Раскрытие

Самым сложным оказалось не свалиться при подлёте к какому-то мало освещённому парку, мигом распрощавшись с надеждой на спасение... где-то. Увиденное ранее не вселяло оптимизма, да и вообще мыслей по поводу вариантов выживания. Вдобавок, по чёрной шерсти стекали редкие горячие капли крови — остальные впитались, сделав конечность липкой и мокрой. "Только бы дотянуть...", почти взмолился, высматривая в кронах просвет для приземления без существенных потерь для, без того неважного, здоровья. Не вышло — порыв снёс в сторону, разорвав мечты о мягкой посадке на газон. Хорошо, хватило ума вовремя сложить крылья, прежде чем с шумом пронзить крону ближащего мощного дерева и больно стукнуться о толстую ветку, почти потеряв сознание от потревоженных ран. Удивительно, что стреляли исключительно по рукам и ногам и крыльям... Не удержавшись на ветке, незадачливый летун шмякнулся на землю, неожиданно на полпути вернув человеческий облик.

* * *

Треск в кронах деревьев вывел Катерину из состояния транса, в котором пребывают возвращающиеся с работы усталые люди. Сгусток непроглядной черноты на фоне узорчатой тени между ветвями почти сбросивших сухие листья деревьев шмякнулся о землю и издал короткий тихий скулёж. Как ни странно, страх пришёл после жалости. И был слабее её.

* * *

Впрочем, Александр заметил один очевидный плюс — одежда оставалась на нём, пускай такая помятая и порванная, словно он и не менял её на густой мех, дерясь с... вооружёнными людьми и обессилено падая через дерево. Но на этом плюсы заканчивались. При незадачливом беглеце (нет... он же не убегал, а улетал!) лишь содержимое карманов: телефон (без шнура для зарядки!), ключи от квартиры (до которой лететь и лететь) и немного денег, из тех, что Александр использовал на оплату проезда и, иногда, на покупку еды в супермаркете или деталей на радиорынке. А вокруг незнакомый, чужой город, не верящий слезам. Он оказался тут без всякой подготовки, без достаточной на проживание суммы и без информации о том, как вернуться... Нет, уле... уехать назад тоже не вариант! "Охотники" остались в живых благодаря недюжинному волевому усилию. А вдруг они сторожат его квартиру? Могут устроить засаду даже внутри, возникни желание вкупе с отмычкой.

Размышления резко прервались — к Александру подходила заметившая его женщина. Волосы у девушки были длинные, светлые и сильно волнистые, а взгляд из-под очков безгранично добрый, но полностью лишённый энергии, даже безвольный в какой-то степени. Внешность в целом была приятной и гармоничной, но Александра привлекла отнюдь не она... Глаза снова увидели сияние вокруг живого тела, как в ту кошмарную ночь... Нет-нет... Её свет был чистым и сильным, переливающимся мягкими радужными оттенками... Он выглядел так привычно, но в то же время противоположно... трудно объяснить. Зверь внутри осторожно выглянул наружу, словно присматриваясь и... облизываясь. Хорошая душечка, аппетитная! Примять её под себя и...

— Вы ранены, — вернувшая в рассудок фраза незнакомки звучала как утверждение. Это действительно было очевидно даже после того, как Александр закрыл рукой простреленный рукав куртки, тёмного малинового цвета от крови.

— Ррэ-э... — Александр помотал кружившейся головой, — что?

— Я врач, — девушка протянула руку, предлагая довериться и следовать за ней. Новообращённый оборотень ответил отрицающим жестом. Он хорошо знал, что обо всех огнестрельных ранениях сотрудники медслужб обязаны сообщить в полицию. Неизвестно, чем это кончится... — Дайте хотя бы посмотреть, нет ли заражения, — странная особа продолжала настаивать, никак не желая оставить пострадавшего в покое. Ответственность? Сострадание? Возникла необоснованная уверенность, что женщина желает только помочь, и Александр неуверенно протянул раненую конечность.

