Другой серый кардинал

Вытерев злые слезы, он насколько мог аккуратно поднял тут же едва слышно застонавшую Кушину на руки. Вновь переместился, вот только не к сыну, как хотел сперва, а в предложенную Данзо комнату.

Тсунаде, до этого всполошено бегавшая кругами и нервно крутившая в руках какую-то пробирку, обернулась на хлопок сработавшей техники. Послышался звон бьющегося стекла. Мотнув головой, она быстро сложила печати, укусила палец и призвала Кацую.

— Клади её сюда, — чуть дрогнувшим голосом приказала она.

Мягко спружинила спина слизня, и тут же посыпались команды в сторону присутствующих:

— Орочимару, готовься к активации Чикатсу Сайсей-печати*! Кацую, начинай передавать ей чакру — не дай ей умереть! Шизуне, быстро...

Буквально за полминуты нашлось дело всем, кроме Джирайи и Минато. Уже складывая печати для техники, она бросила Минато:

— Сына принеси.

Он молча подчинился. Принявший от него ребенка Киноэ согласно бросаемым через плечо командам, быстро обтер и обработал его. Затем уложил на небольшую кушетку и укутал простыней. А Минато все это время как-то потерянно смотрел за этой суетой.

Подошедший Джирайя хлопнул его по плечу.

— Пошли. Сейчас мы ничего не можем сделать, только помешаем. А вот против Кьюби мы с тобой кое-что можем сделать. Пошли.

Они оба ринулись к двери, и только Джирайя краем уха услышал злой шепот Тсунаде.

— Не смей умирать, слышишь?! Теперь я готова! Не смей!..

* * *

В Конохе царила паника. Наносящий удар за ударом биджу вызывал у людей просто животный ужас, однако шиноби все же с немалыми потерями перенаправляли его атаки в сторону, пытались лишить пространства для маневра. Повсеместно мелькавшие Учиха перенаправляли поток несоображающих от страха гражданских в сторону убежищ. Несколько раз они даже пытались взять биджу под контроль, но тут же погибали под его атаками — полицейские не могли перехватить чужой контроль, слишком много силы в него было вложено.

А человек, призвавший его вовсю сражался с окружающими. Странная техника, позволявшая ему игнорировать большинство атак противника открывала ему все новые и новые возможности для атаки. Шиноби Корня, которые являлись основными его противниками, постепенно отступали. Они быстро поняли, что если атаковать его непрерывно, то он сам становился практически безобиден. Какое-то время его держали на расстоянии, просто закидывая метательным оружием. Несколько попыток навязать ближний бой провалились, а стихийные техники только перекрывали обзор, не принося никакого вреда. Попытки запечатывания тоже обернулись ничем. Однако было заметно, что и сам противник начал выдыхаться.

Неподалеку от площади, где проходило сражение, в тени, стоял я. Повязка давно скинута, и уже которую минуту я пытаюсь найти слабое место противника. Нашел целых три: он не может одновременно атаковать и быть неуязвимым; он не может находиться в этом состоянии больше трех минут**; и последнее, самое интересное — он явно опасается запечатывающих техник. Правда, от обеих попыток их использования он довольно легко ушел. Однако его пытались запечатать стандартными печатями, нанесенными, в основном, на ткань. Но ведь есть и другие варианты.

Одним движением срываю бинты с руки, покрытой вязью одной из немногих созданных в самом Корне печатей. Она довольно узконаправленна и позволяет прервать практически любую требующую высокого контроля технику. А именно это сейчас и нужно.

Подгадал момент и бросился к противнику. Без слов понявший меня подчиненный сам подставился под удар мальчишки, только немного провернув корпус, спасаясь от смертельного ранения. Одним движением вбиваю голову противника в землю и активирую технику. Обстановка тут же изменилась: лис недоуменно взревел, а мальчишка чертыхнулся. Опять использовав свою способность, он извернулся на земле и вышел из захвата, а затем начал исчезать в воронке техники перемещения. Но самое главное — за разбившейся на правой стороне лица маской был виден шаринган. А судя по необычной форме — это был практически позабытый ныне, Мангекё-вариант.

