Въездную пошлину Каор платить не стал, небрежно махнув в воздухе бляхой посланника. Стражник нерешительно оглянулся на начальника караула, посмотрел на пятерых телохранителей Каора, сидевших в седлах с абсолютно бесстрастными физиономиями, скользнул взглядом по выключенным и свернутым сейчас огнеплетям и нехотя поднял шлагбаум. Начальник сделал вид, что смотрит в другую сторону — формально приезжим следовало заплатить наравне с остальными, но нарываться на скандал, а то и драку с высокопоставленным чиновником Империи ему явно не хотелось. Каор внутренне ухмыльнулся. Конечно, недостойно торжествовать над такими насекомыми, но все-таки хоть какая-то компенсация за долгий и унылый день в седле. Впереди еще оставались долгие крюки и петли по всей стране, но, по крайней мере, хотя бы по цивилизованным местам.
— Эй, любезный, — холодно спросил он у неприязненно глядящего сборщика подати, — какой в городе лучший постоялый двор? И как добраться?
— "Нацумикан", — буркнул тот. — Туда, недалеко по главной улице. Сам увидишь.
Каор прикинул, как бы половчее ткнуть грубияна носком сапога в морду, но потом решил, что не стоит. Тяжелая усталость заполняла тело, и хотелось только одного: вымыться в бочке с горячей водой, если здесь можно найти такую роскошь, завалиться спать и проснуться уже на борту корабля (нет, ну можно же помечтать, пусть и о несбыточном?) Не произнеся больше не слова, он тронул коня с места и неспешно двинулся по грязной, с глубокими лужами канаве с покосившимися халупами по сторонам, гордо называвшейся здесь "главной улицей".
"Нацумикан" оказался длинным трехэтажным зданием с конюшней и сеновалом обок. Над входом красовался криво намалеванный круг, должный, по-видимому, изображать плод, давший заведению название. Правда, оранжевой краски у художника не нашлось, и он, ничтоже сумняшеся, использовал ту, что попалась под руку — темно-красный сурик, в сумерках и мерцании фонаря казавшийся почти черным. Буквослоги под пятном выцвели, облупились и, вероятно, с трудом разбирались даже при хорошем свете. Но вывеска не имела никакого значения, а имело то, что внутри трактира шла всеобщая драка.
Каор, разумеется, не мог знать, что несколько минут назад большая пивная кружка, стоявшая на краю стола, совершенно самостоятельно сместилась на две пяди вбок и упала на пол как раз в тот момент, когда рядом протискивался здоровый, как бык, ломовик. На следующее утро его обоз отправлялся в долгий и унылый путь в родной город, и сегодня возчик от души наливался скверным вином и брагой. Он уже изрядно окосел, и когда владелец кружки, такой же могучий ломовик из другого обоза, молча ухватил его за грудки, даже и задумываться не стал, что делать. Трактирные стычки он полагал такой же неотъемлемой частью развлечения, что и вино, а потому поводов особо не искал. Он тут же размахнулся и влепил противнику могучую затрещину, на которую тот ответил такой же. Поток вина из кружек в свободной руке отправился в полет по слегка неестественной, если бы кто наблюдал, траектории и щедро оросил физиономию третьего обозника за соседним столом. Через минуту драка охватила весь зал — большая часть местного контингента была отнюдь не дураками подраться.
Если бы Каор подождал минут десять или пятнадцать, драчуны угомонились бы самостоятельно, и тогда история, возможно, могла бы пойти другим путем. Но он, утомленный и раздраженный долгой дорогой верхами, ждать не стал. Да и Белая звезда, хотя и проходившая сейчас над другим полушарием, бесстрастно наблюдала за ним сенсорами фантома, висящего невысоко над городом. Она не задумывалась, зачем Тактику потребовались именно такие точки принуждения. Его запрос вполне укладывался в рамки стандартных параметров Игры, а потому Станция выполняла его в точности. Точно так же, как и неподалеку от Лесной долины, у Каора имелось не больше возможностей отклониться от заданной Тактиком траектории, чем у бабочки — выпутаться из клейкой паутины.
Заслышав звуки драки — вопли и треск ломаемой мебели — посланник зло сплюнул и огляделся. Какой-то невнятный мужичок, чье лицо украшал огромный синяк, понуро сидел на нижней ступеньке крыльца и изредка потягивал жидкость из большой деревянной кружки.
— Эй, ты! — с презрением окликнул его Каор. — Где поблизости другой постоялый двор?
Мужичок поднял на него мутный взгляд и какое-то время пытался понять, что у него спрашивают.
— Там! — ткнул он пальцем вдаль в тот момент, когда терпение посланника почти лопнуло. — Пр-ррямо!... и влево!.. на площади!.. "Пивная бочка" называ...
Не договорив, он выронил пустую кружку, упал на четвереньки и медленно пополз вдоль трактира. Каор от души выругался, повернул коня и поехал в указанном направлении. Через десяток саженей что-то толкнуло его оглянуться — и в животе нехорошо екнуло. В тусклом свете наддверной лампы и огоньков в окнах пространство перед трактиром различалось довольно неплохо. Однако там не наблюдалось ни одной живой души — в том числе и указавшего дорогу пьяницы. Куда он делся? Уползти за угол с такой скоростью он бы не успел. Вернулся обратно в трактир? Или забился в какую-то щель? А, ладно. Делать больше нечего, о всякой швали задумываться! Дорогу спросить и у других можно.
Несмотря на не слишком поздний час, темные улицы словно вымерли. Каор не мог знать, что, заслышав стук копыт небольшого отряда, редкие по вечернему времени прохожие вдруг начинали испытывать необъяснимый страх и спешили укрыться с глаз долой. Однако полученные от пьянчужки инструкции оказались на удивление правильными, несмотря на свою лаконичность, в уточнении не нуждались, и "Пивная бочка" нашлась на удивление быстро. Действительно, на небольшой грязной площади влево — и спустя саженей сто обнаружилась вывеска с рисунком большой бочки рядом с маленьким человечком и соответствующей подписью. Обнесенный высоким забором постоялый двор заставляли бесчисленные телеги. Из конюшни доносилось всхрапывание и тихое ржание. На стук в ворота вышел сторож, потом прибежал хозяин, последовал короткий торг, и Каор, мысленно пожав плечами, спешился и первым ввел коня на двор. Местечко казалось средней паршивости, но ему приходилось спать и не в таких. Одну ночь он переживет. А вот что охрана здесь неплохая и бдительная — большой плюс. Коней ночью не сведут, по крайней мере, бесшумно, а если и сведут, найдется кому ответить. На корабль их с собой не возьмешь, но завтра командир гарнизона позаботится о продаже и вернет деньги в казну — если только не пропьет ненароком, конечно...
Как ни гудело от усталости тело, пустой желудок гудел гораздо сильнее. Каор с телохранителями устроился в зале, заполненном ужинающими и выпивающими купцами, обозниками и наемными охранниками. В ожидании обещанного хозяином жаркого он потягивал из кружки кислое пиво и прикидывал, когда завтра придет курьер. Корабль поднимался вверх по реке. Близился, а в верховьях уже и начался дождливый осенне-зимний сезон, и река уже начала разбухать и ускорять течение, что могло дать лишнюю задержку в полдня-день. И потом тоже плыть вверх по реке... Несколько дней задержки особой роли не играли, поскольку брать к ногтю разленившихся мэров и бургомистров, забывших, кому служат, можно в любой момент. Но все-таки беготня с мелкими поручениями раздражала, и от нее хотелось побыстрее отделаться. Каор прикинул, не стоит ли приказать одному из спутников связаться с курьером — как и все Каратели, они владели зачатками связной магии — но отказался от мысли. Что толку в лишней нервозности? Где бы курьер сейчас ни шел, ускорить его нельзя. Завтра с утра можно все выяснить...
Отхлебнув из кружки в очередной раз, Каор почувствовал, что клюет носом. Глаза слипались, окружающее казалось гулким и ненастоящим. Куда запропастился хозяин с жратвой? Частично чтобы отвлечься, частично из профессиональной привычки, посланник принялся прислушиваться к нудным и неинтересным разговорам соседей — о выручке во время ярмарки, спросе, ходе торговли, изменениях цен и тому подобному.
— ...орк на лошади! — вдруг выхватило его ухо из монотонного гула. — Не, ну ты прикинь — натурально орк в седле!
Каор насторожился. Одного орка на лошади он уже видел — на Восточном континенте, как раз перед тем, как ему свернули шею (при воспоминании он невольно дотронулся до жесткого воротника, все еще подпирающего голову). И тот же орк, сбежав из Крестоцина, как раз сейчас бродит где-то по Западному континенту. Может ли статься?..
— Ага, еще и тролль с ним, — согласился другой голос. — Здоровая такая орясина, меня раза в полтора выше, даром что я сам не мелкий. И дубинища у него в мой рост!.. Чего только в мире не навидаешься, когда с обозами ходишь. Да завтра утром сам увидишь, коль повезет, они оба здесь.
Сонливость Каора словно рукой сняло. Он обернулся. Компания из пяти возчиков как раз расплачивалась со слугой. Он сделал движение, чтобы выбраться из-за стола — и замер. Толку выспрашивать случайных свидетелей нет никакого. Зато есть вариант и получше.
Хозяин как раз выскочил из кухни с подносом, заставленным парящими глиняными горшочками, и пробирался к ним между лавками. Он, видно, распознал в Каоре важную птицу, а потому решил услужить сам. Ну что же, отлично. Дождавшись, когда тот расставит горшочки на столе и аккуратно положит сверху по комплекту палочек, посланник взял его двумя пальцами за рубаху на груди и притянул к себе, заставив склониться.
— У тебя остановилась компания, — тихим угрожающим голосом сказал он, заметив, как напряглись телохранители. — Орк с посохом колдуна, тролль с большой палицей и три человека. В каких комнатах?
— Нижайше прошу прощения у блистательного господина, — пробормотал хозяин. Его глаза забегали, оценивая глубину неприятности, в которую он вляпался. — У нас не принято рассказывать про постояль...
Свободной рукой Каор выдернул кинжал из ножен и демонстративно положил его на стол. Потом он достал из кошеля посеребренный маер и положил рядом.
— Выбирай, — холодно предложил он. — Считаю до пяти.
Хозяин не стал ломаться дальше даже для виду. Неуловимым движением, сделавшим бы честь любому карманнику, он смахнул монету со стола.
— В компании точно пятеро, — тихой скороговоркой сообщил он. — Тролль с дубиной, орк с посохом, три человека — один взрослый мужчина, юнец и девчонка. У взрослого — среднеимперский выговор, остальные помалкивали. Ни с кем, кроме меня и конюшего, не говорили, в общем зале не обедали, сняли на ночь две комнаты на втором этаже — в конце правого крыла. Старший человек ушел в город, остальные наверху. Их лошади на конюшне. Нижайше умоляю блистательного господина не ломать двери — слуги знают, как тихо открыть замки снаружи.
— Исчезни пока, — приказал Каор. — Понадобишься — позовут. И никому ни звука.
Хозяин поклонился, почти ударившись лбом о столешницу, и испарился. Мысль Каора лихорадочно работала. С одной стороны — неслыханное везение. Компания, за которой он гонялся столько времени, многократно ускользавшая из рук, доставившая столько неприятностей (от рефлекторного движения жесткий воротник снова врезался в подбородок, шея отдалась болью) — и совсем рядом, ничего не подозревающая. У него под рукой пять опытных Карателей, не раз имевших дело и со страшными бойцами Народа, и с могучими шаманами орков — плюс он сам, хотя и не способный пока драться в полную силу. Можно накрыть одним ударом хотя бы тех, кто в доме... но он уже пытался достать их с вдесятеро большим отрядом. Разумеется, тогда они напоролись на арбалетчиков Серого Князя, но кто знает, какие еще фальшивые кости у них в кармане!