Девушка сняла очки и определила их в карман пальто. Затем в другой карман последовали перчатки. На чисто женской одежде карманов немного, поэтому незнакомка носила мужскую модель, мешковато висевшую на её тонкой фигуре. Обоими руками взяла протянутую руку, засучила не ней рукав. Александр сжал губы от лёгкой боли в потревоженной ране. Доктор между тем приблизил увечье к глазам и осмотрел с профессиональным бесстрастием:

— Пуля внутри. Надо вытаскивать.

Пускай Александр пару раз участвовал в кровавых драках (ну да... один раз против не сопротивлявшихся толком пьяниц, а второй — в испуге улетев от угрозы) и немного привык к продырявленной шкуре, операции вселяли в него ужас и трепет с раннего детства. Наверное, в стоматологию отбирают самых отъявленных садюг, если они удаляют молочные зубы даже без местного наркоза. То зуб, а тут — полевая хирургия... И вдруг откроется какой-нибудь феномен в его физиологии? Вряд ли у оборотней или демонов внутри всё точно то же, что у людей...

Но он прекратил себя накручивать, как только почувствовал в ране нечто необычное... Врач опустила пальцы прямо в руку парня, кожа и мышцы расходились в стороны, как вязкая глина. Не успел Александр испугаться, как самозваная целительница выдернула пальцы обратно и кинула через плечо на землю подплавленный металлический цилиндр. Ну и ну... Александр слышал о хилерах, но не слишком в них верил, тем более не встречался лично.

— Это гигиенично? — Сомнения никуда не денутся, даже если на твоих глазах по твоей ране проведут двумя пальцами, она защиплет и затянется. — Не надо дезинфицировать?

— Придёшь домой — руки помоешь, — так и не представившаяся дама обратно нацепила очки, но перчатки так и не одела. — Такие как мы... не болеем. Тебя надо не от вирусов очищать.

— От чего тогда? — Боясь посмотреть на результат работы лекаря, Александр натянул обратно рукав. Девушка посмотрела сквозь собеседника:

— От проклятья. Люди будут хотеть тебя убить, пока ты превращаешься и ешь разумных. Я знаю, как тебя вылечить и вернуть человечность.

Надо же, она знает об этой стороне жизни пациента. И считает её таким же увечьем, как простреленная рука.

— Зачем?.. — Удивился Александр. Пускай вместе с перьями в жизни появилось много проблем, в душе возникло чувство полноты. Он будто нашёл то, что долго искал. Или словно вернулся на родину после невыносимо долгой ссылки. С крыльями и зубами хорошо, естественно и привычно! Что бы о нём там ни думали люди.

Женщина стала ещё грустнее, чем была.

— Если ты хочешь найти счастье, если хочешь, чтобы мир был добр к тебе, отказаться от Зверя в себе необходимо. Иначе — лишь муки до и после смерти.

Александр попытался представить, что бы случилось с ним, вернись он к старой, обыденной жизни, где нет места ночному небу и ветру в гриве. Стоит ли уточнять, что ему не понравилось? Найдя свой суть, терять не хотелось...

— А если в свободе настоящей души и есть счастье? У меня так. Станет непросто жить, если я попытаюсь себя переделать. Даже если получится, это будет уже не моя жизнь.

— Это счастье убийцы, — покачала головой взывавшая к добру и общему благу. — Скажешь, что серийный маньяк не должен меняться, если ему нравится убивать людей? Если совесть жива и здорова, такое зло даже на ум не придёт.

Пара преступников — что было в их собственных головах, когда они нападали на безобидного прохожего, выпускали кровь ради нескольких тысяч в кошельке?

— То лишь самооборона вместе с яростью от испытанной боли. Одного желания защититься недостаточно, чтобы напасть самому. Моя совесть спокойна. Я не убийца и не трогаю невиновных. Хищник — возможно... Хищники — санитары леса, они убирают отжившее. Травоядных заставляет бояться когтей лишь страх, что однажды вы сами падёте и попадёте мне в лапы. Но если самих хищников начать истреблять, что от леса останется?

