Уроки ирокезского 29

Сид Бессон еще утром был весел и доволен жизнью, и до самого обеда — пока управляемый им локомотив шустро бежал по рельсам с тремя вагончиками, заполненных пассажирами — радостное настроение его не покидало. Конечно, до "настоящего машиниста" Сид не дотягивал: те-то годами учились, а Сид всего-то и окончил двухмесячные курсы. Но и локомотив Сида на паровоз был похож только разве что наличием колес: крохотная тележка с нефтяным мотором в полсотни лошадиных сил даже окрашена была в веселый желто-оранжевый цвет, настоящим паровозам не присущий. Поэтому и зарплата его тоже "не дотягивала", однако раз компания предоставляла бесплатное жилье и топливо на зиму, пятнадцати долларов в неделю вполне хватало. Тем более, что время от времени выплачивались и премии: Сид за последние полгода три раза приносил домой по лишней двадцатке "за соблюдение графика движения" и один раз сто долларов за очередные "двадцать пять тысяч миль без поломок". Вообще-то ежедневно Сид проезжал чуть больше двухсот миль, и двести пятьдесят долларов "за сто тысяч миль без поломок" он надеялся получить уже осенью. Да, такая работа для парня двадцати трех лет от роду — мечта...

Компания "Steel Trail", в которой работал Сид, строила железные дороги. Что было не удивительно, сейчас железные дороги строили буквально все. Настолько все, что говорили, будто нельзя в Америке найти хоть один городок, до которого от железной дороги будет больше десяти миль. Однако как раз "Стальная тропа" такие города находила, причем многими десятками — и ликвидировала "нарушение". Правда, дороги были узкоколейными, зато прокладывались иногда даже не за месяцы, а вовсе за недели — и, по мнению и самого Сида, и большинства его сослуживцев, скоро от любого городка до железной дороги будет не более четверти часа пешего хода.

То есть такое мнение было у Сида еще утром, а вечером, когда его поезд вернулся в Сент-Джозеф, оно резко изменилось. Причем еще до того, как Сид зашел в контору отметиться: на грузовой площадке он заметил целую толпу китайцев. Нет, вроде поговаривали, что компания собирается тянуть новую линию на Канзас-Сити, но Сиду стало как-то тревожно: в отличие от прошлого раза китайцы были не в форме компании.

И предчувствия его не обманули: Ник Эндрю — начальник станции — встретил его очень грустной физиономией:

— Сид, у меня неважные новости: Steel Trail закрывается. Вообще закрывается, а все имущество, как я вычитал из этого письма — он указал рукой на лежащую на столе бумагу — уже продано. Так что работать будешь до конца недели, до конца следующей придется и дом освободить: дома они тоже продали. А весь персонал будет с понедельника уволен... впрочем, можешь считать себя счастливчиком: покупатель предлагает поработать у него. Правда, в другом месте, но переезд они берут на себя. Предлагают контракт на три года, лично я его уже подписал. Тебе интересно?

— А какие условия?

— Могло быть и хуже. Примерно десять долларов в неделю, опять бесплатное жилье, но еще бесплатное лечение тебя самого и всей семьи. Первый год работа на строительстве новой дороги, после этого — уже по твоему выбору или на другой стройке, или на выстроенной дороге. Там еще перечень на полстраницы за что дают премии, но это ты и сам прочитаешь: контракт тебе домой выслан. Только учти: или ты его подписываешь завтра, или можешь пустить его на самокрутки.

— А если почта задержится?

— Не задержится, его тебе Чарли домой отнес. Извини, но приказ был контракты разослать каждому именно домой, а не вручать здесь: видимо, не хотят, чтобы на работе обсуждали, да и предложили контракты не всем. И вот еще что сказать хочу: в контракте этого не написано, но там все раза в два дешевле. Вдобавок сотрудники компании еще и скидку имеют в двадцать процентов. Так что за год долларов триста точно накопить сможешь. Так что давай, иди домой, читай и думай, только молча.

— А другие что думают?

— Другие? Я же тебе говорю: счастливчик. Контракты предложили только мне, тебе и Питу Хейрайну. Ты понял, о чем я?

— Кажется да...

Встреча с царем прошла... в общем-то результат меня порадовал, хотя началась она забавно: царь, видите ли, услышал по трансляции об окончании войны и сам возжелал срочно поговорить. Очевидно, по поводу награждения меня каким-нибудь орденом и отправки меня же в ссылку куда-нибудь в Туруханский край за невежливое с императорской персоной обращение. Начал он, естественно, с ордена:

— Должен признаться, Александр Владимирович, что удивлен — но обещание вы свое сдержали почти точно: прошел месяц и два дня, а Япония подписала капитуляцию. Такие деяние безусловно заслуживают самых высоких наград...

— Полнота власти, дарованная мне императорским указом, позволяет мне и самому себя наградить как угодно — но дикарей-то победить было нетрудно.

— Полнота власти, переданная на время войны...

