Неуверенность в завтрашнем дне — мощный стабилизирующий фактор. Он в современном мире позволяет существовать даже таким режимам, которые полностью лишены какой-либо поддержки и морального авторитета.

Анахронизмы вроде общественного мнения и морального авторитета успешно заменены внедренной в подсознание масс мыслью: лодку раскачивать не стоит, ибо будет только хуже.

— Все воры и подонки, — рассуждал благоразумный обыватель . — Кто ни дорвется, начинает безудержно воровать, что бы во время избирательной компании ни говорил.

Потому людям нового времени так нравятся бразильские сериалы. В них обличают и низлагают власть . Для нищего плебса — самое упоительное зрелище после гладиаторских боев.

Так все и было организовано в России. Строго по науке и в соответствии с методиками, многократно проверенными в иных краях.

Но вышло прямо по Шекспиру: "И начинания, вознесшиеся мощно,/ Сворачивая в сторону свой ход,/ Теряют имя действия"

Итак, каковы же были планы и что не учли?

Во-первых, наши граждане всегда имели некоторую необъяснимую с точки зрения здравого смысла склонность реализовывать сюжеты из кино и литературы в реальной жизни. Подумать об этом власть даже не догадалась.

Во-вторых, кавказская бойня была затеяна для того, чтобы обыватель больше ценил свое нищее, полуголодное, не слишком безопасное положение и утешался мыслью: ну, пока хоть не режут.

В третьих, войну предполагалось выиграть, но так, чтобы армия была надолго деморализована, а некоторая часть горцев стала дополнительной опорой власти, своего рода, преторианской гвардией. Или, если хотите, аналогом "Дикой дивизии" царских еще времен. Для решения некоторых, особо щекотливых вопросов, лучшее решение придумать сложно.

Стремительно организовавшееся в автономии ополчение своими действиями перечеркнуло все, запланированное по пунктам два и три. Более того, подало нежелательный пример для остальных граждан великой страны. Фактически, в обществе был реализован классический ветвящийся процесс. Цепная реакция.

Стоп-кадр: в тесной двухкомнатной хрущевке пахнет кровью и горелым порохом. Хозяин и старший опергруппы — на кухне за стаканом чая. Белую от пережитого ужаса женщину и заплаканную девчонку увели соседи. На столе в пластиковом пакете — кургузый двухсвольный пистолетик.

Оперуполномоченный только что прикладывал его к ладони одного из покойников.

— Значит, в протоколе так и напишем. В квартиру гражанина Ложечкина ворвались два пока не установленных гражданина. Хозяина отттеснили, семью положили на пол. Затем добрались до денег, полученных от продажи садового участка, и их, как водится, не поделили. В результате имеем два трупа. Ты все понял?

— Понял, товарищ милиционер.

— Смотри, не подведи.

Милиция неожиданно вспомнила, что она -не что иное, как вооруженный народ. К тому же, многим было нестерпимо стыдно за то, что их коллеги натворили в автономии.

Задорное цоканье каблучков в темном переулке. Ох, не стоило девушке гулять так поздно!

Навстречу, как в старой сказке, несколько гопников. И не разобрать в темноте, сколько их. То ли трое, то ли больше.

— Иди к нам, красавица!

— Отойдите!

— С норовом лошадка, — усмехается, делая шаг вперед вожак. — Ничего, сейчас объездим.

Тонкая девичья рука незаметно ныряет в сумочку, болтающуюся у бедра.

— Будешь вести себя смирно, даже не порежем, — озвучивает ближайшие перспективы темная тень, имитируя объятия. — Ну же!

Гремит выстрел, тень молча ломается в поясе и рушится на мостовую. Остальные разворачиваются и бегут.

Они знают, у девчонки в руках недорогой двухзарядный пистолетик из автономии. Всего лишь двухзарядный. Но стреляет он тяжелыми свинцовыми пулями, выходные отверстия получаются размером с кулак. Стать второй жертвой не хочется никому.

— Не обострять ситуацию! — гремели на планерках в областных УВД начальственные крики. — В сложившейся ситуации мы фактически бессильны. Вы что, хотите завести пару сотен уголовных дел, до отказа забить СИЗО, а потом повиснуть на ближайшем фонаре? Так это пожалуйста, без меня! А пока я тут начальник, делайте, как говорят. К тому же, по большому счету, народ в своем праве.

Вы же знаете: очнувшиеся профсоюзы требуют отмены закона о предприятии 90 года и возврата к старой его редакции. Новых хозяев просто выкидывают из кабинетов, а вы мне тут про двухствольные пукалки докладываете!

— Объявлять чрезвычайное положение, вводить войска! — предлагали горячие головы.

— Солдат с Марса завезете? Или вам неизвестно, что сорокатысячная группировка в автономии распропагандирована и Центру подчиняется лишь формально?!

— А фактически?

— Фактически, они стали частью местного ополчения.

Социологи и аналитики быстренько вспомнили не слишком афишируемую истину:

"Любая моральная или юридическая категория — это лишь прикрытие реального соотношения сил. И не более того. Только прикрытие. Всё решает сила, закон создаётся ею лишь для придания видимости благопристойности насилию.

