Шоколадный Сфинкс

— Как же иначе!

— Вот и хорошо, но для начала — я покажу тебе, что ещё может доставлять наслаждение... Идёт?

Я широко улыбнулась в ответ:

— Идёт! — хотя мне тогда хотелось оказаться очень далеко оттуда...

... Я сидела в особняке Лилий и пила. В душе была сумятица, всё смешалось. Перед глазами стояли картины вчерашнего.

Я вспоминала, как мы приехали в роскошный особняк с высокими сводами — шикарный, без сомнения, — и как я на полном серьёзе сказала: "Знаешь, это дом моей мечты". Как это чудовище, таинственно усмехаясь, провело меня в шикарную спальню, где, казалось, пахло похотью, роскошью... и чем-то ещё, неуловимым, навязчивым...

Тут везде был хрусталь, и дорогие светильники, и яркие, сияющие белые цветы в высоких фигурных вазах. Пол утопал в коврах, кровать, скрытая от посторонних глаз шёлковым пологом, была поднята на возвышение, как трон. Элар дал мне бокал какого-то золотистого вина, и, поглаживая мои волосы, тихо заметил:

— Я покажу тебе кое-что, милая. Иди сюда!

...Чертыхнувшись, я вскочила и прижалась лбом к ледяному стеклу. Этого не было! Это сон, бред, это что угодно...

Кому я вру? Это — было.

Была и истерзанная девушка на кровати, прикованная к вычурным быльцам цепями — ещё живая, истекающая кровью, смотревшая на меня умоляющими глазами...

И была я.

Но могла ли я стоять, прихлёбывая вино, и равнодушно смотреть на кричащую жертву, улыбаясь её мучителю? Могла ли я говорить о чём-то с издёвкой, вычерчивая пальчиком на простыне кровавые узоры?

Я зажмурилась и тихо всхлипнула. Боги, дайте не сойти с ума!!

Вспышка — и перед глазами снова стоит прошлая ночь. То, что было ПОСЛЕ убийства...

Он прижал меня к стене, сжал в руках, словно в железных тисках. Его полураскрытые губы обнажали клыки, а в глазах мерцала жажда убийства.

— Хочешь знать, что такое боль, малышка? — мурлыкнул он, прокусывая мне шею, и я подумала — конец. Но он вовремя остановился. Моё тело стало безвольным, почти обездвиженным, мёртвым. Вот тогда он начал меня ласкать, не боясь причинить боль, но и не делая этого намеренно. Я помню, как наручники застегнулись на моих руках, те самые, ещё неотмытые от крови, помню...

Я тихо расплакалась, уткнувшись лицом в ладони. Что ж, зато — есть деньги. Можно назначить для Анит терапию, к тому же, Элар мне оплатил пять сеансов у лекаря...

О его последних словах я старалась не думать, но они упрямо звучали в ушах.

"Если ты предашь меня, киска, с тобой будет то же, что и с ней!"

Днём у меня был клиент. Очередной. Забавный такой старикашка, он приехал "погостить" в Дом Лилий. Седой, бодренький, сухонький, с цепким, колючим взглядом, он вызывал невольную симпатию. В нём не было ничего кичливого и шикарного — обычный непритязательный серый костюм, никаких украшений, кроме колечка-печатки на мизинце — но в нём чувствовалась порода, что-то такое...

Да и не стала бы Лилия вызывать всех своих девочек для среднестатистического клиента.

Когда она заявилась ко мне, я чуть её не послала, а потом подумала: "Какого беса? Это деньги, обычный товар", и заявила, что спущусь и даже сама принесу ему заказанные закуски. Пришла мне в голову одна идейка...

Молнией метнувшись в общую комнату, где хранился шкаф с различными костюмами и масками, я выбрала наряд в стиле черномагической Тарры — облегающий топ с длинными рукавами, узкие юбки с разрезами до верха бедра, широкие браслеты на руках и массивные серьги. Поверх легла тонкая, блестящая полупрозрачная шаль с кисточками на концах. Распустить волосы, немного косметики — и в зеркале отразилась экзотичная красотка из дальних стран. Улыбнувшись отражению, я поставила поднос с закусками на голову и плавным шагом двинулась в сторону общей гостинной.

