Наемник 2

Мастер Третьей Ступени Ограм быстрым шагом — почти бегом, что совершенно не приличествует магу столько высокого ранга! — шел по коридору. Впрочем, вряд ли он сам обратил на это внимание. Судя по озабоченному выражению лица, Ограм находился где-то глубоко в своих мыслях. Настолько глубоко, что чуть не сбил с ног одного из слуг Храма, успевшего отскочить лишь в последний момент, и даже не заметил того. Слуга недовольно глянул вслед удаляющейся лысой голове, покрытой сложной вязью татуировок, указывающих на ранг мага, и снова вернулся к своей работе — доливать масло в светильники, развешанные по стенам коридора.

Ограму было от чего озаботиться. Последние новости... Скажем так — не предвещают ничего хорошего. Зато, они предвещают разговор с кем-нибудь, стоящим на Пятой Ступени, как минимум. И вряд ли этот разговор будет приятным. Кто выйдет на связь? Мастер Феерн, который молча выслушает все и, равнодушным голосом, бросит лишь одно слово — 'Разобраться!'? Словно какому-то червю, вовсе лишенному магического дара! Или, может быть, мастер Рогнун, который затеет многочасовой разговор, во время которого вытащит из Ограма все сведения, какие тот знает, и даже те, что не знает? Впрочем, закончиться все точно так же, как и в случае с Феерном. Может быть и хуже. Если на связь выйдет мастер Прой, то он обязательно припомнит какие-нибудь события, произошедшие еще за остню лет до рождения Ограма, ловко проведет параллель между этими событиями и услышанными новостями, выставит все так, будто во всем виноват именно Ограм, прочитает длинную лекцию о том, что в его время таких бездарей отправляли в Нижние Лаборатории для экспериментов... И снова — 'Разобраться!'.

Мастер Ограм ускорил шаг. Плевать, что эти ничтожества, снующие по коридорам, увидят, что он, маг, спешит! Любой из мастеров пятой Ступени, узнав, что Ограм промедлил хоть на мгновение, придет просто в ярость. А это гораздо хуже униженного достоинства. Ограм на миг отвлекся от своих мыслей и бросил взгляд по сторонам. Пройти этот коридор, потом поворот налево, вверх по лестнице на два этажа, еще один коридор, и он окажется в своих комнатах. Проклятые жрецы! Превратили свой Храм в какой-то лабиринт! Хотя, что с этих дикарей возьмешь... Он бросил яростный взгляд в спину одного из низших жрецов, только свернувшего в ответвление коридора. Да, это не башня Шести Ступеней, где никто не смеет подниматься хоть на ступеньку выше, чем положено его Ступенью. Здесь же... Высшие жрецы ходят по одним коридорам с низшими, хотя даже Верховный Жрец Храма и рядом не стоит с ним, магом! С любым магом, если уж на то пошло...

Вот и лестница. Ограм практически взлетел по ступенькам. Даже чуть не споткнулся один раз. Нет, кому-то это все даром не пройдет. Кто-то должен ответить за то, что магу пришлось бежать. Кто-то должен ответить за тот разговор, который предстоит Ограму. В конце концов, кто-то должен ответить за то, что он уже два года сидит в этой глуши, смотрит на этих грязных свиней, по недоразумению вставших на задние лапы и называющих себя людьми, что вынужден разговаривать с некоторыми из них и даже, тошно подумать — кланяться главной свинье в этом Храме! Добежав до своих комнат, маг пинком распахнул дверь и, даже не потрудившись захлопнуть ее за собой, помчался в дальнюю комнату.

Эта комната — совсем небольшая. Всего десять на десять шагов, но хватило бы и меньше. Голые стены, лишь на одной из которых мерцает голубоватым светом магический шар — не какая-то примитивная масляная лампа или, того хуже, факел, а настоящий магический шар! Прямо как дома, в Башне Шести Ступеней... Но Ограм даже не задумался об этом. Не глядя по сторонам, он подбежал к единственному предмету мебели в этой комнате. В самом ее центре стоял маленький резной столик, на котором поблескивал в свете магического шара небольшой кристалл, лежащий на золотой подставке. Ограм возложил руки на кристалл и замер. Теперь его лицо абсолютно спокойно. Ни следа не осталось на нем от тех эмоций, которые еще миг назад искажали лицо мага, хотя внутри его они продолжают бушевать с прежней силой.

