Её супруг уже давно был на ногах и с самого утра успел совершить массу неотложных государственных дел, а сейчас с удовольствием рассказывал Ангелине о том, как прошла встреча с главами государств. В красках изображая каждого из присутствующих, напыщенных и важных франтов, которые старались за маской самоуверенности и степенности скрыть свою глупость.
— Милая, ты не представляешь, как же сложно убедить глупца, в том, что он глуп, — Аль Ференс серьезно посмотрел на супругу и добавил, — Что касается твоих родов, неужели ты думаешь, что меня это может испугать? Я готов стать отцом. И вот увидишь, я буду хорошим отцом нашему малышу.
— Или малышке, — ласково улыбнулась Ангелина.
— —
— Как мы назовем её, любимый? — поглаживая светлые волосики новорожденной, спросила Ангелина.
— Она так прекрасна... я даже не знаю... а что думаешь ты? — ответил повелитель сумерек.
Впервые он не мог найти решение.
— Может быть, Альвита?
— Неплохо. Давай не будем торопиться, ведь имя — это на всю жизнь.
— —
— Как мы назовем его, любимая? — спустя год в очередной раз поинтересовался Аль у супруги.
Возвращались они к этому вопросу довольно часто. Но ответ на него пока так и не нашелся.
— Его? А если он передумает и снова станет...
— Но нельзя же все время нашего ребенка звать только — "дитя"? У него должно быть имя! — возмутился повелитель и вышел из комнаты своего малыша, в сердцах хлопнув дверью за собой.
Мальчик пронзительно расплакался. Мать взяла его на руки, приласкала.
— Что же делать, дитя? Папа хочет, чтобы ты был ему сыном. Не превращайся больше в девочку, хорошо?
Но, успокоившегося годовалого малыша уже привлекли жемчужные серьги Ангелины...
К трем годам дитя успело еще несколько раз поменять свой пол. И если вначале его родители и домашний лекарь думали, что эти изменения связаны с каким-то помесячным циклом. Но по мере взросления венценосного чада, оказалось, что все намного проще.
— Значит, его изменения связаны с...
— Вот именно! — многозначительно подняв палец вверх, произнес Эферон — черноволосый (без грамма седины), сгорбленный старец с горящим юношеским взором и неутомимой энергией. — Наше высочество каждый раз меняет свой пол в момент приобретения желаемой вещицы. Если эта вещь принадлежит к мужскому полу, будь то деревянная лошадка, моя табакерка или часы, то следует одно. А если же это платочек, нарядная тесьма, букет ароматных цветов, зеркальце... Вы меня понимаете?
— Да, доктор. Но, как же долго это будет продолжаться? — поджав губки, молвила Ангелина, робко поглядывая на супруга, который нервно вышагивал по гостиной, сжимая в руке свою любимую трость.
— Пока наше высочество не определится с тем, что им нравится больше, — развел лекарь руками и прежде, чем супруги успели еще что-то спросить, исчез, добавив невнятно, — Всему свое время.
В тот же день в сумеречном дворце попрятали всё, что могло напомнить наследнику о женском. Даже Ангелина теперь могла появляться перед любимым чадом только в мужском наряде.
У повелителя сумерек с этого дня рос наследник, сын. Правда, пока у него не имелось имени.
— —
Часто видения менялись, будто старались рассказать как можно больше. На этот раз ему виделся необычный сон:
Сотни или тысячи теней вокруг угрожающе шипели, тянули к нему свои многочисленные, длинные, будто щупальца осьминога, конечности. Сотрясаясь от страха всем телом, он не знал, как избавиться от окружающего его ужаса. Как вдруг... разгорелся луч — яркий и горячий. Постепенно он превратился в пламя и жуткие стоны гибнувшей в нем нечестии заполнили собой разум путника.
— Где ты? — раздался грозный, но очень знакомый голос. — Я не вижу тебя. Где ты?
"Отец?! Это же он!" — и только путник хотел ответить голосу, как его сон рассыпался на множество осколков и ледяной ветер ударил в лицо.
