Хозяйка логова

Хозяйка логова

1.

Дом спал погруженный в темноту, в камине столовой завывал ветер, и в такт его гневному гласу дружно вздрагивали ставни, лестница, и я. Побег из родного детища под стройный храп чужеземных воинов, быть может, до глупого безнадежен, но я верю в удачу и тихо крадусь. Вначале в столовую, чтобы оттуда через маленькую кладовочку сбежать на внутренний двор, перемахнуть через заборчик и, если судьбе будет угодно, без промедления оседлать лошадь и ускакать. К заросшему оврагу, туда, где меня ждет еще двое беглецов, беженцев.

Так уж повелось: сторона, проигравшая в войне, отдает свое добро победившей, и хоть были мы сбоку припеку и никому даром не сдались, нашей заставой как добром распорядились. И мое 'Логово' — постоялый двор вместе с харчевней отошло чужаку. Вот только ни я, ни люди мои к нему как ранее не прилагались, так и теперь не будут. Потому и бежим от родных стен под покровом ночи. Ну, кто бежит, а кто попутно инспектирует работу помощниц, и ладно бы специально старалась, так нет же исподволь! Мой взгляд по привычке ловит все недочеты: не заштопанные со вчерашнего вечера ковры, не заделанный скол на второй ступеньке, толстый слой пыли под лавкой, паучок расставивший сеть между столбиками перил...

Он-то тут откуда? Ведь еще три дня назад приказала его вынести!

Сама чуть не начала искать банку, чтобы снять поселенца и на улицу спровадить, да вовремя остановилась. Что мне делать нечего? Я же отсюда бегу, пока действие снотворного владычествует над воинами! Эх, надо бы забыть о том, что еще час назад была здесь хозяйкой. Но что, как не личные правила, делает нас людьми? Смахнув восьмилапого умельца на... на не чищенные плиты столовой, я юркнула под защиту занавеси в нишу кладовочки, попутно головой сорвав клок паутины с потолка и наступив на кучку наметенного мусора. Руки со злобы сжались в кулаки.

Ладно, я тетеря, перепуганная резни боявшаяся в эти дни ни есть, ни спать не могла и мало что замечала, но Тороп то бывший вояка с холодным сердцем и тяжелой рукой, куда смотрел? Неужели не видел, что вокруг твориться?

Сорвав, оставшиеся клочки паутины с притолоки, помянула помощницу недобрым словом.

Ох, ты ж Гайна ленивая бестолочь! Мало того, что хозяйку с потрохами захватчикам сдать вздумала, так еще и расчет взяла на неделю вперед за 'проделанную' работу. Дура пустоголовая! Ну, погоди мерзавка, судьба за меня тебе еще воздаст.

Подумав так, я открыла потайную дверку, подняла поклажу, спущенную сюда с вечера, и по коридору задних проходов вышла во двор. Заборчик перемахнуть труда не составило, как и в конюшню войти незамеченной. Но стоило оседлать мою пегую Мартину и укрепить на ней сумку, как близ стойла появилась тень.

— Куда собралась хозяйка?

Тихий голос старого Сато Суо резанул по ушам не хуже стали по стеклу.

— На прогулку, — постаралась выговорить так, чтобы голос дрожал меньше, чем руки. Калека подошел ближе, сгорбленный и сухой как ветка, прищурил глаз и посмотрел на меня с улыбкой, напоминающей волчий оскал.

— С поклажей? — Слуга 'доблестного' Инваго Дори, коему отдали в управу 'Логово', внимательно осмотрел меня с ног до головы, подмечая мужской охотничий костюм и плащ, подбитый барсучьей шкурой, сапоги на толстой подошве, ремень с иглами и нож, который я накрыла рукой.

Уверенность в том, что он попытается заступить мне дорогу или вырвать поводья с каждой секундой росла, но Суо лишь повторил, требуя ответа:

— С поклажей? — и голос его был тих и спокоен, а взгляд единственного глаза настолько чист, что я не посмела ни огрызнуться на него, ни прогнать.

— Так холодно. И в лес я надолго. Птицы набить. — Один предлог был хуже другого, но меня уже было не остановить. — Они как раз токуют. За ельником на поляне.

