Дом

Водитель "Девятки" ускорил ход, заставляя непослушную машину взбираться на небольшую горку. Мотор зарычал, возмущаясь тем, что его эксплуатируют столь бессовестным образом, спустя всего пол часа после аварии, но все же разогнал машину, подчиняясь приказу хозяина. Водитель не думал, что кто-то может не заметить его машину, бренчащую каждой фиброй своего металлического тела. Не думал, что кто-то попытается протаранить его на бегу, не видя, куда он бежит....

Паша налетел на капот всем телом и, согнувшись пополам, врезался головой в покрытое трещинами лобовое стекло, а затем скатился на асфальт, ударившись затылком о поребрик. Водитель с перепугу крутанул руль влево, в последний момент заметив несущегося на него парня, но отвернуть на узкой дороге, рассчитанной на один автомобиль, не сумел. Одновременно со звуком падающего тела взвизгнули тормоза, и "Жигулнеок" остановился в нескольких метрах от сбитого им человека.

Опираясь о холодный асфальт сбитыми в кровь ладонями, Паша попытался подняться, ожидая нового удара, который докончит начатое. С огромным трудом он встал на ноги и, борясь с головокружением и мелькающими перед глазами кругами, поднял с земли пакет с бутылками бензина.

— Парень, ты цел? — воскликнул рядом испуганный голос.

Паша резко обернулся, все еще толком не понимающий, что произошло, но готовый биться насмерть с любым порождением ада, чтобы как можно дороже продать свою жизнь.

— Ты как?

Чьи-то руки подхватили его, когда он уже готов был вновь рухнуть на землю без чувств?

— Черт! — человек протащил его несколько метров под руки и усадил на багажник автомобиля, — Сейчас скорую вызову. Подожди секунду! Я сейчас!

Упоминание о скорой и знакомое пиликанье мобильника привели Пашу в чувство.

— Стойте. — сдавленно произнес он, осознавая, что от звуков собственного голоса новая волна боли пронзила и голову и грудную клетку с переломанными ребрами, а во рту появился сладковатый привкус крови. — Не надо скорой. Я в порядке.

Он поднялся на ноги, держась рукой за багажник, демонстрируя правоту своих слов.

— Да ни хрена ты не в порядке! Сиди и не дергайся. Сейчас....

— Я сказал, все в норме! — Паша рванулся вперед, вырывая мобильник из его рук. Грудь просто взорвалась фонтаном боли, от чего перед глазами вновь помутилось. Но этот рывок возымел своей действие — водитель отскочил назад с расширенными от испуга зрачками, уже даже не помышляя о том, чтобы вернуть назад свой телефон. Когда сбитый тобой человек, весь перемазанный кажущейся бардовой в свете фонарей кровью, набрасывается на тебя — это служит довольно весомым доказательством того, что он и в самом деле в норме, правда, только физически.

— Не псих я, ясно? — словно угадывая его мысли, произнес Паша, положив сотовый телефон в несмело протянутую руку, — Мне просто нельзя сейчас в больницу. Через пол часика я сам скорую вызову, когда до дома доберусь, но добраться до него мне нужно как можно скорее.

Поняв, что окровавленный парень отнюдь не собирается причинять ему вреда, водитель осмелел.

— Ты что же, не видел меня, что ли?

Паша вновь уселся на багажник, хоть и чувствуя себя в силах продолжить путь, но осознавая, что даже кратковременный отдых будет ему полезен. Он прислушивался к ощущениям в собственном теле....

Нестерпимо болела вся грудная клетка выше солнечного сплетения, так что каждый вздох давался с трудом. Тяжелой болью ныли тазовые кости, на которые пришелся удар бампера автомобиля, сбивший его с ног. Но, не смотря на это, стоять, и даже ходить, он был в состоянии — в отличие от ребер перелома здесь, кажется не было.

И, наконец, гудела и кружилась голова. Из своих скудных познаний в медицине Паша помнил, что это основные симптомы сотрясения мозга, но помнил, так же, и первый из них — потерю сознания. Вот только он никак не мог вспомнить, отключался он, или нет.

