"...спокойно, Шторм-три. Мы перепроверили эту древность, группа взрывотехников выдвинулась к вам. Но это просто плеер. Файлы скачаны, изучаются, молекулярный снимок аккумулятора..."

— Да, аккумулятор, — гостья обеспокоенно взяла плеер. — Как бы с ним чего дурного не вышло. Такой редкостный на замену найти, это вам не в грузо-трубах гонять.

— Ну что вы, сударыня, что ему сделается?

— Все так говорят. А вот чего-то медленно заряжается.

Иван глянул на экран комма:

— Идет зарядка. В режиме наибольшего благоприятствия. Ускорить?

— Да уж будь любезен, нажми там чего-нибудь. А тебе эта штуковина зарядная как? Надежная? Напряга в ней какая?

"...группа изоляции на этаже. Время до захвата тридцать секунд. 28... 27..." — повел отсчет комм.

— Что уже?! — гостья поспешно запихнула в рот огрызок круассана. — Вот так всегда. Ты меня, Ивань, извини.

— Помилуйте, да за что же?

— За грядущие неприятности, классовую непримиримость и убытки. В целом могу сказать, что у вас тут неплохая империя наметилась. Приличная и даже без устарелых порок. Особо угнетенных я тоже не заметила, но то и немудрено — не тот район...

"... 14... 13... всем внимание!"

...— Хуже, Ивань, иное. Хорошую жизнь можно и без империи наладить. Понимаю, что царицку жалко, натурально симпатичная, можно бы ее оставить для парадных презентаций, на то нет обоснованных возражений. Но при народной власти, без эпохальных Тубуаиских побоищ и алчного оскала мурла капитализма, куда как лучше живется. Мы с Карлом так считали и считаем.

— Это, извините, с каким Карлом? — напрягаясь, уточнил Иван.

— Вы чего это, вовсе тут ошалели?! Маркса забыли? — изумилась гостья.

— А, это тот что марксизм...

— Именно! Впрочем, что тебе объяснять, сам почитай на досуге. И запомни: все счастливые страны похожи друг на друга. Так в одной забавной книжке написано, там еще про унылую дамочку, что потом под бронепоезд бросилась.

— По-моему, там не под бронепоезд, и не про политическое устройство..

— Не буду спорить, книжка-то дальше так себе, сопливенькая, не особо запомнилась. Но сформулировано поначалу о семейных странах очень верно. Слышь, ты скажи, чтоб не очень вламывались. Я готова сдаться добровольно и открыть самую главную шпионскую тайну...

...Поздно. Стеклянные створки дверей мягко рухнули на пол, кафе начало наполняться бойцами группы "изоляции" — сейчас их "хамелеоны" были иссиня-черными, агрессивными, казалось, что хрустальный зал заполняет лавина напористых жуков...

— Атас, менты! — завизжала гостья и задрала руки вверх — внезапно оказалось, что у нее жутко длинные конечности. — Только по почкам не бейте! Сдаюсь добровольно и осознано! Явка с повинной, так и пишите.

На столик с горластой гостьей, а заодно и на Ивана нацелилось два десятка толстых стволов парализаторов и с полдюжины гранатометов-фиксаторов. Стало весьма нервозно. Немногочисленные посетители за столиками одеревенели — сцены подобного силового захвата уже и в т-кино не фигурировали как глубоко неправдоподобные.

— Господа, я безоружна и невинна! — строго напомнила дама, благоразумно не опуская рук. — В смысле, и невиновна, тоже. Готова проследовать и допроситься. Кто тут главный?

Офицер с орлами полковника на "хамелеоне" сделал приглашающий жест парализатором.

— Очень приятно! — гостья с достоинством кивнула. — Так я встаю? Наручники будут?

— К чему? — полковник откашлялся. — Надеюсь, сударыня, на ваше благоразумие. И напоминаю, что сеть фиксатора — чрезвычайно неприятная и липкая штуковина. Волосы от нее освободить практически невозможно.

— Волосы?! — ужаснулась задержанная. — Нет, волос нам не надо.

— Вставайте. Без резких движений...

Дама неспешно поднялась, очень плавно заложила руки за спину, понурилась и поплелась к двери.

— Таганка, я твой бессменный арестант,

Погибли юность и талант...

Опять покойнице пойдут свидания

И слёзы горькие моим родным...[1]

Все присутствующие вздрогнули — голос гостьи внезапно стал хриплым и невыносимо надрывным. Наверняка у большинства присутствующих от сочувствия болезненно сжались сердца.

Иван принадлежал к черствому меньшинству — он не мог избавиться от впечатления что плененная страдалица наслаждается происходящим. Ну, в Управлении ей будет не так весело...

В шаге от "хамелеонов" задержанная спохватилась:

— Стоп! А мой таракан? На месте? Он важен для понимания происходящего и полноценного раскрытия моего развед-задания. Где таракан? Тебя, тебя, булочник, спрашиваем!

Бледный, так и не решившийся покинуть стойку, приказчик "Ново-Филиповского" откупорил термо-банку, заглянул внутрь и выкатил искусственные глаза:

— Не может быть...

— Что, сдох?! — схватилась за грудь задержанная. — Да вы живодеры, господа!

— Здесь это... — приказчик вытряхнул содержимое банки на ладонь. — Вот... креветка-с...

Он действительно держал двумя пальцами креветку — серенькую, средненькую, отнюдь не королевского размера.

Такого быть никак не могло — термо-сосуд стоял на виду, Иван приглядывал за ним краем глаза, помня что в контрразведке мелочей не бывает. Куда делось проклятое насекомое?!

Приказчик принюхался к улике:

— Пованивает. Подтухшая-с, господа...

— В банку ее и сюда, — скомандовал полковник и на миг осекся... — Всем стоятттттттть!

