Пришествие

Один из первых людей анклава почему-то выделил бестолкового актера в толпе беженцев. Первые пару недель жизнерадостный профессор приобщал свое свежее приобретение к таинствам однополой любви. Но потом паренька приставили к черновой лаборантской работе и Вяземский заметил искреннюю тягу юноши к знаниям. Фундаментального академического образования Проф, конечно, так и не получил. Однако, помогая в течение пятидесяти лет одному из умнейших людей анклава в работе и исследованиях, он не только нахватался вполне конкретных прикладных знаний, но и обзавелся характерным академическим лоском и своим солидным прозвищем.

Эта идиллия длилась пол-века и нарушилась лет десять назад. Вяземский, вместо того, чтобы продуктивно работать и наслаждаться своим высшим седьмым уровнем гражданства, вероломно скончался от внезапного сердечного приступа. Пару наложниц, которых профессор держал для видимости и статуса, расхватали старейшины анклава. А вот Проф вместе с десятком смазливых юношей разом лишились и доступа в лаборатории, и места под Куполом.

Как командир рассмотрел в том потерянном слюнтяе потенциального поисковика для меня навсегда будет загадкой. Но факт остается фактом, пообвыкшийся в отряде Проф уже давно перестал быть обузой. А полученные в лаборатории знания и, самое главное, привитые хозяином аналитический образ мышления и тяга к познанию делали его незаменимым членом команды.

Я эту историю слышал уже раз тридцать. Поэтому больше смотрел на новичка, а не на мечтательно вещающего о золотых деньках Профа. По-деревенски широкое лицо Енота в мерцающем свете костра демонстрировало странную смесь восхищенного интереса и досады. Вот ведь странный человечек, знает же, что отгадай он эту загадку самостоятельно, пришлось бы распрощаться с местом в одном из лучших отрядов поисковиков. И все равно честно допытывался. Вон, некоторые кандидаты хитрили и специально опасных тем избегали. Таких, правда, командир безжалостно браковал, не взирая на остальные навыки.

— А ты, Леший, кем до аута работал?

Черт, и не заметил, как Енот решил переключиться со своими бесконечными вопросами на меня. За тайну позывного я не переживал, нынешнее поколение уже не помнит, что когда-то существовал такой лесной камуфляж. В Синьке цвета выглядят по-другому, и вместо маскировки костюм сильно выделяется на фоне леса, так что с самого аута их никто не носит. А уж докопаться до истории, как обычный физрук Корпагорской средней школы номер один, возомнив себя невесть кем, вышел к Куполу обрядившись этаким чучелом, и вовсе без подсказок нереально. Но общаться не хотелось, так что я проигнорировал вопрос новичка, притворившись спящим. Отвернувшись от костра, попробовал подвести грустный убыточный баланс сегодняшней засады.

* * *

Побудка получилась преждевременной и нервной, командир хмурился и поторапливал. Этим утром мы узнали, что именно ранний подъем в свое время превратил обезьяну в человека. Завтрак решили скипнуть и выдвигаться вместе с появлением первых голубоватых лучиков солнца над вершинами невысоких северных деревьев. Два десятка Паутинок раскинули по деревьям свои черные нити и отрезали нас от нужного направления, а сильно выросшая Плешь отжимала еще дальше к месту гибели вологодского отряда. Впрочем, опасности эта внезапная активность Синьки не представляла. Даже если бы мы не знали о точке появления Теней, то по характерному поведению аномалий неладное бы заподозрили. Заложив приличный крюк, отряд ползком преодолел порядка двух километров. Напряжение на лицах поисковиков уступило место обычной настороженности, и последовала долгожданная команда на привал. Енот после своего первого фрага был непривычно хмур и молчалив, но это нормально, пусть привыкает.

Проделавыя весь утренний путь практически на автомате, я старался подвести итоги вчерашней инвентаризации. Если вкратце, все очень грустно. Вологодцы, которых командир упорно называл вологжанами, оказались не поисковиками, а службой безопасности анклава. У себя под Куполом они смотрелись круто. Броская униформа, космического вида пушки, брезгливый высокомерный взгляд, я на таких и в Архангельске вдоволь насмотрелся. Но высовывать из домашней теплицы нос этим фифам не стоило. Не удивлюсь, если до нашей засады добралась только половина вышедшего в Синьку отряда, четыре взятых с них ПП явно неплохо поработали в последнее время. Оружие, кстати, пришлось там же прикопать, уж больно приметно выглядели эти футуристические девайсы с характерным красноватым отливом и толстым подствольным цилиндром. Скрепя сердцем, я согласился с осторожным решением командира, тащить такое на продажу — это явно расписаться в ликвидации чужой группы. Формально наши анклавы независимы, но кому из вологодских небожителей мы перешли дорогу, с кем из наших архангельских старейшин и в каких они отношениях? Вот то-то и оно, глупо так рисковать. Хорошо еще, что питались эти космические ПП стандартными макаровскими патронами. Нащелкали их четыре с половиной десятка, на шесть рублей семьдесят пять копеек. Правда, самим нам столько не надо, придется в лавке сдать. Михалыч, если по-божески сторгуюсь, процентов десять сбросит на приемке. Итого, шесть рублей семь копеек.

Вологодских чеков на полтора рубля, это норм, такие и у нас возьмут без проблем. Два медных и один серебряный крестик, одна более-менее приличная фляжка, шесть бестолковых и один хороший нож. В сумме это барахло потянет на пару рублей. Не густо. Большие надежды я возлагал на обувку, но почти все вологодские поисковики носили красивый новодел. Для ползания по Синьке эти паркетные картонки не годились абсолютно, о чем их текущее плачевное состояние и голосило. Залутали единственную пару нормальных берцев, рубль сорок. Ну и два мешка харчей, но это не на продажу, даже считать не буду. Все остальное либо пришло в негодность по итогам скоротечного боя, либо не тянуло на добычу по весу или объему. Хоть волком вой. Один нож, одна фляжка и одна пара обуви. Хм, не трудно посчитать, сколько опытных поисковиков шло в вологодском отряде. Хорошо еще, Жутя вывел его из строя первым же выстрелом. А я-то еще втайне надеялся восполнить гранатный арсенал. Какое там, дебит с кредитом по итогам отстрела конкурентов сошлись в жирном красном минусе.

— Нет, Енот, тут я с тобой ка-те-го-ри-че-ски не согласен, все-таки аут нам определенно на пользу пошел, — я прислушался, как тихонько возобновили привычный холивар Проф с новичком. Вот ведь, не завтракается людям спокойно. — Ты просто не видел, во что человечество тогда превратились. Загнили мы. И в какой-то встряске определенно нуждались.

— Ну встряхнулись всем человечеством, и хватит. Зла в мире меньше не стало, а хочется, чтобы везде солнышко светило. Представь, Проф, бесконечный Купол до горизонта, с солнышком и зеленой травой, красота же.

— Синька эта достала, да. Но сейчас, случись что, хоть в леса податься можно. Или, вон, как ты с Кристинкой, рванули когти и в другой анклав подались. А раньше, Енот, ты только представь, нигде, вообще нигде, укрыться от гнева старейшин не получилось бы. Всюду, куда ты можешь добраться, тот же самый социум с теми же самыми законами. Не страшно?

— Если законы правильные, то не страшно.

— Ха-ха, очень смешно, Енот. Хотя, знаешь, многие не жаловались. Впрочем, как и сейчас. Человек, вообще, животинка адаптивная и приспособительская. Ну ладно с законами. А жить-то тебе долго-долго не нравится? Не страшно к сорока годам почувствовать, что любимое тело разваливаться начинает? Ты вон Лешего с Веганом поспрашивал бы, как они себя перед аутом ощущали.

— А чего с этого толку? Ну живут пара сотен человек себе припеваючи и сколько влезет. Остальные-то или от хворей загибаются, или Синька забирает.

— А вот тут ты не прав. Я ведь статистику по среднему возрасту....

Бубнеж товарищей аппетита мне не портил. Вылизывая жестяную банку, я слушал их вполуха, одновременно пытаясь оценить в деньгах самый странный из вчерашних трофеев. В лавке за драный кусочек старой карты с криво намалеванным крестиком я не дал бы и пятака, сам такие рисовал в свое время десятками. Систему интернатов ввели не сразу после аута, сначала анклавы накрыл кризис мажоров. Шишки обнаружили, что сынульки подрастают, а наследовать-то им и нечего. Главы семейств чувствовали себя замечательно, передавать фамильные дела не собирались, и взрослеющая золотая молодежь оказалась не у дел. После нескольких кровавых внутрисемейных конфликтов родительские чувства резко притупились, и в Синьку начали активно снаряжать ставших вдруг бесполезным балластом детишек. Их поток разбавляли случайно прибившиеся авантюристы и переживающие кризис среднего возраста вполне себе состоявшиеся граждане. Не все адекватно переносили десятки лет спокойной жизни в ограниченном пространстве Купола, у многих сносило крышу, и люди готовы были рисковать в поисках полезных артефактов сгинувшей цивилизации. Вот эти-то фифы, с топовым эквипом и раздутым самомнением, раскупали заветные карты сокровищ, только успевай их подрисовывать.

Но конкретно эту бумажку я достал не в лавке, а из внутреннего кармашка кружевного бюстгальтера трупа Стрельниковой Елены, гражданки четвертого социального уровня Вологодского анклава, 81 года отроду. Ошибся я с оценкой возраста бегунка, не сильно она меня и моложе. Была. Выглядела Елена, как и подавляющее большинство представителей человеческого роду, лет на тридцать. Судя по найденной рядом с картой фотографии, до самой встречи с роковой пулей являлась женщиной весьма симпатичной. И решительной, раз уж оказалась за пределами Купола в такой компании.

Место, обозначенное крестиком, находилось всего в паре дней пути, так что сомнений в необходимости его проверки даже не возникло. Зато породило массу вариантов и предположений. Проф со своей привычной усмешкой заявил, что под крестиком прячется исполняющий желания шар. И откуда у неглупого человека такие странные мысли? Енот, не обращая внимания на наши ухмылки, грезил бесхозным новым Куполом. Рассудительный командир ставил на ценную технологическую линию. Жутя с Бычком не могли решить, что лучше: склад СВД или АКСУ. А я прикидывал, что круто было бы найти контейнер чудом сохранившихся кондомов. Несмотря на драконовские меры и регулярные облавы, срамные болезни оставались настоящим бичом всех анклавов. Глупо жить длинную, если не бесконечную жизнь, мучаясь неизлечимыми венерическими болячками. Наладить массовое производство резинотехнических изделий никак не получалось, так что граждане анклава весьма изобретательно подходили к процессу изготовления механической контрацепции. И такую добычу оторвали бы с руками. Да и утащить этого добра можно много. Эх, ладно, чего мечтать, через пару дней своими глазами все и увидим.

* * *

— Идти или не идти? Вот в чем вопрос.

В Профе изредка прорывалось театральное прошлое, но редко когда это выходило настолько уместно. Я и сам, наблюдая в бинокль за заброшенным хутором, задавался схожим вопросом. Поселение перестало являться таковым несколько месяцев назад, протоптанные тропинки едва начали зарастать сорной лесной травой. Покосившиеся халупы, наспех сколоченные из неподготовленной сырой древесины, особенно уныло смотрелись на фоне зарядившего моросящего дождя. Либо жившие здесь дикие вовремя заметили приближение Шагов и перебрались в другое место. Либо не вовремя, сейчас было уже не разобрать. Я лично поставил бы на второй вариант, наладить приличную сторожевую систему в глухом лесу не просто. Это крупные поселения расчищают вокруг обзорные полосы и назначают вахты. Здесь же, наверняка, заметили Шаги, только когда аномалия скрутила силовыми жгутами первую постройку вместе с людьми, и нацелилась на следующую.

Скорее всего, мы бы прошли мимо, ловить в подобных хуторах нашему брату нечего. Тем более, что покидали поселение спокойно и организованно, все и так невеликие ценности с собой уволокли. Но командира что-то насторожило. И вскоре я понял, что именно. С чуйкой у Вегана, вообще, все в порядке. Изредка она выдает ложную тревогу, вот как вчера с фотографией девчонки. Уж командир и так ее вертел, и сяк. Что-то мерещилось знакомое, но без толку. Но чаще его интуиция спасает нас от неприятностей или, наоборот, снабжает приятностями.

— Заметил, Леший, чего странного? — даже не оборачиваясь, командир умудрился почувствовать мое состояние.

— Крайнюю сараюшку топили ночью.

Веган перевел бинокль и промолчал, соглашаясь. Морось быстро охлаждала торчащую из крыши трубу, но пока еще можно было рассмотреть характерное поведение попадающих на горячую поверхность дождевых капель.

— Енот, а как у вас в Сыктывкаре с Шагами боролись? — Веган явно взял паузу на размышление. Разделял его сомнения: лута мы в сараюшке не найдем, но и опасно оставлять за спиной неизвестное число диких.

— Да почти как и у вас в Архангельске. Только вы нулевку на пути аномалии привязываете, и Шаги в Белое море разворачиваете. А у нас старались подгадать, чтобы в направлении Рязани их отправить.

— Хм, и как? Попадали? — вопроса об этичности подобной пакости в отношении человеческого анклава не возникало. Все знали, что Рязанский Военный Совет вот уже лет двадцать усиленно готовится к захвату кого-нибудь из соседей. Муштрует десантуру и даже пытается адаптировать работу бронетехники к Синьке. На мой взгляд, даже в случае успеха удержать империю им не удастся, колониальной администрации ничего не помешает вскоре устроить бостонское чаепитие. Чем ты на доминионы влиять будешь, когда единственной ценностью Купола он же сам и является?

Енот просто пожал плечами, зато в разговор влез Проф.

— Это вряд ли. Только кажется, что Шаги пока на жертву не развернуться по строгой прямой двигаются. На самом деле, уже с километра угловой разброс становится вполне заметным. Так что ровно на Рязань с такого расстояния их не отправишь, если только фермеров окрестных потеррорить.

— Так, прекращаем флудить, слушай команду. Помним, что именно точное и неукоснительное выполнение приказов в свое время превратило обезьяну в человека. — О, командир, наконец, определился с ближайшими планами.

— Жутя, марш на дерево, до середины дня наблюдаешь за крайней избушкой. Если, конечно, оттуда раньше кто не вылезет. Бычок, сторожишь нас в оба глаза. Остальным отойти на десяток шагов и устроиться на привал.

Наш снайпер без слов пополз к выбранному дереву, а вот второй названный поисковик злобно зыркнул в сторону командира и недовольно запыхтел. Впрочем, под пристальным взглядом Вегана он быстро смутился и двинулся страховать Жутю. Это хорошо, ненавязчивую проверку на "я же теперь не самый новичок в отряде, пускай салага работает!" Бычок прошел. Несмотря на буйный нрав, парень явно не хотел вылететь из отряда и возвращаться обратно к фермерству.

* * *

— Нет, Проф, тут ты не прав, нелепое притягивание к ауту псевдонаучных псевдообъяснений мало чем от енотского религиозного мракобесия отличается.

— А на пришествие инопланетян, значит, все валить — это у нас вершина когнитивного конструирования? — Под взглядом отрядного умника я немного смутился, за все семьдесят лет хождений в Синьке следы иноземных вторженцов мне так и не встретились.