Аи - цикл драбблов

Те времена давно прошли. Собственно, с успехом "Семейных учений". И благодаря неусыпной работе закатной части Лесной Стражи, отодвинувшей границу расселения чужих племён аж до Вислы.

Закатный Край стал одной из внутренних областей, шесть миллионов, его населяющих, пополнили список податного населения, Дальний Закат, усиленный после снятия гарнизонов Лесной Стены, уверенно держит под контролем междуречье Вислы и Закатной Сестры.

Для того, чтобы полоса земли от Закатного моря на севере (его теперь называют Пресным, не забыть!) до Тёмного на юге была внутренней областью, её стоит прикрыть и с юго-запада. Так в степях между Закатной Сестрой и Днестром, а затем между Днестром и Истрой, образовалась ещё одна Грань, прикрываемая совестными усилиями Войска и Стражи.

Всё бы хорошо, но к югу от Истры располагались возмутительно наглые даки, считавшие, что могут захватывать соседей в рабство.

В общем, долго ли коротко ли, но обитатели Дакии нарвались. Армия Воеводы Грани Триварова за три года методичной зачистки разрушила любые намёки на дакийскую государственность, обратив всех обитателей городов и городищ в плен, или же продав в рабство грекам и фракийцам.

За последний фокус Триваров рисковал Судом Чести, но прикрыл задницу актом от специально созванного сборного совета, который и решал, кого из пленников, как ценного ремесленника, завербовать в переселенцы для последующей обработки (читай: ассимиляции и натурализации), кого отправить на принудительные работы, как побеждённого противника Лесной Страны, и на какой срок. Опасных и бесполезных, а также буйных, продали соседям.

Таким образом, неожиданно образовался Приднестровский Край, а Грань "Юго-Запад" стала Дакийской. Весьма густо населённой, приносящей казне доход, но не считающейся столь безопасной, что порядок там обеспечивал Дом Охраны и внутренние суды Лесной Страны.

В общем, тот же Хоарезм, только поменьше, с лучшим климатом и перспективами на освоение. Разве что сильные и агрессивные соседи портят перспективы.

Итак, прошли года. Триварова сменил Волков, очередной потомок выходцев из Дома Зверей. На востоке прогремели "Большие учения пустынь", Волкова на должности главы Грани сменил Многозверев. Слава полков Страны поблекла, сведения о богатстве Дакийской Грани, напротив, расползлись широко. Как и слухи о том, что дальше, в Борее, которую местные называют Придунайским Краем, не говоря уже о Гиперборее, текут серебряные реки с золотыми берегами.

Рим же вступил в странную эпоху гражданских войн того типа, когда сражаются не столько браться и сёстры, сколько представители высших каст, отчего страна не столько истощает себя внутренними распрями, сколько выбрасывает жаждущих наживы и славы полководцев, намеренных использовать полученные ресурсы в последующей политической борьбе.

Марк Красс из рода Лициниев, был типичным представителем нынешнего Рима. Образованный выходец из знатного и древнего роде, корни которого терялись в глубине веков, талантливый полководец, разгромивший восстание рабов, до этого разбивших в сражениях консульские армии. Член триумвирата из таких же, как он, представителей высшей военной аристократии Рима, он отчасти обеспечивал баланс сил, не позволяя Гнею из Старших Помпеев и Гаю из Юлиев схватиться друг с другом. Впрочем, он, очевидно, был слабее любого из других членов триумвирата и был жив, только пока Гай не сожрёт Гнея, или же наоборот. Другими словами, учитывая реалии риской политической кухни, успешный военный поход с целью заполучить денег и популярности, чтобы нанять больше солдат и заручиться поддержкой других знатных родов, был единственным способом предотвратить собственную трансформацию Красса в труп. Сначала политический, а затем и реальный.

Всё это было известно. В конце концов, фокус внимания Дома Внешних Дел традиционно располагался в Средиземноморье, смещаясь в Вавилон только до распада державы Аргеадов. Мощнейшее, после выигранных воин с пунами, государство, не могло избегнуть внимания наших разведчиков и послов. Достаточно сказать, что о возможном походе Красса, в Столе были оповещены за два года до сражения на северном берегу реки, которую римляне назвали Oescus. Наше название, Искра, и дало название первому и крупнейшему сражению Фракийской войны.

Вот только все считали, что Красс пойдёт воевать с парфянами. В конце концов, богатое государство, наследник знаменитой Персии Ахаменидов, негативная слава которого, разбитого армиями Александра Аргеада, также была получена парфянами в наследство.

Римляне были своеобразными наследниками греков. Парфяне — персов. Греки уже разбивали персов. Разве это не повод повторить?

Словом, были ли это хитрый замысел Красса, или недоработка Мирослава Милова, но нападение было почти неожиданным. Полки, прикрывающие Закатный Край на случай прорыва Граней, ещё располагались в Хореве, Щеке и Лыбеди, готовясь выйти в поход и укрепить оборону по Дакийской Грани, а пятидесятитысячная армия Красса уже шла вдоль правых притоков Истра. В то же время, Многозверев, основная база которого располагалась в дельте Истра, вышел ему навстречу.

Пожалуй, тут нужно сделать небольшую справку из современной географии. Истр, он же Истра — это одна из крупнейших рек мира, берущая начало где-то в Римских горах — тех самых, через которые Ганнибал Барка в своё время провёл армию пунов. Река течёт почти строго на восход и впадает в Тёмное море.

Искра — один из правых притоков, её русло используется как своебразная дорога, так как прорезает Фракийские горы так же, как Истр разрезает дугу Скерских гор, где обитают племена карпов — народности, родственной дакам, но более дикой и дружелюбной.

Итак, восемь легионов и наёмники Красса шли к Истру, пока не осадили дозорную башню в нижнем течении Искры. Потеряв день на штурм двойного кольца внешних стен, римляне в конце концов захватили и сожгли детинец. Но потеряли время и ясно показали полкам Многозверева, где искать противника.

Дозорная башня — она только называется так. По факту, это что-то вроде мини-замка, с одним или двумя кольцами внешних стен, и детинцем, той самой дозорной башней высотой от тридцати метров и диаметром от десяти, с внутренним колодцем и входом на высоте от шести метров над землёй. Поэтому неудивительно, что детинец запылал лишь в четыре часа ночи, когда римляне, потеряв тысячу своих людей, захватили укрепление.

Справедливости ради стоит заметить, что каменные стены были лишь у детинца, да и сам он был не слишком велик. Страна, может, и богата по современным меркам, но даже ей не по карману содержать почти тысячу дозорных башен, если все они будут построены по высшему стандарту и содержать гарнизон больше трёхсот человек.

Собственно, в Искре проживало триста человек, включая женщин, детей, пастухов овец и оставшихся на ночлег купцов. Я ведь уже говорил, что русло реки порой используют как дорогу? Дикие места, Грань, что поделать. Это не внутренние края, где основные города соединены дорогами, хотя путей сообщения всё равно не хватает.

Итак, ещё через пять дней, наконец, они встретились.

Сражению предшествовала двухдневная череда стычек разведывательных отрядов, передовых и боковых охранений, которые не поучаствовали в самом сражении. Из-за этого, Многозверев, из шестидесяти трёх тысяч человек списочного состава своих полевых сил, в сражении мог использовать только сорок семь.

Впрочем, и Красс, хотя в битве при Искре и оперировал силами в полсотни тысяч человек, явно привёл гораздо больше.

Короткая прелюдия закончилась выбиванием велитов. Римские манипулы объединились в одну шеренгу, наподобие фаланги, и двинулись на ощетинившуюся лесом копий пехоту Леса.

Лучники за строем копейщик выпустили в воздух больше ста тысяч стрел прежде, чем римляне и лешие слишком сблизились, чтобы можно было спокойно вести огонь навесом.

Когда первые шеренги сблизились на полсотни метров, началась перестрелка метательным оружием. Пилумы и прочие дротики, метательные топоры и ножи, кто-то даже умудрялся использовать пращи, положив шестиметровые копья на землю и прикрываясь щитом.

По звучном крику сотников, первые ряды подхватили свои копья и побежали вперёд, подпираемые из-за спины товарищами. Кто-то уже потерял щит, утяжелившийся после попадания пилумов, кто-то и просто упал на землю. Впрочем, и среди римлян были потери.

Лобовой удар был страшен. Дубовые копья ломались от силы удара, вырывались из рук. Бывало, что листовидный или гранёный наконечник пробивал щит, кольчугу, тело римлянина и ранил идущего во втором ряду. Бывало, что кто-то из гастатов умудрялся проскользнуть между копий и с мечом в руке схватиться с первой шеренгой леших. Бывало, леший, отбросив сломанное или застрявшее копьё, или же увидев такого удачливого противника, выхватывал короткий и широкий тесак, чтобы схватиться уже накоротке.

Так было, да. Но чаще лес пик убивал или опрокидывал римлян, позволяя шеренгам сделать ещё один шаг вперёд. И ещё. И ещё. Пока воин первого ряда не отбрасывал копьё и не проводил своим клинком короткий контрольный удар по возможно живому, римлянину.

Последовали звуковые сигналы. Центуриона, матерясь, командовали своими, отводя тяжёлую пехоту назад, Принципы и триарии обходили свалку сбоку. Фаланга — а ничем другим построение "лес пик", в сущности, и не был — продолжала давить.

Удар по левому флангу обнаружили достаточно рано, чтобы полки успели отойти назад, позволяя части пехоты римлян разорвать контакт. Единый строй полков распался. Три на правом фланге, оставаясь единым строем, продолжали давить вдоль реки, оставшаяся пара построилась уступом, готовясь к удару элитной тяжёлой пехоты Красса.

В просветы проскакали конные лучники, осыпавшие принципов и триариев стрелами, складывая скорость скачущих лошадей и силу натяжения композитных луков. Проскакали в просвет между сближающимися частями пехоты, обходя поле боя, чтобы выйти в тыл римлянам.

Подчиняясь командам, рассыпались на квадраты центурий триарии, и тут же образовали клин, явно нацелившись в просвет между крайним левым и вторым полком.

За секунды до столкновения копейщиков — в отличие от гастатов, элитные части Красса были вооружены ещё и копьями — полки быстро перестроились в "ежей", пропуская клин между кругами.

Навстречу клину ударила тяжёлая каваллерия. Все две с половиной сотни всадников на тяжеловозах, закрытых, как и их кони, тяжёлыми пластинчатыми доспехами.

Тем временем, на правом фланге нашей армии, очевидно, восстановив порядок в рядах гастатов, прошёл второй раунд сшибки.

Далеко за спинами римской пехота, конные лучники с большим трудом уклонились от удара патрицианской кавалерии, взамен осыпав её стрелами. Впрочем, местами всё равно произошла короткая рукопашная, где топорики на длинном древке и длинные мечи столкнулись с бронзой и сталью доспехов.

Тем временем, "лес" медленно пятился, оставляя под ногами гастатов тела римлян и леших. Возвышающиеся над общим строем на своих лошадях, полковники и темники осознали, что ещё немного, и триарии, обходя сформировавшие "ежей" полки, зайдут им в тыл, прямо к почти неприкрытым лучникам.

Требовалось отступить, чтобы перестроиться в отрыве от продолжающей давить римской пехоты.

В дефиле между двумя ежами, тем временем, шла своя рубка. Римский клин размазался о встречный удар тяжёлой конницы, толстые и длинные копья, прочно укреплённые в луках сёдел, опрокинули первые ряды триариев, но затем конникам, потерявшим скорость, пришлось спешиваться и прорываться к своей пехоте.

Тем временем, далеко на левом фланге нашей армии, и правом римской, велась интенсивная перестрелка вылезших велетов и пеших стрелков, прикреплённых из Стражи. Впрочем, она велась больше от безделья, и сильного участия на происходящее сражение не оказывала.

Из зарослей на левом берегу Искры, нещадно матерясь, выбрались лучники шестого полка, тут же начавшие осыпать римских гастатов стрелами.

Левый фланг "леса", несмотря на продолжающееся столкновение с римской пехотой, начал всё сильнее загибаться назад, пока другие римские пехотинцы не ударили во фланг.

А затем была рубка.

Не выдержав давления римлян, строй трёх полков рассыпался, но сами полки сохранили управляемость и с грехом пополам перестроились в "ежей", кроме третьего. Он, оказавшись в сердце нового построения из "ежей", был в тесном соприкосновении и с гастатами, и со сборной солянкой триариев и принцепсов. Тем не менее, что-то вроде "стены щитов", остаткам Войска Лесного Шестнадцатого Полка, удалось составить.

Из-за реки, разумно не пытаясь её преодолеть, расстреливали римлян лучники. Собственно, благодаря прикрытому правому флангу и помощи из-за реки, положение пятого полка было наиболее стабильным.

Тем временем, первый и второй полки, если считать слева, доказали, что оборонительное построение не является препятствием для агрессивных по характеру действий. Первый и второй "ежи" и примкнувшие к ним остатки тяжёлой конницы объединились, частично вытеснив, а большей частью перебив попавших меж жерновов триариев.

Последние отхлынули назад, то ли чтобы оглядеться, то ли перенося усилия на третий полк, наиболее пострадавший в ходе сражения.

Первый и второй полки, пользуясь передышкой, перетасовали своих воинов, выдвигая освободившихся копейщиков во фронт, отводя раненых и потерявших копья в резерв и на прикрытие флангов и тыла. Бывшие всадники, сбившись в кучу, отправились назад в лагерь.

Первый и второй полки привычно выстроили "лес", которым привыкли громить противников в полевых сражениях. Надёжное, годное и против конницы, и против лёгкой пехоты, построение. Шесть шеренг копейщиков, оперативный резерв, и лучники в глубине.

Очевидца путались в показаниях, что случилось раньше. Общая атака первого и второго полков, или исчезновения знамени и командира третьего полка, возвышавшихся над сократившимся, но всё ещё сохраняющимся, строем.

"Лес" ударил навстречу всё ещё держащейся "стене", и в грохоте и лязге столкновения уже никто не слышал команд, которые отдавали издалека барабанщики и горнисты Многозверева.

Битва закончилась через час после наступления темноты, когда отступающие римляне оторвались от наших воинов. Полки отступили в укреплённый лагерь, окружённый кольцом крытых повозок, и начали подсчёт потерь. В ночь вышла лёгкая пехота Стражи, чтобы собрать раненых и пленных и собрать свою день с армии Красса.

Войска Лесного Шестнадцатый Полк — он был третьим в линии — погиб почти в полном составе. До ночи дожило лишь тринадцать человек, остальные умерли, когда полк окружили, или в продолжающейся сшибке, либо же от полученных ран. Знамя полка, полковник, командиры ратей — нашего аналога манипул и батальонов — всё осталось в мешанине тел, обломков оружия и доспехов.

Общие потери составили одиннадцать тысяч человек убитыми и ранеными, что мгновенно сделало сражение самым кровопролитным в истории Лесной Страны.

Узнав об этом, командир приданного подразделения Стражи — тех самых стрелков, что завели перестрелку с велитами десять часов назад — молча взял своих людей и ушёл в ночь. Улучшать соотношение потерь.