— Душа, душа, душа... Да не нужна мне ни твоя душа, ни чья бы то вообще — я не знаю, что мне со своей-то делать!
— Ты страшный человек, Сайд...
— Нет. Ученый.
Я сорвал виноградный лист и свернул его в трубочку. Закатное солнышко пробивалось сквозь листву, играло с тенями на полу беседки, золотило листья.
Впереди бесконечно долгий вечер.
И головная боль.
Кивнув на прощанье, вышел из беседки и пошел по тропинке в сторону дома. Я чувствовал, что Стелла смотрит мне вслед. А то, что она думала...
* * *
Из хороших новостей, что сыпались на мою голову всё чаще и чаще, складывалось ощущение, что все это "з-з-з-з" очень даже неспроста. Не люблю я, когда все идет очень хорошо: значит, что-то я просмотрел и вот-вот меня стукнет по голове. Даже не будучи пессимистом по натуре, жизнь приучила радоваться хорошему, но готовиться — к худшему.
Стелла больше меня не беспокоила, Альба старалась держаться как можно дальше, от "Фемиды" ни звонка, ни весточки — ой и вправду все очень плохо!
Радовало только одно — моя группа.
Вот уж угораздило меня, так угораздило...
Уж не знаю, каким образом, но подлый Георг подбил девушек заниматься самообороной. Псих. Мало мне девушек, способных взглядом скрутить две арматурины, так теперь они еще и рукомашествами занялись, отжав в свое распоряжение вечернее время в спортзале.
После первой же тренировки, физрук вызвал меня на ковер и долго демонстрировал плохо замытые следы крови, по всему залу.
А Георг ушел на больничный, на целую неделю.
Стелла прислала мне целую петицию, о "недопущении повторения подобных ЧП"!
Сама явиться не соизволила и вмешиваться не стала.
На второе занятие пришло уже две трети группы, а "возглавить" этот бедлам, предложил наивный физрук.
Хорошо, у меня хватило мозгов остаться и посмотреть, чему он их учит...
Смесь боевого самбо, бокса и крав-маги...
Пока я щелкал клювом, пролилась первая кровь.
Да и как ей не пролиться, если Уран, красавчик, не скрою, но... Наносить удар из-под потолка, оттолкнувшись от него ногой, это, по-моему, слишком. И что с того, что это его дар — высоко прыгать?!
Кто-нибудь, попытайтесь представить себе, какой силы будет удар, если 110-ти килограммовый мальчик, обрушится на вас с высоты пяти метров... Предварительно оттолкнувшись от потолка!
Да и это, не самое страшное...
Кто теперь будет потолок белить — красить?!
Кровавые отпечатки босых ступней, четко виднеющиеся на белоснежном потолке, это не кровь на черных матах!
Я снова сидел на краешке своего учительского стола и копил в себе злость, дабы вылить ее, холодным ушатом, на моих драгоценных заср... Студентов...
Получалось очень даже "не очень".
Только сейчас я понял фразу, прочитанную в детстве — "Чтобы учить чужих, надо забыть о своих"...
— Грм... — Прокашлялся я. — На прошлом занятии, Вы получили задание написать работу на тему "Этичность в ведении войн". Очень рад, Вашим мировоззрением и пониманием важности вопроса. Георгу передадите, что его юношеский максимализм, конечно очень впечатляющ, но... Средний балл по группе — единица. Нэт, Сантана и Аша — Георгу я не могу поставить и этого — ниже просто не существует оценки. Работы пересдать через четыре дня.
Дружный вой и стон были сладкой музыкой, что открывала райские ворота.
Да! Я это сделал!
О-о-о-о! Какое это оказывается сладкое слово "пересдача"!
Просто симфония! Особенно, если ты — преподаватель!
— Сайд! Ну, пожалуйста! Мы Вас очень-очень любим! А можно — после нового года? — Заканючила Мэдди Литвинова, складывая ладошки и строя самую свою ангельскую мор... Тьфу, ты, ангельское личико, разумеется!
