Судьба на излом: Маятник

Короче, был пространственно-временной переход. Хотя бы один, но был, а вот куда... данные с компьютерного оборудования считать не удалось — там всё в труху превратилось, даже мусорные корзины. И когда аналитики просчитали возможный список контактёров с этой Макдауэлл, то... в общем, ты была в списке под номером семь. Понимаешь? Седьмая с кем она контактировала, считая дату перехода.

— А причём тут я?

— А притом, что эманация от объекта перехода может "затянуть" любой соизмеримый с ним предмет, человека или животное из первого десятка вещей или существ, кто имел с ним физический контакт. Потом вот эти вещи обнаружились в совершенно неожиданном месте... я уже доложил руководству, что ты здесь и едешь на конспиративную квартиру. После нашего с тобой разговора, я ещё должен отчёт написать.

— Так и напиши, что все вещи при мне, можешь даже добавить, что копии совпадают.

— Но начальство потребовало тебя отстранить от работы. На время разбирательства по этому инциденту.

— Фу-у-ух! Как мне это всё надоело. Вот плюну на всё и уеду в отпуск на месяц! В деревню, к бабе Маше!

— А знаешь, Настя...хм, а и в правду поезжай! Все перипетии тебе сейчас только во вред будут. Я такого от начальства наслушался... нет, лучше тебе не знать! Считай, что у тебя отпуск на месяц, а оформим потом.

— "Спецуру"5 сдавать?

— Нет. И вот что... папки я тебе тоже сброшу. На всякий случай и через безопасный канал. Посмотри на досуге, поразмысли над этим. Должна же быть какая-то связь между ними и нахождением твоих вещей в старом Госхране КГБ.

* * *

16 июня 1941 года. Берлин. Приёмная рейхсфюрера СС Генриха Гимлера.

Штандартенфюрер СС Вальтер Вюст уже час находился в кабинете своего шефа — рейхсфюрера СС Генриха Гимлера.

Последняя поступившая информация выбила из колеи не только невозмутимого Вальтера, но и его патрона.

— Несколько дней назад, в районе Дрездена, была замечена странная фройляйн6. Полиция её задержала, и после сбивчивого объяснения на плохом немецком со стороны задержанной, препроводила её в гестапо. То, в свою очередь, направила объект в "Аненербе". По словам задержанной, её звали Джойлин Макдауэл, она была родом из Америки и прибыла к нам из 20.. года. Некоторые обрывочные данные о техническом потенциале ХХI века всё-таки удалось получить в первой же беседе. Из краткого повествования задержанной выходило, что некая группа американцев готова сотрудничать с Рейхом, но кроме них могут быть и другие. После каждого прохода в пространственно-временном туннеле, может произойти маятниковый эффект с одновременным открытием антипода этого Портала в другой точке земного шара, а вот где это произойдёт — никто не знает.

Далее задержанная повела себя агрессивно, передав ультиматум от американцев: все технологии только после подписания некоего договора с САСШ 7 или как говорили в её мире — США. Во время нашей ознакомительной поездки к месту Портала, чувствуя, что её план провалился, она попыталась сбежать. Ей удалось выхватить оружие одного из конвоиров, ликвидировать ещё одного нашего сотрудника и скрыться в появившемся окне из какой-то энергии. При попытке материализоваться в своём мире, ей вдогонку была брошена противопехотная граната. На том инцидент был исчерпан. Все отчёты по мероприятиям и информация от объекта были соединены в одно дело под кодовым названием "Дальний рубеж".

— Хорошо, Вальтер. Держите меня в курсе всего, что будет появляться по этому делу и усильте внимание агентов на вражеских территориях. Пусть докладывают обо всём, что покажется им странным: поведение некоторых людей, необычные предметы или природные явления.

— Я склонен полагать, что это не последний контакт, господин рейхсфюрер.

— Почему вы так считаете?

— Думаю, что там, в будущем, неким силам выгодно заключить союз с нами. Это была "первая ласточка", но будут и другие. Интуиция меня ещё никогда не подводила.