— Тетерева? Ночью? В декабре? — брови слуги медленно поползли вверх.

— Самое то! — быстро впрыгнула в седло и, сдавив пятками бока лошади, сдвинула Мартину с места, направляя ее к выходу. — К утру ворочусь, глазом моргнуть не успеете.

Глупая шутка, но слов обратно не вернешь, а сердце заходится в бешенном темпе, от предчувствия беды. Уеду, уеду, уеду! Я уеду и меня ему не остановить. Шаг, еще шаг...

— Не дури, — полетело мне в спину.

— Не буду, — пообещала я, не оборачиваясь. Капюшон на голову накинула, морозный воздух вдохнула и закашлялась, услышав:

— Старик твой не ушел мальчишка тоже. Неужели оставишь на расправу их?

Тороп и Тимка все еще здесь?

— Ты врешь, — я обернулась. Суо не ответил, и поглаживая грубо обтесанные доски стойла как бы между прочим продолжил гнуть свое:

— Сама посуди. Отряд моего господина только что вернулся с войны, грязи насмотрелись, крови напились и по нежной любви соскучились ...

— Их здесь нет, — прошептала уже для себя, но в голову уже закралась душераздирающая мысль. Остались... и не ушли.

— Дед может и стар, а вот мальчишка...

Я зажмурилась, сглотнула, а старый калека напутствовал:

— Ты езжай-езжай, а я пойду...

Не дослушала, пришпорила Мартину, и та сорвалась с места, словно бы только этой команды и ждала.

Ветер, завывая, пригоршнями бросал в лицо ледяную крошку, трепал волосы и капюшон, рвал на части душу, и лес, словно бы останавливая, ветками цеплял мой плащ, тянул назад и выстраивал на пути снежные барханы.

'Тора! — звучало в ушах жалобно и обвинительно, — Тора... вернись!'

Задыхающаяся со слезами на глазах я остановила лошадь, оказавшись в поле, белое полотно тут и там прорывали сгорбленные стебли колосьев, погибших в раннем морозе и оттого не убранных. Я летела вечность, а оказалась всего-то в семи милях от Логова. Захотелось броситься в снег и разрыдаться. Снедают сомнения и в сердце пробирается ужас. А вдруг они не успели уйти? Вдруг их кровати пусты, потому что Торопа и Тимку в подвале закрыли? Вдруг уздечек и седел не хватает, потому что лошади оседланными снаружи стоят. Видела ли я, убегая, их следы? Нет, не видела. И в то же время я и лошадиного ржания не слышала, а значит права. Они ушли.

Но вдруг Суо не врал, что тогда? Тогда... Я сделаю все, чтобы их отпустили, и посулить смогу все, но вряд ли послушают истосковавшиеся по нежной женской любви. Оставят бесправной заложницей долга вот только не у одного... муженька, а у двенадцати. К горлу подступила тошнота, но стоило на мое место поставить Тимку, меня от отвращения вывернуло. Ни за что никогда не оставлю и даже мысли себе не позволю такой! И уж лучше я время потеряю, но вернусь и проверю слова старика, чем буду мучиться неизвестностью до самого оврага.

Я круто развернула Мартину и пришпорила ее в попытке успеть до того, как действие пойла развеется. И разом изменилось все, ветер подул в спину, плащом укутывая, лес смилостивился и расступился, пряча колючие ветки.

'Тора! — зазвучало в голове удивленно и радостно, а затем с отчаянием горько. — Тора?'

Эх, будь я менее напугана и разгневана, поняла бы, что зовет меня реальный человек, а не выдуманный голос.

Казалось, на возвращение я потратила от силы минуты три. Влетела во двор и, спрыгнув с лошади, помчалась проверять конюшню. Стойла все так же были пусты, крючки для седел и упряжи так же, но знакомое ржание раздалось за стеной и сердце мое остановилось. На негнущихся ногах я покинула теплые стены денника, завернула за угол и с немой оторопью посмотрела в сторону харчевни. Там под окнами столовой переминались стреноженные скакуны: один с белым пятном на боку, второй с заплетенной в косу гривой. Конь Тимки тревожно похрапывает и бьет копытом, а верный спутник Торопа стоит, понурив голову. Они оседланы, нагружены сумками и без седоков...

