Уроки ирокезского 29

И таких "мелких" дел в Поволжье набралось дня на четыре работы с рассвета и до заката. Но хотя эти дни мы были загружены часов по четырнадцать в сутки, для меня по крайней мере это казалось отдыхом: я занимался тем, что умел и любил делать. А по возвращении в Петербург пришлось заниматься уже "тем, чем надо". Причем — с самого начала того, что надо — с новой системы управления страной. Для создания которой собственно и было собрано совещание.

Участники совещания расселись вокруг длинного стола, составленного из нескольких принесенных из ресторана "предметов мебели". За прошедшие с моего "вселения" недели из "Англии" уехали все прочие постояльцы (хотя некоторых пришлось и "поторопить"), так что никаких проблем с перестановками мебели не было. С самой мебелью были: роскошная меблировка гостиницы плохо подходила для создания деловой обстановки — но я особо по этому поводу не переживал, поскольку народ собрался неприхотливый. Однако настолько "разный", что с недоумением друг на друга поглядывал и в разговоры вступать не спешил: некоторые из них друг друга знали, но большинство с прочими встретились впервые.

Когда все расселись, я начал совещание краткой речью. Ничего специально выдумывать не стал: зачем, если все уже придумано до нас?

— Итак, господа, я пригласил вас для того, чтобы вы лучше поняли, в каком положении мы все находимся. Мы — это Россия, ну и вместе с ней все собравшиеся тоже, конечно. Возможно, ничего нового я и не скажу, но сказать, произнести вслух это я считаю необходимым: мы отстали от передовых стран на пятьдесят-сто лет, и с каждым днем отстаем все больше. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сожрут. Сожрут с потрохами и какашками. Какашек я жалеть не собираюсь конечно, но вот потроха мои мне очень дороги. Надеюсь, и каждому из вас свои потроха небезразличны, а потому мы обязаны бежать.

Собравшиеся внимательно смотрели в мою сторону. Именно в сторону: в глаза мне смотрели лишь Вячеслав Константинович и Слава Петрашкевич, причем первый — с любопытством, а второй — с ехидной улыбкой. Ню-ню, подумал я, сейчас мы улыбочку-то эту сотрем...

— Понятно, что изрядная часть сидящих здесь обременена годами и к резвому бегу не приспособлена. Но от вас это и не требуется: мудрость, с годами пришедшая, поможет вам указывать направление тем, кто побежит. Задачи России выглядят очень просто: в течение десяти следующих лет в сельском хозяйстве увеличивать выпуск товарной продукции на восемь-девять процентов, а в промышленности — на двадцать пять процентов. Ежегодно.

Теперь все глаза смотрели прямо мне в лицо — но на большинстве лиц появились и саркастические улыбки. Ну что же, продолжим...

— Это — минимальные показатели, которых необходимо достичь, и сразу скажу — их можно достичь даже без каких-либо сверхусилий. Я уже проделал такое, но должен предупредить сразу: то, что я сделал в своем, хоть и большом по размеру, поместье, просто повторить в масштабах всей России не получится. Потому что я делал все это не один, фактически это делали другие люди, а я лишь указывал направление движения. Но один указывать направление целой стране я не смогу, поэтому и прошу вашей помощи.

Часть улыбок пропала: люди начали прикидывать, на какое место во власти они смогут претендовать. Ну и, почти наверняка, что они смогут из этого извлечь для себя...

— И тут возникает одна серьезная проблема — продолжил я. — Как инженер я прекрасно знаю, что любая машина двигается в нужном направлении если ей управлять. Уберите машиниста — и локомотив либо взорвется, либо остановится, либо сойдет с рельсов. Государственная машина — она гораздо сложнее любого паровоза, но существующие механизмы управления не позволяют управлять ей с требуемой точностью и с нужной скоростью. Представьте, что на рельсах лежит бревно, но тормоз на поезде находится лишь во втором вагоне — и какой толк будет от того, что машинист это бревно заметит? Поэтому механизмы управление Империей нужно изменить — и мы сейчас этим и займемся.

— Мы сейчас будем менять порядок управления державой? — с сомнением в голосе поинтересовался Коковцев. — Но ведь у нас есть огромное количество обязательств и дел, определенно задуманных для исполнения при нынешнем порядке...

— Владимир Николаевич, мы не будем ломать старую систему. Мы будем рядом создавать новую, и постепенно, по мере появления новых задач, будем их запускать уже в новой системе. По счастью, старая система столь мала, что новая очень скоро поглотит ее и никто этого даже не заметит. Как не заметят — не должны пока заметить — и самого факта рождения новой системы.

— Вы хотите все поменять, и думаете, что сможете проделать это незаметно?

— Нет, я не думаю, я это знаю. Собственно, именно это знание и привело меня на пост, который я теперь занимаю. Мы обсуждали это с Николаем Александровичем, и он был вынужден признать, что та система управления, которую я использую — незаметно для окружающих использую — в своих поместьях, и позволила мне стать тем, кто я есть. Мои заводы сейчас производят четверть чугуна и стали России, у меня на заводах работает больше половины промышленных рабочих державы. Мои электростанции вырабатывают три четверти электричества в стране — хоть кто-то обратил на это особое внимание?

