Хозяйка логова

Он понятливо кивнул и только дернулся с места, как я сжала бока двуликого и добавила веско:

— Но если ты еще раз забудешь, что у тебя за спиной я, хрупкая и ранимая... я вспомню об оружии вопреки здравому смыслу и желанию жить.

Кивнул повторно, вдел в уши невесть откуда взявшиеся беруши и побежал в сторону 'Логова'. Расстояние было не близкое, скорость не малая, а комфортабельность передвижения нулевая. Уже через пятьдесят метров я пожалела о том, что села на оборотня и не взяла у Мартины седло или хотя бы плед. И в то же время, предложи я Асду нечто подобное наверняка услышала бы много хорошего о себе, о пледе и о седле. Все же чувствуя себя виноватым за провинность, он средь ночи ринулся меня искать в пургу, нашел, сознался в содеянном, а теперь еще и везет на своем хребте, чтобы скорее меня доставить к перепуганной Алиссии. Потому и молчала, выжидая, когда закончится пытка, и я смогу идти на своих двоих.

Правда, когда я смогла, то чуть не упала. Причины для дрожи в коленях было две: первая усталость, а вторая — дыра в стене на уровне моих покоев. Асд не смог вышибить окно, сделанное под заказ, а потому снес его вместе с куском стены. Итого, лучшие покои в моем 'Логове' закончились'. Я бы высказала ему все, что думаю, но он до сих пор был с берушами, к тому же кривился так, словно бы они не особо помогали.

— Свин мохнатый, — буркнула с досадой и поплелась в харчевню. Дом спал, погруженный в темноту, в камине столовой, а так же в моей спальне завывал ветер, и в такт его гневному гласу дружно вздрагивали ставни, лестница, и я. А все потому что мне опять почудился скрип в выгоревшей комнате наверху. Я даже подумала пойти и проверить реальность своих галлюцинаций, но затем вспомнила о двадцати семи нелюдях четвертый час мерзнущих на улице, об Алиссии и своей миссии. Первым делом заглянула к певунье, нашла ее все там же в ванной, бледную, дрожащую и чуток невменяемую. Забившись под каменную раковину, она сидела на полу, обхватив колени руками, и медленно раскачивалась, к счастью не вперед назад, что было бы хуже, а справа налево. О шубе медам не вспомнила и потому сейчас более всего походила на утопленницу и цветом кожи и температурой тела.

Меня она признала не сразу, а узнав, мертвой хваткой вцепилась в руку, рванула к себе в угол. Я воспротивилась, и обезумевшая Тюри издала приглушенное 'М-м-м!' и указала в спальню.

— Метель была страшная, стена упала, — пожаловалась я и сама потянула певунью на себя.

— М-м-м!

— Ветер снес окно и двери в ванную... — продолжила нагло врать, глядя в перепуганные глаза звезды, и стараясь оторвать ее от пола. — Мне очень жаль, что это произошло в мое отсутствие и я не сразу, пришла к вам на помощь...

— М-м-м! — не поддалась она, и вновь начала меня тащить к себе.

— Но...

— М-м-м! — кажется, кто-то надолго потерял голос.

— Алиссия, хватит упираться. Вставай давай! — прошипела я, лихо перейдя на ты. — Молодая еще, детей рожать. А если застудишь себе все по самые уши, кто потом с тобой возиться будет?

— М-м-м-му-у! — вырвалось у нее хриплое, и утонченная с виду певичка, не способная к тяжелому труду с невероятной силой сдвинула меня с места и начала тянуть вниз.

Я поняла, что если не хочу, просидеть остаток ночи здесь же на полу, с объяснениями пора завязывать и переходить к решительным действиям.

— Мужа позвать? Эванаса? — спросила с надеждой в голосе, отчаянно надеясь, что до ее затуманенного ужасом сознания вопрос все-таки дойдет. — Если он придет, ты с пола встанешь?

Минуту она мучилась, не зная на что решиться. С одной стороны я — первый человек, прервавший ее одиночество и страх за четыре последних часа, превратившиеся для нее в вечность. С другой Тюри — муж, чье расположение и любовь неожиданно стали спасением от монстра. Минуту я ждала, ни на что не надеясь, но уже просчитывая что оборотню скажу и как уши ему надеру, и чуть не пропустила момент, когда полуживая красавицы кивнула и медленна разжала руки.