Пришлось обламывать — иначе точно сядут на шею, как и говорила в свои времена, супруга капитана Персва.
— Группа! — Я укоризненно покачал головой. — Я — сказал. Вы — услышали. Остальное — пустой треп. Вопросы есть?
— Нет. — Дружно выдохнула группа.
Вот такими я их обожаю.
Три месяца сплотили их так, как иным коллективам требуются годы.
Каюсь, я поступил не очень хорошо и правильно — взял яркие индивидуальности и заставил их работать в команде, тесно, плечом к плечу, превращая в единый коллектив.
Даже на тренировки ходят они все, вместе.
И тренеров, ищут себе, тоже, вместе.
За месяц, сменили уже пятерых.
Видите ли, скучные они и методики обучения — для даунов...
— А... Вы что-то задумали? — Уран, сидящий на первом ряду начал нервно ерзать и оглядываться по сторонам, словно двери внезапно оказались замурованными.
В аудитории стало тихо.
Группа, услышав вопрос, замерла в ожидании.
— Да, Уран, задумал. — Признался я. — Через пару минут, с кабинет войдет человек, которому я обязан своей жизнью. Причем — неоднократно. За любое его оскорбление... Даже мысленное — догадаетесь, что я сделаю?
Я обвел своих детей самым внимательным и любящим своим взглядом.
— Отчисление? — Осторожно предположила Мэдди и передернула плечами, когда я, едва заметно, кивнул головой.
— Впрочем, в моей защите этот человек не нуждается — распустить вас на нитки, этот человек сможет минуты за полторы... — Я представил это вполне даже ярко и мне самому стало не по себе. — На вашем месте, дражайшие господа ученики, я бы вел себя тише воды, ниже травы... Ведь, возможно, это будет Ваш тренер... По рукомашествам и дрыгоножествам...
Знаю, что я зря так сгущаю краски и у моих, уже сейчас, начал просыпаться азарт, попробовать на зуб, неведомого им человека.
А когда у ребенка горит и чешется азарт — тушите свет и бегите за помощью.
Стук в дверь, заставил самых впечатлительных подпрыгнуть.
Я сделал себе отметочку — с этими надо работать в первую очередь и пошел открывать, с ядовитой улыбкой на губах.
В полной тишине, я открыл дверь, подмигнул входящему человеку и провел его к своему столу.
— Группа! — Мои замерли, пожирая человека глазами. — Позвольте представить Вам, Анну Кройц, "Интерпол".
Я горжусь своими студентами!
Впрочем, кажется, я об этом уже говорил, но повториться не грех.
Ни у одного, в голове не промелькнуло: "Отродье"!
— А сейчас, я оставляю вас, мальчики и девочки, для приватной беседы с этой прекрасной леди. — Меня занесло, что и было заметно по глазам Анны, но...
Поздняк метаться...
— Анна, надеюсь, эти красавцы и красавицы, тебя не разочаруют... А я... Буду ждать в курилке, окончания вашего разговора...
— Сайд... — Выдохнула Анна.
"Ну, ты и скотина!" — Читалось в ее взгляде.
— Здравствуйте! — Услышал я, уже двигаясь по проходу в сторону дверей. — Меня зовут Анна Кройц, я — гормональный модификант. Работаю на "Интерпол" уже два десятка лет. И, по мнению Вашего преподавателя, являюсь типичным представителем третьей новой расы, появившейся на планете земля за последние годы.
От неожиданного признания, я запнулся за порог и едва не разбил себе нос, вылетев за дверь.
Которая, тут же, за моей спиной, закрылась, и было слышно, как повернулся ключ, отрезая меня от группы.
То, что Анна знает о моем мнении — новость хорошая.
О том, что она с ним согласна — просто замечательная!
Но вот то, что теперь о существовании третьей расы знают мои...
Это — жопа!
Да, все новости не могут быть хорошими!
Запустив вытяжку, засмолил сигарету — "мысля появилась — придется думать".
В голову, кроме того, что все не так уж и плохо, других мыслей и не лезло — не откуда им взяться, в вымороченной голове.