Лес забеспокоился. Деревья согнулись вдвое, кланяясь невидимому гостю до земли. Трава, приминаясь под чьими-то шагами, после чуть приподнималась. Путник крепко спал, обнимая свою суму. Под защитной пеленой, он оставался невидимым почти для всех, но только не для того, кто сейчас стоял рядом с ним.
Дитя почувствовало на себе пристальный взгляд и, поворочавшись, проснулось. Ветер немилосердно трепал полы его одежды, леденил своим дыханием.
— Кто здесь? — найденыш сел и, испуганно озираясь по сторонам, притянул к груди свои вещи.
— Не бойтесь меня, — из воздуха появилась женщина — молодая и легкая, как ветер.
Она подошла ближе, мягко ступая по земле.
— Кто вы?
— Не бойтесь, я друг, — женщина пристально посмотрела на него и поклонилась до земли, — Неужели я нашла вас, мой господин...
Обернувшись серой кошкой, она ласково промурчала:
— Идемте за мной, Ваше Высочество. Вас ждут дома.
— Дома? Но кто?
— Друзья. Идемте же, смелее. У нас мало времени.
Путник нерешительно сделал первый шаг. Лес, казалось, стал теснее. Он будто угрожал ему.
— Кто тут?
— Никого, Ваше Высочество. Только вы и я, — ответила кошка, но вдруг насторожилась и зашипела так, словно встретила заклятого врага. — Вы правы, мой господин. Мы не одни. Стойте на месте. Не шевелитесь.
Дитя замерло, прислушиваясь к стуку собственного сердца.
— Я попробую его перехитрить, — чуть слышно прошипела кошка.
— Кого? — так же тихо спросил путник.
— Призрачного демона... — донеслось до него из зарослей травы и кустов можжевельника, а еще с высокой ели.
Кошка разделилась на девять частей и разбежалась в разные стороны, отвлекая и запутывая невидимого врага. Но тот совсем и не подумал отвлекаться на нее.
— Ты... НАСЛЕДНИК... я вижу тебя, — раздался громоподобный голос над самым ухом высочества. — Вижу!
Из-за спины путника выплыла длинная тень и протянула к нему серую липкую ладонь, дотронулась до его лица.
— Ты...
— Не смей! — кошка прыгнула между ними. — Не смей касаться его своими скользкими лапами!
— Брысь, серая тварь! — взвизгнула тень, но отшатнулась от дитя.
— Бегите, мой господин! И не оглядывайтесь! — приказала кошка. Вздыбив шерсть, она угрожающе зашипела на врага, — Замри и не двигайся, иначе...
Что будет "иначе" его высочество не стало дослушивать, а опрометью бросилось сквозь густую чащу и кубарем скатилось в овраг. Перепрыгивая через широкий ручей, оно плюхнулось в воду и, выскакивая на берег, вновь кинулось, петляя как заяц, заметать следы.
Почти задохнувшись от быстрого бега, существо упало на колени и, вспомнив нужное заклинание — ушло и из этого мира.
Спасаться и прятаться — вот теперь его удел. Кто враг, кто друг — не разобрать. Нужно выжить — это главное.
Глава 3
"Да. И кто бы мог подумать, что у главы нашего королевства родится и не сын и не дочь, а ... и то и другое..." — мрачно размышляла взлохмаченная старуха, накинув на плечи серый плащ. Собираясь выйти за пределы своего мира в поисках потерянного дитя, она еще раз без особой надежды покрутила в костлявых руках прозрачный шар.
— И ведь имя не успели ему дать. Как же теперь тебя найти? — вздохнула она, отбросив в сторону не пригодившуюся на этот раз вещь.
Шар с грохотом упал на неровный пол, и, вспыхнув желтым цветом, будто одуванчик расцветший по весне, медленно закрутился вокруг своей оси.
Старуха остановилась на полушаге (она уже занесла ногу над порогом) да, потянувшись к дверной ручке, так и застыла на месте. Шар никогда прежде себя так не вел.
Ведьма наклонилась над ним, вглядываясь в сизую дымку, повела носом, принюхиваясь...
