Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Узнав вельможу, прибывшего вместе с великой княжной, гвардеец принял на караул и беспрепятственно выпустил князя из дворца. Пройдя через пустую и заснеженную площадь, Александр с трудом отыскал в ночной темноте оставленную повозку.
— Поехали, Степа, — устало приказал Лис, усаживаясь в сани. Задремавший на козлах возница высунул голову из высокого ворота тулупа, потянулся и хлестнул застоявшихся лошадей. Сани с легким треском примерзших к снегу полозьев двинулись по глубокому снегу.
— Ваше сиятельство, то ж сама Цесаревна Елизавета Петровна была? — не удержался кучер от вопроса, — Неужто?
— Тебе от императрицы подарок, — вынул Александр из кармана рубль. — За то, что довез с ветерком.
— На, — сунул тяжелую монету в широкую ладонь мужика. — И от меня, вольную, — решив не мелочиться, добавил он.
"Пусть хоть кому-то в эту ночь повезет", — рассудил он, укутываясь в меховой полог.
Когда уставшие лошади въехали на территорию поместья, длинная ночь уже подходила к концу. Александр махнул выскочившему на крыльцо заспанному слуге и отправился в спальню.
Скинул промокщую от снежных брызг, летевших из под копыт, шубу и завалился спать. Однако, когда начал устраиваться поудобнее, хрустнуло. Вспомнив о прихваченном во дворце и с неохотой поднялся. Оглянулся и запихал подгоревшие листы под угол ковра: "До утра ничего не случится, а после в надежное место приберу".
"Выходит, опять в Москву..." — уже в полудреме сообразил неудачливый поисковик.
Разбудил его истошный крик Андрейки. Приятель ворвался в полумрак зашторенной спальни и повторил с явным отчаянием: — Трифон у караулки на тебя "Слово и дело" кричал.
— Ну так и чего? Мало чего дурак орет?
— Барин, беда, ты ж в наших делах вовсе не сведущ, — уже без особого чинопочитания отозвался Андрей. — Я тебе столь бы не сказал, да ведь то супротив государя. И потому в пыточную, всяко, свезут.
— Погоди, — Александр уселся в постели. — Давай по порядку. Я, и впрямь, не очень в курсе, что да как. Хорошо. Крикнул он, значит, так, и чего далее?
Должны его в тайных дел канцелярий отвезти. А там он все худое, чего за кем знает, писцам доводит. А после ведут ответ держать того, на кого донос пришел.
— Ну и ладно, пусть спрашивают. Я не понял, в чем сложность?
— Ответчика на дыбу троекратно взденут, а после и в тиски могут, аль еще как, все одно, вырвут.
— Да ведь навет? — удивился Лис. — Чего я мог такого про государя сказать?
— Того мне не по разумению, — отозвался малец. — Только это по нашему разумению — пустяки, а коль на спросе решат, что супротив государя, то оно так и будет.
— Понял, — Александр решительно поднялся и шагнул к товарищу. — Пока суть да дело, вот, что...
Однако продолжить не успел. Стукнула дверь, и в спальню, шагая грязными сапогами прямо по коврам, вошли три солдата и невысокий, обряженный в ветхий зеленовато-мышастый кафтан служивый. Он сдернул потертую треуголку и произнес: — Господин Лисьев, Алесандр Иванович?
— Князь Лисьев, — вздернул вверх подбородок хозяин, которого разозлила непосредственность представителя власти.
— Прошу собираться и следовать со мной, — не вступая в пререкания, сообщил ярыжка.
— Выйди вон, холоп, — рассвирепел уже всерьез князь. — Меня, может, и осудят, а пока ты, смерд, закону будешь следовать.
Не то, что он всерьез имел что-то против поведения конвоя. Брали его и с большей фамильярностью, однако, жизненно важно было выгнать наблюдателей хотя бы на секунду.
— Зря кобенишься, барин, — сквозь зубы произнес служака едва слышно. — Не стоит так-то... как бы после не жалеть, — многообещающе покосился он.
— Стоит, аль нет, не тебе решать. Так, выйдешь?