И сигареты, эти, уже надоели... Может маркусорт, поменять?!
Анна Кройц, на мой взгляд, действительно была представителем третьего вида. Вот бы скрестить "наш" и "их"! Жаль, Анна на это не подпишется, а ее супруг свернет мне верхний отросток, даже за одну мысль, об этом. Впрочем, думаю, Аннушка не так просто смылась по моему первому вызову — что-то у них в "Интерполе" не чисто. А если она еще и согласится поработать у нас в академии — вообще будет полный...
Сигарета кончилась, а мысли только начались.
Курилка, пустая во время занятий, благодарно гоняла воздух вытяжкой, ласково шумела вентилятором и приятно поскрипывала добротной лавочкой.
"Зря я сказал, что жду в курилке..." — Повинился я, любуясь снегу за окном.
Снег, огромные белые хлопья, словно перья, сыпались с неба, засыпая дорожки, газоны и машины, что нерадивые водители поленились загнать под навес.
Голые ветки деревьев лиственных и пробивающиеся через белую пелену — зеленые ветки деревьев хвойных, создавали композицию, еще не подсмотренную ни одним художником.
А жаль.
Что такое -37 при наших технологиях?
Лишь на пару миллиметров более толстая куртка, да лишняя батарейка на поясе в термобелье.
Шапка и перчатки — вот и все прелести да тяготы.
Толи дело — мое детство!
Шуба — Во! Варежки — Во! А о валенках я вообще молчу — в моем климате, зимой, самая первейшая обувь, между прочим!
Шапку завязать под подбородком и айда на улицу...
Что-то я забыл...
Шарф!
Специальный, "некусачий"!
Лопатка детская, металлическая и мордой в снег — рыть тоннели...
От воспоминаний аж мурашки по коже побежали, длинными вереницами трудолюбивых граждан.
Знаю, что в мои годы небо было выше, трава — зеленее, а вода — мокрее, но ничего с собой поделать не могу — детство, это всегда — детство!
Пока улыбаясь, как последний дебил, пялился в окошко, в курилке набилось полно народа...
Ага, правильно — моя группа.
Все восемнадцать парней, включая Георга — лаборанта бестолкового и абсолютно не нужного, в моем предмете...
Рассевшись вдоль стен, в полной тишине, группа смотрела друг на друга.
— Девчонки где? — Поинтересовался, развернувшись от окна. — Потеряли или выгнали?
— А правда, что... — Уран отмахнулся от Георга. — Вы — полевой агент, а не аналитик?
— Агентом я оказался, от слова — "никаким" — Признался я. — А вот аналитик... Давайте проверим... Судя по вашему пришибленному молчанию, госпожа Кройц выставила вас за дверь, пожелав пообщаться с девушками, тет-а-тет. То, что первый вопрос касался моей личности — она что-то рассказала обо мне. Скорее всего — с подробностями — как меня зашивала...
— Правда, на живую? — Марк Оганнэсс, веселый подросток, сейчас слегка бледный, смотрел мне в глаза, ожидая ответа.
— Я бы так не сказал... — Честно открестился я, не уточняя, что был ближе к состоянию "дохлого" куска мяса и говорить о том, что Анна зашивала меня на живую, было просто нелепо.
— И в лабораторию вы их не пустили?
Я почесал затылок — по моим воспоминаниям, ничего подобного не было.
— А, трейлер?!
— Правда, моя работа! — В этом я признался с чистой совестью — обнаружить колесящий по дорогам "домик на колесах", действительно удалось мне, без вариантов.
— И что, правда, прямо с вертолета, на крышу? — Глаза моего ученика стали квадратными.
Надеюсь от восхищения...
— Так, группа... — Я понял, что Анна рассказала "байку" и путаться во вранье... Да еще и чужом...
— За основу примем тот факт, что я уже много не помню — раз. — Начал выкручиваться я. — Подписку я тоже давал — два. Да и хвастаться не хорошо — три! Так что — услышали? И не болтайте!
Самому себе я пообещал пообщаться с госпожой Кройц, как можно скорее — иначе меня ждал позор...