Увы, она не успела вмешаться. Все произошло слишком быстро. Теперь оставалось лишь сожалеть о том, что наследник вновь оказался потерянным. Виновница недавних событий стояла перед ней и искала взглядом, куда бы спрятаться от праведного гнева.
— Как ты могла допустить такое?! — рассерженно пыхтя, серая старуха распекала свою племянницу. — Как посмела? Да я тебя... да за то, что ты наделала, жердь неразумная, калоша ты дырявая!
— Тетя, но я же хотела как лучше! Мы же так долго ЕГО искали, и я подумала...
— Кошка бестолковая! Что?! Ты думала? Ты еще думать умеешь? Котелок ты пустой, ступа ты бездонная! И в кого только ты у нас такая уродилась-то?! Почему не посоветовалась со мной? ПОЧЕМУ?!
— Я хотела помочь...
— Помочь?! Да ты похвалы хотела и даже не подумала о последствиях... — старуха тяжко вздохнула, и устало присела на лавку у печи.
В её хижине было душно и юная волшебница, обливаясь потом, склонила голову ниже плеч, не смея посмотреть в глаза тетке. Девушке было стыдно и больно признавать свою ошибку. Украдкой вытирая лоб, она изо всех сил старалась не заплакать. Старуха это понимала, и в душе, где-то очень глубоко — простила племянницу, но гнев вспыхнувший в ней, пока до сих пор не остыл и, обратившись в слова, требовал выхода. Сверкнув недобрым взглядом, она продолжила.
— Да как ты могла поставить жизнь Его Высочества под такую угрозу! Почему не проверила? Почему позволила подойти Демону так близко? Почему вывела Его Высочество на свет?
— Я не хотела, тетя. Я ... я ... — девушка-кошка, всхлипнула, подбирая слова.
— Ты даже не подумала проверить! Вот в чем причина, — догадалась старуха, — Ты так торопилась, а... испортила все дело. Гадина! Какая же ты — гадина!
Она подпрыгнула и, в миг оказавшись напротив племянницы, с силой ударила её по лицу. Отпрянув от взбешенной тетки, девушка прижала ладонь к полыхающей щеке и, задохнувшись от обиды, прикусила до крови губу. Она подавила в себе всхлипы и слезы — сама виновата и приготовилась выслушать очередную ругань. Но старуха замерла и шумно втянула в себя воздух, а затем рявкнула так, что стены в её хижине и без того скрипучие, заныли, заходили ходуном:
— Убирайся с глаз моих и не смей попадаться, пока я сама не призову! Коли ослушаешься — в жабу превращу или комара болотного!
Кошку не пришлось просить дважды, обратившись в подвижное существо, она в одно мгновение исчезла с глаз тетки.
'Вот ведь как получилось', — подумала старая волшебница, провожая взглядом серую тень.
Ей было жаль племянницу, но сейчас поступить по-другому она не могла. Слишком многое поставлено на кон, а допустить ошибку второй раз было равносильно смерти. Она надеялась, что в изгнании девчонка одумается, и какое-то время будет держаться подальше от тех дел, что её не касаются.
— Помочь она хотела... вот уж помогла, так помогла...
Наследника искали. Давно. И те, кто желал его величия, но еще больше те, кто хотел уничтожить дитя серого царства. Как оказалось, его высочеству очень повезло в том, что родители не дали ему имени. Иначе — его давно бы уже нашли и те и другие...
Хельге, племяннице владычицы всех ветров, посчастливилось. Она первая нашла наследника и если бы только попросила помощь или хотя бы не торопилась выводить дитя на свет, все могло обойтись. И сейчас вместо разочарования они праздновали бы победу.
— Теперь демоны не отступят. Что же делать, Грейс? — переводя дух, старуха вновь уселась на лавку и, потирая лоб, попыталась собраться с мыслями. Но на ум ничего толкового не приходило.
— Старой ты стала... для таких-то волнений, — проворчала она себе под нос. — Нужно собирать совет деймов... быть может, совместно сможем найти выход. Только бы успеть.
