещи. Но, чокнутый русский так приложил его с разворота ногой, что несчастный отлетел к карете и потерял сознание. Кавалер был растерян. Он понял... — к незнакомцу сейчас лучше не подходить. Желание и радость видеть перед собой просвещенного человека из Европы было настолько велики, что любое противодействие могло пагубно закончиться для его персоны. Внезапно незнакомец перестал крутить камзол и бросился бежать в сторону леса.
— О, Мадонна! — Де ля Риссо замер от ужаса. Сакрама дё сибуэр! — Мне говорили, что эти русские настолько дикие и глупые когда видят просвещенного Европейца. Но не настолько же?
Француз безвольно смотрел на сумасшедшего целую минуту, как тот вместе с его одеждой убегает в лес. И тут до него дошло, что это грабеж...
— Жак! Анфа депют! — дворянин закричал извозчику. — Нас ограбили! Ы та сёр! Чего ты лежишь, изображая из себя мумию? Где наши шпаги? Доставай пистолеты. Догони же его, в конце концов...
Очнувшись от крика, кучер бросился вдогонку за диким русским. Через некоторое время он вернулся из леса с похищенным камзолом.
— Сэ бон сэ бьен! — Франсуа с надеждой посмотрел на слугу. — Надеюсь, ты убил этого оборванца?
— Нет, месье, — извозчик ответил, запыхавшись. — Он бросил камзол и убежал. Этот плут очень быстр и ловок.
Проверив в очередной раз на месте ли документы, де ля Риссо с облегчением вздохнул. Тайное письмо было на месте, бумаги и паспорта тоже. В кармане не было только одного — письма Софи.
— Наверно выронил ... — растеряно подумал Франсуа. — Когда этот сумасшедший, бегал по полю.
Кавалер отряхнул одежду от пыли. Одел её. — Ну, что? Хорошо, что так всё закончилось! — Он поднял с земли шпагу. Прицепил её к поясу. Сразу почувствовал себя сильнее и увереннее. Вспомнил про потерянное письмо. — Нет! — возмущению кавалера не было предела. — Табарнак де каалис д-ости де крис... — От всей души он зарядил крепким трехэтажным выражением. — Чтобы я ещё раз поехал в эту проклятую страну? Да — никогда! — Франсуа резко поднял опрокинутый стульчик. Сел на него. — Жак! Достань что-нибудь перекусить, и двинемся дальше. И заряди пистолеты... Черт тебя подери!
