Наемник 2

Вечером, когда мы остановились на ночевку, к разговору подключились и гномы. Хоть я побаивался, что кое-кто из них может затаить злобу на нас за недавний бой, в котором полегло не мало наших противников, но гномы оказались отличными ребятами. Наоборот, они не только не винили нас в смерти своих собратьев, но и хлопали по плечам, сами вспоминали некоторые моменты того боя, да от души смеялись. Тут уж мне стало не до скуки. Я переводил, пока не заболел язык. И с большим облегчением воспринял приказ спать, отданный Ламилом.

Как и обещали наши провожатые, дорога к воротам Подгорного Королевства заняла не много времени. Уже спустя стражу после того, как мы вновь двинулись в путь, каменный лабиринт вывил нас в обжитые места. Вначале мы все чаще стали замечать посты на отвесных скалах. Блестящие отполированными доспехами караульные провожали нашу колонну взглядами, однако никто нас не останавливал. Новый поворот ущелья вывел нас на дорогу. Настоящую дорогу в горах! Пусть это было, по сути, очередное ущелье, но все здесь кричало о руке человека. Или гнома. Оно было таким широким, что здесь спокойно прошла бы шеренга из двух десятков человек. Вместо надоевших камней, рассыпанных по земле, о которые можно было ушибить, а то и сломать ногу, мы ступали по гладким, отполированным до скользоты плитам серого камня, гораздо темнее, чем возвышающиеся на огромную высоту скальные стены. Сами же стены украшены непонятными надписями, каждая буква которых была в рост человека, и изображениями. Чья-то искусная рука здорово потрудилась здесь. Если, идя сквозь ущелье, смотреть на стену, то кажется, что тебя сопровождают ряды низкорослых воинов, один в один походящих на гномов, идущих с нами, или что проходишь мимо жаркой битвы, в которой те же коротышки-гномы ожесточенно рубят высоченных эльфов. Но, вот изображения изменились. Кроме гномов, теперь с эльфами сражались и люди. Высокие, по сравнению с коротышками, воины, укрываясь за стеной щитов и выставив перед собой короткие копья, наступали на толпу эльфов и каких-то чудовищных тварей. Среди людей явно выделялись отдельные воины — выше других, с мощными мускулистыми телами. Они, казалось, голыми руками разрывали эльфов... Но изображения этих воинов, я сразу заметил, будто специально повреждены. Здесь лицо сколото, словно кто-то специально поработал камнем, там глубокие царапины иссекли торс героя...

— Это люди сделали. — услышал я голос одного из гномов сзади. — В первые годы после Кары.

Обернувшись, я чуть не споткнулся. Лицо Нарив выражением практически не отличалось от лиц, высеченных на стене. Каменное, бесчувственное. Только глаза горят так, что мурашки пробегают по спине. Неужели это... Я снова посмотрел на изображения. Женщина, одетая в короткую кольчугу, замахнулась на эльфа, ростом вдвое выше ее. Но рука женщины, сжимавшая похожий на косу меч, практически отбита — только неровно сколотый камень свидетельствовал о том, что здесь была высечена рука... Это ведь жрецы Роаса! Слова гнома расставили все по своим местам. Люди, обвинившие во всех ужасах постигшей их Кары жрецов, не сумевшие уничтожить Храм Роаса, надругались над изображениями!

— ...но мы быстро их приструнили. — продолжал гном. — Мы никогда не забывали, что твои братья и сестры не раз выручали нас.

Нарив отреагировала лишь коротким кивком. А на ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Не переживай ты так. — я чуть замедлил шаг и зашагал рядом с воительницей. — Это все прошлое. Нам надо сделать так, чтобы подобное не повторилось в будущем. За этим мы и идем в Подгорное Королевство.