Кроме того, Великий приказал оставить их в покое. Но он не объяснил причины. Возможно, просто решил, что слишком много сил и ресурсов тратится на какую-то мелочь. Полицейский розыск на них в империи объявлен — и хватит. Но если выпал такой шанс, почему бы не прихватить их на месте? Связаться с Повелителем? В гарнизоне наверняка есть связной маг. Но пока за ним бегаешь, пока пробиваешься через секретарей Великого, объясняя, в чем дело, пока его найдут — если у него сейчас есть время... Чтобы боги с потрохами сожрали имперскую бюрократию! Беглецы же вполне могут исчезнуть отсюда уже через час, и тогда, может статься, хозяин снимет с него голову за очередную неудачу. Он ведь так и не объяснил, чем важна эта компания.
Оставить их в покое или атаковать — любой вариант чреват скверными последствиями. Но когда чаши весов замирают в неустойчивом равновесии, когда нет однозначных приказов, в качестве гирек вполне сгодятся и личные мотивы. Он не поднялся бы так высоко в глазах Повелителя, если бы не отдавался делу со всей полнотой чувств. А чувства сейчас однозначно диктуют, что делать.
— Кацура! — он глянул на командира телохранителей. — Ты слышал описание. Поставь своих людей наблюдать за трактиром снаружи. Если описанные личности попытаются сбежать, ни в коем случае не трогать, не мешать, только незаметно вести. Я в гарнизон за поддержкой. Манисита со мной. Сообщай ему о любых изменениях ситуации.
Каратель молча кивнул. Каор резко встал из-за стола и, ухватив со стола один из горячих горшочков, в сопровождении телохранителя быстро зашагал к выходу. Охота охотой, но брюхо пустое, а по-быстрому сожрать содержимое можно и верхом.
Хотя Хлаш не намеревался спать до возвращения Тилоса, что-то почти ощутимо давило ему на плечи. Душный воздух маленькой комнаты застревал в легких, голоса снизу, из общего зала, сливались в монотонный гул, глаза закрывались сами собой. Кто-то погнался за ним, норовя прыгнуть на спину со скалы, преследуя с отчетливо слышным злобным хихиканьем. Он силился разглядеть врага — и не мог, потому что горы погрузились в ночную мглу, и даже Белая звезда зашла за тучу, а ночное зелье уже выдохлось, и не оставалось запаса, и он мог только бежать, бежать, бежать, стараясь не запнуться и не оступиться на крутых осыпях... Внутри поднимался страх — такой же черный, как и окружающая ночь. Страх пройдет, и останусь только я, повторял он, но старая детская мантра не помогала. Кто-то кричал. Прежде чем понять, что слышит Теомира, Хлаш уже стоял на захрустевшей лежанке в боевой стойке, спиной к стене, взглядом пытаясь нащупать врага в густом сумеречном тумане.
— Опять ему кошмары снятся, — недовольно ругнулся Заграт, расслабленно отставляя в сторону свой посох и усаживаясь на постель. — Пойти, проверить, что ли... Сиди здесь, не высовывайся лишний раз.
Хлаш мягко шагнул на пол и на всякий случай нащупал свою палицу.
— Давай, — сказал он. — Где мой мешок?
— Под кроватью позади тебя, — махнул рукой Заграт, выходя из комнаты.
Хлаш нащупал глиняную бутылочку с ночным зельем и задумался. Жидкость побулькивала на самом дне. В городе наверняка можно достать нужные травы, а то и готовые настои и отвары, но все-таки лучше приберечь последние капли до того, как он сможет сделать новый запас. Кто его знает, вдруг опять удирать придется... Сон как рукой сняло, но его все еще не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину, возникшее, когда Отряд миновал городские ворота. Конечно, каждый считал своим долгом как следует рассмотреть редкого гостя вроде него, а потом основательно обсудить событие с приятелями за кружкой пива. Все-таки... Внезапно решившись, Хлаш откупорил бутылку и залпом проглотил остатки горького содержимого. Мрак немедленно начал упрощаться и проясняться в зеленых тонах. Сунув мешок обратно под кровать, матха приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Стояла тишина, даже голоса в общем зале смолкли. Он осторожно вышел из комнаты и подергал ручку соседней двери. Заперто изнутри. Неужто дурной на голову орк решил сходить куда-то еще? Он поднял руку, чтобы постучать.