— Эванас! — я не стала стучать в двери, не стала ждать, когда мужчина проснется. Открывала дверь запасным ключом и растолкала сладко спящего директора. — Эванас, у нас несчастный случай. Алиссия замерзла, сидя на полу.

Поначалу я думала, что он как и все знакомые мне мужики еще три минуты, будет спрашивать, что случилось, и зачем я пришла, но волшебное имя его супруги, подняло Тюри на ноги почти мгновенно.

— Где она? Что случилось?!

— Она в своих покоях, в ванной. Упала стена... — я не договорила, Тюри умчался спасать звезду театра, а когда вернулся, вновь меня удивил. Он нес ее на руках, вырвал-таки! Более того, он безостановочно шептал 'моя маленькая, моя славненькая', а еще целовал в макушку, легко перенося то, что супруга в приступе паники вцепилась в него руками и ногами.

— Вино горячее, а еще воду... — попросил Эванас, посмотрел на пустую ванную, что стояла углу, затем на меня и ответил. — Не беспокойтесь о воде, я сам натаскаю. А вы с Алей посидите.

Супруга, которую он бережно поддерживал под попу, замотала головой и захлебываясь слезами, попыталась что-то сказать. Из горла красавицы вырвался писк и Тюри сдался.

— Да, малыш, хорошо, родная. — Сел вместе с нею на кровать и серьезным, даже деловым тоном спросил несчастную. — Тогда я тебя просто разотру, договорились. Ты позволишь? — Дождался ее кивка и отдал мне новые указания:

— Вино, спирт или любую другую настойку, смородину в любом виде, — улыбнулся уголком губ, произнося: — хоть вашу высокогорную морщинистую. Еще мне понадобится жир, по возможности без резкого запаха... — Алиссия, попыталась что-то пискнуть, но он ее доводы пресек, коротким: — Ты согласилась, теперь помолчи.

— Простыни, две три, пустую грелку и ночнушку лучше всего потеплее. — Услышав эти слова, медам Тюри отстранилась от супруга и посмотрела на него новыми глазами. — Что? — он вновь улыбнулся ей, как-то тепло и до щемящего нежно. — Не думала, что я и дальше буду придерживаться нашего уговора? А вот фигушки, тот скандал я еще не скоро про...

Не успевшая выйти я стала свидетельницей того, как капризная красавица с исступлением начала целовать замершего от ее напора супруга. Одной рукой вцепилась в волосы, второй скользнула вниз по его груди и... Не прошло и секунды, звезда театра, оказалась под директором театра, который умело и уверенно зажигал ее, заставляя гореть без помощи вина и спирта. Закрыв глаза и следом дверь, сглотнула вязкую слюну, в который раз отмечая, что до сих пор ошибаюсь в людях. Эта пара была создана друг для друга, и то, что в их отношениях выглядело беспросветной рутиной, оказалось затишьем перед бурей.

Я даже позавидовала и пошла собирать все запрошенное Тюри. Вино, настойку, смородину, жир гусиный, грелку, пару простыней и... ночнушку я все же взяла, хоть и прекрасно понимала, что она медам больше не понадобится.

— О, пищать пер-р-рестала! — раздалось рычащее из дыры, созданной для нового окна. — Мы можем уже вер-р-рнуться?

— Можете.

Оборотень пронзительно свистнул и незамедлительно оказался рядом, уже будучи в человеческом обличье. Посмотрел на поднос с заказом Тюри, затем наклонив голову, прислушался и хмыкнул:

— Да, с Алиссией ты хорошо меня подставила. А главное, умышленно.

— Сам повелся. Я сказала, что Гилт скалился одной из девушек, и ни словом больше.

— И тут же указала на эту долба... на звезду Тюри, — возмущенно напомнил Асд. — Характеристику, конечно, дала не лучшую, но...

— Но ты решил преуспеть, даже не подумав, что такую медам мне вряд ли пришлось бы защищать, — не осталась я в долгу. — А если и пришлось бы...защищать, то твой азарт вообще не обоснован. — И хотела уже выйти из продуваемой всеми ветрами спальни, когда хвостатый герой-любовник меня остановил.