— Четверть стали? Три четверти электричества? И кому же вы все это продаете?

— В том-то и отличие именно моей системы, что я никому все это не продаю. Все производимое потребляется внутри моего хозяйства, и оно из-за этого растет очень быстро, оставляя изрядные ресурсы для, скажем, тех средств, которыми была разгромлена японская армия.

— Ну, если пускать это на оружие... Но как вы в этой своей системе незаметно, как вы говорите, поглотите существующую, ведь существующая-то и обеспечивает все, что в державе нынче...

— Один пример — пресек я попытку министра финансов договорить — в начале следующего года в России производство стали и чугуна уже увеличится вдвое по сравнению с нынешним количеством. Что позволит уже и остающиеся в "старой системе" мощности потихоньку, и — главное — без ущерба экономики страны, переводить под управление новым структурам.

— Извините, я не совсем понял — спросил Владимир Николаевич, — вы говорите, что через год производство чугуна вырастет на сто восемьдесят миллионов пудов?

— Ну, да, примерно... точнее, на двести миллионов.

— Что-то я не слышал о строительстве сорока заводов, сравнимых, скажем, с "Урал-Волгой" или Донецко-Юрьевским — сарказм буквально выплескивался из его интонации.

— Вы правы, но никто столько строить и не будет. Американская стальная компания начала мне строить один завод, но производящий столько же, сколько семнадцать "Урал-Волг", а еще один завод, уже в двадцать "Урал-Волг", я строю сам. Еще четыре или пять заводов, лишь немного превосходящих завод ДЮМО, сейчас строит моя дочь, а дальневосточный завод в Хинганске — который и теперь выплавляет вдвое против завода ДЮМО — уже осенью утроит производство.

— Но где нам взять столько денег на подобные строительства?! — в голосе министра финансов прозвучало отчаяние, вызванное очевидной моей "бестолковостью". — Ведь мы не можем забывать, что до зимы Россия должна только по займам выплатить Франции, Германии и Англии почти пятьсот миллионов!

— Владимир Николаевич, вы, вероятно, не очень внимательно меня слушали. Я сказал "мне выстроит", "я сам выстрою", "моя дочь выстроит" — это означает, что строительство будет идти за мой счет — что, кстати, было важнейшей частью моей договоренности с Николаем Александровичем. Ну и за счет моей дочери. А насчет займов... не волнуйтесь, я решу и проблемы с кредиторами. Но этот мы с вами обсудим чуть позже, по завершении этого собрания.

— Боюсь... ну ладно.

— Ну а теперь вернемся к теме собрания: так как по данным британских ученых в любой управляющей системе один человек может эффективно управлять не более чем семью подчиненными, то новая структура управления будет выстроена в виде пирамиды, где каждый начальник будет спускать шкуру не более чем с семи человек. Ну а поскольку на вершине пирамиды буду сидеть я — не как Александр Волков, а как функционер под названием "канцлер" — то сейчас именно я раскрою вам интригу и сообщу, кого, как и за что мне придется тиранить.

— Мне кажется, что это стало напоминать балаган — Ламздорф встал и повернулся к выходу.

— Да, Владимир Николаевич, но вы должны сделать мне скидку на то, что я во-первых не дипломат и этикету, тем более придворному, просто не обучен, а во-вторых на то, что я волнуюсь, наверное, больше вас всех вместе взятых и просто пытаюсь сам себя немного отвлечь от собственного страха. Возможно, не лучшим образом, но у меня, к сожалению, воспитание австралийское, то есть почти что каторжное. Так что сядьте и спокойно слушайте дальше, тем более что охрана вас все равно никуда не выпустит: мы все же не в игрушки играем, а решаем судьбу России. Здесь и сейчас решаем. И вам лично, кстати, предстоит сделать очень много такого, о чем пока вы еще не догадываетесь.

Министр иностранных дел внимательно поглядел на меня, затем посмотрел на дверь, у которой спокойно стояли две девушки в темно-зеленых мундирах... несколько секунд поколебавшись, сел, причем стараясь не выражать даже мимикой своего отношения к моим словам. У него почти получилось: дипломат ведь опытнейший!

— По договоренности с Императором новая система будет создаваться при Канцелярии. И создаваться она будет в некотором роде по образцу старой, но все же и с изрядными отличиями, и сейчас я вкратце об этом расскажу. Поскольку основной задачей Канцелярии будет построение новой экономической основы державы, первой структурой в ней станет заниматься служба, именуемая Государственным экономическим комитетом. Председателем комитета я назначаю сам себя — пока назначаю, просто сейчас подходящей кандидатуры не вижу. Это совсем не значит, что я разбираюсь в этих вопросах лучше всех, просто именно сейчас нет никого, знакомого с планами построения — да, фактически построения заново — этой новой экономики России. Комитет будет управлять несколькими министерствами, и соответствующие министры будут постоянными членами комитета. А точнее, министерство финансов и пять новых министерств: министерство сельского хозяйства, которое возглавит Александр Платонович Энгельгардт, министерство тяжелого машиностроения, министерство легкого машиностроения, министерство путей сообщения и министерство труда и социальной политики, которое возглавит профессор Янжул Иван Иванович.