Рев полковника был неистов. Иван со времен Тубуаи не слыхал подобной ярости в командном голосе.

Задержанной не было. Все остались на месте: андроиды-официанты, посетители, толпа "хамелеонов" у двери, Иван, прячущий в карман плеер-улику, и сам полковник... Не было только таинственной чужачки...

— Прошмыгнула! — визгливо, видимо от крайне напряженных нервов, крикнул один из бойцов. — Вы куда смотрели!

Полковник ломанулся к двери, черный водоворот комбинезонов взбурлил в стеклянной узости, вырвался на галерею Рядов...

...В комме захлебывались десятки голосов. Повинуясь приказу Иван мчался к двери номер двенадцать. Шарахались в стороны нарядные посетители универмага, взвизгивали дамы...

Двери как назло оказались широченные, Иван и выделенный в его подчинение боец пытались перекрыть все восемь створок, народ пер и снаружи и изнутри, посетители и служащие Рядов не понимали что происходит, публика начинала пугаться, маячили признаки близкой паники, успокаивающие обращения по индивидуальным коммам и трансляторам универмага мало кто слушал. Дело осложнялось тем, что сканеры внутри Верхних рядов стояли слишком густо — сигнал о прохождении "неопознанной" в Оперативном центре получали ежеминутно, но раздерганная штурмо-изоляционная группа не успевала среагировать, а средства визуального контроля выделить объект не могли. В служебной комм-сети творился сущий ад...

Испуганная толпа у дверей начала напирать.

— Сюда, господа, сюда! — орал басом кто-то у фонтана. — В восьмые и двенадцатые двери, пожалуйте! Соблюдайте благоразумие, может, и не рванет еще. Дам-с и детишек пропускаем, пропускаем... Ты куда лезешь, упырь сухопутный?! Все к восьмым и двенадцатым воротцам...

Взволнованные посетители действительно образовали плотные очереди и поднаперли. Иван изнемогал, сдавливаемый, удушаемый и оглушаемый благоуханными дамами и взволнованными вопросами. К дверям пробился еще один "хамелеон":

— Ничего, Шторм-три, и не таких бабцов удерживали! Э, что ты, как дитя, оно же просто. Ну-ка...

Боец подхватил испуганного мальчонку лет шести, посадил на руки капитан-лейтенанта и заорал:

— Осади, господа хорошие. Дети здесь, соблюдаем спокойствие и рево... Тьфу! Не ревем и сознательность соблюдаем! Все путем, да здравствует государыня Императрица и импровизированно-организованные торговые гулянья! Глядишь, и распродажа организуется.

В толпе засмеялись и закричали "ура".

— Учитесь, Шторм-три, еще благодарить будете, — боец с малоприятным панибратством приобнял Ивана, сунул мальчишке на руках конфету. — Кстати, а почему наш геройский отряд "изоляцией" обзывается? Это ж от французского "isolation" — отделения, разобщения? Расчленять кого-то по должности случается, а?

— Ты что, клоун, несешь? — с облегчением и злостью, возмутился Иван. — Нашел тоже предмет упражнения остроумия. Наше дело "выделить и разобраться" без всякого расчленений и любого иного членовредительства.

— Это правильно. В густых дебрях подробностей кроется вымирающий тигр истины. Тут повнимательнее нужно. Вот по поводу запаха креветки, к примеру. Разве ж она тухлятиной пахла? Их же специально выдерживают, для рыбьей привлекательности. Такая у меня рабочая следственная версия. Можешь начальству изложить. А то "тухлятина, тухлятина"... Ладно, держись, Шторм-три, неприятности надлежит переживать стойко. А эту неуловимую шпионскую красавицу мы в следующий раз непременно поймаем, будет нам еще счастье. Хотя, может она оборотень, и вообще не изловится. Ну да, ладно, — наглый служака из Московского Охранного еще раз хлопнул Ивана по плечу и обратился к дамам:

— Пропустите, сударыни, мне к Восьмым дверям и очень срочно, там сортир рядом...

Пропажу плеера и мини-генератора Иван обнаружил лишь минут через тридцать. Немудрено, в толпе знатно покрутило, рубашку и брюки порвал. Хотя... Еще сгинул мини-фонарик, было жаль, вещица почти вечная, недешевая...

* * *

Лоуд шагала по песку, кулек с плюшками во время беготни помялся, но приключение выдержал. Экипаж сидел у костра и чистил патрубок горельчатой кишки.

— Опять ты застряла, кулеш, вон, остыл, — не замедлил заворчать Укс, вытирая сажу со щеки. — Зарядила бы музыку тут на месте, быстрее было бы.

— Так что ж мне, самой динамку крутить? — обиделась Лоуд. — Гру, вон занят. Не даешь ты, мальчишке, продохнуть, эксплуататор дирижопельный. Зарядилась я, глянула на эпоху. Что-то там вовсе не тот оказался две тыщи первый, а какой-то другой, с худосочной стильной императоркой. Или вообще не две тысячи? Где у нас календарик с пометками?

— Так у тебя и календарик. Вон в кармане кожанки висит, — сказал Гру, расставляя миски.

— Да? И что за путеводитель такой, вечно он теряется. Нужно его в дневник переписать. В общем, выпечку я принесла. Ничего так, свежая. А вот "французских" булок опять нет.

Укс, по колено войдя в волну, умывался. Отфыркиваясь, буркнул:

— Может, эти "французские" и вообще откровенный миф? Со жратвой так случается.

— Чего это "миф"?! Мне Ильич подтверждал — были "французские", были. Очень хрустящие. Но водились те булки в крайне узком временном периоде. Ничего, еще попадутся. Гру, где моя ложка?

________________________________________ [1] "Таганка-Лагунка", слова народные и островные.

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