Уважаемые "растаскиватели по сайтам"!
Вы делаете огромную работу, распространяя мою и еще огромное количество других, заинтересовавших Вас, книг!
Спасибо Вам за это, но, есть одна просьба:
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, указывайте страничку автора!
И, все-таки, оставляйте комментарии!
С Уважением, Дэйв Макара.
Холод
Моё мнение отличается от общепринятого,
что не может меня не радовать!
Гостиница "Казахстан".
Самое высокое здание в прекрасном городе Алма-Ата, пока она не стала обезличенным и ничего не значащим городом Алматы.
Золотая корона, видимая издалека и ясно различимая с самолета, идущего на посадку.
Вид сверху — закачаешься!
Даже сам "Лорд..." помянул ее в своих записках, снизошел, так сказать, пока не убежал в пыль и суету Москвы, за деньгами, славой и новыми сюжетами.
Аккуратные скверики, шумящие арыки, наполненные водой бегущей с гор, прохлада, тень и ...
Ни единого живого человека!
Природа отвоевала свое.
Сколько могла, она давала человечеству второй, третий, десятый, шанс.
Надоело и ей.
— ... Впору вывешивать объявление: "Сдаётся внаём"! — Хохотнула фигура в обтягивающем трико и рыжей гривой волос, собранной в "конский хвост".
— Даже не смешно! — Возразил ему брюнет. — Да и плагиат, это! Отсылка к сэру Конан Дойлю.
На месте центрального возвышения, на крыше гостиницы "Казахстан", с удобствами устроилась парочка очень даже впечатляющих личностей.
Не менее впечатляющими были и стол, и стулья: два брезентовых, "рыбачьих", кресла, с широкими подлокотниками и миниатюрными откидными столиками, на которых сейчас стояло, у каждого, по кружке темно-коричневого пива.
Налитого, между прочим, из бочки, что использовалась ими вместо стола.
— Еще по рыбке? — Рыжий протянул своему собеседнику высушенный "рыбешкин" трупик, покрытый кристалликами соли. — Ну, как знаешь...
Пиво в кружке стремительно убывало.
Природа бывшей столицы, словно подыгрывала сидящим на свежем воздухе людям — сверху пекло, а свежий ветерок приятно обдувал разгоряченные выпивкой и солнцем, лица.
— Слушай... Может быть, дадим, еще, шанс? Тор! Тор! Хватит жрать! Не фиг делать из закуски — хавчик!
— Зануда ты, Вой! — Тор печально вздохнул. — А смысл? Ну, вот ради чего или кого, делать такой подарок?
Оба бога замерли, внимательно наблюдая друг за другом, вглядываясь в глаза сидящего напротив человека.
Впрочем — человека ли?
Не первое и не последнее, тысячелетие, знали эти двое, друг друга.
И если родословная Тора, зашкаливала, то Вой...
Совсем не далеко, всего в 1000 км или чуть больше (по меркам божественных сущностей, что такое, эти самые жалкие — тысяча сто километров?), началась история Воя.
Где-то там, за окнами четвертого этажа, из-под пера симпатичной девушки, выскользнул на страницу этот молодой брюнет.
Выскочил.
И вырвался на волю, обретя свое Я!
С кончика пера, волею своей создательницы, ее фантазии и веры — пошел он, гулять по мирам.
Сперва — только по ее — бумажным.
А теперь, уж простившись со всем родом человеческим — по всем, до которых смог дотянуться, придумать и воссоздать.
От своей создательницы, достался Вою самый лучший опыт.
Очередной порыв ветра, разметал благостную иллюзию, оставляя разрушения, разросшиеся деревья и звериные рыки.
Дары своей создательницы, Вой использовал с толком — обзавелся связями. Прописался в паре летописей.
Дважды — менял имена, но остался тем же самым брюнетом, что и в первых строках, той Самой книги.
Уж нет и Алматы и Москвы.
Сгинул — Пекин.
Ушел — на дно океаническое — Лондон.
От людей — жалкие остатки, что забыли и речь, и разум.
А эти два Бога, все так же собираются выпить пива и почесать языки.
— Ради чего? — Вой вынул пробку и долил пива. — Просто так. Вопреки, всему.
— Идет! — Тор грохнул донышком своей кружки, по бочке. — Пари! Берем, любого! И даем ему шанс...
— Трижды! — Вой поспешил вклиниться в речь своего собутыльника.