Суо не врал.

Я упала на колени, минуту, а может и две сидела неподвижно и старалась сглотнуть подступивший к горлу ком, вернуть дыхание и успокоить сердце. Не получилось. Зачерпнула снега в ладони, окунула в него лицо. Вдох, медленный выдох со всхлипом, встаю. В голове бьется мысль, если Тороп с концентрацией дурмана в вине не напутал, то у меня еще есть на их спасение десять, а то и целых пятнадцать минут. Но видимо не судьба нам бежать сегодня, стоило мне сунуться в заднюю дверь харчевни, как она закрылась на засов, отрезая мне путь, и тяжелые руки опустились на вмиг напрягшиеся плечи.

— Вернулась...

Я узнала его и вздрогнула, с трудом соображая, с какого бока на поясе висит нож, а где разместились иглы. Хотя к чему оружие, если от этого умельца мне не вырваться. Силы не равны, и будь я хоть трижды отчаянной, но не пойду против тарийца. Так уж повезло мне со слухом, запоминаю все и вся по характерным тональностям голоса. И сейчас ощущая, как руки потомственного убийцы медленно ползут с моих плеч, на талию и разоружают боевой комплект, я негодовала. Ну почему? Почему, меня не встретил Асд или Гилт бывший телохранитель горного князя? Почему мне навстречу вышел сам Инваго Дори? Чтоб его...!

Оставшись без плаща и пояса, я попыталась вырваться из 'объятий' гостеприимного хозяина, но он не дал мне отойти, встряхнул как куклу, пригрозил:

— Не делай глупостей, Тора. Погуляла и хватит. Теперь иди...

— Куда?

— Завтрак готовить, — с усмешкой ответили мне и подтолкнули в сторону кухни. — И что-нибудь сытное. А то из-за твоего вина мало что остается в желудках, — послышалось уже из столовой.

Из-за нахального тона тарийца, да и странности его действий, я на кухню вошла, зажгла огонь по привычке и, лишь взявшись за сковороду, остановилась. Что я делаю?! Он может, не убил меня и не избил, под одежду не полез, и удовлетворять себя не заставил, но и моих людей не отпустил. Так какого... я буду сейчас готовить?

Схватив несколько малых ножей и самый большой тесак, я вошла в столовую вслед за Инваго.

— Дори! — позвала, не разжимая зубов.

— Что, уже готово? Или уже и съедено? Что-то не чувствую запаха, — устало усмехнулся, раскинувшийся в кресле, 'весельчак' и его поддержали кривыми улыбками все те, кто должен был спать. Бледные с осунувшимися лицами они смотрели на меня мутными злыми глазами, но не спешили трогать. Насколько человек сидели на полу, несколько на скамье, и только двое лежали на столах и возле них крутился Сато Суо. Старый бесчестный урод!

Я зло прищурилась и удобнее перехватила тесак. Если нового хозяина 'Логова' я убить не смогу, то этому подонку точно отрублю голову. Гусям рубила и ему отрублю.

— Тора, иди готовь. Не трать время ни мое, ни свое. — Дори скосил глаза на мои руки, хмыкнул и с намеком произнес: — А если мясо нужно нарубить, попроси Асда. Он тебе не откажет.

Названный в мгновение ока оказался за моей спиной, протянул руку за инструментом.

— Отставить! — рыкнула так, что вымуштрованный командиром воин стал по струнке и только через три секунды опомнился. Но ничего сделать не успел, я уже метнула нож, и он плавно вошел в сидение кресла промеж ног главного вояки.

— А ты... — второй нож вошел в подлокотник, — немедленно отпусти, — третий выбил бутылку из руки тарийца, вонзился в стену, — Торопа и Тимку!

— Иначе что? — Он дал знак, и моя шея, а также правая рука оказались крепко сжаты.

Не знаю, откуда силы взялись, но я сделала шаг в сторону, соединила руки и двинула локтем назад. Удар получился, как о стену, болезненный, зато удачный. Меня угораздило задеть незажившую рану Асда, он ослабил хватку и согнулся, а я, получив свободу, занесла над ним тесак.

