Инициация

— Никаких от вас доходов, расходы одни... — в комнату вошла Эса. Подруги с завистью посмотрели на чешуйчатую: её так и не получилось вчера уломать и с утра она как огурчик. Как же иногда хорошо быть трезвой...

Бутыль нагрелась, и Пума с досады хрястнула её об пол.

— Аптечку!... Скорее!... — Простонала Лина. — Звон в ушах...

Эса протянула напарнице баночку с мутно-зелёной жидкостью. Лина поморщилась:

— Ты не понимаешь! Я не хочу пить! Я хочу вы-пить! Засунь свой рассол себе под хвост.

— Могу и обидеться, — Эса надулась, — и так и не сказать, куда я на экстренный случай спрятала спирт.

— Ну хорошо, хорошо! Извини меня, пожалуйста!

— Ты только ради спирта извиняешься?

Лина смутилась:

— Ну... Э...

— Нет! Она хочет помириться с подругой, которой нагрубила! — вступилась Пума. — Ну выпила, с кем не бывает. Тем более ей сейчас не до рассола.

Эса сжалилась и достала из-за книг на верхней полке бутылочку с С2Н5ОН:

— Потом раны нечем будет обработать...

Но такого мизерного количества не хватило даже на то, что бы толком проснуться. Маленькая скляночка на двоих была распита в полминуты.

— Эх, вы... — вместо благодарности протянула Лина и поплелась в приёмный кабинет. Грузно плюхнулась в вертящееся кресло с высокой спинкой и перелистнула календарь — ежедневник. Уже полтора дня без заказов. Как будто все москвичи разом решили записаться в пацифисты. Ещё пара дней — и лавочку придётся закрывать, особенно учитывая, что за последний заказ они так и не приняли оплату. Ну и что, что они никого не грохнули, кроме парочки секьюрити, что клиент сбежал в неизвестном направлении? Какая разница, что оба демона так до сих пор и не пойманы? Но что самое досадное — всё меньше надежды прославиться. И прославиться как герои, а не как лузеры. Сколько она возлагала надежд на шараков Серушина... А он не годен ни на что без её непосредственного участия.

Вновь тишина в конторе, нарушаемая только тиканьем часов и невесёлыми мыслями. Ну и какого чёрта она тут сидит?!

Только она уже собиралась встать, как в кабинет впрыгнула Соня.

— Представляешь, мы... — лицо так и светилось желанием рассказать что-то важное. Но, согласитесь, важнее финансового состояния ничего быть не может. Поэтому Лина не стала медлить и начала претворять в жизнь свой коварный план. Для начала — невинный вопрос...

— Сонь, ты кем-то работаешь? — Рыжая покрутила ручку в лапах, стараясь не смотреть подруге в глаза. Это ввело девушку в ступор:

— Да, но... сейчас это...

— Очень важно! — Бросив ручку, Лина посмотрела на потолок, набрав в грудь побольше воздуха, чтобы на одном дыхании произнести главную просьбу. — Настоятельно предлагаю тебе вложить свои инвестиции в нашу компанию в целях оптимизации жизнедеятельности её сотрудников.

— Чего?.. — Соня вытянула вперёд голову и вытаращила глаза на заумную демоницу. Та царапнула когтями стол и вперила свой волевой взгляд прямо на новую знакомую:

— Дай денег взаймы. До получки.

— Зачем? — Соня опасливо посмотрела на вошедшую Пуму с пустой бутылкой. Пума сразу услышала слово "деньги" и решила проверить, что здесь творится. Поняв, что её жизнь и смерть зависят от того, удастся ли расколоть Соню на подачку, блондинка спрятала бутылку на полку и приняла горестный и испуганный вид, затараторив не хуже миссис Бэримор из "Собаки Баскервиллей":

— МилаяСонечканунеужелитвоясовестьпозволитоставитьподругвбеде? Честноеслово, унасужекончилисьпоследниегроши, Марингрозитсяубитьнасеслимыперестанемрабскибатрачитьнанего.

