— Генерал Груман, сэр, — остановил я его. — Я ни в коем случае не виню вас в случившемся. А сделал я то, что должен был. Когда они собрались расстреливать мирных жителей, я не стерпел. — Я вытащил из кармана свои перчатки, которые я использовал в бою. — Хм, я ведь всего лишь попробовать свои достижения в алхимии, когда создавал их. Испытать себя. Не думал, что когда-нибудь применю их против людей, да ещё так скоро.
— Ты талантливый алхимик, раз смог создать такое в столь юном возрасте, — похвалил меня генерал. — Думаю, ты вполне смог бы стать государственным алхимиком.
— Спасибо за доверие, сэр, — ответил я ему. — Можно, я подумаю над этим?
— Конечно, — ответил он. — Такие решения не стоит принимать поспешно.
Я был польщён вниманием генерала ко мне. И в то же время я понимал, истинную причину заинтересованности высших чинов в алхимиках. Хотя сам генерал Груман и не знал о настоящих планах командования.
Вернувшись домой, я решил закончить все приготовления к открытию врат. У меня уже были все знания, достаточные для этого. В подвале дома я начертил круг преобразования человека и, собравшись с духом, активировал его. Вокруг круга возникло красное свечение и отчетливо потянуло холодом. Внезапно посреди него открылся огромный глаз, а из глаза выскочило много черных рук. Они схватили меня, а затем моё сознание погасло.
— Привет, — раздался странный голос передо мной. Я увидел, что стою в неком белом пространстве, а передо мной сидит фигура из света. Видимо это и была истина. За моей спиной стояли огромные врата.
— Ну, привет, — сказал я. — Хм, не думал, что окажусь в таком месте. Может, ответишь, кто ты?
— О, хорошо, что спросил. — Протянула фигура. — Я то, что вы зовёте "мир". А ещё "вселенная", или "бог", или "истина", или "всё", или "единое". А ещё я — это ты.
— Как интересно, — сказал я. — А за моей спиной врата. Я так понимаю, я могу узнать истину.
— Да, вижу, ты знаешь, что это такое? — удивился он. — Обычно алхимики не спешат делиться друг с другом о вратах.
— Я знал о них с самого начала, — ответил я, не думаю юлить перед ним. — Как ты и сказал, ты — это я. Открой врата за мою плату.
— Ты сам этого захотел, — сказал он. Врата за мной отворились, и из них вылетело огромное количество черных рук. Они схватили меня и начали тащить внутрь. Я не сопротивлялся этому. — Я покажу тебе истину!
Я говорил, что при рождении человек испытывает боль? Я заблуждался. Человек испытывает боль, проходя через врата истины. Моё тело разобрало на молекулы, так чётко я всё ощущал. Передо мной возник беспрерывный поток информации. Понимая, что эта информация важна, так как содержит все данные о вселенной, я постарался отрешиться от боли и сосредоточиться на её восприятии. Но это было нелегко. Поток был столь огромен, что моя голова буквально разрывалась на части. Наконец, когда казалось, что я почти всё понял, всё закончилось.
— Ну, и как? — спросила меня истина.
— Очень интересно, — ответил я. — Но, я так понимаю, это всё, что можно показать за входную плату?
— Именно, — ответила истина, вставая. — Равноценный обмен, алхимик.
— Что ж, это справедливо, — ответил я. — Тем более я знал, на что шёл.
Внезапно моя правая рука и левая нога стала разрушаться. И в то же время они стали появляться у истины.
— Ты очень интересный человек, Эдвард Элрик, — сказала фигура. — Ты знал, на что шёл и, тем не менее, согласился на обмен.
— Но, ты ведь знаешь, почему? — спросил я его.
— В общих чертах, — ответила истина. — Не я помести тебя в этот мир. На такое я не способен. Но мне интересны твои цели. Ты выбрал их не ради себя, а ради других. Я буду ждать тебя, алхимик.
— Что ж, ещё увидимся, — ответил я и моё сознание погасло.