— Тогда Великий Рейх станет ещё могущественнее. Будем надеяться, Вальтер, что ваша интуиция сослужит нам хорошую службу и в этот раз.

* * *

25 апреля 20.. года. Центральная полоса России. Междугородний автобус.

Надоели мне самолёты, да и поезда тоже. Аж в печёнках сидят все эти мегаполисы — Рим, Париж, Ганновер, Бангкок, всех не перечесть. Сплошные командировки, которым конца и края нет. Как же замечательно, что я поехала я к бабушке, на дачу. Эх, хорошо, конец апреля! Уже солнышко не слабо так пригревает, скоро майские праздники. Сижу, вот, в автобусе, балдею в наушниках от музыки из смартфона.

Чего дядя Лёша взъелся? Сколько таких провокаций уже было за время моей службы в 13-м Управлении? И на меня, и на него... да и в конторе всех оперативников давно инструктируют на предмет появления оных. А выходит — воз и ныне там. Переживает Липатов, ишь, как его задело.

Чёрт! Вот зачем я юбку надела, а? Ведь привыкла же к брючным костюмам, так нет! А всё от того, что бабушка не желает видеть меня "под мальчика"! Ох-хо-хо... ладно, потерплю как-нибудь, зато на даче в камуфляж переоденусь. Ну, под предлогом парко-хозяйственной деятельности. Не знаю почему, но бабуля и дед, еще когда он жив был, очень сильно меня опекали. Родители и то так не присматривали, да и Настей меня назвали дед с бабулей, без всяких возражений со стороны родителей. И ведь рот на замок — поди, допытайся почему. Хренушки! Можно подумать, что и бабуля тоже в органах всю жизнь проработала. М-да, семья у нас какая-то чересчур "гэбэшная". Начиная со времён работы в органах прадеда и заканчивая моими родителями. Мамуля вон тоже — в "аналитике" всю жизнь проработала. В КГБ с папой и познакомились. Как там: "внутриведомственные браки укрепляют "контору". Вот потому я в свои тридцать и не горю желанием надевать семейное ярмо. Плохо это или нет, но отсутствие замужества положительно сказалось на моей карьере: дослужилась до полковника, а мама вон только майор. Конечно, несколько важных операций сыграли не последнюю роль в моём продвижении по служебной лестнице, но помогали набираться опыта и консультировали на первых порах меня родственники.

А начиналось всё с шестнадцатилетней девушки, немного тренированной во всех аспектах: как физических, так и умственных. Бабуля всё ёрничает, что папа перестарался — девка получилась. Надо было пацану родиться, а я — биологическая ошибка природы.

Ой, что-то всё надоело. Даже в отпуске всё о службе. До места назначения еще около трёх часов, надо вздремнуть.

Выключаю "смарт" и удобно размещаюсь на сидении. Всё, баиньки...

* * *

25 апреля 20.. года. Центральная полоса России. Междугородний автобус. Двумя часами позже.

"Бух! Шлёп! Хр-р-р!" — внезапный толчок и металлический скрежет заставил меня сразу проснуться и оглядеться. В автобусе царила паника: самые рьяные из пассажиров метались по нему, эмоционально жестикулируя и крича, что всё пропало. Этому способствовало его накренившееся почти под сорок пять градусов положение. В моё окно было видно, как тяжёлый гружёный рефрижератор, столкнувшись с нашим автобусом, пододвинул последний на край моста через овраг. Передние колеса прошли металлический парапет и теперь повисли в пространстве. Перемещение пассажиров заставляло покачиваться автобус, словно пассажирский лайнер на море. Ещё чуть-чуть и будет белый пушной зверёк.

— А ну застыли все! — рявкнула я во всю глотку.

— Да пошла, ты! — ответил мне пробегающий мужик. — Я тут подыхать не собираюсь! Двери заклинило, а шофёр не чешется! Ему, видите ли, стёкла жалко! Всё заднюю дверь пытается открыть, урод!