Соня мало что поняла из быстрого лепета, зато бутылку заметить успела, как и несвежий вид Пумы. К благотворительности это её совершенно не располагало. Охотно веришь, что им нечего есть... но на еду ли потратятся? Впрочем... скоро им всем станет не до денег...

— Хорошо, дам, но сначала кое-что покажу, — с этими словами она превратилась и расправила свой протез крыла. Эх, хотела сдержать в тайне его возможности, боясь слишком бурных обсуждений и не желая становиться живым экспонатом, в которого тыкают пальцем... Но судьба распорядилась иначе, один момент в собственном прошлом девушкам просто необходимо увидеть. После него вряд ли они продолжат вести ту же развесёлую жизнь, что и раньше. По крайней мере, Соня на это надеялась.

Перья распахнутого крыла на секунду стали прозрачными, а потом, словно экран, стали показывать то, что происходило в этой квартире три года, пять месяцев и девять дней назад.

В квартиру заносили последнюю мебель крепкие ребята в синих комбинезонах. Рабочий стол Лины, холодильник, пуфик в прихожей... Другие такие же люди в спецодежде приворачивали к стенам полки, и, закончив, тут же размещали на них книги, вазочки и другие безделушки женской квартиры. Женщина с волосами, убранными в конский хвост, небрежно раскидывала на диване подушки, на миг отойдя в сторону, чтобы не мешать стелить ковёр.

— Я его в Персии покупала... — Лина опустилась на четвереньки и чуть не уткнулась носом в перья. — Тяжёлый хрен... не помню, как дотащила до аэропорта...

Покончив с мебелью, люди в спецодежде принялись расставлять по квартире самую разную мелочь из коробок: раскладывали на столе бумаги и ручки, вешали на крючки в прихожей куртки, заполняли холодильник свежими продуктами. Двое грузчиков вышли из квартиры в подъезд и вернулись, таща за руки и за ноги безвольное женское тело.

— Мама, это я! — Пума опустилась на пол рядом с Линой, рассмотрев лицо барышни без сознания.

Пуму по ту сторону крыла положили прямо на пол посреди гостиной. Вскоре рядом с ней уложили и Лину (Лина из настоящего просто распахнула пасть от изумления). Только Эсе почему-то сделали исключение, аккуратно уложив на диван. А потом в комнату вошёл Марин (ещё не в полицейской форме, а в длинном сером плаще). Он довольно осмотрел жилой беспорядок, наведённый в комнате, достал из-под обшлага пол-литровую бутыль с водкой, отпил из горлышка, крякнул и положил початый сосуд в руку Пумы.

— Что это... было? — Эса неотрывно следила за тем, как люди во главе с Мариным убираются из квартиры, запирают дверь за собой, и как все трое девушек медленно просыпаются. Судя по их поведению, начинался обычный день, и они совершенно не помнили того, как их сюда притащили (или похитили отсюда). Пума медленно открыла глаза, протёрла их с кислой миной на лице, но немного оживилась, увидев в руках бутылку. Не успела поднести её к горлу — сосуд отобрала Лина и быстро опорожнила её себе в глотку, поперхнувшись на последнем глотке. Эса постучала ладонью по спине рыжей, чтобы облегчить её состояние.

— Вчера оттянулись по полной программе... — Пума "в крыле" вернула на полку одну из книжек, в спешке уроненную человеком в синем рабочем костюме.

— Нас запрограммировали! — Обречённо пропищала настоящая Пума, пряча морду в лапки.

— И Марин там... — припоминала увиденное Лина. — Что ему нужно от нас?

— Кого — нас? — Задалась вопросом Эса.

Если раньше каждая могла ответить вполне определённо, сейчас этот вопрос оставался без ответа. Прошлое рушилось на глазах, оставляя на своём месте тоскливую пустоту.

Что на самом деле происходило в тот день? Ещё непонятней — что происходило до этого? Лину настолько разозлило и раздосадовало увиденное, что, будь в доме хотя бы одна бутылка с горячительным напитком, демоница бы хрястнула её об пол или о стену. Невзирая на ценность жидкости — сейчас абсолютно не волновала Лину выпивка. Но в доме не было даже пустых бутылок... целых. Только разбитые (по иному поводу).