— А в манифесте такого не говорится, да и не в этом дело. Во-первых, согласно подписанного договора война закончится все же в августе... в конце, скорее всего, августа. А во вторых... Капитуляция Японии — это вовсе не конец войны. Это, боюсь, всего лишь ее начало. Вы же слышали: Британия вроде как намерена "не признать итоги войны и принять свои меры". Что понятно: островитяне намеревались получить с этой войны большие прибыли, а в результате потеряли более двухсот миллионов фунтов.

— При чем здесь Британия?

— При том, что войну эту против России Британия и вела, руками японцев, но именно Британия. И вот она окончание нашей войны с японцами, видите ли, признавать не хочет...

— Закономерный результат, когда за дело берутся дилетанты. Вы взялись "побеждать" ничего не понимая в политике...

— Вынужден вас разочаровать. Именно понимая политику, я успел предотвратить ваше... свержение. И я даже знаю, кто конкретно в той же Британии принимал решения о перевороте и превращении России в колонию. Но для Державы сейчас главное то, что я знаю, кто вне Британии считает, что у англичан и так колоний явный излишек, и кто этими колониями с удовольствием с островитянами поделится. Но вообще-то я пришел обсудить совсем иной вопрос: к моему стыду, данное вам обещание мною выполнено все же не было — я достал толстую парку с бумагами и положил на стол.

— Что это?

— Обещанные заключения расследований неудавшейся попытки пере... вашего смещения.

— То есть, как я понимаю, вы расследование закончили?

— Именно случившуюся попытку — да, закончил. Но я говорил, что мне известно еще о нескольких планах вашего устранения — а вот по ним результатов пока нет. Даже не так... — я слегка задумался, пытаясь подобрать выражения, которые бы Николай понял правильно, но царь мое молчание понял по-своему:

— Вы не хотите об этом говорить?

— Как раз очень даже хочу. Следователи кое-что обнаружили, более того, сейчас нам доподлинно известно уже о четырех планах покушений. Причем два — совершенно бандитские, но пока исполнителей я не в состоянии обнаружить, хотя и знаю, кто именно должен будет этим заниматься. А еще два — мы взяли под наблюдение как раз исполнителей, а вот откуда они получат взрывчатку, оружие и приказ — этого мы пока не знаем. Как пока не знаем и всех сообщников. Предполагаем — а наверное знать мы пока этого не можем — что покушение случится в первую же неделю после вашего возвращения в столицу — а из-за подписания мирного договора вашего возвращения все уже ждут. Я, конечно, предоставлю самую лучшую охрану, но гарантировать полную безопасность пока не могу.

— Но возвратиться мне просто необходимо, ведь вся страна этого ждет...

— Безусловно... — мне "вдруг пришла в голову идея", над которой я раздумывал практически с момента "назначения" на должность канцлера:

— Но, мне кажется, можно и отложить возвращение. В прошлом году наводнение же Петербург изрядно подпортило...

— Но, насколько я знаю, все уже починено.

— Да, конечно — ну а вдруг новое наводнение случится? Я это к чему вспомнил: Пульман почти сорок лет назад целиком Чикаго поднял на восемь футов — и теперь в городе болот нет. Если сейчас — на японскую контрибуцию — поднять дома в Петербурге на девять — двенадцать футов, то никакие наводнения столице больше страшны не будут. А начинать нужно... Император своим примером покажет пользу этих работ, и если начать с Зимнего дворца, Адмиралтейства... до зимы там будет просто негде жить...

— А вы успеете до зимы?

— Британцам сейчас просто необходимо провести несколько, скажем, акций устрашения. Вас не будет — выберут кого-то другого, и мы все заговоры точно раскроем.

— Я спрашивал про подъем домов.

— Янки подняли половину города за полгода, а техника у них была сорок лет назад куда как хуже нынешней. Деньги у нас... у меня на это есть, люди... землекопов найти несложно. Будете встречать Рождество в Зимнем на шесть футов выше, чем прошлое... хотя вы правы, дворец — не доходный дом, поднимать непросто, можем не успеть.

— Но Рождество можно будет встретить в Гатчине? Да и в Петербурге — вы же не все дворцы сразу поднимать станете?

— Петербург всяко не подойдет: Васильевский остров нужно будет поднять уже на двенадцать футов, и где министрам разным работать? Не селить же их в Императорском дворце? А до Гатчины нынешние морские пушки уже достают...

— Вы тоже работаете... в "Англии" ведь?

— В Москву перееду. То есть переведу Канцелярию туда... и самые нужные министерства тоже. Вячеслава Константиновича попрошу пока переехать... И, на случай неприятностей с британцами, армию подготовить надо. Японцев-то воевать несложно, а с Британией...

— То есть, выходит, вы и далее собираетесь Державой управлять...

— Отнюдь. Я всего лишь Державу защищаю, и стараюсь сделать так, чтобы далее она сама себя смогла от кого угодно защитить. Ведь только тогда мои капиталы окажутся защищенными: я же говорил вам, что движут мною интересы корыстные. Но раз уж моя корысть идет на пользу Державе...

— Вы все же редкостный нахал. Но тут вы правы: ваша корысть России полезна. И если вы насовсем переедете в Москву...

— Чуть погодя, все же к переезду нужно многое подготовить. А пока — есть еще одна небольшая проблема, финансовая.