— Не видел. — ответил он, наконец, — Я, во-первых, очень торопился, бежал, а во-вторых, у меня куриная слепота. В сумерках вижу хреново. А ты сам-то почему без фар ехал? Если б у тебя хоть один огонь горел, я бы тебя наверняка заметил.

— Да я тут в аварию влетел с часок назад. Почти на полном ходу въехал в жопу пассажирской "Газели" — этот гад затормозил ни с того, ни с сего, я ничего сделать и не успел. Минут сорок ждали ГАИшников — этот тип, водитель "Газели", соглашался, что виноват, говорил, что на у него, вдруг, просто голова закружилась, вроде помутнения сознания какого, но протокол оформить требовал — мол, машина не его.

— Далеко отсюда стукнулись? — спросил Паша, осененный внезапной догадкой.

— Да вон, сразу за поворотом. Я и решил машину в гараж не ставить, доковылять на ней до дома — ночь и под окном простоит, чего тут красть-то.... Вся морда всмятку.

— Ясно. — буркнул Паша, вставая на ноги. — Не везет тебе. То в машину, то в меня влетел. Ничего, я к тебе тоже претензий не имею. Тоже сам виноват, не заметил. Да и досталось мне не очень сильно.

— Ну так что? Я поехал?

— Езжай. — Паша протянул водителю руку, но вспомнив о том, что весь в крови, поспешно отдернул ее. — Извини, руки не подаю, она грязная. Счастливо.

Водитель нырнул в кабину "Девятки" и завел мотор. Несколько секунд спустя "Жигуленок", все так же надсадно ворча, покатил дальше по узкому переулку, готовый, наконец, уснуть во дворе дома, дав отдых отдых натруженным поршням и покореженному двигателю.

С минуту Паша смотрел ему вслед, окончательно приходя в себя, а затем зашагал в прежнем направлении, постепенно ускоряя темп. Планы не менялись — добраться до заброшенного дома и поджечь его. Менялись некоторые пункты в ходе выполнения. Во-первых, теперь становилось еще труднее добраться до места незамеченным. Побитый и заляпанный кровью он не мог не привлечь внимания, и, потому, старался придерживаться неосвещенных участков дороги. Благо, что ближе к полуночи микрорайон опустел окончательно, и за всю дорогу ему не встретилось еще ни одного человека, исключая, конечно, горе-автолюбителя, ставшего невольным оружием того, кто таился в доме.

Во-вторых, стало ясно, что дом знает о его приближении. Более того, раз авария с "Газелью" была подстроена еще час назад, значит, врагу все было известно с самого начала, что сводило на нет эффект внезапности, на который рассчитывал Паша. К тому же, тот факт, что каждый его шаг был просчитан заранее, существенно убавил в нем оптимизма. Как он ни старался делать все сам, не прислушиваясь, даже, к советам Мины или амулета, его действия контролировались, вероятно, начиная от момента принятия решения сжечь дом.

Имеет ли смысл продолжать путь? Дом, наверняка приготовился к встрече названного гостя.... И Бог знает, что он мог ему уготовить.

"Имеет" — ответил он сам себе. Выбора все равно нет. Или умереть сейчас, попытавшись уничтожить дом, или умереть днем спустя, когда никакой силы амулета не хватит на то, чтобы остановить бесплотный рен, сотканный из душ десятка человек, горящий жаждой крови.

Паша вышел на дамбу, служившую границей пятого и четвертого микрорайонов, с одной стороны, и отделявшей бывший золоотвал ТЭЦ от территории гаражного кооператива, с другой. Впереди него тускло горели огни окон "Юбилейного", среди которых были и пустые окна-глазницы ненавистного дома. Справа, растворяясь в ночи, уходили ряды гаражей-боксов, а слева темнела пустошь, еще до рождения здесь жилмассивов бывшая болотом, в которое выходили трубы золоотвала ТЭЦ-4, заливая его черным угольным шлаком. Мертвая земля, на которой каким-то чудом ухитрялись произрастать низкорослые ивы, да сумевший приспособиться даже к шлаковой почве камыш.