Эти мысли пронеслись у меня за считанные мгновения, и я вновь попытался прервать его концентрацию, но пальцы сначала просто мазнули по пустоте, а затем и вовсе провалились в нее. И тут он прервал технику.

Мне оставалось только сдавленно шипеть, пережимая отсутствующую до половины предплечья руку. Появившаяся двойка подчиненных быстро переместила меня ко входу в родные подземелья. Неужели я настолько плохо выгляжу?..

Внезапно не прекращавшийся рык биджу затих. Он остановился на мгновение, ощерился и начал копить чакру для создания бомбы. Попытки сбить концентрацию привели лишь к тому, что он выплюнул уменьшенную версию техники в стороны горы Хокаге. Поднятая совместными усилиями шиноби каменная стена не пригодилась — бомба попала в пространственно-временной барьер. Явился, значит.

* * *

Битва с биджу давалась Минато с трудом. Несколько часов помогать практически беспомощной жене поддерживать печать, затем совершить множество перемещений благодаря своим техникам — все это изрядно истощило его, а затем пришлось не только отводить атаку биджу в сторону, но и его самого переместить прочь из города. Что радовало, сенсей все же поспевал за ними, благо они успели перекинуться парой слов перед тем, как сменили поле боя.

Вообще, биджу были самыми сложными и неудобными противниками, недаром именно их использовали как оружие деревни. Их очень тяжело ранить, практически невозможно взять измором. Столь любимые его женой печати хоть и давались ему, но все же не все, да и потребляли просто огромное количество чакры. Его излюбленные пространственно-временные техники тоже не были панацеей. А сенсей хоть и был невероятно могуч, и также владел некоторыми техниками фуиндзюцу, но все же не мог просто взять и перезапечатать зверя. Да и в кого?..

Неприятная догадка мелькнула перед глазами. Скрипнув зубами, переместился к сенсею.

— Продержитесь пару минут сенсей, я скоро вернусь, — дождался кивка в ответ, и вновь исчез.

Появившись в операционной, торопливо подбежал к Тсунаде.

— Не лезь под руку! — тут же рявкнули на него.

— Как она?..

— Просто отвратительно. И если ты будешь мешать мне спасать ей жизнь, я сама тебя придушу. Чего ты хочешь?

— Мы с сенсеем справляемся с большим трудом, а Кьюби все время старается сместиться в сторону Конохи. Нам нужен джинчуурики, а подходящих вариантов всего два.

— И что ты предлагаешь? Вновь сделать сосуд из нее?!

— Второй вариант мне нравится еще меньше, ведь... — и тут его подняли за воротник и приперли к стенке.

— Объясняю для тупых: то, что ты хочешь сделать — просто невозможно. Это как если ты используешь взрывную печать, а затем попытаешься собрать её контур из пепла и вновь нанести вязь техники. Вот только она взорвется сразу после нанесения. Так что не мешай мне собирать пепел. Это единственное, что я могу сейчас сделать.

Он съехал по вниз по стенке, а Тсунаде вернулась к Кушине. Просидев пару мгновений на полу, он поднялся и глухо попросил:

— Тогда дайте мне попрощаться с ней, — и решительно подошел к столу.

Тсунаде посторонилась, недоверчиво косясь на него. А он лишь аккуратно взял её ладонь в руки, постоял так пару мгновений, а затем осторожно поцеловал в щеку. Порывался, было, обнять, но сдержался. Затем судорожно выдохнул, бросил на нее последний взгляд и пошел к сыну. Понявшая все Сенджу хотела было ему помешать, но затем просто зло махнула рукой и отвернулась. Когда послышался хлопок от его техники, в комнате вновь раздавались короткие команды.