— Я действительно азартен. — Дождался мгновения, когда я обернусь и с едва скрываемой улыбкой проговорил: — Прости. Захотелось отвлечься от дел и я не нашел способа лучше.

Я молчу. Он же затаив дыхание, ждет прощения. Через две минуты, безмолвного взора глаза в глаза Асд тихо усмехнулся, переступил с ноги на ногу, потер шею.

— Ну... Так ты будешь меня прощать или нет?

— Буду, — ответила с заминкой. — Но при одном условии.

— Дыру наскоро заделать? Триптих вернуть?

— Это ты и так сделаешь, по доброте душевной. А условие следующее: если нам всем крайне повезет, и Алиссия не заболеет, ты посадишь чету Тюри и их людей на последний корабль, что завтра после обеда отбудет из Заснеженного.

— Хорошо, — безропотно согласился он и, не смотря на собственную провинность, решился поторговаться: — Если хочешь, чтобы их здесь не было до десяти утра, приготовь помимо пирожков шашлык.

Другими словами, битва за мою готовку продолжается.

— Асд, в твоих интересах сделать так, чтобы они отбыли на корабле, иначе я воспользуюсь родственными связями Дори и обязую вас, доставить Тюри в столицу Тарии. — Удобнее перехватила поднос и улыбнулась: — А хочешь шашлык, объясни мне две вещи. Первая — почему из-за замужества с потеряшкой я считаюсь занятой, вторая — что хранит в себе черный ящик.

Несколько мгновений он смотрел на меня широко открытыми глазами, затем моргнул и задумчиво произнес:

— Так, что я там должен был сделать по доброте душевной?

— Все ясно.

Не расскажет. Молча вышла в коридор и чуть не столкнулась с Эванасом. Улыбчивый и полураздетый, в одних пижамных штанах, он забрал у меня поднос и умчался к себе. Ни 'спасибо', ни 'пожалуйста', ни 'как это произошло, почему моя жена просидела без малого четыре часа на полу в ванной комнате?!' Просто взял и ушел, предположительно врачевать.

В смятении я проводила взглядом его спину, затем столкнулась с оборотнями и вампирами поспешившими бесшумно вернуться в комнаты. В большинстве своем они не были одеты, видимо, писк Алисии выдворил их прямиком из кроватей или даже из ванных. Замерзшие и уставшие, прикрываясь кто чем, они промаршировали мимо меня, не забыв пожелать крепкого сна и хороших сновидений. И как ни странно, среди них оказался Тороп.

— А ты почему здесь... то есть не спишь? — вырвалось у меня удивленное, а затем и недоверчивое. — Тоже писк слышал?

— Нет. Всего-то решил проверить, почему постояльцы чуть ли не голиком и бегом покинули 'Логово'. — Он зашел последним и сейчас закрывал дверь. — Думал, мятеж бегут разгонять, а они всего лишь испугались звука. Низшие, что с них взять. — И зевая, пошел к себе.

— Какие?

— Низшие, — повторил он и жестом оборвал поток моих вопросов: — Оставь эту тему до завтра, иди спать. — Хотела сказать, что не устала, но тут наш вояка опять зевнул, попросив: — И мне отдохнуть дай. Завтра будет непростой денек.

С этим я охотно согласилась, правда, уснуть так и не смогла.

Вначале долго и нудно прислушивалась к скрипу в выгоревшей комнате, казалось, что там кто-то неспешно прохаживается, медленно перекатываясь с носка на пятку. Затем обдумывала, как объяснить Эванасу несчастье, произошедшее с его женой, после получасовых разглагольствований на тему 'Это вышло случайно', вспомнила о долговых обязательствах потеряшки перед супругой и продолжила чтение родовой книги Дори, то бишь свитка. Записи в нем новых изменений не претерпели, из списка наследников реликвии имя Таллика Дори не исчезло, как и его профиль. Надо заметить с Инваго у них были одинаково высокие лбы и тяжелые подбородки, которые визуально уравновешивали друг друга. В остальном сравнить братьев было невозможно, потому что в тарийце мне запомнились лишь холодный прищур глаз, руки с мозолями и обветрившейся кожей и темные чуть вьющиеся волосы до плеч... или ниже.