— Чудило! Если ты не прекратишь двигаться вместе с остальными, то автобус точно свалится вниз! — но уже всё. Несколько человек сгрудились у места водителя и автобус, словив резонанс при очередном крене, начал медленно сползать вниз. Сжимаюсь в клубок и готовлюсь к удару.

— Бах! Бумс! — и наступила темнота.

* * *

— Аккуратнее, товарищи, аккуратнее! Не толкаемся, сейчас по одному выходим из автобуса и не расходимся никуда. Если кому-то плохо — садимся рядом с ним, на траве! — чья-то речь включила моё сознание. Я встряхнула головой и почувствовала, как в моей небольшой косичке появилось что-то инородное, кольнувшее меня в шею. Аккуратно ощупываю свои волосы. Ну да, пара осколков стекла.

— Гражданочка! А вам особое приглашение требуется? — на меня смотрит молодой человек в старой, ещё довоенной форме НКВД. Навскидку ему лет двадцать три-двадцать пять, белобрысый, фуражка на затылке.

Охренеть! Мы присутствуем на съёмках какого-то фильма или это розыгрыш такой? А как же наша авария? Что вообще происходит?!

— Извините. Я ещё не совсем отошла от... — резко прерываю диалог. Ещё неизвестно, что здесь произошло и куда я попала, поэтому не будем вдаваться в подробности.

— Ваши вещи? — его рука показывает на мою сумку-баул.

— Да.

— Сумка какого-то незнакомого вида.

Ну да, баул из крепкого брезента. Такие нам в Управлении выдавали для командировок. Их в наше время пруд-пруди, любого цвета, но по взгляду этого парня заметно, что он встречает её в первый раз, уж больно любопытно рассматривает. Неужели я попала в другое время? Подожди, а если со мной произошло то, о чём я думаю... хм, ведь тогда... стоп, Настя! Спокойно! Возьми себя в руки!

— Это сумка моего жениха. Он военный, и зная, что мне нужно съездить к бабушке, дал её на время.

А причём тут жених, Настя? Ты что буробишь? Где твоя выдержка? Наобум выкрутиться решила? Вот насколько ловко выкрутилась сейчас и посмотрим.

Но глазками милиционер бегать не перестал.

— Жених? А в каком роду войск он служит?

— Ой, да я в этом плохо разбираюсь, товарищ милиционер! Он командир.

— Наверное, летчик?

— А как вы догадались?

— Что, угадал?

— Почти.

— Это профессиональный взгляд на вещи, — с напускной важностью сказал милиционер. — А документы у вас, гражданочка, имеются?

Картина Репина "Приплыли"8. Сливай воду. Что же делать? Не предъявлять же ему своё удостоверение? Пробую закосить под дуру.

— Сейчас в сумочке гляну, — хорошо хоть сумка в ретро стиле. Нынешняя мода XXI века мне помогает, но надолго ли? Роюсь в сумке, старательно прикрывая рукой смартфон. Спасает окрик милиционера, стоящего на улице и с напускной важностью беседующий с людьми.

Наверное, старший из наряда.

Его слышно через разбитые окна автобуса.

— Сержант! Где ты там? Карманника допрашивать думаешь?

Они карманника повязали? А если сумку порезать сбоку и перекинуть стрелки на вора? А вот это идея!

Пока милиционер смотрит в окно на старшего, незаметно провожу сумкой по остаткам стекла в автобусном окне. Мягкий кожзаменитель разлезается на глазах.

— Ой! Товарищ милиционер! Меня... — делаю максимально кислую рожу и пытаюсь выдавить немного слёз. — Меня ограбили! Тут паспорт был и деньги. Что же мне теперь делать...

— Хнык! Хнык! — давай, Настя, жми на жалость, только не переусердствуй!

— Не волнуйтесь, гражданочка! Разберёмся! — он пулей вылетает из автобуса. Тут только обращаю внимание на салон автобуса. Я что, в музей попала?! Выход сзади, окна, с остатками разбившихся от аварии стёкол, маленькие. Везде обитые дерматином узкие сидения, как в обычном ПАЗике. Ладно, разберёмся. Пассажиров в автобусе уже нет. Беру баул на плечо и выхожу следом.