Когда Джирайя увидел Минато с сыном на руках, он помрачнел и выругался сквозь зубы. А затем призвал сразу четырех огромных жаб во главе с Гамабунтой. Они буквально впечатали биджу в землю, и не давали вырваться. А затем он сам начал связывать лиса своей разросшейся шевелюрой.

Минато в это время быстро приблизился к лису, призвал ритуальный стол и уложил на него сына. Затем быстро сложил серию печатей, и за какие-то мгновения запечатал половину чакры биджу, отдав её шинигами. Выпрямился, кивнул сенсею и запечатал ослабшего Кьюби в сына.

* Так называется печать, с помощью которой в первом сезоне лечили Неджи.

** В каноне было пять, но до него — еще лет шестнадцать, он просто еще не наловчился. Во всяком случае на момент 510 главы было именно пять.

Глава 11.

Дворец Хокаге бурлил, как разворошенный муравейник. Как, впрочем, и вся Коноха: каких-то несколько часов назад биджу сначала вырвался на свободу, а затем был запечатан вновь, попутно убив и покалечив около четырех с лишним тысяч человек. Из них около двух с половиной тысяч — это гражданские. Из оставшихся около половины были генинами, четверть — чунинами, и пятая часть — джонинами. Почти пятнадцать процентов общего боевого состава Деревни выбыло из строя! Да и генинов погибло бы больше, если бы старшее поколение не вынудило большую часть остаться в стороне. А поначалу они гибли пачками. Однако самой неприятной была потеря лидера — Четвертый Хокаге отдал жизнь, защищая Деревню.

Предыдущий же Хокаге устроился в одном из малых переговорных залов. Скоро должны будут подойти его ученики, и после короткой беседы с ними придется идти сначала на совет кланов, а потом и на совет джонинов. И это не считая того, что все это приходится делать после тяжелого боя, в котором он, к счастью, практически не пострадал.

Третий курил трубку и пытался успокоить нервы. Все пошло как-то не так. Да, после смещения с поста его возможности оказались урезаны едва ли не на половину, но то, что это было вполне ожидаемо, позволило ему выйти с меньшими потерями. Да и не мешало бы самому, наконец, вплотную заняться делами клана. Да и сына подготовить нормально у себе на смену.

А тут еще и смерть Минато. Он почувствовал, что Кьюби вырвался едва ли не раньше, чем это произошло — хотя это, наверное, из-за того, что он подсознательно ожидал этого. Не зря же Данзо накручивал его — пришлось напрячь все оставшиеся связи, что бы подобрать хорошую охрану для внешнего периметра. К сожалению, возможности старейшины сильно отличаются от возможностей Хокаге: да, он знал многих достойных шиноби, достаточно верных и сильных, что бы им можно было поручить эту миссию. Однако теперь он не мог приказать им защитить джинчуурики, он мог толькопопросить. Именно это он и сделал: он сначала попросил нескольких проверенных временем ветеранов помочь, а затем порекомендовал их Минато, что бы тот учел их участие в охране. Однако они не смогли не то, что задержать, даже заметить противника у них не вышло. А затем они в срочном порядке сорвались в Коноху.

Сам Третий в момент нападения находился в Деревне, что, в общем-то, не удивительно: если Деревню покинут сразу два столь могущественных человека — это вызовет ненужные подозрения. На отсутствие шпионов, даже с учетом чисток рядов силами Данзо, он не рассчитывал. Вот и вышло, что когда подоспела охрана Кушины, он уже вступил в схватку с биджу, прикрываемый бойцами АНБУ.

Бойцов охраны тоже можно понять — с получением ранга элитного джонина, шиноби выдавались некоторые сведения и инструкции, касающиеся безопасности Деревни. Был там и пункт, касающийся джинчуурики, из которого ясно следовало, что спасти сосуд после извлечения биджу не является возможным. А кто еще находился в охраняемой пещере — они банально не знали. Да и не было у них приказа на этот случай — вот они и поступили согласно инструкции: вырвался биджу — беги в Коноху получать следующие распоряжения. К тому же вырвался зверь очень близко от Деревни — значит, её надо защитить.