— Кто это? — спустя некоторое время раздался тихий голос из кристалла.

— Мастер Третьей Ступени Ограм. — ответил маг и, чуть замешкавшись, спросил. — Мастер Эффин?

— Да. Что тебе нужно, Ограм?

— Скверные новости, Мастер Эффин. Мне только что стало известно, что не все войско, перенесенное во время битвы под Зимродом, погибло.

— И что? — голос звучал так же спокойно, как и прежде. Ни единой нотки хоть какой-то обеспокоенности.

— Как что? — Ограм опешил и голос его чуть, еле заметно, дрогнул. — Это ведь ставит под угрозу планы...

— Ограм, — тем же спокойным голосом, перебил Эффин. — Ты ведь на Горнане, если я не ошибаюсь?

— Да, Мастер Эффин. Но...

— Тогда, объясни мне, каким образом горстка этих несчастных, переброшенных на другой конец мира, может угрожать хоть каким-то нашим планам? Они что-то подозревают? — нотка раздражения, промелькнувшая в словах Мастера Пятой Ступени, заставила Ограма вздрогнуть.

— Нет, Мастер. Я не знаю, сколько их оказалось здесь после переноса. — Ограм решил, пользуясь возможностью, рассказать все в подробностях. — Сейчас их — всего несколько сотен. По тем сведениям, которые дошли до меня, этот отряд прошел сквозь джунгли, на юге Горнана, с боем прорвались через Подгорное Королевство, прошли Барьер и вышли в земли Храма. Отряду Пограничной армии Храма, который вышел им навстречу, они ссказали, что пришли сюда в поисках магов, способных перенести их обратно, на Элион.

— Я до сих пор не услышал от тебя, — после небольшой паузы снова раздался голос Эффина, — как они могут помешать нашим планам. Они видели в джунглях войско эльфов, готовящееся к переносу на Элион?

— Нет, Мастер Эффин. Насколько я знаю, они прошли гораздо восточнее лагеря эльфов.

— Может они в курсе наших планов?

— Нет, Мастер Эффин...

— Тогда, может быть, ты, — собеседник Ограма, хотя такое проявление эмоций абсолютно неприлично для его ранга, хохотнул, — собираешься выполнить их просьбу? Ты в силах переместить несколько сотен человек на другой континент?

— У меня даже мысли такой не возникло! — пораженно ответил Ограм.

— Тогда, если они обратятся к тебе, так и скажи — ты, в одиночку, не в силах помочь им. Пусть остаются в землях Храма, если жрецы позволят. А когда мы покончим с Радонианской Империей и перейдем к захвату Горнана — не думаю, что несколько сотен воинов станут нам большой помехой. Впрочем, если ты так боишься — делай с ними, что хочешь.

— Да, Мастер Пятой Ступени. — хоть собеседник и не видел его, но Ограм все равно склонил голову.

— И еще, Ограм. — голос Эффина стал тише, словно говорящий начал удаляться. — Не беспокой меня больше по таким пустякам. Думаю, тебе не следует объяснять последствия?

— Нет, Мастер Пятой Ступени.

Кристалл под ладонями Ограма похолодел, что означает — его собеседник прервал связь. Маг отступил на шаг от столика, немного постоял на месте, глядя на кристалл, словно на нечто опасное, готовящееся броситься на него, и принялся расхаживать по комнате. Пустяки? Безусловно, можно считать, что ему повезло. То, что на связь вышел именно Эффин — на это не следовало и надеяться. Если маги Пятой Ступени сочли, что новости, принесенные Ограмом, не стоят их внимания, то... Скажем так, выйди на связь кто-либо другой, он, Ограм, так легко не отделался бы. Однако, маг чувствовал, что его новости, все же, заслуживают внимания. Любое событие, выбивающееся из плана — это непосредственная угроза плану, каким бы незначительным оно не было. И если что-либо пойдет не так, то обвинят кого? Правильно — его, Ограма! И бесполезно будет указывать, что он поставил в известность вышестоящих магов, что Эффин счел новость не заслуживающей внимания... Надо что-то предпринять, иначе Ограма может ожидать судьба, гораздо худшая, чем просто смерть... Приняв решение, маг торопливо покинул свои комнаты.