Откуда только у меня эти слова? Будто я сам не вырос в трущобах, не стал обычным солдатом-наемником. Будто через меня говорит кто-то другой. Но чувства, бушевавшие во мне, были только моими — гнев на людей, варварски обошедшихся с высеченными на камне картинами былого, перемешался с жалостью к тем самым людям, пережившим тяготы Кары, и жалостью к самой Нарив, положившей жизнь на служение тем, кто теперь называет ее ведьмой. Однако, мои слова, похоже, оказали какое-то влияние. С мгновение Нарив смотрела на меня своими горящими глазами, а после кивнула. Лицо ее расслабилось, а взгляд покинула жажда... убийства? Мщения?

— Ты прав. — только и сказала она, а дальше мы шли молча.

Вскоре показался выход из ущелья. Дорога пошла вверх. Впереди стены расходились, словно дорога ведет прямо в голубое, усеянное пушистыми белыми облачками, небо, которое пронзают две башни, укрепившиеся на скалах по обеим сторонам ущелья. Вот башни все ближе... Наш небольшой отряд преодолел наконец-то склон.

— А они хорошо здесь устроились. — присвистнул Дони, пихнув локтем Крамма.

Стены ущелья резко разошлись в стороны, открыв нашим глазам огромную, круглую, словно чаша, долину. Я увидел зеленые поля, поделенные на аккуратные, ровные квадраты, которые прорезала прямая, как стрела, дорога. В дали, россыпью белых точек на травяном ковре, пасется какая-то живность. А по границам долины вздымается ввысь кольцо отвесных скал.

— С чего бы им здесь не обустроиться? — хмыкнул в ответ Крамм. — Ведет сюда только та дорога, по которой мы прошли. Видал те башни? Здесь тысячи людей положить можно, а в долину ни один и ногой не ступит!

— Врата Подгорного королевства. — Нарив обвела взглядом открывшийся вид и вздохнула. — Здесь ничего не изменилось. — увидев, что я слушаю ее, женщина указала вперед. — Сейчас ты видишь только малую часть королевства гномов. Все остальное, может кроме еще пары небольших долин, скрывается под землей.

— Наше королевство уже принадлежит не только гномам. — произнес один из карликов, стоящий рядом и услышавший слова Нарив. — Теперь людей здесь побольше будет, чем нас. М

не послышалось, или в его голосе мелькнула грустная нотка? Неужели сами гномы уже недовольны тем, что некогда приютили людей? Но задуматься над этим мне не дал голос десятника.

— Ну, чего встали? — рявкнул он, хотя у самого глаза жадно пожирают долину. — Или пикник здесь думаете устроить?

И мы начали спускаться. Идти оказалось намного легче. Может от того, что ласковое тепло солнца и его свет касались нас после долгого путешествия в тени, или из-за того, что дорога оказалась идеально вычищено — ни малейший камушек не подворачивался под ноги на гладких, отполированных за бесчисленные века каменных плитах. А может быть, мы просто чувствовали, что уже почти достигли цели. Мы шли мимо полей, на которых, что бы там ни было посеяно — взошло уже почти по пояс. Кое-где, среди этой поросли, виднелись и местные крестьяне. Только люди. Ни одного гнома на полях я не заметил. Когда мы проходили мимо, они отрывались от своей работы и провожали нас взглядами.

Уже перевалило за полдень, когда отряд наконец пересек долину. Вход под горы стал виден уже когда мы прошли только половину пути. В стене сырой скалы разверзся черный зев пещеры. Настолько широкий, что, для того, чтобы перегородить его, потребовалось бы не меньше, а то и больше двух десятков человек. Высота этой дыры в скале была такой, что сквозь нее вполне можно было бы протащить трехэтажный дом. Края пещеры тщательно обработаны и сглаженным так, что получился ровный прямоугольный проем, украшенный, как и стены ущелья вдоль дороги, по которой мы пришли сюда, многочисленными изображениями, вырезанными в камне. Но, в отличии от тех рисунков, здесь не было видно батальных сцен — снизу изображения коротышек, истертые временем, пасли скот или жали хлеб, чуть выше их гномы вгрызались кирками в камень, еще чуть повыше кузнецы вздымали молоты над наковальнями, а во все стороны летели высеченные в скале искры, над ними мастеровые трудились над изготовлением оружия и доспехов, а на самом верху, почти не различимый снизу, был высечен важный гном, сидящий на чем-то, напоминающем большое кресло.

— Это иерархия гномьего королевства. — пояснила Нарив, видя, что меня заинтересовали изображения. — В самом низу ее стоят те, кто занимается крестьянским трудом. Такая работа среди гномов считается даже постыдной...

— Теперь этим занимаются только люди. — перебил ее тот же гном, шедший рядом. — С тех пор, как мы пустили людей в свое королевство, гномам больше нет нужды гнуть спину под солнцем. Каждый гном может заняться тем, для чего рожден — работать под землей.

Я так и подумала. — кивнула Нарив. — Ведь на полях не видно ни одного гнома. — вновь повернувшись ко мне, она продолжила. — Выше крестьян стоят те, кто спускается в шахты и добывает металлы и камень. Эта работа не только опасна, но и требует немалой храбрости. Спускаться в самые глубокие шахты, разыскивать новые месторождения, не зная, что ждет во тьме...

— Но, для добычи руды и камней не нужно много ума или навыков. — снова встрял гном. — Любой, кому под силу поднять кирку, может заниматься этим. Поэтому, шахтеры лишь ненамного выше работающих на полях, пусть и занимаются работой, достойной гномов.

— Выше шахтеров в иерархии гномов стоят кузнецы...

— Да, здесь уже нужен некий навык. — гному явно хотелось поговорить, так что он без зазрения совести перебивал воительницу. Нарив же отнеслась к этому совершенно спокойно. Только кивала его словам. — Нужно уметь отличить хорошую руду от худой, выплавить из нее правильный металл. Да и выковать какую-нибудь мелочь кузнецу нужно уметь.

— А над ними стоят мастера. Чтобы сделать стоящее оружие, доспехи, нужно годами учиться. Да и не каждый кузнец сможет подняться до мастера. Для того, чтобы встать на эту ступень, надо выковать нечто действительно... — Нарив замялась, подбирая слова.

— Прекрасное. — закончил за нее гном. — А еще среди мастеров, кроме тех, кто изготавливает оружие и доспехи, есть ювелиры, резчики по камню, строители...

— А во главе иерархии стоит король. — закончила Нарив.

— Его величество, король Дроган. — добавил гном, и имя короля эхом заметалось под сводами пещеры, в которую мы вошли.

* * *

Я, не моргая, смотрел прямо в глаза Нарив, пытаясь уловить хоть намек на ее намерения. Кривой меч змеей метнулся к моему горлу. Все что я успел — только отшатнуться, пропустив коротко свистнувшее лезвие в волоске от своей кожи. Так, да? Нарив чуть замешкалась. Я крутанул свою булаву и прыгнул вперед — шипастый шар вместо того, чтобы опуститься на голову воительницы, встретил только воздух. Нарив изящно отступила в сторону еще до того, как я приземлился. Клац! — ее меч легонько звякнул об мою кольчугу.

— Не так! — она отступила на шаг и покачала головой.

— Опять девка тебя уделала! — загоготал Лосик, вместе с остальными увлеченно наблюдавший за нашим с Нарив танцем. Хотя, по правде сказать, танцевала только Нарив. Я же чувствовал себя неуклюжим, словно перекормленный баран.

— Хочешь ты попробовать? — сквозь зубы бросил я. — Так, давай на мое место!

Лосик сразу же заткнулся. Поначалу, каждый из парней пытался показать свою удаль в поединке с Нарив. Но вскоре, после того, как стало понятно, что даже многолетний опыт сражений не помогает продержаться против воительницы дольше, чем пара мгновений после первого выпада, все предпочитали просто наблюдать за нашими тренировками. Почему я не сдавался? Может из-за того, что это было единственным развлечением здесь. А может потому, что меня просила Нарив, скучавшая не меньше, чем остальные.

Едва мы ступили под сень пещер Подгорного королевства, наши провожатые затерялись где-то среди бесконечного лабиринта пещер и кротовых нор, а их место заняли другие — молчаливые, хмурые гномы, чьи доспехи сверкали в свете огня и были богато украшены золотом и драгоценными камнями. Единственные слова мы услышали от них, когда нас привели в эту комнату и велели ожидать, пока Его Величество король Дроган соизволит нас принять. Это было три, а может и все четыре дня назад. Я не могу сказать точнее, поскольку солнце здесь нам заменили две широкие каменные чаши, в которых горело тягучее темное масло.

Комната, которую нам выделили, была достаточно большой, чтобы весь наш отряд расположился здесь с удобством. Неровной формы, скорее округлой, чем прямоугольной, она была, как и все здесь, вырублена в толще скал. По крайней мере, Крайг, по его словам, побывавший в Гномьих горах, утверждал, что эта не пещера — он указывал на небольшие зарубки и царапины в камне, и объяснял, что это следы кирок. Здесь все было из камня. Даже мебель, если так можно назвать обстановку комнаты. Кроватями нам служила широкая ступень, опоясывающая почти всю комнату сплошной линией, прерывавшейся лишь у дверей, да в одном из углов. В том углу была прорублена небольшая дыра, уходившая куда-то в черноту. Здесь мы справляли нужду. Кроме этого, посреди комнаты стоял большой каменный блок, поверхность которого была отполирована до зеркальной гладкости, приспособленный нами под стол. И все. Вся обстановка.

Покидать комнату нам не разрешалось, что наводило на мысли о тюрьме. Но трижды в день дверь открывалась, и появлялся мальчишка-человек, который, судя по редкой щетине, очень хотел, следуя примеру гномов, обзавестись бородой. Мальчишка приносил нам еду — простую, но недурную, — проверял и, по надобности, доливал в чаши горючее масло, и выносил грязную посуду. Все это — не произнося ни слова. Лишь глаза мальчишки сверкали каждый раз, когда его взгляд падал на Нарив. Каждый раз, когда мальчишка-прислужник исчезал, Лосик, зевая, предлагал в следующий раз изловить его, да порасспросить хорошенько. Но и он сам не делал никаких попыток к тому, ни остальные не прислушивались к его словам.

— Ты слишком предсказуем. — Нарив указала мечом на меня. — Удар должен быть коротким, а не размашистым, как у тебя. Быстрым! Пока ты размахивался, можно было успеть помолиться Роасу. За упокой твоей души.

— Короткие же у нее молитвы. — усмехнулся Орин. Оценивающе посмотрев на обглоданную кость и не найдя на ней ни кусочка мяса, он размахнулся и бросил ее в дыру, служившую нам отхожим местом.

— Алин, сдалось тебе это все! — Дони проводил взглядом пролетевшую мимо кость. — Отдыхай, пока есть возможность — вот девиз настоящего воина!

— Девиз настоящего воина — победа. — возразила Нарив, когда я, в ответ на ее вопросительный взгляд, перевел слова Дони. — А, чтобы победить, ты должен хотя бы выжить, а не пасть в первые же мгновения боя.

— Да, против тебя мало кто выстоит. — хмыкнул я. — Там, в ущелье, когда мы пробивались из этих гор к лесу, гномам и того, что я умею хватило.

— Это свидетельствует не в пользу гномов. — улыбнулась Нарив. — Нельзя исключать везение. Давай еще раз. Нападай!

Мы вновь закружили по комнате. Со всех сторон товарищи осыпали меня советами, Лосик вроде бы даже подбивал Дони сделать ставку, но тот отпирался, как мог — смысл ставить, если победитель и так ясен?

— Подойди к ней вплотную! — посоветовал из своего угла Ламил. — У нее меч на растреклятый локоть длиннее, чем твоя булава...

Не слушая, я бросился в атаку. Взлетел и опустился шипастый шар булавы. Звякнула сталь — ее рука не дрогнула, приняв на меч тяжелую булаву.

— Если хоть коснешься ее, я тебе отдам свою козлятину вместе с теми улитками. — крикнул кто-то.