— Соня... — сдерживая чесавшиеся лапы, Лина ничего другого лучше не нашла, как царапать собственный стол, оставляя неровные борозды глубиной в сантиметр, — ты уверенна, что твоё заклинание не соврало и нас действительно... притащили за шкирку?!? — На последних словах сорвалась на крик от переполнявших эмоций.

— Это не заклинание, — альбиноска вздохнула: в который раз объяснять приходилось, — это ускоритель оптических фотонов. Оптоволокно собирает фотоны с заданным хроносдвигом и... — остановилась, ибо оскал Лины ничего хорошего не предвещал. — Короче, технология вернее магии и промашки быть не может.

— Что же нам дальше-то делать? — Развела крыльями Пума, посматривая на всех подруг поочерёдно, желая отыскать в них уверенность в завтрашнем дне. — Марин редиска, но и Дейсус не лучше...

— Ты бы о себе подумала, — Лина внезапно успокоилась, перестала уродовать стол. — В любом случае, вряд ли Марин нам поможет. Он нас использует в своих целях... Пришёл и потребовал от нас исполнять свои планы, теперь ещё смертью угрожает... Рм... — в задумчивости опёрла голову о лапку, — если Марин против нас, возможно, Серушин за? Специально ли он дал промашку, чтобы нас подвести, или нечаянно? Стоит навестить его и проверить.

— На что проверить? — Непонимающе захлопала ресницами Пума.

— На вшивость, — Лина почесала себя за ухом. — Вызывал ли он шарака вообще, и что приказывал ему... Может, за нами следить, а не демонов ловить?

— Даже в таких обстоятельствах не стоит превращаться в параноиков, — попыталась всех успокоить Соня, — достаточно проверить квартиру на технологические и энергетические жучки.

— К Марину мне летать боязно, ведёт себя он как характерник, но Серушин тоже может многое знать. Кто со мной? — Начальница бывшей киллерской конторы поочерёдно взглянула в глаза всем собравшимся, доставая из ящика стола пистолет-пулемёт.

Может и пригодится. Для устрашения.

* * *

О ужас. Кажется, Серушин заблудился. Причём в собственном городе... Да, в такой большой деревне, как Москва, можно прожить всю жизнь, так и не осмотрев все закоулки. Да и стоят ли они внимания? Что такого примечательного в спальной окраине, с одинаковыми девятиэтажками, с многочисленными медицинскими центрами и сигаретными ларьками? Существует множество занятий поинтереснее, чем лицезреть одинаковые дома.

Серушин, раздражительно прорычав что-то нецензурное, в безысходности поднял голову вверх, к бесцветному неподвижному ясному небу. Оно только усиливало гнетущую, пустую тишину — даже машины не гудели, не раздавался обычный для города шум. По воскресеньям, особенно до обеда, пока все порядочные граждане отсыпались, улицы вымирали. Это было особенно заметно в и без того тихом квартале.

Уже час никто не хотел встречать Серушина, несмотря на то, что Ольга обещала довести его до нужного дома. Надо было обменяться телефонами с этой толстолобой спорщицей... но не хотелось ему менять симку после встречи с девушкой. Или женщиной, кто она? В любом случае, вполне может уши прожужжать.

— Аааар! — Внезапно Серушин почувствовал на своем плече тяжесть, потому рефлекторно обернулся и врезал кулаком в пустой воздух за своей спиной. Цветастый попугай с голубой грудкой и малиновыми крыльями царапнул когтями плечо и взлетел в воздух на достаточное расстояние, чтобы не дать себя в жертву испуганному неожиданностью волод. — Заблудшие души!

— Откья хаар-дива?! — Рыжий настолько удивился присутствию этой птицы на московской улице, что выразил изумление... но не на русском. Даже не на матерном его диалекте. А на каком языке — сам не понял. Что удвоило сюрреализм произошедшего. Мозг Серушина чуть не отключился, гермафроморф Маша потерял самообладание и сменил пол с мужского на женский. Хорошо, что никто, кроме попугая, этого не заметил.