Очнулся я возле круга преобразования. Моих руки и ноги не было. Только сейчас до меня дошло, что совершить преобразование я не могу. Комичность ситуации заставила меня захохотать, несмотря на боль. Я хотел научиться преобразовывать, замыкая круг руками, а в итоге, мне нужен протез для этого. Весело.
Замотав обрубок ноги и правое плечо бинтами, которые я приготовил заранее, я стал продвигаться к выходу. Проползя по лестнице наверх, я внезапно услышал незнакомые голоса. Затаившись, я стал прислушиваться.
— Это его дом, точно, — говорил один из голосов со странным акцентом.
— Так значит, здесь живёт алхимик, убивший наших братьев, — вторил ему другой голос.— Братьев? Значит, это ишвариты. — Он точно живёт один?
— Да, и он сейчас дома. — Это был уже третий голос. — Да, сколько же вас там? — Думал я. Сейчас я был не в состоянии защищаться, удачный, как говориться, момент. — Отомстим ему.
— Отомстим. — Проговорили первые двое. Меня обрадовало, что их немного. Вот только вопрос, как справиться с ними?
Я услышал, как открывается дверь, и я увидел перед собой ишваритов.
— Проклятый алхимик, — сказал один из них, едва увидев меня. — Ты заплатишь...
— Постой, — сказал другой. — С ним уже кто-то хорошо поработал.
Ишвариты стали оглядывать меня, сидящего возле лестницы в подвал, прислонившегося к стене. У меня же к этому времени началась отдышка. Подъём был нелёгок, а боль в руке и ноге давала о себе знать всё отчетливее.
— Тебе, наверное, больно, мальчик, — с улыбкой сказал он, доставая большой изогнутый нож, традиционный в Ишваре. — Нашим братьям тоже было больно, когда ты убивал их. И сейчас мы тоже сделаем тебе больно. Ты ведь не против?
Я безразлично посмотрел на них. И тут я вспомнил кое-что. Улыбка, а точнее хищный оскал, сама наползла на моё лицо. Это заставило ишваритов испуганно отпрянуть от меня. Такого они точно не ожидали.
У меня совсем вылетело из головы, что когда произошло нападение на город, я на всякий случай прихватил пистолет с полной обоймой одного из погибших полицейских. И этот пистолет до сих пор был у меня за пазухой. Все три дня я на автомате проверял его и носил с собой, не думая об этом. И эта забывчивость спасла мне жизнь. Засунув левую руку за спину, я вытащил пистолет. Мельком взглянув на него, я с облегчением заметил, что забыл поставить его на предохранитель. Однако виду я не показал и без лишних слов сделал три выстрела, упершись для верности спиной в стену. В моём доме сразу стало на три трупа больше. Немного подумав, я подполз к кинжалу и испачкал его в своей крови. С сожалением я заметил, что я потерял уже много крови. Выбравшись на крыльцо, я из последних сил сделал три выстрела в воздух.
Меня спасли. Спустя десять минут прибежала бабушка Пинако с военными. А спустя ещё пять минут прибыл генерал Груман. Потерю моих рук и ног списали на ишваритов, вот только конечностей так и не смогли найти. Генерал приказал выделить мне охрану, чтобы больше на меня не могли покуситься.
Я попросил бабулю прооперировать меня и установить мне протезы. Она пыталась возражать, что мне надо восстановиться, но я был непреклонен.
— Сколько уйдёт времен на восстановление, — спросил я у Пинако.
— Три года, — был лаконичный ответ. Старушка с раздражением курила свою трубку, глядя на меня.
— Полгода, — был мой ответ ей. Не думал, что глаза можно так выпучить.
— Глупый мальчишка, — сказал она. — Да ты хоть знаешь, как тебя будет крутить. Ты кровью харкать будешь.
— Всё равно, полгода, — непреклонно ответил я. — Деньги у меня есть.
— Насчёт денег можешь не волноваться, Эдвард, — ответил генерал Груман, который присутствовал при нашей беседе. — Я думаю, армия не обеднеет, если немного поможет тому, кто предотвратил страшную трагедию. Кстати, ты принял решение?