Волшебница порывисто поднялась и, шумно отворив дверь хижины, поспешно выступила в ночь. Ветер прохладой и мелким дождем провел по её морщинистому лицу, приласкал, успокоил, запутался в складках длинной потрепанной юбки. Вскинув руки, Грейс оттолкнулась ногой от скрипучих ступеней крыльца — взмыла ввысь птицей.
Серая сова гулко прокричала в небе. Она очень торопилась.
Глава 4
"Ты можешь сама придумать собственную жизнь! Можешь сделать её такой, какой хочешь — светлой или темной. Тебе решать каким будет твой мир и только тебе... но не ошибись. Придуманная жизнь может изменить тебя до неузнаваемости" — слова матери так некстати сейчас жгли её душу. Хельга бежала от хижины тети, не вытирая скользящих по щекам жгучих слезинок. Почему она такая невезучая? Почему её подозревают в том, о чем она даже не помышляла. За что?
Холодно. Так холодно и одиноко, когда никто не понимает, когда некому излить то, что копится изо дня в день в твоей душе и сидит там и ест изнутри.
— Мама. Так хочется тепла и света, — вырвалось. Прижала губы рукой и, привалившись к сосне, Хельга скользнула вниз по стволу, превратилась в кошку. Кошки не плачут.
Она быстро вскарабкалась по тощему шершавому стволу на самый верх и притаилась в пушистых иглах, унимая свою боль раскатистым мурчанием.
Когда-то она была черной кошкой и очень этим гордилась. Служить в свите его высочества являлось почетом, и Хельга с достоинством носила цвет королевства. Она и не предполагала, что когда-нибудь все изменится.
До семи лет Хельга воспитывалась в семье простых жителей темного королевства. Мать — самая обычная, ничем не приметная особа лет сорока в ней души не чаяла, а отец — высокий статный, но совершенно не красивый лицом бакалейщик проявлял к ней заботу и ласку по мере необходимости.
А потом в её жизни появилась тётушка Грейс. В то хмурое утро Хельга помогала отцу — стояла за прилавком и распутывала тесьму на красивейшей темно-синей, бархатной скатерти, которая ну совершенно случайным образом оказалась в косичках. Отец разгадал, чьих было рук это дело, и призвал дочь к ответу.
Ни проронив ни слова за завтраком, он хмуро смотрел на Хельгу , а после — пригласил её в лавку и только там, подведя к скатерти, впервые за утро раскрыл рот:
— Значит так, душа моя, даю тебе времени до обеда — скатерть должна иметь товарный вид, — он провел по Хельгиной голове шершавой ладонью, но девочка сжалась от этой ласки, как нашкодившая кошка, лишь только ушки не прижала от страха.
Нет, Хельгу никогда не наказывали и ни разу не шлепали по мягкому месту, правда, иногда её шалости заслуживали порки, а не только брани, но родители даже ругали девочку крайне редко... просто тон, каким отец с ней говорил — не предвещал ничего доброго. И вот в тот самый момент, когда она распутывала одну из предпоследних косичек — прямо перед ней, как из-под земли появилась высокая старуха.
Она посмотрела на Хельгу слишком внимательно, будто на неведомую зверушку. Девочка на время забыла о своем занятии и тоже вскинула взгляд на странную гостью.
— Так вот ты какая ... Хельга Лис?
Девочка смутилась и робко произнесла:
— Да, госпожа, меня так зовут. Вы что-то хотели купить у нас в лавке? Я могу показать товар, если вы хотите...
— Хм... спасибо, милая. Но я зашла сюда не за покупками.
Хельга удивилась, но постеснялась расспрашивать. Она смотрела на гостью с нескрываемым любопытством и восторгом. Казалось, что прямо сейчас перед ней должно непременно произойти какое-то чудо.
Странная старуха прошла вдоль прилавка, задевая его своей пыльной серой юбкой, и остановилась напротив зеркала, поправила выбившиеся из-под шляпы волосы. Потом она, словно нехотя, произнесла:
