На сей раз великий исход закончился для мерзких паразитов полным уничтожением. Миллионы особей двигались по заброшенной дороге. Когда-то этим путём шли купеческие караваны, а теперь по обочинам лишь громоздился хлам. Голова процессии была разрежена — это были самые отборные кровопийцы: жирные, крупные, лоснящиеся. Они словно нюхали дорогу, поводя из стороны в сторону слепыми передними концами — у этого мешка не имелось глаз, а только гаденькая пасть с чёрными зубами. Они уже учуяли добычу и намеревались повернуть всю колонну в сторону — к людям и животным. Последние увидели беду и начали издавать панические вопли, которые и указали путь пиявкам. Завеса незаметности была для них пустым трюком: они не видели людей, они их чуяли!
Кровопийцы уже изменили курс и полезли на вал из всякого хлама, как вдруг впереди провалилась часть дороги — большой кусок земли ушёл вниз. Что-то заинтересовало голову колонны, и питараки полезли к дыре. Из провала восходили чуть заметные пары, и запахло чем-то очень странным. Лошади и ослы пришли в ужас и стали биться — они так и порывались опять удрать, но люди, хоть и были сильно перепуганы, всё же удержали их. Все в надежде поглядывали на дивоярца.
Лён был сам растерян — он только что собирался напустить на пиявок огонь, не слишком надеясь, что это поможет, всё же их слишком много. Он дрался с чудовищами, одним ударом уничтожая огромного жажлока, но эта текущая масса юрких членистоногих мешков с зубами привела его в замешательство.
Поток кровожадных тварей быстро поплыл к дыре, откуда исходил тот ужасный запах. Питараки ныряли в провал, просто утекали туда, как тёмная бугристая масса. Они шли и шли, и ни один не выбрался обратно. Люди не стали дожидаться конца действия и потихоньку удалились, а колонна тварей с хлюпающими звуками всё утекала в бездонный провал.
— Что это, Гранитэль? — спросил тихо Лён свою спутницу — он догадался, что это была работа принцессы.
— Неважно — что, — так же тихо ответила она. — Их манит запах крови, только вместо еды их встретит смерть.
Естественно, и это событие люди Ровника расценили, как могущество дивоярского волшебства. Теперь они были уверены, что впереди их ждёт чудесное избавление. И, если то, что им рассказывал о волшебной стране Селембрис этот молодой маг, хоть наполовину правда, то они встретят в конце пути настоящий рай, в который не верили.
Недельный путь завершился прибытием к загадочному оврагу, в котором изумлённые люди встретили всё то, о чём говорил Лён — да, это была земля обетованная! Овраг глубиной примерно метров десять, в длину — метров сто и в ширину — тридцать, для непривыкших к обилию воды и зелени людей был подлинным чудом.
— Это просто удивительно, что никто его до нас не обнаружил и не занял! — блестя глазами, говорили люди.
Они с азартом принялись примериваться, где будут рыть норы, тем более, что теперь у них были великолепные металлические лопаты! Дети залезли в воду и пили вместе со скотом. Животные накинулись на траву, словно обезумевшие. Люди нюхали живую почву, жадно разглядывали растения и редкие маленькие цветочки. Они были безмерно счастливы. Как их заставить теперь лезть в воду и преодолевать сильное течение? А если ничего не получится, и портал не сработает?
"Тогда я просто привёл их в рай обетованный", — мрачно подумал Лён, наблюдая неудержимую радость людей.
— Волшебник, ты сделал всё, что обещал! — радостно воскликнул Ровник, прибежавший с мокрой головой — вождь, как ребёнок, измочился весь в воде. Он даже не умел толком умываться и только размазал по лицу грязь. Теперь стало видно, что кожа его вовсе не смуглая, а очень даже бледная — это были слои грязи.
Сияр, стоящий рядом с Лёном и невозмутимо наблюдавший всю эту кутерьму, небрежно фыркнул.
— Чего он? — спросил вождь.
— Он смеется над вами, — просто ответил Лён, — Вы приняли за рай простой овраг, а мой конь житель Селембрис, он знает, что такое подлинное счастье.
— Не искушай нас, дивоярец. Не принуждай хаять подобное блаженство.
Мимо промчался старый Горак — старик стащил с себя драную рубаху и теперь скакал, как сумасшедший. Он споткнулся на крутом склоне, упал и покатился, вырывая руками клочья травы.
— Вот так скоро закончится трава на этих склонах, — сказал дивоярец, — Вас слишком много для этого оврага.
— Ну и что, останется вода, а это уже замечательно, — не сдавался вождь. — Зачем трава, здесь будут посевы!
— И одним глазком взглянуть не хочешь? — искушал Ровника пришелец.
— Чего это? — спросил старик Горак, вернувшийся с солидной ссадиной под глазом, но весёлый и счастливый.
— Он всё говорит нам про волшебную страну, — пояснил вождь, — Не верю я, такого не бывает.
— Леса зелёные, рыба бегает по лесу... — мечтательно вспомнил старик ночной разговор недельной давности. — А я бы посмотрел! Одним глазком бы посмотрел, а потом обратно! Не, у нас лучше! Куда нам столько рыбы — испортится!
— Ну, шут с вами, — в досаде согласился Лён. — А мне пора.
— Бывай счастлив, дивоярец! — напутствовали его, когда он направился к истоку речки. Не очень-то его удерживали, а то ещё передумает, да и решит остаться и рыть себе отдельную нору на другом берегу, а места в самом деле мало — всем не хватит!
Он уже почти достиг камня-горбушки, хотя и не очень торопился, ведя на поводу своего коня. Лён помнил, как преодолел сильное течение в прошлый раз, и теперь собирался сделать то же.
Крутые берега сжимали поток, и тот стал стремительным и сильным, выносясь из тёмного раскола. Дивоярец вошёл в воду и хотел переместиться коротким пространственным прыжком к самому истоку, к той непонятной преграде, которая разделяла простор Селембрис с этим полумёртвым миром. Он был уже всеми мыслями в будущем и представлял, что встретит он в этом мире в следующий раз. Сияр стоял рядом и ждал сигнала — как в тот раз.
Лён внутренне собрался, задавая себе и своей необъяснимой способности к переносу цель — тот узкий и высокий лаз в скале. В последний миг перед прыжком он вдруг почувствовал касание к своему плечу и услышал извиняющийся голос:
— А если я одним...
— ... глазком... — растерянно проговорил Горак, очутившись вместе с дивоярцем в расщелине скалы. Перепуганный старик изо всех сил ухватился за плечи юноши и повис на них, чтобы не быть сбитым с ног быстрым потоком. За пятками Лёна вырывался из ниоткуда мощный поток воды, а прямо перед ним открывалась изумительная по красоте картина — восход солнца на Селембрис.
В следующий миг над двумя людьми пронёсся крылатый жеребец и приземлился на траву холма. Он удивлённо обернулся: отчего же хозяин медлит? Ноги Лёна соскользнули, и он, не удержавшись на камнях, упал обратно, вместе с Гораком.
Бурливая волна вынесла обоих на берег.
Старик не знал, как объяснить то, что он видел. Да, было удивительное видение, но, может, это обыкновенный мираж, каких полно в их нищей стране? Сколько раз он видел такие ложные вещи: встречал людей в невиданных одеждах, видел стада диких животных, которые проносились по пыльной равнине, не оставляя за собой следов и не производя ни звука! Раз ночью наблюдал он из дозора, как безжизненное поле вдруг исполнилось высоких хлебов, которые неслышно колыхались при полном безветрии! Если то, что он увидел в этой щели, — Селембрис, то не тот ли это рай, куда уносятся души безвинно умерших?
— Ну, как хотите, — снова сказал Лён, теряя терпение от общения с этим упрямым племенем. — Мне пора, я ухожу. Мой конь, наверно, уже весь извёлся, пока я тут вас убеждаю.
— А можно мы посмотрим одним глазком? — изнывая от любопытства, просили люди.
— Да я даже не знаю, как вас переправить! — рассердился дивоярец. — Одно дело самому проскочить, другое — провести целую ораву да ещё со скотом!
Ах, вот какое дело! Все обрадовались: они только посмотрят, и тут же назад!
— Сияр-то как скакнёт! — с большими глазами повествовал виновник этого переполоха — старик Горак. — А я посмотрел и назад скорее!
Все поспешили к скале-горбушке, откуда выходил этот удивительный поток, у которого, как врал старик Горак, начала не было, и выходил он из пустого места! Этакие враки стоило проверить, и все беженцы побежали к камню, а за ними привычно поскакал и скот.
— Сейчас, сейчас, — обещал всесильный дивоярец, собираясь показать народу зрелище настоящего, подлинного рая.
Люди стояли по пояс в холодной воде и вздрагивали не столько от непривычных ощущений, сколько от волнения. Сильное течение грозило повалить их, так что приходилось держаться друг за дружку — это первая партия храбрецов непременно желала посмотреть на рай. Среди них: затычка к каждой щели — Горак, отважный вождь Ровник, двое мужчин и двое подростков-сирот. Женщины стояли на берегу — со смесью страха и возбуждения они смотрели на своих мужчин.
— Держись-ка крепче, — сказал вожаку волшебник и ухватил Ровника за мозолистую лапу. Все вместе мужчины образовали короткую цепочку. Им было страшно, хоть и стояли они в метре от берега — поток был слишком силён, а они привыкли воду мерить чашками.
— Любо, может, не надо? — жалобно спросила одна из женщин, держа на руках малыша и со страхом глядя на своего мужа.
— Надо, Мара, надо, — отвечал тот, стуча зубами.
— Ну, приготовились, — предупредил их Лён. — Не разжимайте руки, а то просто свалитесь в воду.
Мужчины крепко сцепили руки и приняли настороженные позы, как будто собирались не прыгнуть на пару метров вперёд, а, по меньшей мере, отправлялись в космос. На берегу горестно завыла баба, к ней присоединились другие женщины, следом заревели ребятишки и заблеяли ослы. Начиналась паника.
Лён не удержался и коротко хмыкнул, а в следующий миг совершил пространственный прыжок. Вся цепочка моментально переместилась к началу потока. Лён растопырил руки и упёрся в скалу, на плечах его держался Ровник, на котором повис неугомонный Горак, а за того уже держались остальные — поток их бил и валил с ног. Мужчины и подростки так перепугались от непривычно буйной воды, что в ужасе заголосили, захлёбываясь и утопая.
— Любо! — закричала женщина и, как была с ребёнком на руках, так и кинулась спасать супруга.
— Мама! — заорал другой ребёнок и уцепился за неё. В мальчишку вцепилась девочка, в неё с воплями другая женщина, в общую кучу свалился ещё кто-то, потянув за собой других. Кто-то держался за лошадь, как за якорь, и тянул руку утопающим, кто-то въехал в воду на осле, и далее совсем уж непонятно как, но прочие вьючные животные вдруг по какой-то нелепой надобности прискакали издали и бухнулись в тот же котёл — маленький разлив у водопада превратился в кипящий суп.
Тут коварный дивоярец, приманивший честных людей несбыточными посулами и даровой кормёжкой, совершил самое большое свинство: он ринулся вперёд, в просвет меж скал и потянул за собой и вожака, и старого Горака, любопытство которого сроду не доводило его до добра, увлёк и пару пацанов, которым только жить да жить, сволок и бедного доверчивого Любо, за ним его жену и маленького сына, потом первого сына, причём с кобылой, следом затянуло в поток бабку, которая крепко держалась за осла. Потом произошла заминка — целая семья застряла между скал. Положение спас осёл, который рванул при виде спасительной суши по ту сторону мира. Он вытащил и спас на своём хвосте самого маленького, за которым бросилась его мать, а за ней все остальные.
