Часть четвертая. Глава 46

Вот эти два негативных процесса тяжело сказались на жителях центральной Европы. Хотя в германских землях разрабатывались месторождения каменного угля и железной руды. Можно было бы развивать промышленность и торговать с производителями продовольствия. Но развитию промышленности были препятствия. Основных препятствий — тоже два.

Для нового производства нужен стартовый капитал. Просто так взаймы мало кто дает, охотно дают под процент, в рост. Но ссудный процент — это грех. Не только в христианстве но и в других религиях. Это частично обходили, давая "не своим". Но это сложно и вызывало другие проблемы.

Второй проблемой было цеховое производство. Это была не только форма организации производства. Это еще был отраслевой регулятор — жесткий и эффективный. Цеховое руководство решало — сколько будет мастеров в этой отрасли. Сколько товаров они произведут и по какой цене. Ну еще решало вопросы качества, сырья и др. Но самое главное было не допустить конкуренции и перепроизводства, и, как следствие, снижения цен и доходов. Этакий местный госплан.

Цеха поддерживались церковью. Они устойчиво платили десятину и создавали стабильность. Можно было бы сказать что цеха поддерживались и государством, но для этого нужны стратегия и институт государства. А в голове у монарха этого зачастую не хватало. Вдруг война — нужны деньги. И забирает налогов сколько сможет. Но вот церковь — системный институт, один из сильнейших этой эпохи.

Церковь вполне осознанно поддерживало цеховую систему. Ведь что произошло позже? Появилось много вне цеховых производств. У какого-нибудь производителя возникает небольшое технологическое преимущество — он может производить немного дешевле. Производит больше и разоряет соседа-конкурента. Рабочие у соседа без работы, голодают на улице и согласны работать за меньшую плату. Через несколько таких итераций оплата труда снижается до минимального уровня воспроизводства рабочей силы. Прям по Марксу.

Что имеем в результате? Товар стал дешевле, качественней и его стало больше. Но это не обязательно. Но вот рабочие точно стали получать меньше денег, а другие остались без работы и умерли с голоду. Удачливый предприниматель стал богаче. Неоднозначный результат. Дикий капитализм. О чем-то таком церковь помнила из прошлого, и боролась за сохранение цехов.

Но явный систематический голод в германских землях создал мощный общественный запрос на устранение этих препятствий. Церковь с цеховиками противятся созданию новых предприятий. Церковь запрещает кредит. А еще католические монастыри накопили несметные богатства на десятине и индульгенциях — пойдет на стартовый капитал. Но совсем без церкви тоже нельзя, и в 1517 году появляется Мартин Лютер, тезисы и Реформация. Либерализм в христианстве, который со временем станет либерализмом общественным и к двадцать первому веку примет уродливые формы вседозволенности.

Так что венецианская элита сбежала на север Европы и создала Голландию не только под давлением врагов-соседей: Османской империи и Испании. Причин было много. Они уже сейчас поняли, что концепт города-государства — путь тупиковый. Конкуренции с "нормальными" государствами не выдерживает — просто не хватает ресурсов. И места для экспансии рядом нет, и борьба за острова Средиземноморья идет с переменным успехом. Давление католической церкви в целом и попытки очередного понтифика вмешиваться во все создает ненужные проблемы.

Еще и внутренние проблемы Венеции, происходящие по причине слишком сильной государственной системы, как ни парадоксально. Та же цеховая система поддерживалась не только церковью, но и государством и населением — стабильность. Государственное регулирование было обширным и разнообразным, особенно в торговле и производстве. Государство и общество оказалось слишком консервативным для экономических элит Венеции.

И тут в некоторых регионах появляется новая версия христианства, которая особо не мешает жить и работать. Где ссудный процент не грех, а быть богатым — не грех совсем, даже как-то богоугодно. Они увидели взрывной, относительно средневекового застоя, рост экономической активности, расширение промышленного производства. И нашли почти "ничью" землю на северном побережье Европы. Там, правда, болота сплошные, но им же не тюльпаны сажать. Если заниматься морскими перевозками, создавать морскую империю — и такая земля сгодится. Тем более, местами есть хороший корабельный лес, который на юге почти извели.

И эти элиты со своими немалыми деньгами свалили в новый капитализм. С деньгами в капитализм — это как масло в огонь. Или — "супермен пришел в супермаркет". Захватили с собой некоторое количество специалистов — носителей знаний и квалификаций. Новая Голландия развивалась быстро, старая Венеция довольно быстро сдулась. Хотя "снаружи" эти происходящие процессы были практически не видны.

Так что притормаживать мне надо не только Венецию. Надо задержать появление капитализма, насколько это возможно. Какие происходящие изменения на это влияют?

Планируемое "неоткрытие" Америки. Не будет галеонов с золотом и серебром. Не будет инфляции цен, стабильность европейской экономики повысится. Возможно, будет некоторая недомонетизация экономики, но не критичная. А не такая как в России двадцать первого века — около сорока процентов. Тогда как у США и Китая монетизация экономики порядка двухсот процентов. У Америки еще растет очень быстро. И много — плохо, и мало — плохо. Нет, чтобы сделать уровень монетизации как надо, экономика — наука точная, иногда.