На одну азбучную истину пришлось отвечать другой:

— Надо жить в любви к ближнему, если не желаешь, чтобы к тебе самому так относились, как ты к ним. Истинная любовь не сподвигнет на убийство. Потому на тебя и нападают все — чувствуют твою ненависть.

— Порой жизнь требует не безропотности. Ты сама... — Александр попытался рассмотреть усталые глаза за преградой стёкол. — Настаиваешь, чтобы все следовали правилам, стараешься их выполнять. Приблизилась к счастью?

— Да, — подтвердила собеседница тихо и твёрдо. — Мне нравится помогать. Это делает других счастливыми... потому и меня.

— По тебе этого не сказать, — осмотрев измотанную помощью людям вокруг женщину, спорщик прищурился и растаял в темноте парка, унесённый неведомым демоном. Блондинка поразмышляла над разговором и улыбнулась про себя:

— В чём-то ты прав... Помочь всем это больше, чем помочь всем, кроме одной.

Да, Катерина считала альтруизм целью собственной жизни. Желание помогать другим — то, что отличает людей духовных (даже не обязательно религиозных) от безнравственных преступников, эгоистов, которыми, к такому большому сожалению, переполнилась Земля-матушка. Рано или поздно каждый поймёт, что нельзя жить лишь собственными стремлениями, но души тьмы поймут это поздно, непростительно поздно... Если им не помочь в этом. Что Катя и пыталась сделать с незнакомым темнышём, которому всё же успела помочь физически. Жаль, только физически, но не душевно... Именно благодаря такой духовной помощи она сама отвратилась от Тьмы и отвергла Зверя в себе. Если Светлые силы помогают многим разумам подниматься ввысь по ступеням эволюции сознания, то их антагонисты всеми силами мешают — замедляют, а в особенно запущенных случаях запускают обратный процесс, превращая человека в животное, влекомое инстинктами. Давать человеку второй облик, сильный, голодный, по-своему мрачно и дико завораживающий внешностью и сутью — то план Врага, искусителя. Попробовав однажды полетать под полной луной, трудно отказаться от дара Тени. Только помощь Деятелей может вернуть душу на правильный путь. Или... особенно сильная душа может сама убежать. Как...

Как вот этот юноша, бегущий опрометью по ночному парку. Тёмные кудри развиваются на холодном ветру, пар незаметной струйкой выходит изо рта. Одет не по погоде и не по времени суток — убегал так быстро, что, наверное, забыл где-то куртку или — как знать! потерял по дороге. Кадр — и всё, только быстро удаляющаяся фигурка в конце аллеи.

Катерина внимательно осмотрела улицу. К счастью, за парнем никто не гнался. Страх беглеца был чётко направлен назад, не вперёд. Оторвался... Девушка вздохнула, перестав беспокоиться. С тобой теперь всё будет в порядке, теперь главное для тебя — осознать, что ты сильнее того Ужаса, которому был свидетелем.

* * *

— Нет, Сергей, на связанных частицах нельзя построить передатчик, — эх, что гуманитарии понимают в физике... тебя аж брала досада за старого друга. Псевдонаукой его голова удобрена по самую макушку. — Эксперимент ЭПР проходил так: брали атом гелия, инициировали двойной бета-распад. Электроны находились на одном энергетическом уровне, потому их спины противоположны. Да, когда спин одного замеряли, спин другого становился известен. Эта информация действительно передаётся быстрее скорости света. Но всё, что мы узнали — спин другого электрона. Изменяя спин первого, мы никак не повлияем на характеристики второго. Раньше они были единым целым — атомом — и, действительно, их спины были скореллированны. Даже если мы сможем удержать электрон-"приёмник" в пространстве, он не будет повторять изменения спина электрона-"передатчика". Следовательно, нет и сверхсветовой связи.

