Новая сказка о старом

— Слушай, а куда вы ночью бегали?

— Кто? — неловко притворилась непонимающей Соня.

— Ну вы все: ты, Женька, Вовчик.

— Откуда ты знаешь?

— Мы с Лёвой и Линой не спали. Видели, как вы на улицу по очереди дёрнули.

Соня быстренько прикинула в уме: Володя тоже на улицу ходил, вероятно, видел их с Ковалёвым страстные лобзания. Поэтому злится?

— Ну и что? — спросила больше саму себя, только вслух. Подошла к окну, старательно пялясь в сад, на подругу смотреть не могла, стыдно.

— Ну и ничего. Всё же, что вы делали?

— Целовались.

— Втроём? — усомнилась Наташка, бросила заниматься обгоревшим накануне носом, на котором только-только начала размазывать какую-то белую дрянь. Подошла к Соне.

— Почему втроём? — мучительно выдавливая из себя правду, призналась Соня. — Вдвоём.

— Хорошо, что тогда делал Женька?

— Целовался.

— Интересно, с кем?

— Со мной.

Повисла напряжённая пауза. Соня с решимостью отчаявшегося человека повернулась к подруге. Та её внимательно рассмотрела, не торопясь продолжать допрос. Подумала, укладывая в голове новую информацию.

— Та-а-ак, — протянула наконец. — А Вовчик?

— Мы его и не видели.

— Я не про это.

— А про что?

— Не притворяйся, будто не понимаешь. Не до такой же степени ты у нас с Дэном дурочка. Я о том, что вы хотели...

— Теперь расхотели. Я расхотела, — быстро перебила Соня. Вроде, только начался серьёзный разговор, но уже вымотал душевно, обессилел.

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, Сонечка! — оказывается, из сада незаметно вернулась Лина и внимательно слушала, а девушки, сосредоточенные на возникшей проблеме, её появление пропустили.

— Не хуже тебя знает, — отрезала Наталья, моментально меняя позицию и вставая на защиту подруги.

— Нет, не знает. Лучше ей Вовчиком не бросаться. У него такие перспективы!

— Вот и бери его себе вместе с перспективами, — щедро предложила Наташка.

Соня не знала надёжного способа обороны от самоуверенного, — истина в последней инстанции, — напора людей вроде Лины. Обычно терялась, отмалчивалась.

— Между прочим, — продолжила Наташка, свято верившая, что любое дело надо доводить до конца, — благодаря тебе они вчера разошлись... красиво, как в море корабли.

Когда, каким органом смогла Наташка не только почувствовать, но и понять перемены, произошедшие за последние сутки в Соне и непонятные ей самой? Тем не менее, и поняла, и почувствовала, и сформулировала коротко, с хирургической точностью. К прежнему возврата не будет, — подумалось Соне. Может, ничего и не случится у неё с Ковалёвым, но и с Головановым она не останется — яснее ясного. Оттого на душе муторно?

— Девчонки, завтракать, — высунулся из кухни Лёва.

— Подожди, — отмахнулась Лина.

— Остынет же!

— Можешь минуту потерпеть? Сейчас разберусь с убогой, и сядем завтракать.

— С убогой? — не поверил услышанному "повар" и окончательно переместился в "залу". — Это Соня убогая или Наташа?

— Соня, разумеется, — Лина смерила девушку скептическим взглядом. Соня оскорблено вздёрнула носик, поджала губы. Решила не реагировать. Лина сама не великого ума, раз без причины обзывается. Ну, пусть её.

Наталья, наоборот, набрала в грудь побольше воздуха — высказать этой выдре крашенной, Лине то есть, что та из себя на деле представляет. Лёва опередил.

— Ну, ты, Галь, разогналась. Чем же это Соня убогая?

— Какая разница? — увильнула от прямого ответа Лина.

— Просто она Женьку Вовчику предпочла, — пояснила Наташка, пожав узкими плечиками, дескать, ничего особенного, дело житейское.

— Да? — не поверил Лёва. — Что, серьёзно?

— Более чем, — подтвердила Лина.

— Ай да Жека, — восхитился Губерман и серьёзно добавил. — Решился таки. Ну и молодец. Ну и правильно.