Так вот — не будет инфляции, возможно, и германское население перетопчется и не будет требовать радикальных перемен, Мартин Лютер не решится рискнуть. Тут плюс к плану. Но малый ледниковый период никуда не делся, так что нужно будет мониторить.

Перекроем Португалии путь в обход Африки. Монополия Венеции на трафик пряностей продлится больше. У них будет меньше стимулов к миграции. Тоже плюс к плану, но не сильно большой.

А вот само мое появление тут? Появление Таврии — странного, необычного, почти магического но мелкого государства? Наши корабли и наше оружие демонстрируют что технический прогресс может зайти очень далеко. Это и пугает и притягивает. Пугает — и католические страны сильнее сплачиваются. Тут еще наша римская акция. Демонстрация достижений — и им хочется прогресса самим. Тут и плюсы и минусы.

Еще мы сами создаем конкуренцию венецианским морским перевозкам — тут тоже минус к плану. Трудно во всем этом уже разобраться, видно только что я привнес изрядную долю хаоса в ткань истории. И точно просчитать последствия этих изменений уже невозможно. И учитывать влияние косвенных факторов довольно бессмысленно. Если что — придётся действовать непосредственно.

Тенерифе.

В кают-компании корвета "Юпитер" собрались четыре капитана кораблей и Фаддей — посланник Командора на Тенерифе. Четыре капитана — потому что хоть "Caballo" и "San Pedro" и приписаны к флоту Тенерифе, но капитаны на каравеллах наши. Да и не только капитаны, больше половины экипажей — наши матросы и офицеры. Гуанчи пока что освоились только с самыми простыми должностями, но обучение продолжаем.

Собрались мы по важному поводу, обсудить сообщение от Командора. Сообщение большое — радисты его принимали два дня, потому как связь не очень устойчивая, бывает что по несколько часов не удается связаться. Но зато связь на коротких волнах напрямую, без промежуточных станций.

Командор пишет нам, что эти большие акулы совсем не акулы. Киты они. И даже не рыбы это. Молокопитающиеся, как телята. ЧуднО. Коровы, а выглядят как громадные рыбы. И кормятся эти киты совсем мелкой мелочью, сквозь зубы цедят морскую воду. Еще водоросли едят иногда. Потому и не клюют на крупную наживку, не понимают ее. Сказано — коровы.

И поэтому бить их надо гарпуном, это такая острога крепкая — ну это понятно. Острога должна быть большой и тяжелой, и надо ею из пушки стрелять, вместо снаряда. Поэтому на совещание я еще позвал своего главного оружейника и корабельного кузнеца. У нас на каждом паровом корабле такой есть, и кузница тоже. Но кузнец еще и электросваркой может работать, потому как в машинном отделении каждого корабля есть сварочный генератор — очень нужная вещь. На корветах и фрегате по два сварочных аппарата штатно. Я даже не представляю, как можно в море без сварки выходить — вдруг что сломается. Так что кузнец чаще сваркой работает, чем молот в руки берет.

Кузнецу задача несложная, сделать наконечник для гарпуна-остроги. Наконечник должен быть с большими зазубринами и проушиной для фала. Конструкцию гарпуна нам Командор словами описал, вроде понятно. Чертеж был бы лучше, или хотя бы просто рисунок, но и так сможем. А Командор как-то говорил, что когда-нибудь появятся рации, которые смогут рисунки передавать. Ну это вряд ли. Ну как можно услышать рисунок?

Ладно, кузнецу нарисовали чертеж наконечника. Немного поспорили про размеры и количество зазубрин — остановились на четырех штуках. Как будет готов первый гарпун — оружейник начнет подбирать под него навеску пороха в 65-мм гильзе. Заодно начнем тренироваться.

Жаль, только, что на охоту за китом пойдет "Меркурий", а так хотелось поймать рыбу-кита. Но я даже не пытался предложить корвет для этой роли, хотя я тут самый старший по званию. За корвет легко можно схлопотать "нерациональное использование ресурсов" — износ и расход топлива у авизо много дешевле.

Кузнец и оружейник быстро справились с заданием. Сделали четыре гарпуна, подобрали навеску пороха. Пристреляли — в кита должны попадать уверенно, он большой. Но прицепили к гарпуну фал, и все началось заново. Фал портит всю баллистику полёта гарпуна, сильно уводит вниз и в ту сторону, где лежит бухта. Сделали специальный держатель для фала под пушкой. Стало уводить однообразно, но дальность почти не улучшилась. После тридцати метров гарпун начинает поворачивать боком, из-за фала. Получается, что надо стрелять почти вплотную, но там у пушек мертвая зона.