— Иначе вот что!

Я не успела досказать угрозу, тесак не успел пересечь и четверти пути, как волна плотного серого тумана прокатилась через пространство столовой и ударившись о стену, уплотнилась. Все замерло, время, воины, сердце... Мое сердце сжалось от ужаса, потому что я знала, что это за туман, знала кто способен его призвать и холодела от мысли, что под крышей моей харчевни оказался маг. Проклятый искусник мрака, способный щелчком пальцев умертвить деревню, наслать мор на крупный город и выжечь лес. Бесчеловечный, беспринципный...и обессилевший, лежит сейчас где-то на полу, еле-еле ворочает сухим языком, просит воды, и никто не подаст. Ведь все те воины, что были здесь, пусть и темные личности, но вряд ли смогут противостоять туману забвения, застыли, как и я. Ничего не видят, ничего не слышат и с места сдвинуться не в силах.

— Дура! — рявкнули у самого моего уха и выдрали из одеревеневших пальцев тесак. Увесистый шлепок пониже спины и очередное оскорбление от командира отряда последовали незамедлительно: — Чуть не разорвал на куски, идиотку... Мозгов хватило на раненного оборотня напасть! Дура, как есть дура...

Дори? Да как так? Он же человек!

Я не поверила своим ушам, но это действительно был он. Говорил легко, двигался свободно и не чурался моей неподвижности, немоты и слепоты. Подарил еще один шлепок и пару тройку нелестных определений, а уже затем уставшим голосом похвалил расторопность старика Суо и спросил у Гилта, как себя чувствует Асд. Его вопроса я толком не расслышала потому что в голове звенело: 'Маг и оборотень! Сильный маг и раненный оборотень в моей харчевне'. Провалиться мне на этом самом месте, в 'Логово' забрели нелюди. Маг, оборотень и...

— Живой, — ответил бывший телохранитель горного князя и посетовал: — Вязать не сстал. Ему и бесс того доссталось. — Не держи меня туман, я бы с воплем осела на пол. Вампир! — Ссато, сспассибо, что прикрыл, я бы не усспел... — поблагодарил кровопийца старика и тот закашлялся, как и полагается магу.

— Сам не ожидал... и от себя, и от нее.

От меня?

— Да, с виду тихая зар-р-раза. — это уже двуликий голос подал.

— В тихом омуте... — Дори наконец-то от меня отступил, с сыновней заботой предложил воды обессилевшему старику.

— Воды я и сам возьму, — ответил Сато Суо. — А ты лучше хозяйке тесак верни и уступи Асду место. Сил на долгое заклинание не было, туман вот-вот опадет.

Картина мира не просто пошатнулась, она тотчас поменялась! Старый хрыч — маг проклятый. Асд — волчара облезлый, Гилт — клыкастый кровосос. А Дори... Кто в таком случае он? Что за тварь?

— Держи прелестница, — в мои пальцы вернулся тесак, теплое дыхание коснулось щеки. — И больше не глупи.

А дальше щелчок пальцев мага, тихий рык, вернувшегося на место оборотня и звонкое 'Бум-дзынь!' от тесака, упавшего вместе с туманом. Не знаю, что хотел разыграть этот квартет, участия в их действе я не приняла. Как ошалелая начала отступать к двери подальше от людей с вытянувшимися лицами, от мага и нелюдей с округлившимися глазами и от холодного прищура Дори, что не отпускал меня.

— Так ты хотела, чтобы я освободил Торопа и Тимку? — спросил новый хозяин 'Логова', возвращаясь к прерванному диалогу со мной.

— А разве мы их закрывали? — потирая ушибленную грудь, спросил Асд и его слова поддержал вампир:

— Еще вечером пинком под зад и спровадили на вольные хлеба.

Я скосила взгляд на Суо, и он, не отрываясь от кувшина с водой, ответил:

— Не сердись. Мне надлежало вернуть тебя, потому как с господином ты не говорила.

С господином, ага, как же! Маг в услужении, где это видано? Мысленно пожелала ему подавиться и быстро преодолела оставшееся расстояние до двери, нащупала и схватилась за ручку.