— У друга невесту отбивать правильно? — заняла вовсе ей не свойственную позицию чести и благородства Лина.

— А у подруги жениха?! — ни на секунду не задумалась Наташка.

Они могли ещё долго препираться, но тут с улицы вернулись Ковалёв и Голованов, оба хмурые. А Женька вдобавок и какой-то погасший. Будто яркий огонь, горевший внутри него в последнее время, — только сейчас сей факт осознался, — кто-то одним махом задул. Вместо внутреннего нервного горения на лице отражалась угрюмая решительность. Не глядя на друзей, он быстро прошёл в кухню и загремел чайником, зазвенел ложечкой о керамическую кружку.

— Э-э-э! — возмутился Лёва и помчался к Женьке. — Сейчас завтракать сядем. Что, подождать трудно?

Володька с безразличием в голосе предложил Соне:

— Пойдём в сад? Я там розы красивые видел, тебе понравятся.

— Мы их тоже видели, — встряла Наталья. Понятно, чего Вовчику хочется. Сперва с Ковалёвым разбирался, небось, наплёл невесть что. Теперь Соне мозги прочищать будет? Перетопчется. Соня же тихонько вздохнула и согласилась. Всё равно объясняться придётся. Лучше сразу, по горячим следам, пока не передумала, не засомневалась. А то позже разные доброхоты напоют в уши рефреном "не отказывайся, девонька, от счастья своего". И уломают, уговорят отступить на прежние позиции.

Сад был полон солнца, ароматов и различных летних звуков: жужжания, стрекотания, шорохов, чириканья. На небольшом пространстве мирно соседствовало множество кустов, цветов, трав, ухоженных, радующих глаз. С трудом верилось, что вчерашний день завершился грозой, ненастьем. Сегодня всё сверкало, щедро облитое прозрачным солнечным золотом.

До фруктовых деревьев и виноградных лоз Володька не дошёл, про обещанные розы благополучно запамятовал, свернул в увитую хмелем беседку. Соня с удовольствием там разместилась, поглядывая по сторонам, запоминая для будущих акварельных работ. Красота какая! Вот где завтракать надо. На худой конец, чай пить. Из головы напрочь вылетело, для чего они с Головановым в сад отправились.

— Утро сегодня великолепное, — заметила она, прерывая затянувшееся молчание.

— Утро как утро, — сухо отреагировал Володька. — В принципе, для кого как. Ковалёву я настроение подпортил изрядно. Надеюсь, надолго. Ты ничего не хочешь мне объяснить?

— В смысле? — уточнила девушка. Объяснять она не хотела, предполагала просто поставить его в известность.

— Я видел всё! — торжественно объявил Вовчик и сунул руки в карманы шорт. Прокурорская интонация его сильно контрастировала с небрежной позой.

— Что всё?

— Вас с Женькой.

Ну, видел — и видел. Никто и не прятался, в отличие от... Соня задумчиво рассматривала ближайший к ней усик хмеля. Не знала, с чего начать ожидаемое Головановым объяснение. Покаяния он однозначно не дождётся.

— Молчишь? — презрительно усмехнулся ещё вчера ставший для неё посторонним мужчина. Хм, Женя — незнакомый мужчина, Володя — посторонний. И оба не мальчишки, мужчины. Как за сутки способен трансформироваться подход человека к людям. И человек способен за сутки измениться. Например, повзрослеть.

— Что тебя конкретно волнует?

— Ты.

— А-а-а, — она понимающе вздохнула. — Следовательно, я тебя всё ещё волную...

— У нас с ней ничего не было, ты неправильно поняла!

Правду говорят, мол, на воре шапка горит. Ему и обвинение предъявить не успели, а он оправдаться спешит.

— Полагаю, тебя все неправильно поняли, даже Лина.

— Какое право ты имеешь судить, если ничего своими глазами не видела?! — возмутился Володька.

— Видела, не видела. Не имеет значения, — уронила Соня

— То есть, как? — он растерялся.

— Очень просто. Мне не надо знать, что у вас было, а чего не было. Всего остального с лихвой хватило.

— Чего именно?