Группа испуганных людей, одетых по довоенной моде прошлого столетия, стоит на маленькой полянке перед лесным массивом. Пассажиры. Оглядываюсь по сторонам. С обеих сторон дороги шумит лес. Со стороны автобуса сосновый, с противоположной — лиственный. Машин — кот наплакал, да и дороги грунтовые.

Мать честная! Я попала! Ну, дядя Лёша, ну, генерал Липатов! Каркальщик хренов! Вырвусь обратно — задам тебе! Это куда же меня занесло, а? Судя по недавнему разговору с Липатовым, произошёл вторичный переход, как следствие от путешествия Макдауэл. Чёрт бы побрал это американский "Маятник" и все производные от него! Вот тебе и эманация от Джойлин! А ведь мы с ней по телосложению похожи, поэтому во вторичный переход "засосало" именно меня!

— Гражданочка! — милиционер машет мне рукой. Скидываю баул с плеча и лямки в руку. Тяжеловато так, но по-другому нельзя. Лишние намёки на мою принадлежность к военной структуре сейчас абсолютно ни к чему. Подхожу. Обращаю внимание на его форму — два кубика на петлицах.

Если я правильно помню, то это сержант милиции или как там было? НКВД, вот. Правильно, сержант. Его старший и называл сержантом. А старший у нас кто? Три кубика имеет. Стоп, наморщи мозги, Настя...в Академии историю проходили... это, по-моему, младший лейтенант. Точно!

— Нашли документы?

— Я же уже показывала сумку. Украли их у меня. Как деньги, так и документы.

— Денег много было? — чуть не брякнула про десять тысяч.

Спокойнее, возьми себя в руки. Это у тебя в бауле российских денег столько, а здешних нет ни копейки.

— Полторы тысячи рублей.

— Сколько?

— Я на заводе работаю. К бабушке ехала, она у меня старенькая, а дед в гражданскую погиб. Копила деньги, чтобы ей помочь, а тут авария, а потом бах — ни денег, ни паспорта.

Немного гнусаво получилось, но вполне правдоподобно. И какая теперь будет реакция нашей доблестной милиции?

— Не волнуйтесь, гражданочка. Мы уже допросили вора. Говорит, что документы кидал на пол, но это ложь: я осмотрел автобус — нет там ничего. Будем искать, — это уже сержант вступился за меня.

— А мне что делать?

— Давайте так: вы сейчас вместе с ещё тремя пострадавшими гражданами проедете в отдел, и мы вам выпишем справки. Это хотя бы на первое время.

— А как я теперь до бабушки доберусь? — я скорчила кислую мину.

— Вот незадача... деньги, обнаруженные у вора, приобщены к делу...

— У меня даже мелочи не осталось.

— Сочувствую. Тогда я с начальством посоветуюсь, и в отделе решим.

Глава 2

В отделении милиции пахло гуталином и ещё чем-то неуловимым. Только когда сержант сел за массивный стол, я поняла о каком втором ингредиенте запаха идёт речь — чернила. Обычные чернила для перьевой ручки.

Раритет, однако!

Общая обстановка в кабинете аскетичная: деревянные полы, покрашенные суриком, но с уже "протоптанной дорожкой", побеленные стены, на одной из которых висит только один портрет — Сталина. Четыре стула и этот массивный стол, обитый дермантином.

Довольно уныло...

Решаю посмотреть в окно и чувствую снова укол в шею.

Нет, стёкла уже натерли шею, придётся приводить себя в порядок прямо здесь.

— Скажите, а у вас зеркало есть?

— Что случилось? — сержант вроде не еврейской наружности, а отвечает вопросом на вопрос.

— У меня после ДТ... аварии стёкла в волосах. Надо бы привести себя в порядок.

— Это можно, — он подошёл к двери в смежный кабинет и открыл её. — Вот, пожалуйте, гражданочка.