Лишь только шаги стихли, в спальне мага заколыхалась портьера. Из-за висящей тяжелыми складками ткани появился молодой паренек, одетый, как и все слуги в Храме, в просторный серый балахон. То, что этот слуга услышал только что произошедший здесь разговор, было чистой воды случайностью. За много веков дружбы — хотя, скорее не дружбы, а сотрудничества — Храма с магами у первого не было никаких причин подозревать со стороны последних какой-либо злой умысел. Ведь если бы имелись хоть малейшая тень подозрения, то ноги мага не было бы в Храме! Нет, слуга не подслушивал. Он честно выполнял свою работу — убирал в комнатах гостя. Однако, каждому слуге Храма была известна странность мага. С одной стороны, он не терпел даже намека на пыль в своих комнатах. Да и не только в маге дело — узнай жрецы, что в их Храме к гостю проявляется хоть малейшее неуважение, слуг, отвечавших за эту часть Храма, ожидали бы крупные неприятности. Но, с другой стороны, заметь маг хоть кого-то постороннего, к числу коих причислял и слуг, в своих комнатах, он приходил в ярость. Роас, будто пыль сама собой будет исчезать из комнат гостя или изначально минует их! О последнем случае, когда маг застал в своих комнатах нерасторопного слугу, который просто не успел спрятаться, шепотки ходят вот уже почти сотню лет. Хоть то был другой маг, не тот, который сейчас занимает эти комнаты, но в этом смысле все маги, гостившие в Храме, походили один на другого.

Слуга остановился посреди комнаты, задумчиво теребя в руках пуховку для стряхивания пыли с мебели. Нерешительно оглянулся на ту маленькую комнатку, из которой только что до него доносились слова мага и еще кого-то, неизвестного. 'Предательство!' — это слово горело в мыслях слуги огнем маяка, бросающего луч в бурное штормовое море. А масштаб этого предательства бросал в дрожь. Он, как и все, родившиеся в землях Храма, прошел обучение при Храме, и занял место слуги только по причине того, что не смог пройти испытание. Так что, трусом слуга никогда не был. Но такое... Об этом должны узнать жрецы. Нет! Сведения надо доложить лично Верховному жрецу! И немедленно! Только, как до него добраться?

Приняв решение, слуга спешно покинул комнаты мага.

* * *

Ласковое солнышко... Зеленая травка... Птички поют... Что еще для счастья надо? Нет, лично мне еще много чего надо, но, после всего произошедшего, достаточно и этого. Мы стоим лагерем на этом лугу уже две недели. Позади темнеет мрачная стена леса. Впереди, гораздо ближе, раскинулись руины небольшого городка. В лес возвращаться у меня нет ни малейшего желания, а в руины нам вход заказан. Может, кому-то и надоело бы загорать здесь столько времени, ожидая, пока кто-то где-то решит нашу судьбу, но только не мне. Остальные ребята, судя по всему, тоже на жизнь не жалуются. И, кстати, не скучают. Десятники никому не дают скучать. После памятной встречи с отрядом пограничной стражи Храма, мы предавались блаженному ничегонеделанью не более двух дней. А потом снова начались, как когда-то под Агилом, бесконечные тренировки, лагерные работы и все прочие прелести, любезно организуемые для нас десятниками. Так что, скучать особо не приходилось. Вдобавок ко всему, я еще и взялся изучать язык, на котором говорит Нарив. Женщине я объяснил свой интерес тем, что не хочу полностью полагаться на перстень. Мало ли — украдут, потеряю... Впрочем, мой истинный мотив тут же раскусили Молин и Баин. Как я ни отбивался от их шуточек, но они, оказалось, знают меня, как облупленного. Ведь, изучая язык, я нахожусь рядом с Нарив. Она тоже была не против. Догадалась Нарив о моих намерениях или нет, но она с готовностью согласилась заниматься со мной. Заодно и сама начала изучать язык, на котором говорим мы.