Пепельноволосый худощавый парень прервал твои вразумления, рукой аккуратно остановил твою ярую жестикуляцию:

— Паша, я не об этом. Спаренные частицы — просто понятный тебе пример того, что в нашем мире всё взаимосвязано. Да и в конце концов — каждая частица родилась из Большого Взрыва, и очень давно была единым целым с любой другой. Но, кроме известных современной науке кварков и бозонов есть ещё и тёмная материя. Почему ты решил, что существуют лишь те частицы, которые способна обнаружить камера Вильсона, или же любой другой детектор, созданный учёными? Почему неизвестная, сокрытая от любопытных взглядов исследователей во тьме материя должна следовать тем же законам, что и понятая нами? Впрочем, до конца ли понятая...

— К сожалению, это никак не проверить, — ты, очистив ладонью от сухих листьев старую, исписанную инициалами предыдущих посетителей скамейку, сел на неё, локтями опершись о колени, а тёмной кучерявой шевелюрой — о запястья, — на нашем техническом уровне, в любом случае.

Но Серёжа в ответ с чего-то улыбнулся — загадочно, как Мона Лиза. Сел рядом, попытался отыскать глазами твой взгляд — знал, что при зрительном контакте доводы звучат убедительнее.

— Древние, — выделил он интонацией слово, — люди уже знали об этом. Даже использовали для своего процветания! Как ты думаешь, сколько рабов понадобилось зодчим пирамид, чтобы перенести всего один двухтонный блок от Нила до стройплощадки? А сколько бы времени ушло на постройку чуда света? По моим прикидкам, оно бы превысило жизнь любого фараона. Средневековые соборы десятилетиями возводили поколения каменщиков, а собор — гораздо менее масштабно, чем пирамида, не находишь?

— О, знаю, — ты подавил смешок, — сейчас начнётся сказка про инопланетян с Сириуса. Я её уже встречал по телевидению. Сергей, вроде так складно всё обосновываешь, а как вдуматься...

— Странный ты человек, Павел Зарубин, — Сергей Коростелев скрестил пальцы. — Веришь только в то, что ощущал на собственном опыте. Был ли ты когда-нибудь во Франции? Давай и Эйфелеву башню объявим мистификацией, раз ты её лично не посещал, а все её фотографии — подделкой в фотошопе.

"Вот упёртый, а ведь дружим же", ты покачал головой и вздохнул:

— Башня возможна в эйнштейновской физике, а летающие тарелки, перемещающиеся быстрее света — нет.

— Всё ещё хуже, — Серёга зацокал языком, — ты тоже попал в зависимость от мнения общественности, от "официальной науки". Я думал, что ты способен самостоятельно анализировать факты и имеешь собственные взгляды на вещи.

— Имею! — На откровенное обвинение в косности ты чуть не обиделся. — Однако общепринятые теории мне успешно доказали, и пока что у меня нет повода им не доверять. Так докажи обратное! Ты прав, чтобы вникнуть, мне нужно разбираться лично, и положения материалистической физики мной проверены в лабораториях института. Если я точно так же познакомлюсь с потусторонним, я поверю даже в него. Если ты организуешь мне встречу с пришельцами, или с домовыми, или со снежным человеком, да хоть с самим чёртом! — я лично пред вами обоими, тобой, Сергей, и чёртом, признаю, что был неправ и негибок.

По твоим ожиданиям, это предложение заставило бы товарища крепко задуматься, а то бы и вовсе прекратить спор. Но оно, к твоему удивлению, особого замешательства у Серёжи не вызвало.

— Будет тебе... чёрт, — студент встал со скамейки. — Даже демон. Встретимся сегодня у меня в десять, сможешь?

— Утра? — На всякий случай ты переспросил.

— Вечера, — другой вариант, наверное, Сергею и не пришёл бы на ум.

— Ладно, — на прощание вы пожали руки — перед этим, конечно, ты тоже встал. Как-то не принято пожимать руку в положении сидя — собеседник сочтёт это неуважением по отношению к себе. Откровенных фамильярностей даже с близкими людьми ты не допускал, воспитание не позволяло валить с ног хлопком по плечу или развернуться и уйти, не прощаясь, — до встречи. Будет забавно посмотреть...