Скажу честно — мне было плевать на самого клиента, мне хотелось насолить остальным девчонкам, отчего-то сразу меня невзлюбившим. И хотелось... отвлечься от Элара. Любым способом.

Искренне улыбаясь, я медленно вошла в гостиную подплыла под ошеломленными взглядами товарок к креслу, в котором вольготно развалился клиент. Старикашка приподнял брови, а я, не снимая с головы подноса, присела, как учил Тим, в изящном реверансе. Старичок уважительно хмыкнул, а я начала свою речь, стараясь исказить выговор лёгким акцентом:

— Мы рады приветствовать Вас, гость, в нашем доме. Тут вы забудете о тревогах и горестях, о путник, и познаете сладости божественных чертог. мы благодарим богов за то, что их дороги привели Вас к нам!

С этими словами я гибко опустилась на колени, позволяя ему взять с подноса всё, что заблагорассудится.

На лицо старика стоило посмотреть! Что-то мне подсказывает, что он давно так не удивлялся...

...Я иронично улыбнулась, вспомнив общение со старикашкой. А бодренький, однако! И забавный. Когда мы закончили, начал втирать мне что-то про биржу, цены и жену-дуру. Я сочувственно покивала и посоветовала приходить ещё.

Вечером намечался Элар, следующий день оплатил Сей. Секс уже вызывал просто отвращение. Сестра поправлялась очень медленно — началось какое-то заражение, и врачи боялись, что оно перерастёт в опухоль. Сезон дождей прочно вступил в свои права.

Дни серой чередой летели за днями. Всё свободное время я проводила в библиотеке, а также в классах танца и рисования. Девчонки смотрели косо — они предпочитали другое, но мне было на них плевать. Я занималась тем, что всю свою жизнь хотела делать.

Моя комната в особняке Лилий постепенно приобретала черты жилища, а не безликого гостиничного номера. Я повесила на стены пару картин, поставила ароматные сухоцветы в вазочке — на стол, купила несколько книг и выделила для них полочку, положила на пол мягкий ковёр — и радовалась иллюзии дома, которую теперь давало мне это место.

Но часть левого заработка я не забывала переводить на счёт в банке. Зависть Лилии моим успехам становилась всё более явной, и я понимала, что вскоре, возможно, буду вынуждена снова всё изменить...

Но дни прятались за пеленой дождя, я принимала лара-ти, которыми меня щедро снабжал Элар, помогала ему убивать, терпела его капризы и шизы — и понемногу узнавал его. Кроме него, были и другие клиенты — ему на это было наплевать. Главное, чтоб я была рядом, когда нужна. Чтоб я помогала убивать...

Каждый раз перед визитом к нему я напивалась успокоительных и ревела в подушку.

Но уйти уже не могла.

Однажды, когла попробовала не прийти в назначенное время, он отыскал меня в кафе на другом конце города за пять минут. Это была демонстрация силы.

"Ты полностью в моей власти!" — сказал он мне тогда.

Я улыбнулась в ответ.

И начала искать выход из этой мышеловки.

Кстати, самые тёплые и доверительные отношения у нас сложились, как ни странно, со старикашкой. Его звали Кэтом, он владел целой сетью ювелирных магазинов и антикварных лавок. Он мне, кстати, подкинул много забавных вещичек в комнату, и красивый браслет подарил... Но больше всего я ценила Кэта за юмор, хитрость и искреннюю привязанность ко мне. Старик интересовался моим мнением, рассказывал мне многое о себе. Я узнала, что у него есть жена, двое детей, племянник и собака Чад.

— Чад — моё сокровище, — сообщил старикан, — Только он из всех моих домочадцев претендует в моем понимании на звание умного человека! Жаль, что он говорить не умеет — стал бы академиком...

Однажды Элар на неделю уехал из города, и меня пустили в общий поток. В первый же день мне не повезло, думаю, с подачи Лилии, — мне досталось трое пьяных в стельку представителей "золотой молодёжи", которые, в отличие от мужчин постарше, к женщинам относились очень жестоко. После их развлечений мне было больно ходить, да и внутри всё горело огнём. О синяках, ссадинах и царапинах я вообще молчу, как и о затушенной об мою кожу сигаре. Как больно...

