Это не я сказал! Это мой внутренний голос. Он как-то окреп и свербел гвоздем в жо... в голове. Но в принципе и там он свербел тоже. Ни фига себе — сходил за хлебушком?! Но вот что самое интересное — и мысли и чувства из 'сна' помнились мне абсолютно ясно.

-'А-а-а!!!', — заорал я весь голос. 'Если это глюк!? То спасибо тебе... уж не знаю, кто ты есть! Но спасибо не за то, что меня занесло черт знает куда',— сразу поправился я. А то знаем мы этих — которые сверху, еще обидятся. 'Я ведь теперь имею бесценный опыт. И подстерегающие меня опасности я теперь представляю гораздо яснее. Черт бы с ним, куда бы теперь меня не занесло. Убить себя просто так я не дам!!! Спасибо тебе... кто бы ты там ни был', — я низко и совершенно искренне поклонился, сверкнув голой ж... э-э... тылом в свете поднимающегося солнышка. 'Если б ты не показал мне такое глючное кино, меня и взаправду могли сожрать, убить или я мог сдохнуть от банальной дизентерии. А теперь я поберегусь'.

Мне вспомнилось чьё-то высказывание на эту 'забавную' тему: 'И вообще, это был очень странный лес. Сначала я ходил за грибами. Потом они за мной...'.

Я конечно дурак — но не настолько. Я стою, оглаживал себя весьма нервными и судорожными движениями. Мне себя было откровенно жалко. Тот сон или не сон, случившийся со мной — научил меня многому. Мне себя было безумно жаль. Честно! Прям до слез! И первое что я сделал — я начал думать.

Нет, я не супергерой и навыков каких-то таких особых у меня нет. Ну там пара-другая приемов от ножа. Несколько десятков опять же отработанных ударов. Кто по молодости не страдал модной данью восточным единоборствам? Ну потратил я некоторое время на изучение разного. По принципу 'авось и пригодится'.

Сон... лучше всего я буду считать это сном. Или предвидение? Нет, пусть это будет всё-таки сон. Иначе уж больно страшно. Так вот этот сон единственное, что мне показало, это то, что ни хрена у меня не получится пройти с песнями по тому месту, куда я попал.

Куда я попал — пока неизвестно. Но вот то, что сильно жаждать встречи с местным населением мне не надо. Вот это — я понял четко.

Кругом враги, которые так и жаждут моего имущества. Моя бесценная жизнь им вообще-то на хрен не нужна. Это для меня она — бесценная. А всем остальным тут пох. Гуманность изобретение сытого века. Ибо нефиг. Ну, в лучшем случае определят меня в рабы. Имущество МОЁ и барахло, 'где-то тут', гораздо-гораздо ценнее моей жизни.

Этот вывод сильно поразил меня.

Чем же я обладаю из плюсов?

Только мозгами. Но делать любые выводы можно определив время. Первое — навыков выживания в одну харю у меня нет. Знаний — тоже нет. Но это опять же, как сказать.

Есть только ружье и кой-какой хабар на продажу.

Пока примем как данность, что я — попал. А вот некоторые выводы совершенно очевидны. Очень уж рваться к цивилизации не стоит. Не в том смысле, чтобы остаться в лесу. Из меня тот ещё Робинзон. Вон мяска поел так, что до сих пор воняет. Просто не стоит уж очень очертя голову бросаться к цивилизации. Тихо надо подходить. Тихо... — мягкими шажочками.

Сделав столь дебильный вывод из всего произошедшего, я браво двинулся к этой самой пресловутой цивилизации.

Не буду описывать все ужасы и 'тяготы и лишения' выпавшие на мою долю во время путешествия. Одно могу сказать точно. Никогда в жизни я не думал, что путешествовать натуральным дикарем такое тяжелое дело.