— Не чего, а кого... Тебя вчерашнего, Володя, — тихо призналась Соня, про себя подумав, что и позавчерашнего, и двухмесячной давности.

— А ты... ты... ты вообще целовалась с Женькой. Я своими глазами видел! — пылая негодованием, обвинил он.

— Целовалась, — подтвердила Соня без тени раскаяния.

— Как ты смела?! Как смела?!

Соня равнодушно, — откуда только взялось? — наблюдала за метанием по беседке красного от возмущения Вовчика. Ага, вчера был для неё Володей, сегодня стал Вовчиком. Очень точная характеристика. Интересно, Лёва додумался так его называть или кто-то другой?

— Я пока не твоя собственность.

— Ты моя невеста!

— Была, — буднично поставила его в известность девушка. — Со вчерашнего дня — нет.

Уф-ф, сказала. Боялась разговора начистоту, нервничала, переживала. Придумывала ночью оправдательную речь. Не понадобилось. Всё случилось относительно легко и просто. И стыда в душе ни капельки. Может, оттого, что Вовчик её больше не волнует? Реально беспокоит другое: почему "погас" Ковалёв, что случилось? Что мог Вовчик наговорить Жене?

— Ты меня бросаешь? — изумлению Голованова не было предела. — Из-за этого юродивого? Из-за недоделка?

Соня и сама не знала, что ей взбрело ни с того, ни с сего задумчиво брякнуть:

— Представляешь, Вов, я сегодня ночью видела девушку со звездой.

— О, господи! — Володька воздел руки к крыше беседки, словно господь прятался где-то там, за перекрытием. — Причём здесь старческие бредни?

— Я серьёзно. Я вдруг, сама не знаю почему, проснулась, увидела её в окно, оделась и пошла на улицу...

— Оправдываешься? — перебил он.

— И не думала. Я её в самом деле видела. Ты мне веришь?

— Нет, — жёстко отказал он, успокаиваясь. — Потому что Жека вышел раньше тебя. Да и вообще... девушка эта — всего лишь сказка, местные глупые выдумки.

Ковалёв вышел раньше неё? Вот это новость. Значит, ему тоже померещилось? Соне стало жарко, потом холодно. Не верилось в галлюцинацию, посетившую сразу двоих, но слегка разнесённую во времени. Володька маячил перед глазами и мешал, не давая сосредоточиться, обдумать взволновавшее известие, горделиво хвастался ложью, которой буквально по стенке размазал Ковалёва. Соня не слушала, противно. Дабы отвязаться от него, от его назойливости и окончить бесполезный разговор, она соврала Вовчику:

— Знаешь, что? Отвяжись от меня. Грязи наизобретал... чёрт на печку не втащит. И вообще... я вчера влюбилась в Ковалёва.

Соврала и покраснела. Не ожидала от себя грубого и глупого поведения. Прежде бы так не сумела. Но её несло дальше без желания остановиться. Володька открыл было рот, она не дала ему слова вставить.

— Значит, договорились: я плохая, тебя без причины оскорбила и бросила. Ты по-прежнему само совершенство.

— Ну, уж нет, — в три секунды сориентировался Володька, видя по лицу Сони, что решение её окончательно и обжалованию не подлежит. — Раз такое дело, то это я тебя бросил. За измену, полное отсутствие таланта и куриные мозги.

— Как хочешь, — улыбнулась Соня его мелкой хитрости. — Ты можешь прибавить, мол, в постели я никуда не гожусь.

— А ты и впрямь в постели бревно бревном, — Володька воспользовался случаем уязвить, мстил бездарно.

— Лина лучше? — не без тайного умысла полюбопытствовала Соня.

Вовчик разогнался ответить наотмашь, но запнулся, вовремя заметив подготовленную ловушку, буркнул:

— Откуда я знаю?

— Теперь тебе никто не помешает узнать, — Соня поднялась и пошла к дому. Очень хотелось есть. Любоваться игрой чувств на физиономии оскорблённого до последней степени Вовчика она не собиралась. Для нищего студента завтрак важнее.

— Мне и раньше никто не мешал, — зло крикнул вдогонку "бывший".