Еще в Дунайскую войну мы поняли, что одна из главных опасностей для наших кораблей — многочисленная атака лодок. Поэтому пушки вспомогательного калибра стали устанавливать на кораблях так, чтобы они могли стрелять по целям, которые подошли очень близко к борту. Сделать станок, чтобы он допускал такие углы несложно, главное ограничение тут соотношение высоты установки орудия и ширины корабля. У "Меркурия" эта мертвая зона пятнадцать-двадцать метров, "окно" попадания в кита получается совсем небольшим. На корветах вспомогательный калибр установлен вторым ярусом, и борт стрельбе по лодкам уже так не мешает. И хотя сама пушка установлена выше, но только и корпус корвета шире тоже, мертвая зона там немаленькая.

Но наводчик с "Меркурия" твердо заявил, что он сможет попасть в кита, ведь корабль можно будет не спеша подводить к добыче на нужное расстояние. А чтобы кит резво не убегал, Командор сказал сначала подстрелить его в голову учебным снарядом, если будет мало — добавить фугасным. У нас есть выстрелы, снаряженные чугунной болванкой, формой и весом точно как фугасная граната. Они называются учебными, но мы их используем для выверки прицелов на малых дальностях, чтобы мишень в щепки не разлеталась. Вот такой болванкой легко попасть киту в голову, голова у него на половину тела.

Так что на кита точно идет "Меркурий", они даже леерное ограждение около орудия по левому борту сняли, чтобы не мешало. Капитаны каравелл изводятся — стрельнуть по киту им не разрешаем, а китов они видят почти каждый день, специально сейчас в тот район ходят. Но они хоть будут участниками той охоты-рыбалки, а "Юпитер" на охране острова остаётся. Я поеду на "Меркурии" пассажиром, на корвете старпом останется. Хоть так поучаствую.

На рыбалку вышли как только стало светать, две каравеллы и железный авизо пошли в район, где часто видят китов. Капитаны каравелл предлагали идти строем фронта, так будет легче заметить китов. Но капитан "Меркурия" сказал, что ему идти с такой низкой скоростью не рационально. Ему тут час ходу, даже на крейсерской скорости, не на максимальной. А парусникам часа три идти, если ветер нормальный.

Вот уже пошли "китовые" места, но пока не видно никого. Половина экипажа в сигнальщиков превратилась — шарим глазами по волнам, но китов не видно. Ход сбавили, чтобы внимательно смотреть. Уже парусники нас нагоняют. Вдруг сигнальщик с марса кричит:

— "Педро" передает: увидел кита.

Все обернулись — с парусника фонарь морзянкой мигает. И каравелла стала курс менять — прилично влево взяла.

— Туда надо. За ним. Лево руля!

"Меркурий" заложил циркуляцию, и довольно быстро приблизился к каравелле. И тут все увидели — буквально в сотне метрах из моря вверх брызнула струя воды. Это кит так плюется, у него на темени ноздря. Такие уродцы они. В нос им вода попадает, и они ее вверх выплевывают. Командор это называет "фонтан". А уже когда стало понятно куда смотреть, стали замечать огромную темную спину, иногда выступающую из воды.

— Рулевой! Видишь? Приближайся левым бортом. Орудие — приготовиться!

— Чем заряжать-то? Гарпуном или болванкой?

— Давай болванкой его долбанем! А то убежит — ищи его потом.

Орудие зарядили, и из башни выглянул наводчик.

— Эй, вы там у борта! Отойдите дальше в стороны. Сейчас как пальну — вас за борт сдует.

Капитан корабля тоже вмешался, и разогнал часть матросов по местам. А то у левого борта столпились почти все, кто был на корабле. Грохнула пушка, все вздрогнули от неожиданности.

— Попал! Попал! Я видел! — закричал кто-то из матросов.

Наводчик вышел из башни, и скромно так:

— А что тут попадать. Полсотни метров тут.

— Смотрите! Кит остановился!

— Да, а мы мимо проскакиваем, хотя и ход небольшой.

— Не-не, не сбавляй! Даже прибавить надо. Надо развернуться и вернуться к нему. И вот тогда гарпуном его.

Корабль опять ушел в циркуляцию. Многие потеряли кита из виду, но глазастый сигнальщик сверху видел хорошо и показывал рукой направление на кита, для наглядности.

По мере приближения к цели сбавили ход, и капитан замучил рулевого командами. Надо было пройти от кита строго на определенном расстоянии. Слишком близко — и кит попадет в мертвую зону орудия, слишком далеко — гарпун начнет кувыркаться.

Проходим как надо, корабль почти останавливается. Чтобы и попасть легче было, и потом кита плавно начать тянуть. Выстрел. И на левом борту закричали — из кита победно торчал гарпун.

— Молодец!

— Вот так!

Фал быстро разматывался, и матросы побежали крепить его на корме. Машина немного прибавила обороты, фал натянулся, и гарпун вырвало из туши кита. Вдоль борта пронесся вздох разочарования.

— Ну кто ж так тянет! Надо же потихоньку!

— Да и так потихоньку! Куда же еще! Это кит такой тяжелый, тыщу пудов весит, поди. Вот и вырывает.

— Давай еще!

— Надо опять круг делать.

— Давай, давай!

Пока "Меркурий" разворачивался, зарядили пушку и уложили фал.

— Давай сейчас попробуем почти встать у кита. Чтобы тянуть потихоньку.