Но им не понравилось. Я мало кричала.

В особняк я приползла полумёртвая, но Лилия и не подумала меня жалеть. "Не сахарная, не растаешь!" — просветила она меня и сообщила, что через пятнадцать минут — новый клиент. В одном мне повезло — это оказался не очередной садист, а Кэд.

Старикашка, увидев меня в таком вот состоянии, начал ругаться. Монолог затянулся, но, когда я робко предложила ему вина, старик рявкнул:

— Хватит! Это — слишком! Ну-ка собирайся!

Я выпучила глаза:

— Куда?!

— Ты едешь ко мне в гости, деточка. Надолго.

Не знаю, о чём говорил Кэт с Лилией, но выпустили меня из особняка без проблем, после чего осторожно загрузили в медицинский пузырь.

Так началась очередная моя "новая жизнь".

Как Кэт и обещал, я работала у него секретаршей, курировала встречи, посылала надоедливых визитёров, общалась через шар связи — ну и делала ему массаж, конечно. Но, вопреки моим опасениям, жена старика реагировала на это спокойно. Пожилая, холёная, чопорная женщина, она жила даже не с мужем, а с его статусом. Она ходила на приёмы, общалась с прислугой и принимала гостей. Всё.

Со мной Кэт вечерами пил чай, со мной обсуждал последние новости, мне диктовал заметки, когда уставали руки. Прошло около месяца моей жизни в его загородном особняке, и мы с ним стали очень близкими людьми. И мне было его жаль.

— А как же твои дети? — осмелилась я однажды спросить, — И племянник? Я их ни разу не видела...

Кэт пожал плечами:

— Я тоже предпочитаю их не видеть. Разве что племянника, он, в принципе, неплохой мальчик, но именно потому он не может часто бывать у меня — работа, знаешь ли.

— Но — почему? Вы ведь богаты, у вас не должно быть ссор из-за денег...

Старик рассмеялся противным, дребезжащим смехом:

— Сфинкс, какая ты ещё маленькая! Ссоры из-за денег бывают в любой семье. А ещё — из-за непонимания, горечи, из-за обычной нелюбви. Знаешь, мои дети — обычные овощи. Им не нужно моё дело. Их не волнуют игры, заработок, биржа. Они не переживают за конкурентов. Они не ценят то, что я сам поднял.

— Я думаю, тебе так просто кажется...

— Нет, детка. Моему сыну, слава богам, уже тридцать — немаленький ребёночек, согласись! Но у него нет ничего своего — ни семьи, ни собственного дела, ни собственных денег. Только то, что даёт добрая мамочка, которой кажется, что я с этим лоботрясом чересчур жесток. Но это ещё не всё! Моя дочка, миленький ангелочек, только о том и думает, что балы и любовницы. Да-да, не смотри так! Она у Лилии — постоянная клиентка. Забавно? Вот тебе и счастье, которое приносят деньги. Эти лоботрясы просто не знают им цену...

О чём это я... в общем, моя жизнь с Кэтом больше напоминала тихий омут. Я не выходила из особняка, да и бывала только в четырёх комнатах: библиотеке, комнате Кэта, моей собственной и той, где поселили сестру. И вот, вчитываясь в доклады помощников Кэта, я всё ясней понимала, как мне тошнит уже от такой жизни...

Спустя два месяца меня уже не пугал даже Элар, каждый день навещавший мои кошмары. Более того — мне ХОТЕЛОСЬ его увидеть! Не поверите, но я безмерно скучала по тому привкусу ярости, безумия и смерти, который он приносил мне. Неправильно? Быть может. Но чем дальше, тем больше мне не хватало этих красноватых страстных глаз, этих полных губ и чувства вседозволенности, бега по краю...

Мне хотелось повидать Тима, меня снова тянуло в школу танцев, я скучала по пыльному залу городской библиотеки, по моим картинам, навек, наверно, оставшихся в особняке Лилий...