Служака повернулся вокруг и кивнул солдатам. — Одевайся, боярин, — недобро разрешил служака.
— Ох, к чему... — начал Андрей, когда дверь закрылась.
— Тихо, — приказал Лис, натягивая камзол. — Слушай. Вот тут под ковром бумага. Ежели до завтра не вернусь, возьмешь один сверху, и отнесешь туда, где мы Анютку встретили. Там камень помнишь? Вот под него и сунь. Только смотри, не спутай. Большой самый там один.
— Все понял, — кивнул Андрей, округлив глаза. Он хотя и не понял ничего, однако, привычка к исполнительности возобладала. — Сделаю. Вот крест.
Александр шагнул на выход, застегивая шубу.
Глава 8
Александр неторопливо спустился с крыльца, ободрительно подмигнул замершему возле дверей управляющему и зашагал к "черному ворону".
"Как переменчива жизнь? — привычное ощущение вернуло подконвойного в реальность. — Еще вчера, даже сегодня, с императрицей по ночному городу в одних санях, а сейчас..."
Он сожалеюще пожал плечами, вспомнив, что не удосужился сменить пижонскую польскую шубу на более приличествующий ситуации Андрейкин зипун. Однако сообразив, что брать с собой на нары сидор с сухпаем и куревом здесь не принято, рассмеялся.
— Весел, боярин? — встретил его масленой усмешкой служащий страшного ведомства. — Ну посмейся, пока... — он, точь-в-точь как забиравший его в последний раз оперок, кивнул на стоящий у ворот квадратный короб повозки, предназначенной для перевозки высокородных арестантов.
— А ты не пугай, мусор. Пуганый, — вполголоса буркнул Лис, привычно закладывая руки за спину.
— ...Таганка, все ночи, полные огня... — просвистел он припев старой песенки и шагнул в темное нутро экипажа. Уселся на жесткое сидение и замер, прижатый к стенке втиснувшимся следом ярыжкой.
— Ну а как же иначе, присмотр нужен, — понимающе покосился на него дурнопахнущий сосед.
— А чем это ты, приятель, смазываешь сапоги? Смальцем? — Александр балагурил, в то же время чувствуя некоторое волнение от встречи с неведомым. Одно дело попасть в знакомый и почти родной участок районной уголовки, другое — в лапы Гбшников, как он окрестил для себя службу охраны строя.
"Ах, Андрей Иванович, ах сволочь ласковая, все ж таки надо было тебя "сдать" гражданину Шувалову. Петька — тебе быстро бы... — Александр не додумал и вновь глянул на остренький профиль чиновника. — Спросить? Да нет, не стоит. Рано еще", — однако не удержался и съехидничал: — А ты, милок, императрице присягнул уже, аль еще регентше с пащенком служишь?
Лицо сопровождающего побелело, даже в темноте стало видно, как он напрягся и судорожно зашевелил губами.
— Сам изволил сказать, твое сиятельство, — наконец выдохнул тот. — За язык не тянули. На государеву власть хулу возвел. То мое уже будет на тебя слово.
— Так ты, выходит, малолетнего Ивана Антоновича почитаешь за государя императора? И Елизавету Петровну, великую государыню, не славишь? — созорничал Лис, бесстрастно глядя в зарешеченное, да к тому же задвинутое ставнем окошко.
— Его И В Иван Антонович — наш государь, и никто более, — визгнул служивый. Створка на верху коробки распахнулась, и в отверстие заглянул стоящий на запятках солдат.
Он внимательно глянул, все ли в порядке, и вновь задвинул заслонку.
— Как считаешь, слыхал солдатик слова мои? — поинтересовался Лис, словно испугавшись.
— А то, — ехидно ощерился ярыжка. — Все слово в слово повторит на спросе. Уж будь доволен. Карета хитрая, ты и охнешь, а уж слыхать.
— Значит, и твой визг услышал? — удовлетворенно констатировал Александр, откидываясь на спинку.
— Все чего надо слыхал, — сопровождающий сверкнул глазками и в предвкушении доклада пошевелил губами, видимо, повторяя сказанное злодеем противоправное изречение.
"Как говорится, знание — сила, — усмехнулся в темноте Александр и тоже задумался. — Похоже, информация о перевороте еще не дошла до низовых ячеек. Оно и понятно. Сейчас и в высших слоях неразбериха. Все затаились и ждут, чем кончится ночное мероприятие. Это кто знает, а кто не знает, тому и не скажут. Попробуй, вякни. Слово и дело государево..."
"Вот времечко, куда там сучьей зоне. Тут спиной не повернись..." — Александр повернул голову к спутнику: — Однако, вот что я тебе скажу, служивый. Прежде чем самому слово и дело кричать, ты в участке последние вести уточни. Ладно? А то неловко будет. Ну, а коли послушаешь меня, то после подойди, может и сговоримся, — рискованно вербовал чиновника Лис. "Впрочем, чего тут такого, его слова и солдатик подтвердит, а мои еще неизвестно, расслышал ли, да и нет в них криминала в свете нынешней политической ситуации".
Заподозрив неладное, служка стрельнул глазками на непонятного арестанта и не ответил.
Наконец, карета, поставленная на полозья, въехала на мрачный, огороженный высоким забором пятачок.
Александр выбрался на белоснежный покров, устилающий подмерзшую землю, и глянул на окружающие стены: А теперь "Горбатый", я сказал, — пробормотал он, вспомнив нетленку любимого актера.
"Ну что, служивый, окропим снежок..." — обернулся он к сопровождающему.
— Иди, супостат, сейчас тебе... — дьяк не закончил и кивнул солдатам.
В караулке, куда втолкнули служивые арестанта, уже сидело трое. Писарь, с лежащей у него на коленях доской для письма, и два смурных, крепко похмельных, человечка.
"Все, как водится. И опера, и кивала. А где же следак?"
— Сымай все, — приказал хмурый высокий мужик в засаленном камзоле, едва успел войти в помещение. — Кому сказал?! — сорвался в истошный крик дознаватель. — Все про тебя знаю. Тать и злодей! — истерично тряхнул зажатой в руке бумагой и приблизил помятое лицо вплотную к Лису. — Сейчас на дыбе все скажешь. Доносчик отвоет, и твоя очередь придет. Сам лучше скажи, а не то шкуру спущу, — он вдруг успокоился и спросил у чиновника, доставившего в крепость арестанта: — Не вел ли злодей в дороге речей преступных?
Служивый вильнул взглядом и промолчал. Видимо, короткое пребывание в присутственном месте позволило ему сообразить, что в воздухе носится нечто...
Он выдохнул и пробурчал, глядя в угол: — Не разобрал. Бурчал чего-то. Но неслышно.
— Вона как? — следователь мазнул глазами по ссутуленной фигуре чиновника. — Ну-ну... Значит, на государя хулу клал, иль самозванно себя славил? — разгладил листок и прочитал, поднеся к слабому свету, струящемуся из маленького мутного окошка: — Смущал прислугу такими речами: "В ответ на слова доносчика, Тришки Зверева, ответил: Не царское то дело — девок в баню таскать. Сим себя с государем сравнил. Да еще бранно.
— Было то? — дознаватель навис над стоящим перед ним арестантом. — Отвечай, аль язык отсох? Пока в подвал не свели, ответь.
— А коли скажу так, мол, и есть, ты, что, пытать не станешь? — поинтересовался Лис, стараясь выгадать время на размышление: "Так вот он чего припомнил, сученок. Когда в первый день про баню разговор вел, тогда и припомнил".
"Мог я так сказать? Да запросто, — сообразил Александр. — Невинная для современного человека шутка, оказывается, здесь имела совершенно четкое отношение к государственному преступлению. Как же, себя с царем сравнил. Ох, тяжко. Как тут быть? Слова-то сказаны. И вроде как слышал их и Мефодий, да и остальные дворовые люди тоже могли. Начнут спрос, подтвердят. И никому ничего не докажешь".
— Вот что, Господин хороший, отвечать буду только самому Ушакову Андрею Ивановичу. Я князь, потому, имею право...