Никакой закон, никакой договор, никакой правовой принцип не может существовать в случае,если изменилось реальное соотношение сил, его породившее".

Глава 20.

Собеседник был из тех, кто способен говорить часами, но ничего конкретного в итоге не сказать. Вот только времени у Вояра не было. Потому он жестко заметил:

— Бадри, нам обоим известно, что 'есть логика намерений и логика обстоятельств, и логика обстоятельств сильнее логики намерений'.

— Не думал, что такой молодой человек помнит слова моего великого земляка, — задумчиво произнес смуглый гость с той стороны Хребта.

— У меня простой вопрос: да или нет?

— Все-таки вы очень молоды, Виктор. Такие вопросы в корне противоречат традиции ведения переговоров.

— А мы не ведем переговоров! — широко улыбнулся Виктор. — Какие переговоры может вести командир ополчения с человеком из-за гор, не имеющим никакого официального статуса? Мы так, по соседски вопросы выясняем.

От этой широкой, искренней улыбки Бадри, прошедший к тому моменту и зону, и ад приватизации, и кромешный ужас периода первоначального накопления, почувствовал, будто он оказался вне времени и места, там, где никто, ничего, никогда не слышал о веках прогресса, гуманизме и правовых нормах. И перед ним, лицом к лицу — самый страшный хищник этих мест. В животе заныло, по спине поползла струйка пота.

Но он не зря смог подняться с самых низов. Собравшись, переговорщик спросил внешне безразличным голосом:

— Почему вас так волнуют лагеря беженцев в Ущелье?

— Потому что это — лагеря подготовки боевиков и места последней перевалки оружия, которое потом стреляет здесь, в нас.

— Смею вас заверить...

— Не стоит. Либо мы прерываем нашу беседу, либо вы прямо, четко. без уверток отвечаете на прямо поставленный вопрос. Я знаете ли, не дипломат, — все так же улыбаясь сказал Вояр.

— Да,— подумал Бадри. — Этот молодой человек действительно не дипломат. Недавно, отчаявшись быть выслушанным самодовольными арабами, он обронил: "У них слишком много денег и нефти, чтобы прислушиваться к окружающим".

И что же? Деса-Питух, крупнейшее нефтяное поле, жемчужина в тюрбане вчерашних погонщиков верблюдов, горит. Уже вторую неделю. Горят нефтепроводы, хранилища, фонтанируют пламенем сорванные оголовки скважин. Горят нефтяные терминалы, исходят последними каплями коптящего пламени искореженные взрывами задвижки.

У шейхов появился серьезный повод сосредоточиться на своих проблемах.

Специалисты говорят, что потушить такое практически нереально. Подобные пожары умели тушить только большевики и только направленными ядерными взрывами.

Сознание услужливо подсунуло картинку из последнего новостного блока "World News": столбы жирного черного пламени, видные за сотни километров. Скачущие, как в приступе лихорадки, графики биржевых котировок, голоса комментаторов, похоронными голосами вещающие о невосполнимых потерях рынка.

За спиной этого , похожего на студента, парня, незримой тенью стоят несколько десятков тысяч вооруженных и прекрасно мотивированных людей, — продолжал размышлять Бадри. — В его распоряжении доходы десятка заводов и как минимум, семи крупных нефтяных месторождений.

За его спиной — абсолютное, фанатичное доверие населения, полностью подконтрольные местные Советы и незримая поддержка уцелевшего с советских времен директорского корпуса и силовиков.

Никто не знает, каковы интересы возглавляемой им структуры в ближайших к автономии областях, но этническую преступность оттуда будто метлой вымело.

Да что там ближайшие области?! Где, спрашивается, сейчас те, кто поддерживал боевиков за счет денег, зарабатываемых в обеих столицах? Где они, гордые владельцы заводов и оптовых рынков? Были люди, и нету их.

Как любят говорить на Кавказе: "Кто бежал — бежал, кто убит — убит". Только, в данном случае, неизвестно, кто бежал, а кто убит. А неизвестность делает страх нестерпимым.

Этот парень не забыл никого. В числе прочих, исчез внук известного детского писателя, под чьи гарантии сдалось семьдесят четыре человека.

Истерзанные тела солдат потом нашли, но столичный демократ предполагал себя выше любого суда. Видать, ошибался.

По слухам, его потрохами пальнули из пушки в сторону заката. И все молчат. Все знают, и все молчат.

Мэры обеих столиц срочно отбыли поправлять нервы на Лазурный Берег, и от каких-либо комментариев воздерживаются.

Силовики сделали вид, что идет следствие, и отвернулись в сторону.

Сколько их поддержит сидящего напротив, если что? Нет ответа.

Но самое страшное, что никто не может упрекнуть этого человека в том, что он что-либо использовал в своих личных интересах. Он ходит в старом хб, спит в солдатской койке, ест с ополченцами из одного котла.

Так что же мне делать?!

Точнее, так: что он способен сделать с земляками, зарабатывающими свой хлеб в этой стране? Что будет с газопроводом зимой, что будет с моими бизнес-интересами и семьей? -в голове, как в калейдоскопе, мелькали возможности и вероятности.

С трудом сглотнув в горле ком, Бадри выдавил из себя единственно верные слова:

— Мы не можем сказать вам "да". Наше молодое государство не вполне самостоятельно. Все решения, я имею в виду, значимые решения, принимаются за океаном. Посол их лишь озвучивает.

Вояр заинтересованно, тепло смотрел на собеседника. И Бадри, наконец, решился:

— Мы не можем сказать "да". Но мы отвернемся и ничего не заметим.

Через неделю базы подготовки боевиков были залиты адским пламенем горящего мрачным, тускло-красным огнем зажигательного состава. По ущелью плотно отработали ампульные огнеметы времен прошлой войны. Все, пытавшиеся выскочить из мышеловки, были скошены кинжальным огнем.

Как я уже говорил, ополченцы предпочитали простые решения. И больше всего хотели как можно быстрее закончить войну.

—

— Господа, я собрал вас с единственной целью, — негромко, но с тщательно подчеркнутым раздражением говорил бородатый глава АП, слегка напоминающий нацепившего костюм от Бриони муджахеда.

— Мне поставлена задача довести до вашего сведения, что хроническое неисполнение тем, обязательных к освещению в СМИ, будет иметь самые негативные последствия. Для каждого из вас. Лично. И бить будем не только по карманам!

В конце своей недолгой речи господин Волощук сорвался на откровенный визг. Мгновенно осознав неловкость ситуации, он, уже более спокойным голосом, продолжил:

— Разумеется, вы обязаны разъяснить мне причины сложившейся ситуации. Вы случае необходимости, вы получите всю возможную помощь. Пожалуй, начнем с руководителя Первого Канала господина Брешковского.

— Я согласен, что темники хронически не исполняются, — с покаянным видом начал господин Брешковский. — Но администрация тоже должна осознавать, в каком положении мы оказались.

— Что за положение у вас такое?! — недовольно буркнул Волощук. — Аппаратура есть, электричества в достатке, методичками вы на каждый чих снабжены. Знай себе, гони картинку! А вот этого последнего вы как раз и не делаете. Ох, не зря Ленин таких как вы дерьмом нации величал, ох, не зря!

— Так в том и дело, что в ситуации, когда нам оказывается серьезное информационное противодействие, методички не работают! — страдальческим голосом воскликнул Брешковский. — Сергей Борисович, вы же не только Краснознаменный институт заканчивали, вы же и журналистику изучали!

— Продолжайте, — сухо отреагировал Волощук.

— Вы, Сергей Борисович, давно не были в городе, — продолжил Брешковский. Но если бы вам в голову пришла фантазия прогуляться внутри Кольца или, не дай Бог, спуститься в метро, то вы бы обязательно заметили множество плакатов, призывающих просто расслабиться, налить себе пивка, насыпать тарелочку чипсов или соленых орешков и славно подремать у телевизора.

— Что, народ перестал смотреть телевизор? — недоуменно поинтересовался глава АП.

— Не то чтобы перестал, -тщательно подбирая слова, ответил хозяин первой кнопки. — Скорее, перестал делать это правильно, как предписано благонравному обывателю. С момента появления этих проклятых кассет с методиками манипуляции сознанием, практикуемых в СМИ, значительная часть населения смотрит телевизор весьма критически и с видеомагнитофоном под рукой.

— Клипы записывают? — поинтересовался Волощук.

— Да нет. Рвут куски из новостных блоков и передач политической направленности. Главный приз ассоциации предприятий автономии надеются урвать.

— С этого момента подробнее, пожалуйста, — медленно процедил враз подобравшийся руководитель аппарата.

— Если подробнее, то дело в том, что ассоциация предприятий автономии и отдельные наши фрондеры из ассоциации предпринимателей и промышленников сообща объявили конкурс на самого внимательного телезрителя. С очень весомыми призами — от квартир в Москве и Ленинграде и автомобилей нескольких марок до миксеров, кофеварок, путевок на престижные курорты и прочих вкусностей.

Еще одна неприятность: ассоциация "TV-Free America" выкупило у автономии права на серию телепрограмм о манипуляции сознанием, перевела текст и распространяет материал в англоговорящих странах. И призов они добавили. В том числе и таких привлекательных, как поездка в Диснейленд.

Кстати, продажи видеоматериалов у них идут "на ура". О поддержке "TV-Free America" заявили более 20 миллионов бывших телезрителей, Национальная медицинская ассоциация, около 60 тысяч школ. Духнедельный (отпускной) бойкот телевидения стал национальной программой, к которой присоединились 42 штата. В общем, нами недовольны серьезные люди.

Кстати говоря, главные призы получают телезрители, опознавшие все четырнадцать основных типов манипуляции сознанием и успевшие сделать видеозапись. Таких, думаю, будет немного. Нас, и то учили всего лишь двенадцати видам подпороговых воздействий.

Зато тех, кто способен опознать наиболее простые и очевидные для внимательного зрителя типы обмана, будет много. Ну, так и кофеварок господа предприниматели заготовили в достатке.