— ...Храм Дарена в Агиле просто огромный. — перстень, который позволяет понимать незнакомые языки и говорить на них, лежит рядом со мной на земле, а я, на языке Нарив, рассказываю ей об Агиле. По-моему, получается у меня уже неплохо.

Нарив непонимающе уставилась на меня, пару мгновений хлопала глазами, а потом засмеялась. Похоже, я переоценил свои успехи в изучении языка.

— Бьюсь об заклад, — демонстративно громко прошептал Молин в ухо Баину, — что он хотел рассказать о погоде...

— ...а получилось признание в любви. — таким же шепотом ответил, обычно спокойный, Баин, в котором длительный отдых пробудил чувство юмора.

— ...к нашему десятнику. — Молин заржал так, что чуть не покатился по траве. Баин не замедлил к нему присоединиться.

Мои друзья не проявили никакого интереса к изучению языков, зато редко пропускали наши с Нарив занятия. Похоже, они нашли в этом для себя новое развлечение. Что ж, пусть смеются. Я притворно нахмурился и зашарил по земле, ища, чем бы бросить в хохочущую парочку. Заметив мой жест, Баин преувеличено испуганно поднял руки.

— Все-все! — сквозь смех зачастил он. — Мы...

— ...никому не расскажем! — закончил за него Молин и, за этим, последовал новый взрыв смеха.

Взглянув на Нарив, я увидел, что она указывает на лежащий рядом перстень.

— Восьми. — бросая взгляды то на меня, то на моих друзей, она подтолкнула ко мне перстень. Да, над произношением звука 'з' ей надо еще поработать...

Я поднял с земли перстень.

— Что ты хотел сказать? — спросила Нарив.

Я повторил сказанное ранее. На этот раз, благодаря кольцу, вышло правильно.

— Ты сказал, — она снова улыбнулась, — что в Храме у Дарена большой... хм... Агил.

На этот раз захохотал я. Весело, ничего не скажешь! Вроде и слова правильные, но смысл получился тот еще. Эдак я действительно ляпну что-то, подобное предположениям Молина и Баина.

— А тебе надо научиться выговаривать звук 'з'. — я напустил на себя серьезный вид, словно выговариваю нерадивой ученице, а не сам только что выдал такой перл. — Не 'восьми', а 'возьми'! А, Боги...

Я снова положил кольцо на землю.

— Зэ! Зуб. Зеленый. Змея. Забор. Слышишь?

— Суб. — повторила Нарив. — Селеный...

— Зуб!!! — повторил я, делая акцент на первой букве. — Зззз! Зззуб.

— ...соленый! — донеслось от друзей, и снова раздался смех.

— Соленый зуб. — это Молин.

— Нет, лучше — соленая змея. — вторит ему Баин. — Хотя, мне больше нравится соленый забор...

Хорошо, что Нарив уже давно перестала обращать внимание на эту парочку. Думаю, будь на ее месте кто-то, лишенный чувства юмора, Молину и Баину пришлось бы несладко. Особенно, учитывая боевые навыки женщины. Однако, шутки моих друзей, когда она стала их более-менее понимать, вызывали у нее только слабую улыбку. В основном, она их просто игнорировала.

— Эй, вы там! — донеслось со стороны лагеря. — Алин, тебя Ламил кличет!

Робан размахивает руками над головой, стараясь привлечь наше внимание. Чего так орать, если можно пройти каких-то двадцать шагов? Я поморщился и, спрятав кольцо в карман, поднялся на ноги.

— И барышню свою захвати! — увидев, что он услышан, Робан развернулся и отправился по каким-то своим делам.

— Все, парни, представление окончено. — сказал я друзьям, все продолжающим ухмыляться. — В следующий раз буду с вас деньги брать. Как в цирке.