Попыталась восстановить, когда видела его со спины, и на ум пришел только голый тыл Дори, так сказать 'в процессе общения' с Гайной, которая страстно желала стать в 'Логове' хозяйкой. А он, судя по активности телодвижений, весьма хотел ее в этом вопросе поддержать. И старался ведь за зря, силы потратил впустую. Расстроился... А тут еще я своим отказом до ручки его довела. Вот он гадость такая и отомстил узаконенным браком.

О том, что этим он меня от посягательств бывшего муженька защитил окончательно, думать не хотелось, как и о том, что 'Логово' воин за мной оставил и в плату не затребовал ни золота, ни тела. Куда проще было обвинить его в расчетливой скрытности, заклеймить тарийским подлецом и кровожадным негодяем, мерзавцем взвалившим на меня труд пересылки. И в то же время, разве я вправе требовать у него отчета? Не тронул, за дурман не отомстил, в невестки взял без споров... В который раз подумала, как же мне повезло. Я замужем за потеряшкой. Даст бог, еще десять лет с ним не свижусь, а там уж на меня тридцати восьмилетнюю никто не позарится, даже Даруш, чтоб его!

А утром мне принесли записку о том, что на мое имя прибыла еще одна посылка. 'Заберите немедля!', — гласили последние строчки, и я, так и не коснувшись подушки головой, поехала. Морозное утро было по-весеннему солнечно и по-зимнему морозно, ветрено, а еще ослепительно. Щурясь и так и этак, я едва не пропустила момент, когда ко мне навстречу из-за угла выскочил господин Тикелл. Невысокий и плотный, в сбитой на бок шапке, распахнутом тулупе и только одном сапоге, он бесстрашно ринулся по копыта Мартины с громким возгласом 'Наконец-то!' Кобыла шарахнулась в сторону, я слетела в сугроб, а начальник почтового отделения уже через секунду высился надо мной бледным перепуганным привидением.

— Что же вы лежите и время теряете?! Быстрее, быстрее! — дернул меня за ворот мехового плаща, но в виду разницы роста поднять не сумел, зато из сугроба выволок. — Вставайте. — поторопил он отступив и отпустив меня. — Иначе она нам сейчас весь двор разнесет!

После такого сообщения желания спешить куда-либо сменилось стойким ощущением опасности и желанием сбежать.

— Кто, она?

— Да ваша посылка... Посылка! — Медленно поднялась, стараясь определить, а не заболел ли уважаемый человек заставы. Глаза блестят, щеки судорожно подергиваются, на лбу испарина...Вдалеке послышался грохот и господин Тикелл, на месте подпрыгнул, повторно напугав Мартину и меня. — Быстро в седло и за мной! Я покажу короткую дорогу.

И с боевым кличем 'За мной!' он скрылся в повороте из которого совсем недавно вынырнул.

4.

Посылка — черный сундук, не уступающий в размерах своему собрату, двигалась. Дергалась, скрипела и рвалась за пределы двора почтового отделения. Налетала на каменный забор, падала, отскакивала на семь шагов и оттуда, вновь дергаясь и скрипя, налетала на преграду в расчете ее протаранить. И расчет был верным, в каменной кладке уже появилась внушительная дыра.

Я уже представила, как буду подсчитывать принесенный ущерб и торговаться с хоть и уважаемым, но самым скупым жителем заставы, но он меня ошеломил ни словом об этом не обмолвившись.

— Вот ваша посылка! — подталкивая меня во двор, проговорил господин Тикелл, вот сопроводительное письмо, впихнул в мои руки конверт. — Все! Пост принял, пост сдал... — развернулся и сбежал.

Никогда ранее, взирая на начальника почтового отделения, я не предполагала, что у его может быть столько прыти, а теперь вот убедилась, может. И видимо это удивило не только меня, но и сундук до того отчаянно рвущийся на волю. Я выждала целую минуту, боясь что вот сейчас он вернется к прерванному действию, но все равно к нему не подошла. Открыла письмо, адресованное в этот раз исключительно мне Торике ЭлЛорвил Дори от самого супруга Таллика, адрес отправителя все еще был без изменений 1.24.56 Данирш, дата отправления с разницей в сутки.