Студенты, получив мой ответ, переглянулись и вновь, молчком, засопели носами.
— Сайд... А правда... — Уран развернул плечи и оттолкнул руку, останавливающего его Георга. — Правда, что вы — азиат?
— Да. Из самой, что ни на есть — Средней Азии. "Среднее" — только камень на полигоне.
— Я же говорил! — Выпалил Марк и получив под ребра, охнул.
Да.
Европа продолжает бояться Азии.
Я, из "странного" человека, превратился в "страшного".
Сколько "Фемида" не борется с этим бредом, он растет, ширится и захватывает все новые и новые территории и проникает в "умы" граждан.
— Марк. Объясни мне, как так получилось, что вы бросили своих одногруппниц — одних? — Поинтересовался я.
— Госпожа Кройц попросила оставить их... — Пожал плечами Георг.
— Ага. И восемнадцать парней, ретировались в курилку, под крылышко своего учителя, бросив девчонок? Что-то я не понял... Или так и было?
Парни, переглянувшись, синхронно кивнули головами.
Потом еще раз и замерли.
Я по глазам видел, как начала работать мысль, со скрипом, скрежетом и звоном, разгоняя мозги и пинками поторапливая извилины.
— Госпожа Кройц — в вашем случае — частное лицо. — Начал я, подстегивая мыслительный процесс отстающих. — А вы...
— А мы — олухи! — Хлопнул себя по колену, Жан, точнее — Евгений Жан. — Мы покинули кабинет, во время занятий. Без разрешения преподавателя.
— Но... Госпожа Кройц... — Георг еще не понял, что Анна их развела.
— Госпожа Кройц — очень красивая женщина. — Со вздохом, подписал себе "смертный приговор" Игорь Воронин. — А мы — дети против них...
— Анна Кройц — мало того что женщина — специально обученный оперативник, сопротивляться которому, могут считанные единицы. — Я растер лицо руками, достал сигарету и принялся крутить ее в руках. — Вот вам и маленький пример, подтверждающий старую пословицу о том, что женщина, это шея, которая вертит головой — мужчиной, в любую сторону. Это была тема нашего прошлого урока, мальчики. Теперь, у кого-нибудь, есть возражения по оценкам, которые я вам поставил?
Группа притихла, переваривая, все с ними случившееся.
Еще на прошлом занятии они "рвали рубашки", что заставить их сделать нечто, против их воли...
Побежали, как миленькие, стоило Анне улыбнуться...
— Парни, а теперь Вам, вот еще о чем надо подумать... — Я ехидно улыбнулся и парни напряглись. — Представьте, о чем ОНИ сейчас могут разговаривать и как это отразится на ВАС! Это же, какой обмен опытом, то...
У меня в нагрудном кармане завибрировал телефон — обычный и не смарт вовсе. Без камеры и интернета. Обычная звонилка, что прошла со мной все передряги и осталась нежно любимой, исцарапанной "Сонечкой цмд джей 7", вызывающей у окружающих смешанные чувства.
— Сайд. Говорите. — По привычке бросил я в трубу, не глядя на номер звонившего.
— Мистер Сайд. Это по поводу Вашего автомобиля... — Мужской голос, на неплохом английском, попытался начать очередной развод.
— У меня нет автомобиля. — Отрезал я и со вздохом продолжил. — И не будет...
— Но... Ваш "Корвет-Стингрей", стоит на штрафстоянке... — Мужчина опешил и перешел на немецкий. — По закону, если вы не оплатите штраф, то в следующем месяце...
— Так! — Остановил я своего собеседника. — Сколько штраф. Где можно оплатить и где, эта самая, штрафстоянка?
Кивнув сидящему рядом Алексу Зоннэ, чтобы записал адрес и координаты стоянки, пообещал, что оплачу штраф, как можно скорее.
Пока мы с немцем раскланивались и благодарили за взаимопонимание, Алекс уже успел набить координаты в своем смарте и теперь, с присвистом, изучал содержимое штрафстоянки, общей площадью двадцать квадратный километров.