— Князь ты, оно верно. Да только у нас в подвалах и генералы плачут, как дети, — оскалился дознаватель. — Других дел у господина Ушакова нет, кроме как тебя слушать. Сейчас во дворце государыню императрицу Елизавету Петровну сопровождает. Не до спроса ему. Так подтверждаешь сказанное, аль нет? — решил закончить предварительный спрос он.
"Сейчас в подвал сведут, и привет, — понял Лис. — А после пытки совсем другой расклад. Как ни крути", — он повернул голову к стоящему в углу служащему, который имел неосторожность высказаться о бывшем уже наследнике. Услышав последние слова дознавателя, служака сменился с лица и покрылся каплями пота. Казалось, ему стало плохо.
"Так вот на что намекал осведомленный в последних новостях князь", — сообразил тот.
Александр кашлянул и уперся взглядом в лицо неосторожного канцеляриста: "Сообразит? Или придется сдать?" — мучительно ждал Лис, сверля взглядом стоящего в стороне служащего.
Тот вздрогнул и, прочистив голос, произнес: — Игнат Ефимович, позволь молвить, — он шагнул вперед. — Не дело то. Согласна артикула потребно про высокородного дворянина, коль есть в том потребство, донести господину Ушакову, — видно было, слова дались ему с большим трудом.
Следователь замер и пошевелил когтистыми пальцами. В чем, в чем, а в глупости служащих канцелярии было обвинять излишне.
"Не имей подчиненный весомой причины, встревать не стал бы, а коль так, ежели на своем настоять, верное дело, по команде донесет", — сообразил дознаватель.
Он, точь-в-точь как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку, поморщился и тяжело засопел: — Быть по сему. В караул злодея. Солдат приставить, и чтоб никто с ним не смел говорить.
Из комнаты дознания ввели в узкий, похожий на келью, закуток. Бетонные стены, окошко, размером с носовой платок, лежак в углу и два табурета у дверей.
Солдаты втолкнули подследственного в камеру и замерли, усевшись возле входа.
"Ну, как бы то ни было, хоть какая, а отсрочка. Теперь стоит крепко подумать", — чуть расслабился Александр и осторожно присел на жесткий лежак. Но уже через несколько минут сообразил, что начал неимоверно чесаться. Он глянул на отполированные множеством арестантов доски и увидел россыпь громадных клопов.
Александр вскочил и судорожно принялся сбрасывать злыдней на стоящую в углу маленькую печурку. Кровососы защелкали, попадая на раскаленную поверхность.
— Жрут боярина, — усмехнулся один из солдат, глядя на телодвижения поднадзорного. — И то сказать, кровушка, она вкусная.
Александр покосился на шутника, но промолчал. "Не по чину князю с чуйкой пререкаться", — он замер у стены и попытался сосредоточиться.
"Дождаться прибытия главы тайной канцелярии и потребовать вывезти на следственный эксперимент? И что? Ну а как изъять? Сам-то он не поедет. А если служивый такую бумагу отыщет, неизвестно, как он после поступит. Да и вообще, идея, видимо, была идиотская. Ушакову эта выходка будет как заноза в одном месте. И кто скажет, не решит ли тот поступить радикально, выведя опасного свидетеля за скобки? Как говорится: нет человека, нет проблемы..."
"Ну и как тут поступить?" — занятый столь серьезным вопросом, Александр даже забыл про клопов.
Принесенную в камеру похлебку не тронул.
"Ежели на допрос выдернут, на голодный желудок легче будет. А коли удастся отмазаться, то можно и потерпеть", — решил он.
Однако довольно долго его никто не беспокоил. Тишина каземата, иногда прерываемая непонятными стуками, убаюкивала. Но ближе к вечеру началось странное. Все чаще и чаще по коридору начали звучать торопливые шаги. Приглушенные возгласы и возня.
"Похоже, Елизавета приступила к наведению порядка в высших эшелонах власти, — сообразил Андрей. — Тогда сейчас им точно не до меня". Однако ошибся.
Уже вовсе стемнело, когда дверь отворилась, и на пороге возник новый персонаж.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |