Трудовые будни феодала

— Твои бы слова да Господу в уши, — ответил Мамай. — Делай, что должно. Я у входа пару черкесов поставлю. Никто не побеспокоит. А понадобиться что — им же и скажи. Хоть из-под земли достанут.

После этого еще одни шаги удалились, а рядом сбрасываемая одежда зашуршала. Интересно зачем? С меня сейчас толку даже меньше, чем с пресловутого козла молока. Только уши работают... и мозг. А поскольку в моем курене запала сонная тишина, его и напряжем в полной мере. Пора эти пазлы собирать в одну картинку. Если к утру я хочу быть не просто новеньким, а еще и при здравом уме и памяти. Итак, вопрос! Что со мной случилось? Где именно и когда?

'Герой был тяжело ранен и вынесен с поля боя на руках товарищей'

Этот голос звучал не как прежние. А будто, прямо в голове раздавался. Тоже, к слову, что-то смутно напоминая.

'А еще что скажешь?' — попытался я разговорить неведомого собеседника. Но тот больше не отозвался.

Понятно. Дело ясное, что дело темное. И спасение утопающих в руках самих утопающих. Ух, ты... Похоже, не все чувства атрофировались. Тепло, исходящее от примостившегося рядом женского тела, хоть и не сразу, но все-таки почувствовал. Не жар, а именно легкое, приятное согревание. И сразу накатила дремота.

Нет, нет! Стоп! Мы так не договаривались! Отставить сон! Сперва я должен вспомнить, что со мною случилось. Ну же, давай! Сосредоточься! Что ты помнишь?

Вспышка! Яркая вспышка... Потом удар. Или наоборот? Сперва удар, а уже потом вспышка? Похоже, наконечник копья скользнул по щиту и только краем задел шлем. Но по голове будто обухом топора врезали...

Обухом... Что-то знакомое... Обухович? Воевода смоленский... У меня с ним был уговор... Так-так... Не торопись. Тяни дальше за эту ниточку. Договор... Что-то я должен был сделать по именному приказу короля для Речи Посполитой... Но что именно?

Вспомнил. Я согласился сжечь Маслов Брод... Что за бред? Как можно сжечь брод? А, вспомнил. Это не тот брод, что через реку, а деревня с таким названием. И что? Неужели я согласился? Японский городовой! Вот уж не ожидал от себя такой подлости. Не верю! Не мог я подписаться на убийство мирных жителей. Должно быть какое-то другое объяснение!

— Тише, тише... — проворковала Мелисса, еще плотнее прижимаясь всем телом. — Это всего лишь плохой сон. Выспишься, отдохнешь и снова будешь крепким, сильным. На радость друзьям и на страх врагам...

Сон?! Нет, милая, ошибаешься. Сон был о инквизиторах — это я точно знаю. А Маслов Брод я таки сжег. Правда, перед этим вывел из деревни людей. Ф-фу... Вспомнил!.. Даже от сердца отлегло. И жителей спас и наварился на этой афере неплохо. В награду воевода Смоленский мне грамоту на владение деревенькой Замошье и прилегающими к ней землями передал. И еще денег посулил. А гетман Войска Низового Запорожского сразу торбу червонцев прислал. Да и то, лишь аванс. Обещал, при личной встрече, еще добавить. Неплохо, неплохо...

А что дальше?

Дальше мне нужны были деньги, крестьяне и бойцы в отряд. Поскольку грамота на владения, даже с королевской печатью, не делает земли твоими навсегда. Если ты не в состоянии обеспечить их развитие и защитить.

Мысль о том, где все это можно заиметь в кратчайшие сроки и без особых усилий, мне подсказал, кажется, тот самый сотник, что и вознаграждение от Хмельницкого передал. Имени не помню. Не гетмана, сотника... Неважно.

В общем, собрал я своих бойцов, которых к тому времени уже имелось дюжина или больше. Зараза... Имена и лица по-прежнему ускользают... Вроде, вижу, а хочу вглядеться — исчезают, расплываются. Ладно, подожду... Если уж начала память возвращаться, надеюсь — на полдороги не остановится. Значит... взял я свой отряд и стал бомбить идущие из Руси в Крым обозы людоловов и прочих добытчиков. Освобожденных пленников принимал в отряд, по доброй воле, разумеется, и не всяких — только самых отборных рубак. Селянам предлагал на выбор — свободу вообще, или адресную — для ПМЖ. Места поселения: мое Замошье и Пороги... Смотри, имя сотника забыл, а название его деревушки помню.