А весенний лес вокруг меня — цвикал и трещал, пел разными голосами птиц и зверей. Шумел и всяко изгалялся. Непуганая дичь вокруг так и просила — стрельни. Но патроны — это наше фсё!!! Это я из этого самого непонятного мне 'сна-предостережения' усвоил — насмерть. Вообще этот сон-бред-видение как угодно, что-то сломал во мне ... или переродил? В общем, никакого высокого пиетета к чужой жизни я не испытывал. И в любого демократа с их дебильными предложениями и предположениями про ценность чьей-то там неизвестной мне жизни... ща стрельнул бы, не раздумывая. Тот бред про слезинку и любовь к ближнему я с огромным удовольствием вколотил бы прикладом этому умнику в глотку... вместе с зубами!!!

Я тут голодный на последнем издыхании, а они мне про какие-то общечеловеческие ценности? Я сплю вполглаза! Вздрагиваю от малейшего шороха! А им хоть бы хны?! Хрен вам!

Ну, утрирую я про вполглаза. Сплю я нормально. Нет тут никого пока сильно опасного. А может, я его не вижу или не знаю.

А если посмотреть на мой дебильный 'набор для выживания'? Какой козел в интернете меня надоумил его собрать?! 'Удобно-стильно-комфортно...'. Удобно? Да! Только пользы от этого никакой практической нет. Ну, не совсем нет. Кой-какая есть. Вот крючки, например — это круто!

Вырезав удилище и смастерив удочку, я хоть разжился рыбой. А вот переть вдоль реки и иметь хоть что-то из еды, это — да. Это хорошо! Только вот людей я пока не встретил. Ну, на край речка куда-то выведет к морю. Уповаю, милостивые государи и сударыни, что это будет не берег Северного Ледовитого океана. В общем хорошего в этой сраной 'робинзонаде' — ничего нет. Читать только про это прикольно. А жить без удобств — это... это как — запор при поносе.

Иду вот я, значит этак — сам себе истории разные сочиняю и рассказываю. Планы разные вырабатываю после ужина. Жду, куда меня кривая вывезет.

Вот спустя почти две недели и вывезла. В 1941...

Да шучу я, шучу! Нашел избушку охотничью. Совершенно заброшенную. Определить год все равно не представлялось возможным. Она была пуста и чиста, как задница младенца. Внутри печи не было, был очаг из камней и все. Кругом все было запущено донельзя. Вместо кровати — ложе от пьяного, косоглазого и косорукого 'кутюр'. Имеется в виду лежанка — в стиле 'Смерть — оккупантам!'. Сооружение из кривых жердей, покрытое сгнившим в труху сеном. Окон — нет, но это ничего. Лавка — сооружение из расколотого пополам бревна и пары чурок — вместо резных ножек. Полы земляные. Ну, хоть что-то. Проверил петли на двери — кожа. Причем кожа ломкая. Пока открывал дверь, петли слетели. Прибиты они были коваными гвоздями. Это тоже ни о чем не говорит.

Кстати, байки про разных "Робинзонов", теперь я могу авторитетно вам заявить — врут. Врут в том плане, что разговаривать сам с собою я начал через пару дней. Так и чувствую, как едет крыша. А уж про то чтоб остаться нормальным, проведя в одиночку пару лет — чушь собачья. Опыт.

Оставить человека... я имею в виду современного человека получающего массу информации в эдаком вакууме — это нечто. Поэтому люди, просидевшие в 'одиночке' и двигаются. Это самое страшное наказание! Уж поверьте опыту.

Зато вот мои навыки выживания — усилились многократно.

Вообще странно, если не сказать больше. Я иду две недели и никого не встретил. Как вымерли все. Избушка опять же заброшенная. Где эти охотники, которые её построили? Нету.

Вещички мои потихоньку пообтрепались и уже не выглядят так привлекательно как вначале. А кругом природа.... Расцветает все. Распускается. Дичь непуганая. Три патрона я всё-таки истратил. А что вы хотите? Одной рыбой сыт не будешь. И соли очень сильно не хватает. Нет, пока есть, но скоро может и кончится.

Мои мучения закончились совершенно неожиданно. Когда я, наконец, увидел лодку-долбленку с рыбаком. Я заорал — он подплыл и мы пообщались.

Пообщались... мать его! Тот мямлил какую-то хрень на совершенно неизвестном мне наречии, а я бубнил о том, что бесконечно рад видеть его. Ну, в общем, договорились, что поедем к нему в гости. А я ему руками показал, какой я классный парень и вообще друг... я наверное был похож на слабовидящего фаната пытающего объяснить глухонемому разницу между последним и предпоследним альбомом группы 'Тату', с учетом того что он никогда не видел. Не знаю, насколько мне поверили, но в гости — пригласили.

Деревня куда он меня привез, сказала мне не только о том, что я в глубокой заднице. Но и о том, что я прилично — попал! Причем 'жопа' настолько глубока, что я даже затрудняюсь определить 'глыбину'. Понять куда меня занесло опять невозможно.

Практически в лесу стояло три дома — землянки. Кругом говенная деревянная утварь. Минимум железа. Копья я приметил. Эти штуки назывались вроде — рогатины. Копье с перекладиной. Луки паршивенькие. Ножи самокованные на поясах. В деревне или хуторе — черт его знает как ЭТО назвать, трое взрослых мужиков, десяток детей самого разного возраста, шесть баб и пара стариков.

Нищета кругом — неописуемая. Все вокруг — тихо и мирно. Но вот только теперь — после 'снов не снов', я руки от оружия не отпускал и был все время настороже. Пусть это будет паранойя или ещё как, но вот сдохнув два раза подряд, я теперь настороженно относился ко всему.

Хозяина пригласившего меня к себе звали — Ладак. Он был рыбаком и охотником. Вокруг сушилась рыба, и были распялены шкурки. Белка, соболь, лиса...

Крутилось несколько собак типа лаек. В загоне были две коровы. Чего-то хрюкало. Куры опять же были.

Я внимательно осматривался, отмечая в голове все, что удалось увидеть.

Когда меня привели, на крыльцо вышла тетка лет сорока и с поклоном подала резной деревянный ковшик. Типа, мол, испей. Черт его знает, что там внутри? Но не думаю, что меня сходу попытаются отравить. Чего-то такое я читал — пришлось пить. Бли-ин... — это был квас — 'вырви глаз'. Кислятина невозможная.

Но я поклонился и сказал: — 'Спасибо'. Поняли. Пригласили в гости. Приперся старик — Плоскиня. Этот по-русски говорил. Но как? Как в кино: 'паки, понеже, исполать...'. С пятого на десятое, но хоть разговаривать можно. Он же и переводил остальным. Как мы натурально разговаривали, приводить не буду. Иначе нормальному человеку свихнуться можно.

— Как зовут тя, мил человек?

— Константин.

— А в лесу чего делашь?

— Заблудился.

На меня посмотрели как последнего недоумка.

— Как в лесу можно заблудиться? Кругом следы, да тропки.

— Это вы может, и знаете свой лес, а меня занесло издалека. По чужой надобности. Леса вашего не знаю. И вообще вырос в местах, где леса мало. Вот считайте меня неумехой.

— Лешак — водил, не иначе...

Ну вот примерно так и поговорили. Попытка выведать у меня новости большого мира — кончилась неудачей. Я спел что-то о том, что головой ударился и ничего не помню.

Осторожно стал выяснить, где я? вернее попытался. Выяснил. Ничего мне местные названия не сказали. На вопрос кто правит, ответили, что княж. Попытка выяснить имя и фамилию наткнулась на сентенцию: 'То, нам без надобности. Приезжает тиун собирает оброк и все'. В общем как был в неизвестности, так и остался. Покормили, и спать уложили. Хотя то, что я ел, назвать — едой, язык не поворачивается. Осточертевшая рыба и абсолютно безвкусная репа. Никакого хлебушка, — за которым я так неудачно 'сходил', тоже не наблюдается.

Итог. Вот лежу я на сеновале и предаюсь меланхолии. Черт его знает — где. И черт знает — что делать? Нифига почему-то меня к цивилизации не тянет. Надо осваивать язык... это была последняя связная мысль, перед тем как я провалился в сон.

Глава 13.

Когда к тебе обращаются с просьбой "Скажи мне, только честно..." — с ужасом понимаешь, что сейчас, скорее всего, тебе придётся много врать.

Ну что я могу сказать о своей жизни? Прошло уже три года, как я поселился в этой деревне. Остепенился. Изучил язык. Женился. Жена родила двоих детей. И стал я обычным крестьянином. Пашущим землю и радующимся несколько раз в год.

Выпиваю, не без этого. Редко. Потому что физически некогда. Работа, работа, работа и еще раз работа... от зари до зари. Ибо керосинок нет. Делать абсолютно нечего. Нужда и забота о хлебе насущном съедает все мое время. Из развлечений...— только секс, ночью. Больше заняться нечем. Но и он со временем приелся. С реально уставшей бабой, которая выполняет супружеские обязанности, секс особой радости не приносит. Она и правда — никакая. Хозяйство, поле, огород, дети, вода, скотина... этот список можно зачитывать до вечера. А если его написать на бумаге, то думаю рулоном туалетной — не обойдешься. Маловато будет пятьдесят два метра.

Раз в год — зимой, поездка на ярмарку. Огромное событие, которое потом обсуждается целый год. Праздник! Можно хоть с кем-то поговорить и выпить. А уж подраться с чужими, вообще — счастье.

Все мои дурацкие мечты и прочие 'умствования' — забыты за повседневным трудом. Мечты наивного идиота, как и 'лодка любви — разбились о быт'.

Вот примерно такая у меня жизнь. Хотя если 'это' — можно назвать жизнью. Существование... выживание... вот примерно такие эпитеты больше всего подходят для нынешнего положения вещей. Так-то! Прав был всеобщий бородатый пророк и апологет комунизьму — Карлуша. 'Бытие определяет — сознание'. Эх, а бытие — хуже не придумаешь. Серо, сыро, грязно. Даже насекомые меня уже не раздражают. Это неизменное зло, от которого не избавится...

Эх! 'Где ж вы — души прекрасные порывы?'. Помнится, что-то эдакое спрашивал поэт спьяну. И был, безусловно — прав! Ибо не фиг. Не фиг верить во что-то там эдакое. О счастье и прочих моралях можно говорить только когда — сыт. А не когда думаешь чем и как накормить детей.

Вот такая вот серая и скучная жизнь проходит у меня. А вы — приключения. Тут из всех приключений — волки, которые вышли из лесу и сожрали соседскую собаку, сдуру решившую потягаться с голодными волками. Вот и потягалась. Два раза гавкнула и все — сожрали. Осталась хозяину пара клочьев шерсти. На память, так сказать.

Религия? О ней вспоминают — только когда болеют. И то, больше верят в старых богов. Они как-то так больше знакомы.

А я сижу в этой чертовой деревне и маюсь дурью! Изучаю местное наречие. С помощью пацана по прозвищу — Уголек. Он двоюродный племянник троюродного брата. В общем какой-то там дальний родич. Сильно дальний. Потому что без языка мне никуда. Ах да-а... Про три года — это я пошутил. Три дня прошло.

Не сказать что замечательно, но неплохо. А вот биография вышеописанная на второй день вечером и пришла мне в голову. Не, не вдохновила меня такая 'перспектива'. Совсем не вдохновила. Ладно — выживу я. И все?! Э — не-ет... такая перспектива на подвиги не вдохновляет. Мой папа узнай о такой 'карьере' в гробу бы перевернулся. Да и меня моя предыдущая жизнь несколько по-другому научила жить. Просто так сидеть и чесать между ног, в ожидании благ, которые принесет 'светлое будущее'? Не, это не про меня. Слишком уж деятельная натура. Так я от такой жизни только спиться могу. Здесь я, пожалуй, с господами большевиками согласен. Как там у них говорилась? Про то, что они руководствуются известным постулатом: "Мы — коммунисты не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача"*. Я тоже так думаю. Вы будете смеяться, но я абсолютно согласен с Гайдаевским героем — Балбесом: 'И жизнь — хороша, и жить хорошо!'. Но еще больше согласен с Трусом, гениально закончившим это изречение: 'А хорошо жить... — еще лучше!'. Так что 'просто — жить', мне несколько маловато. Я понимаю, что чуть что — сожрут меня и не поморщатся. Хотя... не сожрали в девяностые — и тут замаются. Силу уважали всегда. Следовательно, надо становится сильным. Это, так сказать — 'программа минимум'.