Пустошь.... Где, как не здесь, таиться в засаде мистическому охотнику, избравшему его своей жертвой?

"Длина дамбы не больше двухсот метров. Я должен проскочить!"

Собравшись с силами Паша побежал, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле, и на вкус крови, возникавший во рту при каждом вдохе или выдохе. На бешеном ритме бега нужно было продержаться не более двух минут, а дальше.... Дамба кончится, начнется жилой квартал, но кто знает, что ждет его там. Об этом было лучше не думать....

Впереди из темноты вырисовывался белый бурнус пара — выход на поверхность трубы золоотвала, проложенной после того, как болото было загажено до предела. Дальше труба уходила вниз, еще глубже под землю, минуя гаражи, а здесь, то ли специально, то ли по недосмотру прокладчиков, имелся не то люк, не то просто дыра в трубе. Чисто инстинктивно, приблизившись к ней, Паша сбавил ход, просчитывая вероятность того, что из этого парящего отверстия на свет божий может появиться нечто ужасное, пришедшее по его душу. Например, обретший плоть из дымящегося шлака, дух.... Сейчас он готов был поверить во что угодно — даже в то, что сам Сатана на стороне обитавшего в заброшенном доме существа.

Опасность оказалась куда более прозаической, но от этого не менее реальной. Струя пара сменилась струей темной воды, смешанной с углем и шлаком, выброшенной вверх, словно под большим давлением. Паша едва успел остановиться перед обрушившимся на асфальтированную дорожку дождем из кипятка, способным обварить человека насмерть. Он отступил на шаг назад, наблюдая, как бьет из-под земли, постепенно затихая, горячий гейзер...

Значит, Дом следит за ним. Видит его даже сейчас, предугадывая его дальнейшие действия. Не сбавь он скорость перед отверстием золоотвала, он был сейчас корчился на асфальте, возможно, в предсмертной агонии, а возможно — и "всего лишь" от страшных ожогов, уложивших бы его в больницу на пару недель. В больницу, где убить его не составит труда. В том, что Дому ничего не стоит подмешать каплю яда куда угодно, Паша уже убедился.

"Что дальше? Ядовитый дождь? Горящий асфальт?... Никогда не думал, что одолеть какие-то шесть сотен метров может быть так сложно".

Со стороны пустоши донесся гулкий лай собаки. Большой собаки.... Помимо разбитой машины Дом подготовил множество запасных вариантов. В частности — этот.

Паша вновь побежал, чувствуя, как в грудной клетке зычно ухает сердце. Долго так не протянуть, но долго и не надою. До конча дамбы метров сто, а там начинаются дома....

Лай повторился, на этой раз ближе. Теперь он сопровождался едва различимым треском кустов. Пес подбирался ближе, и, без сомнения, шел по его душу.

...А что, собственно, дают дома? Возможность схорониться в подъезде? Спрятаться от получившего телепатическую команду "фас" пса? И что дальше? Отсиживаться там, пока он не уйдет? А ведь он не уйдет до тех пор, пока опасность, угрожающая Дому, не будет устранена. Иными словами, пока он не умрет. А в любом здании, без защиты амулета он, пожалуй, даже в большей опасности, чем сейчас рядом с золоотвалом. Все техногенное, в перспективе, может быть использовано Домом, как оружие. Лопнувшая труба отопления, брызжущая кипятком. Пусть не таким горячим, как тот, из трубы золоотвала, но все же.... Капля токсина, выделенного из канализационных стоков, упавшая с потолка за шиворот.... Паша был уверен, на это Дом способен — не зря же на Минином огороде пожухла вся ботва картошки под окном. Там, где вечером они слышали шорох. Там, откуда в дом протянулся ручеек черной жидкости. Теперь эта картошка наверняка даст фору Чернобыльской....

"Принять бой" — мелькнула в голове шальная мысль. И без того будучи израненным после удара автомобилем, сражаться голыми руками с собакой, судя по лаю, не уступающей ему в размерах? Абсурд. Это только в кино герой Алексея Гуськова мог загрызть напавшего на него волка. В жизни так не бывает.

Впрочем, до недавнего времени, Паша считал, что не бывает и живых домов, движущихся по потолку ядовитых ручейков и мистических амулетов, вместилищ рена.

Он остановился, почти на автопилоте доставая из пакета в руке одну из полуторалитровых бутылок бензина. Дом считает, что просчитал все его ходы наперед. Уверен в том, что спасаясь от собаки он спрячется в здании. Наверняка даже знает в каком — чувствует своим шестым чувством, известным только порождениям ада. Значит, нужно поступить наперекор ему, смешать карты. Принять бой.

Треск кустов раздался совсем рядом, в нескольких метрах, и Паше показалось даже, что он разглядел метнувшееся в зарослях камыша и ив черное пятно. Словно кусок ночной тьмы мчался по земле, выйдя на охоту... Адский пес. Поневоле вспоминалось чудовищное создание, носившее это имя в "Черном доме" Стивена Кинга. Забавное совпадение....

Пакет тихо лег на землю, даже не издав традиционного для целлофана шуршания. Крышка с бутылки отвинтилась в считанные секунды, подчиняясь воле разбитых в кровь пальцев. Даже ключи не звякнули, когда вторая непослушная рука извлекла из кармана зажигалку и положила палец на кремень. Тихо.... В противовес громадному псу, с лаем и треском несшемуся к нему по болоту.

Паша не знал, почему, но был уверен в том, что его единственный шанс спастись — делать ходы, прямо противоположные ходам Дома. Дом загоняет его в ловушку — он должен остановиться. Дом хочет, чтобы он закричал, пытаясь напугать криком собаку и позвать на помощь — он должен тихо стоять и ждать атаки.

Клок ночи выпрыгнул на дорогу, легко перемахнув через кусты репейника. Серебристый свет луны играл на его оскаленных клыках и блестящем металлом ошейнике.

Собака. Громадная, черная собака, не меньше восьмидесяти килограмм весом. Поневоле пришла на ум мысль, а как же хозяева ухитрялись прокормить этого монстра? Быть может, однажды пес просто сожрал их самих, и потому охотится сейчас на ночных путников на тропинке, ведущей мимо болота.

— Иди сюда, тварь! — прошептал Паша, оскалив зубы в ответ и поудобнее перехватывая правой рукой бутылку с бензином. — Давай!

Пес не заставил повторять приглашение дважды. Он не побежал, как можно было бы ожидать от водолаза подобного размера — он прыгнул, одолев в прыжке разделявшие их два метра. Паша инстинктивно поднял вверх левую руку, защищая горло от оскаленных клыков собаки, и в следующую секунду зубы паса сомкнулись на его предплечье чуть ниже локтя.

Он повалился на спину, увлекаемый на землю тяжелой тушей собаки и, стиснув зубы от боли, поливал его шерсть бензином, занеся над ним бутылку.

Запах бензина ударил в нос, когда первые его капли достигли цели. Пес рвал и терзал его руку, срывая с нее кожу и мясо и дробя зубами кость. Паша с трудом чувствовал свои пальцы — сознание заволокла туманная дымка боли, но в том, что стиснутые пальцы все еще сжимают зажигалку, он был уверен. Он не выпустил бы ее ни за что, ведь именно от нее сейчас зависела его жизнь. Последний шанс.

Струя бензина плеснула ему в лицо, и Паша отшвырнул бутылку в сторону. Хватит. Теперь бы не сгореть самому. И вцепившись собаке в горло правой рукой, безуспешно пытаясь отстранить громадину от себя, послал немеющим пальцам приказ чиркнуть кремнем зажигалки.

"Получится, или нет? Возможно, мои пальцы уже не принадлежат мне? Возможно, в руке не осталось ни одного целого нервного волокна..."