Занятная у меня амнезия. Тут помню, тут — не помню. Прям, как в 'Джентльменах удачи'. Только там главный герой, по легенде, с верхней полки в поезде свалился, а меня — приложили чем-то по башке. Хотя, не обязательно. Вполне мог остатки сознания вышибить как раз упав с коня... Видимо, в последнем налете...

Эй! Не понял? А чем это моя сиделка занимается? Что за приколы? Осторожнее, девочка, я же не парализованный.. а только бесчувственный... местами. А местами весьма даже чувствительный. Особенно, ниже пояса.

Ммм... Так вот значит как она собиралась разогнать кровь по жилам. Интересная тут медицина. Но я не против... И даже голосую 'за' единственно доступным способом. Отличная терапия... особенно, после сновидения в стиле БДСМ... Вот так... Да. Да... Не останавливайся... Еще немного... Еще... Ого! Это ж сколько я воздерживался? Спасибо, Мелиса... Очнусь, придумаю как отблагодарить.

Хорошо то как... Легко на сердце от... забавы веселой. Она грустить не дает никогда... Теперь прижмись, как раньше. Я больше не сопротивляюсь. В основных вопросах разобрался, остальное — подождет. Можно и поспать. Потому что утро вечера мудренее, а сапоги надо чистить с вечера... Кстати, интересно чем там, во сне, все закончилось? Нашел я палачей, отомстил или помешало что-то? Хорошо бы досмотреть... Терпеть ненавижу, когда история обрывается на самом интересном месте.

* * *

Солнечный луч пробился сквозь слой еловых лап и кольнул в глаз. Хочешь, не хочешь, а придется вставать.

'Вы хорошо отдохнули и восстановили силы. За время отдыха получен опыт — '610' очков. С отрядом разделено '380' очков. Часть ваших бойцов достойна повышения'

Не знаю, кто именно, но уж один из моих спутников точно заслуживает пары слов благодарности. Когда проснется... Видимо, всю ночь у моего ложа караулила. Вон как посапывает сладко, пристроив златокудрую головку на мое плечо. Ну и пусть отдыхает, не буду будить. Если ни Мамай, ни де ла Буссенор до сих пор в курень не ворвались, значит, никаких срочных дел нет. Полежу еще немного...

В отличие от вчерашнего дня, сейчас я чувствовал себя превосходно. И выспался, и внутренне равновесие приобрел, и даже вспомнил недостающие фрагменты прошлого. А именно, о Крымской части моего вояжа. И нового товарища — Кара-мурзу. И гнусного предателя, которого сам же сдуру и помиловал, вопреки просьбам друзей — Сабудай-мурзу. Мятеж, поднятый Саин-булат ханом. В котором принимал самое непосредственное участие, и который закончился свержением бывшего правителя Крымской орды Махмед-Гирея. Того самого, что устроил нам ловушку в Ак-Кермене, но, благодаря моей прозорливости, и, чего там скромничать, полководческому таланту, сам оказался в смертельной западне. Поскольку хитрость его я разгадал, и покойный нынче хан был пойман почти без войска в Перекопе.

Ну, а после его казни, и подтверждения уважаемыми людьми чистоты крови Саин-булат хана, дающей ему права на Крымский престол, все стало намного проще. С фирманом нового хана, сотней нукеров и отряда моих черкесов Сафар-бей быстро привел к присяге всех мурз, беев и беков, тем или иным образом считавшихся подданными Крымской орды. Ну а сам Саин-булат, собрав все дары, какие только сумел, заторопился с посольством в Стамбул. Только после одобрения султаном, он становился истинным правителем Крыма, вассала Османской империи.

Простились мы с ним хорошо. За помощь, я получил звание трехбунчужного бека. А потом, широким жестом отказался от десяти тысяч талеров — подарки для султана и без меня обескровили казну. Жест был оценен, и взамен я получил негласное разрешение еще немного 'поработать' на Муравском и Черном шляхах. С единственным условием, убивать только харцызов и башибузуков. Условие меня вполне устраивало, так что мы с Булатом, выпили чаю с шербетом и халвой, обнялись и раскланялись. Новый хан даже снизошел до того, что провел меня до самой двери тронной залы, непрерывно заверяя в дружбе и посильной помощи против всех моих врагов. И, наверно, чтоб окончательно сразить невероятной щедростью, Саин-булат хан разрешил вербовать в отряд любого его подданного. От простого пастуха и до вельможи.

Честно говоря, была у меня мысль воспользоваться. Татары верные и преданные господину, как псы. Если не жалеть денег на экипировку, да натаскать как следует — порвут любого, как Тузик грелку. Да и своего не подпустят, пока не разрешу.

Но, здраво поразмыслив, решил от этой идеи отказаться. Панцирные казаки, черкесы и крымчаки в одном флако... в смысле, отряде — гремучая смесь, покруче нитроглицерина. Никакая инфузорная земля не поможет. От малейшего толчка или искры так рванет, что костей не соберешь. А с учетом того, что каждый мой боец двух, а то и трех десятков обычных воинов стоит, то и разрушения получу соответствующие.

И все-таки... Великие мужи учили, что не стоит класть в корзину оба яйца. Вот и я решил, запасной аэродром замостить соломкой. Тем более, повод был.

Желая обеспечить себе надежный тыл, мало ли как дела в Стамбуле сложатся, Саин-булат хан попросил меня отвезти Кара-мурзе пайцзу на владение Ак-Керменом. Новый хан понимал, что случись что, помощь он получит только от таких же, как и он сам, бывших мятежников. Людей, которые подняли и возглавляли восстание с первых дней. Потому что, обернись дело худо, шелковый шнурок вручат и им* (*шелковый шнурок — знак того, что вельможа приговорен султаном к казни и, если не желает публичного позора, должен удавиться сам. Иногда знак привозил палач) А имея за спиной такую мощную крепость, плюс преданный гарнизон, можно еще попытаться выторговать помилование. Например, угрожая тем, что ключи от города отдадут врагу.

Так что лучше коменданта и главы для Белой крепости, чем Кара-мурза, с которого собственно вся эта история и началась, даже поискать трудно. А у меня был к нему свой разговор. Тоже доверительный. Татарин спас мне жизнь, я отплатил мурзе тем же — чем не повод посидеть за достарханом и поговорить открыто? Притом, что моя просьба не шла вразрез ни с планами мурзы, ни с пожеланием хана Булата. Потому что сводилась к одному — за мои деньги купить небольшой, но крепкий дом. А еще нанять и экипировать десятка три отборных головорезов. Года на два... Лучше всего из осужденных к галерам беглых рабов, непременно христиан. И пусть живут в Ак-Кермене до первого требования. Городу лишние бойцы не помеха, а я буду знать, что если когда-то придется впопыхах бежать в Крым. У меня здесь найдется не только надежный кров, но и 'острый меч'.

Кара-мурза мысль понял с полуслова и пообещал все сделать в лучшем виде. От предложенных дукатов тоже отказываться не стал... Поколебался немного, но после того, как его имущество попало в руки Сабудай-мурзы, лишних денег у татарина не водилось. А с первых же дней запускать руку в казну, он еще не был готов.

В общем, посидели, выпили, покурили кальян и расстались довольные жизнью и друг другом. Кара-мурза остался управлять великолепным городом и крепостью, а я — отправился к уже облюбованной переправе через Днепр. Где меня дожидался Мамай и остальные спутники.

— С добрым утром... атаман... — промурлыкала в ухо Мелисса, томно потягиваясь. Из-за чего шелковое одеяло скользнуло с плеч девушки аж до пояса, открывая моему взгляду великолепную грудь. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Спасибо...

Но черной сестре моего слова оказалось недостаточно. Сперва лоб пощупала, потом за запястье подержала. Ухом к груди приложилась. Веки пальчиками раздвинула, осматривая глазные яблоки. При этом, не обращая ни малейшего внимания, на форму одежды. В смысле, ее полнейшее отсутствие... как на мне, так и на ней..

А я что? Сказал доктор 'мышите, не мышите', исполняю. Мы хоть академий и пажеских корпусов не заканчивали, но понимание прекрасного нам совсем не чуждо. И с удовольствием готовы с утра по раньше созерцать нечто приятное взгляду. Причем, под любым ракурсом. И пусть это не совсем мое, всего лишь бессрочный абонемент All inclusive, но тоже неплохо. Не срастется — никто никому ничего не обещал и не должен.

— Угу... — изогнула бровь златовласка, лукаво поглядывая на одеяло, пытающееся изобразить подобие шатра. — Похоже, действительно, выздоровел.

— Твоими молитвами, Пчелка...

— Спасибо... — Мелисса по-сестрински чмокнула меня в щеку и стала одеваться.

— И все? — протянул я разочаровано. Поскольку мысленно готовился перейти от созерцания изящества к его прикладному использованию.

— Вечером... — девушка смягчила отказ самой нежной улыбкой. — Не верь телу... — взгляд скользнул по одеялу. — Ты еще слишком слаб, атаман Антон. К тому же, дел много, а время уходит. Тебя же снова во сне мой мир звал, да? И не отрицай. Я здесь была. Все видела и все слышала...

— Я тоже кое-что приятное почувствовал, прежде чем заснуть... — привычно попытался отшутиться от сложной темы. Но послушница Черного Собора не собиралась так просто сдаваться.

— Перестань, атаман, — сморщила носик девушка. — Не веди себя, как прыщавый юнец после первого поцелуя. Ты же мужчина. Воин! Полководец... И сменив хана в Орде, еще раз доказал это. Значит, и мы с Иридией не ошибаемся.

— Мне бы вашу убежденность... — проворчал я, неохотно поднимаясь с постели.

— А ты не сомневайся... — проворковала черная сестра. — Делай, что должен. И пусть будет, что будет.

С этим не поспоришь. Тем более, в данный момент у меня нет альтернативы. Поскольку желание пошалить сменилось гораздо более мощной и первозванной потребностью. Так что я по-быстрому натянул рейтузы, сунул ноги в сапоги, набросил на плечи куртку и вышел наружу.

— Слава!

— Слава, атаману!

— Сла-ава!!!

Моб твою ж ять! Так и до конфуза недалеко... Стоявшие у входа в шалаш черкесы первыми рявкнули приветствие, а там и остальные подхватили.

Да, как! Чтоб мне лопнуть! Похоже, пока я дворцовым переворотом занимался, да на шелковых простынях отлеживался, мои офицеры не дремали. Вымуштровали отряд, как для смотра. И к пробуждению построили. Замерли двумя шеренгами, как под линеечку. Несмотря на то, что верхом. И лошадей по мастям подобрали. Панцирные казаки Мамая, как один на вороных боевых конях. Черкесы — на белоснежных скакунах. А офицеры красуются на тяжелых бронированных аравийцах. Загляденье просто. Кони защищены кольчужными масками и попонами. Очень похоже на легендарных сарматских катафрактариев* (*греч., — покрытый бронёй. Тяжёлая кавалерия в Античную эпоху). Только у тех броня была настолько громоздкая, что лошади передвигались шагом, а вскачь их пускали буквально перед рядами противника. Только чтобы разбег для удара набрать.

У моих же кольчуга легкая. Могут нестись, как ветер. От прямого столкновения с наконечником копья не защитит, но режущую стрелу и саблю остановит. А главное, живот прикрыт. Излюбленное место удара ополченцев, вооруженных пиками или косами. Спешенный рыцарь им уже не так опасен, как всадник. Вот и стараются в первую очередь коня убить.

Красавцы, одним словом. Похоже, пока я восстанавливал справедливость в отдельно взятой Крымской Орде, Мамай тоже не дремал, а поставил дело разграбления разбойничьих обозов на поток. Иначе, откуда столько денег и трофеев? Лошади, особенно, боевые — не одну тысячу за хвост стоят. Отару овец или средних размеров стадо купить можно. Вон как щеки надул, довольный. И идальго тоже не хуже казака лыбу тянет. Усы и эспаньолка, на довольной физиономии, будто знак хиппи, во все стороны разъезжаются.