Янжул посмотрел на меня заинтересованным взглядом, но промолчал. Александр же Платонович, как-то хмыкнув, попытался уточнить:

— Но ведь... Александр Владимирович, насколько я знаю, министерство сельского хозяйства уже существует... как, впрочем, и министерство путей сообщения.

— Да. Но я же уже сказал, что создается именно новая структура управления. Это будет новое сельское хозяйство и новые пути сообщения. Хотя министерство финансов останется старое, и будет находиться все же не в подчинении, а скорее в сотрудничестве с Комитетом. С вами же я планирую встретиться и обсудить задачи нового министерства завтра, в полдень. Что же до еще трех министров, кандидатуры пока не определены, вакансии будут заполнены в течение недели-двух.

— Понятно... — пробормотал Энгельгардт, хотя было видно, что он лишь окончательно перестал понимать о чем идет речь.

— Собственно, на этом мои обязанности и заканчиваются, но для того, чтобы задуманное выполнить, потребуется содействие и иных уже существующих министерств. Поскольку враги России не будут спокойно смотреть, как страна набирает экономическую силу, в ближайшее время следует ожидать увеличение противодействия нам на всех фронтах. Как на военных, так и на политических. И в первую очередь враги постараются задействовать так называемую оппозицию, то есть всякие якобы социалистические партии и прочую шелу... прочие враждебные правительству силы внутри страны, включая вульгарных бандитов. Посему, рассмотрев предложения уважаемого Вячеслава Константиновича, я учреждаю Комитет государственной безопасности, который он и возглавит. В состав комитета войдут министерство внутренних дел — нынешнее министерство, но уже под руководством Бориса Владимировича Штюрмера, жандармерия — но уже как отдельная служба, которую возглавит Виктор Вильгельмович фон Валь, а так же две новых службы: исполнения наказаний, возглавляемая Александром Семеновичем Стишинским, и служба внешней разведки, вакансия пока не заполнена.

Стишинский поднялся, явно собираясь что-то спросить:

— Мне кажется, что разведочное отделение или наша служба...

— Александр Семенович, чуть позже — но спасибо, что напомнили. Еще в составе комитета будет отдельное управление контрразведки, и сегодня вечером мы с вами согласуем его состав. Постарайтесь пригласить на вечернее совещание полковника Лаврова из нынешнего Главного штаба и, пожалуй, господина Мануйлова... Давайте соберемся сегодня в шесть, а пока продолжим. Комитет госбезопасности, или, проще говоря, КГБ будет заниматься делами, скажем, мирными: усмирять бандитов, уничтожать врагов России... в индивидуальном порядке. Но текущая война, инспирированная, как нам теперь совершенно точно известно, британцами и частично американцами — это лишь начало. Эту войну мы выиграем, мы уже ее выигрываем — но она покажет врагам не только силу, но и многочисленные слабости нашей армии. Устранять которые, причем в ускоренном порядке, будет Государственный комитет обороны. Возглавить который придется генерал-лейтенанту Иванову Николаю Иудовичу...

— Осмелюсь уточнить, генерал-майору — подал голос Иванов.

— Николай Иудович, спасибо, но я все же не ошибся. Я же тиран и сатрап, согласно указа императора, а потому подписал указ о присвоении вам звания еще вчера вечером. Просто, поскольку вам пришлось ехать так далеко, фельдкурьер, видимо, разминулся с вами. Тем не менее примите поздравления... и довольно тяжелую ношу. В Госкомитет обороны входят министерство обороны, министерство оборонной промышленности, а так же министерство военного образования. Опять подчеркну, это будут совершенно новые министерства, выполняющие новые функции. Как и новый Генеральный штаб, так же входящий в этот комитет.

— Военного образования?

Мне пришла в голову забавная мысль — наверное, от постоянно испытываемого страха проговориться. Вроде бы должен привыкнуть за почти семьдесят лет в этом времени, а притащенные из "прошлого будущего" слова так и просились на язык...

— Конечно. Ведь Канцелярией будет создаваться новая армия, механизированная, обеспеченная самой современной техникой. И офицерам, да и солдатам придется всю эту технику изучать и осваивать. То есть усиленно обучаться работе с новой техникой — а чему и как, как раз новое министерство и определит. Собственно, поэтому и армию новую стоило бы по-новому назвать, например... На флоте ведь технический персонал даже форму носит другую? С красной выпушкой? А тут вся армия должна состоять из краснокантников... поэтому вам предстоит создать, причем почти что на пустом месте, новую, Красную армию. А какова она будет... основой Красной армии станут те части, которые сейчас громят японцев. Но это ведь всего несколько полков, а потребуются многочисленные дивизии хорошо обученных солдат и офицеров. Чему обученных — это вам и расскажет, надеюсь, Михаил Иванович Драгомиров, который пока — за неимением более молодой кандидатуры — министерство военного образования и возглавит. Я понимаю, дорогой Михаил Иванович, возраст дает знать... но, надеюсь, вы быстро подготовите себе достойную замену.