К сожалению, жену Хирузен тоже потерял: не сказать, что бы он яро её любил, нет. Все же когда-то он был наследником, а затем и главой клана, и женитьба по любви для подобных ему — скорее исключение, чем правило.

Бивако была из небольшого клана, союзного Сарутоби. Тогда требовалось укрепить связи с ним, а методов надежней женитьбы — довольно мало. Они относительно спокойно, мирно прожили вместе несколько десятилетий, обзавелись детьми. Кого, как не её было отправить в помощь для такого важного дела? К сожалению, она не смогла пережить атаку вторженца, а Минато, который, возможно, мог бы её спасти — не сделал этого.

Когда Хирузен начал уже в третий раз набивать трубку, наконец, подошли саннины. После короткого кивка со стороны сенсея они расселись по местам.

— Джирайя, начни ты. Что произошло в конце? Почему Минато-кун решил использовать именно эту технику, тем более на своем сыне?

— Честно, сенсей, я сам этого не понимаю. Все же с большим трудом, но мы смогли бы запечатать Кьюби в другого человека, пусть и ненадолго — все же наши познания в фуиндзюцу меньше, чем у любого чистокровного Узумаки. Похоже, что он просто решил применить самую надежную и быстровыполнимую из известных ему печатей. Все же Кьюби постоянно порывался сместиться к Конохе — видимо понимал, что там наши возможности в противостоянии с ним резко упадут. Но все же — отдать жизнь, вместо того, что бы дождаться команды запечатывания... — он с горечью покачал головой.

— А насчет его выбора — первоначально он хотел перезапечатать биджу обратно в Кушину. Однако, поняв, — слабая усмешка, — что сейчас это сделать невозможно — он решил использовать сына, — устало дополнила Тсунаде.

Хирузен с беспокойством взглянул на нее: полопавшиеся капилляры глаз, бледность такая, что даже Орочимару на её фоне выглядел живчиком. И кристалл со лба куда-то исчез.

— Тсунаде, ты как? — осторожно положил ладонь ей на плечо Джирайя. Орочимару обеспокоено сощурил глаза.

— Да нормально все, просто выдохлась, перенапряглась. Скоро полегчает.

— Понятно.

— С этим все ясно. Орочимару, что говорят ирьенины? Насколько я знаю, научный отдел был передан тебе от Тсунаде?

— Да. Ситуация откровенно не радует: прогнозы о воздействии чакры Кьюби полностью оправдали себя. Судя по замерам на месте извлечения, нам вообще очень повезло, что он не вырвался посреди города. В радиусе около километра от места извлечения на данный момент происходит постепенное увядание всей растительности, а животные — покинули места обитания. Отравляющий эффект чакры биджу крайне негативно влияет на все живое. Предвосхищая вопрос — в городе такой эффект практически не заметен только потому, что сюда он попал в уже стабильной своей форме. При извлечении он представлял собой неструктурированный поток чакры, часть которой рассеялась по округе, а посреди города подобный, но все же в разы ослабленный, эффект оказывали только его атаки на основе чакры. Но так как они все же имели место быть, негативные эффекты все же будут. В большинстве случаев это будут приступы мигрени, порой головокружения, общая нервозность, обострение паранойи и даже слабые галлюцинации у самых внушаемых. Так же на месте загородного дома Четвертого, куда он переправил бомбу биджу, еще долгое время, лет двадцать точно, не будет ничего расти. А если все же будет — мы рискуем получить Лес Смерти в миниатюре, растения будут самые обычные, вот только пропитанные агрессивной чакрой. Это еще хорошо, что взрыв не был перенаправлен в какой-нибудь проточный водоем, и уж тем более, Ками упаси, не в крупную реку. В таком случае у нас бы резко образовался дефицит воды. Нет, конечно, можно было бы поставить масштабный эксперимент, в котором были бы выяснены границы адаптации среднестатистического шиноби к чакре биджу, но... Вы были бы против, — с усмешкой закончил он.