— Спасибо генерал, что помните обо мне, — поблагодарил я военного. — И, насчёт вашего предложения, я согласен. Я стану государственным алхимиком. Через полгода, когда восстановлюсь, я буду готов сдавать экзамены.
— Хорошо, — кивнул генерал. — А теперь я оставлю вас, мне пора.
* * *
Я восстанавливался полгода. Пинако была права, это было ужасно. Но я претерпел всё это. По моей просьбе, Ал задержался у учителя на это же время. Я не хотел, чтобы он видел меня в таком состоянии. Ранней весной 1908 года я уже самостоятельно встречал моего брата на станции.
— Привет, Ал, — поздоровался я с братом. Брат, выйдя из поезда, бросился меня обнимать.
— Глупый старший брат, — прокричал он на всю станцию. На его глазах были слёзы. — Что с тобой произошло? Я так переживал. Почему ты не разрешил мне приехать раньше?
— Прости, Ал, — извинился я перед ним, обнимая его. — Просто, я не хотел, чтобы ты видел меня беспомощным.
Брат отпустил меня и вновь оглядел. Я был одет в черные брюки и короткую куртку, а также широкий пояс. Ботинки на высокой подошве делали меня чуть выше. Хотя, думаю, когда сдам на алхимика, то переоденусь в военную форму. Думаю, синяя форма, и погоны майора мне пойдут, именно такое звание получают вначале государственные алхимики.
Но пока я не говорил брату, о своём желании. Это должно было произойти сегодня. Учитель долго распекала меня по телефону, узнав, как я применил алхимию, которой она обучала меня. Но она смягчилась, так как ей были известны мои обстоятельства. Когда я сообщил, что хочу стать государственным алхимиком, она молчала в трубку.
— Это твоё решение, — сказала она мне тогда. — Не соверши ошибку Эдвард.
— Спасибо, учитель, — ответил я ей. — Не говорите об этом Алу, я сам скажу ему, когда он приедет.
— Хорошо, — был её ответ.
И вот сейчас, сидя в доме Рокбеллов, я смотрел на моего брата, который оживленно рассказывал, как он учился у Изуми Кёртис. Сейчас он должен был продолжить общее образование в Ризенбуле, который восстанавливался после нападения. Ал должен был пойти в один класс с Уинри, которая уже успела стать довольно успешным мастером по изготовлению автоброни в городе. И это в её возрасте.
— Брат, а что ты намерен делать? — спросил меня Ал, когда речь зашла об образовании. — Ты тоже будешь учиться с нами?
— Нет, Ал, — ответил я ему. — Я уже сдал экстерном все экзамены старшей школы.
На мой ответ все удивленно посмотрели на меня. Даже Рокбеллы не знали, что я уже получил аттестат.
— И что ты теперь будешь делать? — удивленно спросил меня брат.
— Генерал Груман предложил мне стать государственным алхимиком, и я согласился. — Ответил я. — Через неделю я отправляюсь на экзамены в Централ.
— Значит, ты станешь военным? — спросил брат.
— Да, — ответил я. — Я специально просил бабулю и учителя не рассказывать тебе об этом. Боялся, что ты расстроишься. Прости, что не смогу быть с тобой.
— Ничего, брат, — улыбнулся Альфонс. — Я рад за тебя. — Затем он как-то странно задумался. — Может мне тоже стать государственным алхимиком?
— Как хочешь, — пожал я плечами. — Но знай, ничего не даётся просто так. Я уже заплатил свою цену и не хочу, чтобы ты платил её.
— Прости, — опустил голову Ал. — Это было эгоистично с моей стороны.
— Ладно, давай оставим эту тему, — махнул я рукой. — Как тебе моя автоброня? Бабуля с Уинри постарались.
— Супер, брат, — ответил Ал. — Уинри и бабуля молодцы.
— Спасибо Ал, Эдвард, — пискнула смущённая девочка.
— Ты тоже внёс свой вклад, Эдвард, — покачала головой Пинако. — Если бы не твоя алхимия, нам бы ни за что не удалось бы создать такую легкую и прочную броню.
— Кстати, бабуля, насчёт брони, — задумался я. — Вы поможете мне?
— Так и быть, хотя я не понимаю, зачем тебе это? — пожала плечами Пинако. — Ведь не пошлют же тебя в бой? Вас, алхимиков, вообще стараются беречь.
— Лучше я буду готов. — Ответил я.
Пинако помогла мне изготовить прочные наручи и поножи, которые я намеревался использовать на случай боя. Загадывая на будущее, я нанёс на них несколько кругов преобразования, чтобы можно было атаковать, не отвлекаясь ни на что. Также я переработал перчатки, создав бронированный вариант. Просто, так как я маленький, удары у меня соответственно слабые. Поэтому мне и требовалось что-то вроде кастета. Перчатки с металлическими вставками были идеальным вариантом. К тому же, на них также были нанесены круги преобразования, что делало меня многофункциональным бойцом. Естественно, всё время в этой броне я ходить не собирался. Но вот носить с собой — это обязательно.
Спустя неделю я отправился в Централ. Брат хотел ехать со мной, но я настоял на том, чтобы он остался. Я обещал ему, что сразу после экзамена позвоню ему, а может даже и приеду. На экзамене было много высших чинов. Как я понял, тут был весь генштаб, кто не был на фронте. Никто не отказал себе в удовольствии посмотреть на самого юного алхимика, который успел зарекомендовать себя как успешного бойца. Ещё бы с таким личным кладбищем. По секрету, Генерал Груман, который был моим куратором, сказал мне, что относительно меня всё уже решено. По сути, моим экзаменом был бой в Ризенбуле.
Выйдя на середину площадки, я надел свои перчатки и показал, чего стою. Генералы были впечатлены. Ещё бы, не каждый день увидишь боевую алхимию в действии. На площадке были выставлены различные мишени. Для того, чтобы всех их поразить металлическими копьями и каменными кольями, мне потребовалось меньше минуты. В довершении я разломил последние мишени расколом земли. Когда я закончил, зрители аплодировали.
— Поразительно, молодой человек, — сказал Кинг Брэдли. — Вы определенно достойны, носить звание государственного алхимика. Впрочем, вы на деле успели доказать это. Экзамен — это лишь формальность.
— Для меня честь слышать такую оценку моих способностей, — ответил я, вытянувшись перед главкомом.
— Хм, тебе ведь девять лет? — спросил меня фюрер.
— Так точно, — ответил я, держа руки по швам.
— Не боишься? — улыбнувшись, спросил он.
— Нет, — был мой чёткий ответ.
— Стальная рука? — спросил он, глядя на мой протез.
— Ишвариты, — коротко ответил я.
— Вот как, — кивнул каким-то своим мыслям фюрер. — Значит, кое-какая отвага у тебя есть. Но всё ли это?
Хм, показать или не показать? Всё равно ведь узнают, так что...
— Всё? — переспросил я. — Конечно, нет.
Я нарочито медленно снял перчатки и сбросил их на пол. А затем соединил ладони. Раздался хрустальный звон, означающий замыкание круга. Прислонив левую руку к полу, я преобразовал его часть в каменный клинок. А затем метнулся в сторону фюрера. За двадцать сантиметров от его шеи я остановил мой меч. К моей радости, мне удалось заметить, как он вытащил саблю и срезал часть моего клинка. Вот только кроме меня, этого, похоже, никто не заметил. Фюрер поднял левую руку, останавливая своих телохранителей, что уже нацелили на меня свои пистолеты.
— Неплохо, — похвалил он меня. — Без круга преобразования, да и боевые навыки у тебя есть.
— Но мне по-прежнему далеко до вас, сэр. — Ответил я, убирая свой меч и скосив взгляд на его клинок, который он держал в правой руке, чуть отставив от себя.
— Хм, так ты заметил, — задумчиво произнёс он, оглядывая сначала свой клинок, потом меня. В это время мой меч развалился. — Но у тебя хороший потенциал.