Разумеется. Голованов всегда неизъяснимо действовал на её волю. Она перед его напором замирала, как кролик перед удавом, загипнотизированная ничем не прошибаемой уверенностью. Слава богу, его гипноз остался в прошлом. И, точно по волшебству, исчезло чувство тяжести в душе, придавленности. Плечи расправились. Мир снова был удивителен и прекрасен. Возникло ощущение собственной воздушности — если подпрыгнуть, то непременно взлетишь. Эх, побегать бы сейчас, покричать радостно.

Лёва встретил её недовольным ворчанием:

— Где вас с Вовчиком черти носят? Все только вас ждут. Завтрак давно остыл.

— Холодный съедим, — заискивающе улыбнулась Соня.

— Холодный не так вкусно. Всё из-за тебя. Разборки, прогулки не вовремя. Я, как дурак, встал раньше других, у допотопной плиты парился, палец порезал... видишь? И мои титанические труды насмарку!

— Ну, Лёвушка, ну, прости поганку, — спешным порядком подлизывалась Соня. Вот уж кого ей не хотелось обижать.

Вошёл недовольный Володька, зыркнул недобро. Лёва с Соней поторопились сбежать на кухню, где за столом перед пустыми тарелками давно сидели остальные.

Ковалёв, встретив сияющий взгляд Сони, только ему адресованный, насупился ещё больше, уставился в тарелку. Наталья с Лёвой недоумённо переглянулись. Лина с торжеством оглядела Соню, а Голованов гоголем прошёл к оставленному для него месту, злорадно ухмыляясь.

Соня, напоровшись на непредвиденное отчуждение Ковалёва, нетерпеливо и страстно целовавшего её несколько часов назад, поостыла слегка. На что, она, собственно, рассчитывала? На чудо? В один момент взяла и свалилась на голову неземная любовь? Сказка покруче девушки со звездой. Раз так, то и не надо, вообще без всякой любви обойдёмся. Но глаза сами собой косили в сторону Ковалёва. Оправдание нашлось быстро: Женька красивый очень, колоритный, отличная модель для набросков.

Завтрак обещал пройти в гробовом молчании, несмотря на усилия Петра Яковлевича разрядить обстановку, не вздумай Наташка озвучить занимавшую её идею.

— Интересно, Лёв, если тебе в руки вдруг упадёт звезда, что ты с ней сделаешь?

От неожиданности Лёва подавился. Уставился на Наташку с видом едва успевшего проснуться человека.

— Ну же, Лёва, догоняй быстрее, — поторопила провокаторша.

— Э-э-э... я... я... рисовать её буду, — нашёлся Губерман и перевёл дыхание. — А ты?

— Поставлю дома на сервант — любоваться, — мечтательно вздохнула Наташка. — Красиво, должно быть.

— У тебя серванта нет, — вернул её на землю Голованов.

— Куплю.

— Ты привыкнешь к ней на третий день, через неделю перестанешь замечать, — вставила свои "пять копеек" Лина.

— А ты? — Наташка кинула на неё косой взгляд.

— Дырку просверлю, золотую цепочку вдену и на шее носить буду, — Лина, к общему удивлению, не шутила. — Или диадему сделаю. Чего уставились? Суперстильно получится, эксклюзивно.

— А во лбу звезда горит... — почти неслышно откомментировал Ковалёв, наливая себе чай. — Да здравствуют материалисты!

— А ты что будешь делать, умник?

— Подарю, — поспешил отделаться от входящей в боевой азарт Лины Женька.

— Кому?

— Соньке подарит, — снова подал голос Володька.

— Не жирно нашей Сонечке будет: два мужика и звезда в придачу? — Лина ядовито усмехнулась. — Кстати, Вовчик, а ты что сделаешь со звездой?

— По назначению использую, — Володька одним глотком допил чай, встал, отряхивая с одежды одному ему видимые крошки.

— В смысле: слава, богатство, успех, долгие годы жизни — всё тебе одному? — уточнила Наташка, поражённая его материалистическим и вполне конкретным подходом.

— Не понял намёка, — обиделся Голованов. — Если звезда падает в руки мне, значит, она для меня. Причём здесь ещё кто-то?