— Ольга! Ольга! — Пернатый пару раз облетел Серушин вокруг и унесся вглубь дворов. Она побежала следом. Загадки надо разгадывать... и вдруг попугай действительно приведёт к Ольге?

Ты удивленно пропустил мимо себя цветастую птицу — она яркой молнией пролетела прямо перед твоим лицом и впорхнула в приоткрытую дверь небольшой пристройки. Да, чудно. И? Запоздало проводив попугая взглядом, ты заметил вывеску над дверью.

Креативный

ВСЕ КРАСКИ СВЕТА

Салон

— Это тут живут "экстрасексы"? — Показав пальцем на безобидную с виду вывеску (хотя слово "креативный" навевало негативные ассоциации со всякой менеджерской бурдой), ты вопросительно посмотрел на Ирину.

— Попрошу не выражаться... — Серушин, подоспевшая за представителем фауны Южной Америки, почему-то обиделась на сказанное (усмотрела в этом намек на свою двуполость, наверное?), поэтому обратила на себя внимание этого странного типажа: мужчины с нордической белой кожей, черными кудрями корсиканца, угрюмым и глубоким взглядом принца Датского и нигилистскими манерами Базарова. Такая вот "сборная солянка"...

Ты, конечно, не так себе представлял ведьму... или кто к тебе подошла. Никакой антуражности, присущей магу, она не соблюдала, кроме цвета волос. Они были рыжими, почти красными, распущенными до пояса; потертая, но не дешевая куртка, в карманы которой особа упрятала руки. Но в зеленых глазах блестело нечто такое, из чего ты заключил, что эта женщина — намного больше, чем кажется.

— Э, а вы кто? — Ирина удивилась появлению незнакомки и рефлекторно достала блокнот с ручкой. — Мы договаривались на встречу с Ольгой...

Девушка кивнула:

— Я тоже.

Как раз на этом моменте дверь салона открылась изнутри. На пороге показалась невысокая и худенькая девочка. Лет десять на вид, в легком розовом платьице и с бутоном в длинных русых волосах. Но ее взгляд совсем не походил на детский. Не всякий старец несет в своем взгляде столько мудрости и опыта.

— Приветствую Вас, мои дорогие друзья!.. — С легкой улыбкой она осмотрела всех троих.

— Я вижу белую душу, черную душу и душу, которая еще не встала ни на один Путь. Но где Серушин? Он обещал появиться...

— Я... — начала Серушин, но внезапно вспомнила, что в данный момент она девушка, а с Софией (так это она их встретила? Хм... как странно и необычно...) переписывался мужчина, — вместо него. Он просил меня все осмотреть и передать ему.

Улыбка Софии из приветливой стала грустной, но она ничего не ответила, лишь молча посторонилась, пропуская гостей внутрь.

"Получается, экстрасенс — девочка?" Так подумал ты. "Как странно, не мала ли ещё? Да, ещё не выросла, и компенсирует талант богатым воображением. Впрочем, посмотрю, что она нам покажет". Не проронив ни слова, ты прошёл внутрь за Ольгой вместе с Ириной и незнакомой женщиной.

Редко при входе в помещение первым замечаешь запах. В первый раз это было в морге — современная смерть пахнет не гнилым мясом, а формалином. Но в "Красках" запах был не в пример приятнее: смесь розы, корицы и сосны ощущалась странной, но привлекательной. Воздух, между тем, был прохладен, но не приносил дискомфорта. Но звуки слегка раздражали тебя: хотя перезвякивания "буддистских колокольчиков" предназначались для расслабления, у тебя они неприятно ассоциировались с сектами мелкого розлива. Стоит быть предельно осторожным в этом здании и не пасть жертвой убеждений, если таковые начнутся.

Сам интерьер отличался аскетичностью и минимализмом, в противовес богатой пищи для остальных чувств. На белых стенах не было ни мещанских картин, ни телевизоров, даже обоев не наличествовало. Интерьер оживляли лишь ажурные лампы и множество цветов, как на подоконниках, так и в больших кадках по углам комнат. Пространство у середин стен занимали кушетка и пара пуфиков. Оставалось очень много незанятого пространства, что оставляло ощущение свободы и открытости.