Совсем невмоготу стало, когда кончилось лара-ти. Сидя безвылазно в особняке, отвечая на вызовы, копаясь в цифрах, я, в отличие от выздоровевшей сестрёнки, всё больше впадала в тоскливую меланхолию.

Нормальная, сытая жизнь навевала тоску и скуку. Ничего не хотелось.

Наверное, Кэт заметил моё состояние... или не знаю, что его там ещё сподвигло, но одним вечером, сидя у камина и прихлёбывая чай, старик завёл разговор, в очередной раз перевернувший мою жизнь:

— Сдается мне, Сфинкс, тебе тоскливо.

Я покачала головой:

— Это всё — лара-ти.

Кэт недовольно ругнулся. Моё пристрастие к листьям — пожалуй, единственное, что его во мне бесило.

— От этого нет лекарств, — напомнил он, — Тебе придётся потерпеть...

— Да, конечно, — отозвалась я, надеясь, что разговор исчерпан. Но я ошиблась:

— Деточка, не кажется тебе, что жизнь несправедлива?

— Это всем по ходу кажется...

Старичок только рассмеялся:

— Э, детка... Это ты составила план на следующий год и сделала общий поиск по персоналу, систематизировав картотеку?

Я смутилась:

— Мне было нечем заняться, и ваш помощник попросил...

— У него нет таких полномочий. Разговор о другом. У тебя неплохо вышло! даже очень хорошо... А когда я попытался привлечь к тому же своих детей — ты б почитала, что они писали... И это при том, что я им предоставил всё: учителей, редчайшие книги, обучающие игры и иллюзии, путешествия по миру... И вот получается, что — без обид — уличная оборванка умней и находчивей. Думаешь, меня это радует?

— я прошу простить — полезла, куда не следовало...

— Ниа. Хватит. Ты не дослушала! Как бы там ни было, я считаю, тебе нужно расти. Но уже вижу, человечек ты сложный. Тим бы сказал — пятая группа...

Я вытаращила глаза. Тим?! Пятая группа?!!! Но...

Прищурившись, я посмотрела на старика. На вид — лет 85, не больше. Ну, максимум 90. Но не мог он видеть Тима! Тим жил больше трёхсот лет назад!!!

— Ниа, что-то не так?

— Всё хорошо... Просто никак не могу взять в толк, что за пятая группа?

— Неважно... Речь не о том. Сейчас, деточка, я предложу тебе две должности. Обе — с перспективой роста, с довольно высокой зарплатой. Но — полярно разные. Итак, первый вариант. Становишься моей личной помощницей, заведуешь моими делами. Стар я, знаешь ли, помирать пора

— Вы не...

— Не пребивать!Итак, второй вариант... Хочешь стать дамой для особых поручений?

— Дама для особых поручений — в смысле, шлюха? — спросила я в лоб, шокированная фразой старика. но ответ его поверг меня в ещё больший ступор:

— Нет, деточка. Особые поручения — это работа совмещает сыщика, шпиона и убийцу. Я ж говорю, если тебе это претит — ты всегда можешь стать моей помощницей... Но тогда — не обессудь — никакого лара-ти. Сама понимаешь...

Я прищурилась:

— Мой ответ очевиден, не так ли? Я не смогу быть твоей помощницей. Мне это слишком быстро наскучит!

Скептическое хмыканье в ответ:

— Боюсь, ты передумаешь, когда узнаешь, что в таком случае твоё первое задание будет неотрывно связано с Эларом.

У меня перехватило дыхание.

— Не передумаю, — отозвалась я с улыбкой, — Но я не совсем понимаю, что тебе нужно от него.

— Ничего особенного, девочка моя, — пропел Кэт с неповторимой интонацией, — Мне нужно, чтоб он умер!

— Зачем?

— А этого тебе знать не обязательно. Можешь считать, что я не хочу, чтоб он дальше убивал.

Я молча глянула на падающий за окном снег.

— Кэт, — наконец решилась я, — Элар — грёбаный псих, но я успела как-то даже... привязаться к нему. Может, пусть это сделает кто-то...

— Ниа, в этом всё и интересное. Он — вампир-полукровка, он отлично чувствует фальшь и злые намерения. Неподвластны этим ощущениям только любимые.