В воде панически орали и боялись утонуть последние из племени Ровника — они хватались за животных, поскольку сами плавать не умели. Какая-то сила тащила их наверх, и они судорожно цеплялись за всё, что барахталось рядом. Так их и втянуло в эту проклятую щель, где тьма на миг слепила глаза, а в следующее мгновение в глаза ударяло непривычно яркое солнце.
С воплями ужаса люди покатились вниз с непонятно откуда взявшегося холма, а за ними следом с пронзительными воплями выскакивали из ниоткуда их лошади и ослы — всё это образовало кучу-малу. Вдобавок вылетели из трещины в скале мешки с добром, которое нашлось в мёртвом лесу в земляном ухороне. Следом дружно прилетели лопаты и прочие вещи из того же клада.
Ошалев от чуда, люди озирались по сторонам, словно ожидали настоящих ужасов.
Всё было непривычно их глазам — и обилие зелени во множестве оттенков, и чистый воздух, и запахи цветов, и синее небо, и яркое солнце, и множество бабочек, и птицы.
— Вам нужно уходить отсюда, — заговорил Дивоярец, отряхиваясь от воды. — Отдохните немного, потом идите на восток. Если встретите ручей или реку, не ходите по воде, особенно верх по течению, а то снова можете попасть в свой прежний мир. Чем дальше отсюда, тем нормальнее. В лесах есть дичь, в реках и озёрах рыба.
— Чего топтаться зря? — решительно рубанул рукой воздух старик Горак. — Давайте прямо тут рыть норы!
И он решительно потряс подобранной лопатой.
Сияр заржал, как засмеялся.
— Не надо норы рыть, Горак, — весело сказал волшебник, — Здесь нет таких чудовищ, от которых вы прятались в лесах. Просто подберите себе место и начинайте строить нормальные дома из дерева или камня — тут всего хватает.
— Пошли, Любо, — сказала Мара, отжав волосы и кое-как выкрутив юбку. — Давай построим дом, чтоб маленькие спали не в земляной дыре, а на полу!
— Я сделаю себе кровать... — выходя из прострации, сказал вождь Ровник.
Глава 7
Быстрый поток катил свои прозрачные воды меж двух поросших голубым мхом скал. Дальше начинались серые базальтовые стены — ущелье было глубоко и узко. Вода, бегущая по синеватой гальке, мелка и холодна. Ущелье уходило далеко, стены его поднимались, и, кажется, далее реально было ждать тупика.
Лён нашёл ещё одно удивительное место, где вода брала начало из скалы — вытекала прямо из широкой и низкой щели, в которой царила тьма. Он шёл по каменистому бережку, почти прижимаясь к отвесной скале, а сверху свешивались длинные бороды мха и пятнами сидели в мелких щелях лишайники — тут было влажно и ветер не доставал. Сияр сложил широкие крылья и ступал прямо по воде — ему было тут слишком тесно.
Глухая стена возвышалась дальше — высокая вершина возносилась над каменными берегами, словно воткнутая неведомым великаном преграда, за которую не всем дано проникнуть. Как будто кто-то могучий вонзил в коренную породу гигантское копьё, рассёк глубокую артерию, и образовалась глубокая рана, по которой несчётное количество веков из пробитого сосуда течёт прозрачная земная кровь. Над головой едва не сходились стены, с которых медленными струями стекал туман, а под ногами тихо пела вода — своеобразное очарование вселяла эта диковинная загадка местности.
Уже сутки ехал Лён по этой извилистой норе, где лишь в полуденное время светило солнце, а в остальные долгие часы царила тень. Было удивительно то, что сверху совершенно невозможно было разглядеть длину этого разлома — его скрывали густые леса, растущие по краю. Лён видел, поднимая голову и вглядываясь вверх, похожие на иглы вершины сосен, что свешивались с края пропасти. Местами стены наверху сближались, закрывая доступ свету, а местами смыкались, срастаясь, длинные моховые бороды, что висели по обе стороны щели.