— Вы же утверждали, что ни копейки...

— Не у меня, у России: уже в этом году только по зарубежным кредитам нужно будет отдать полмиллиарда. И я знаю, где их взять — но дарить я столько не готов. Тем не менее мне кажется, что мы с Коковцевым сможем решить, как все проделать без ущерба для Державы и без потерь для меня.

— Вы, гляжу, хотите все проблемы сразу решать. Не надорветесь?

— Опять повторю: мне нужна сильная Россия — чтобы защищать мои капиталы. Но положение сейчас у страны тяжелое — и в военном, и в политическом, и в финансовом смысле. Поэтому я готов стать — временно, конечно — скажем, кризисным управляющим. И вложить изрядно своих средств в свою же защиту. Вас такое положение дел устроит?

Такой "откровенный" разговор с царем я смог себе позволить только потому, что твердо знал: жандармерия и полиция (в лице Вячеслава Константиновича) сейчас уже меня полностью поддержит. После того, как я именными указами фактически "разрушил все министерство" (по словам фон Плеве), переведя почти сорок человек из него, причем некоторых даже "с повышением в звании", на другую работу. Например, на должность "краевого начальника жандармского управления" в быстро учрежденный Камчатский край...

Но как только Вячеслав Константинович узнал от меня о новых местах службы "повышенных в звании", наше взаимопонимание стало полным: ведь из министерства я убрал многочисленных любовников Великого Князя Константина Константиновича и теперь министр мог на освободившиеся должности набрать профессионалов. Великий Князь почему-то предпочитал заталкивать своим... влиянием данных граждан именно в Министерство внутренних дел, и некомпетентность в самом министерстве просто зашкаливала — а теперь появилась возможность работу наладить.

В принципе, и у других власть предержащих мое назначение особых возражений не встретило. Все же "дворянин Второй части книги" — это и в самом деле "лучшая кандидатура для непредвзятого расследования": не зря же Петр именно "служивых дворян" поставил впереди титулованных (то есть Пятой части) и сразу за Первой частью (то есть за прямыми родственниками царя). А как раз на "родственников" и "титулованных" в подобной ситуации положиться невозможно, так что выбор становится небогат. И "вполне естественно", что "выбран" был тот, кто себя успел проявить, к тому же тот, у кого не было никаких деловых или личных связей в кругах нынешней элиты — то есть "человек, непредвзятый по определению". А то, что он и в прочих областях себя "проявляет", так может это и неплохо? Но это лишь время покажет — время, которое я все же получил.

Поэтому и указ "О розничной торговле" никакого противодействия или даже "морального неприятия" не вызвал. В общем-то, подобные указы уже несколько губернаторов для своих губерний вводили, я же их "обобщил" на всю Державу и "слегка расширил". Простой указ: отныне скупка товаров в розничной торговле для целей перепродажи признавалась уголовным преступлением по всей России. Ну и, в "расширение" ранее принятых местных указов, теперь это касалось всех товаров, а не исключительно продуктов. Вроде бы мелочь, но впереди "голодный год" — и спекуляция продуктами может привести к печальным последствиям. А "не продуктами" — это чтобы лишних слов в Указе не писать. А какая от "расширения" получится польза, я себе уже четко представлял — в отличие от большинства нынешнего населения...

Кроме разговора с императором за несколько дней, проведенных в городке, я успел обсудить кучу технических вопросом с инженерами, а Камилла составила вместе с Суворовой очень агрессивный, я бы сказал, план "химизации народного хозяйства". Причем производство минеральных удобрений (по которому уже через пять лет Россия была должна превзойти все остальные страны вместе взятые) было в этом плане где-то на третьем-четвертом месте. А задачу более первоочередную Ольга Александровна обещала решить в ближайшее время — то есть сразу после того, как она вообще поймет что собственно я у нее попросил. Вообще-то я попросил ее решить "в течение ближайших лет пяти", но когда не то что путь решения, но и постановка задачи неясна, то лучше начать пораньше. И почему-то мне казалось, что Суворова справится...

Еще одно "царицынское дело" было сделано и поздновато, и совершенно волюнтаристски — я официально "закрыл" американское издательство: объяснил пайщикам, что мне теперь книги писать станет некогда. Думал, что они возмущаться станут, но "партнеры" довольно легко согласились продать мне свои паи по начальной цене в тысячу рублей за каждый. Ведь издательство и вправду в основном с моих книжек кормилось: немногочисленные, но все же случавшиеся попытки протолкнуть на заокеанский рынок других отечественных писателей закончились полным провалом. То есть "сыграли" только Антоний Погорельский и Гоголь — так что мои доводы оказались поняты и приняты, тем более каждый из пайщиков успел уже не по одному миллиону "заработать". Времени встреча заняла немного, но "авторитет канцлера" по крайней мере в Царицыне среди местной элиты заметно вырос: ведь что мне стоило просто издательство обанкротить и никаких денег не платить. Ну а то, что Бариссон это издательство давно желает выкупить за гораздо более солидную сумму — так мне он об этом пока ничего не говорил (поскольку и сам об этом не подозревал).