Мойры, они же Норны, старые кошелки, к пари Богов относились, мягко говоря, с предубеждением, старательно пакостя по мелочам.
И не по мелочам — тоже!
— Трижды. — Согласился рыжий, уже с трудом ворочая языком. — Даем ему шанс, трижды проявить себя — в разных ситуациях!
— Оставляя право вмешаться в его действия — корректируя их! — Влез Вой.
— Э-э-э-э, нет! Так дело не пойдет! — Тор, хоть и пьян, "как фортепьян", а этот вопль сразу отмел. — Нет уж! Наше право только сунуть его в мясорубку, а вот как он выберется — это уже нас не касается! Только — наблюдаем!
Мир вокруг богов сыграл сумасшедшую смену времен года, восходов и закатов, сменил белоснежные облака на сизое облако выхлопного газа и снова на белизну и синеву.
— Если он — своим действием или бездействием — сможет нас удивить...
— Оставим этот мир в покое! — Закончил за рыжего Бога, Вой. — Пусть, живут... Как смогут сами!
— Годится! — Тор достал из-под кресла свой молот и махнул им. — Все! Забились!
И опустил молот на бочку, разбивая ее и разбрызгивая драгоценную влагу.
— Скотина, ты... — Грустно констатировал Вой, вытирая лицо и отряхивая одежду. — Пиво то, на фига?!
Щелкнул пускатель и лифт под ними замер. Пахнуло паленой проводкой.
— Да... Твою же...! — Обреченно раздался голос молодого парня. — Полюбовался, видами! Ну, Лукьяненко! Ну, "Лорд..."
— О! А вот и "любой"! — Подмигнул совершенно трезвый Тор. — Пошла, волна!
— Скорее — "попало нечто в вентилятор"! — Покачал головой Вой. — Ну, он то, Как, здесь очутился?!
* * *
Холод, жуткий холод во всем теле.
Что это? Просто холод? Или странная сила дает знать о своем присутствии?
В холодном отражении полузамерзшей лужи отражается — неизвестно что...
Холодные осенние сумерки, ползающие тени огромных зданий, старого, давно заброшенного города.
И визг. Мрачный визг. И скрежет.
Как же мне хочется скрыться от этого тупого и мрачного визга давно не смазанных петель...
Только — скрип этот — в голове и он непрерывно, словно заевшая пластинка, пилит по мозгам.
"Скрип. Скрип. Скрип. Вз-з-з-зи-у!"
День.
Хочется обычного, светлого дня.
Такого, каких у меня было полным-полно, там — в прошлом.
Многое у меня было в прошлом.
А сейчас — вот только эти серые сумерки, от которых нельзя сбежать и скрип, который нельзя заткнуть.
Все нормально — это и есть моя боль и моё счастье.
Такой уж это подарок...
* * *
По темным аллеям метались заполошенные собаки, одуревшие от свободы и раздолья. Их хозяева, кто — самодовольно, а кто и с неприкрытой гордостью, наблюдали за своими любимцами и любимицами, многозначительно помахивая поводками, мол, бегайте, пока можно!
От этой ночи никто не ждал чудес.
Никаких, чудес.
Она была такой же уже миллиарды раз, пока крутится наша планета, вокруг своей теплой Звездочки.
Все, как всегда:
Где-то на востоке — снова отчаянно резались за нефть.
На севере — доживала свой не длинный век, по меркам истории, разумеется — полуразвалившаяся империя толи зла, толи — человеческой глупости.
На западе — боролись за все и со всеми.
А на юге — шел дождь.
Тысячекилометровое зарево, осветившее горизонт этого города, не было ядерной бомбой, прилетевшей с запада или востока. Не было оно следом от лесного пожара и даже — не впившимся в землю метеоритом.
Ничем таким оно не было.
Просто, именно так начинался новый день.
День, который разделил человечество на две, далеко не равные, части.
* * *
В утреннем автобусе, среди спешащих на работу людей, четко выделялась эти двое — они были заняты только друг другом. Они любовались собой, бросая, время от времени, быстрые взгляды по сторонам, жадно целовались.
У молодого человека, на коленях, стояла красавица — гитара, на плечи девушки небрежно наброшена его куртка.
Эта парочка явно возвращалась с одной из тех вечеринок, что продолжаются несколько дней, пока у гуляк не кончатся взятые с собой деньги. Парочка, чуть презрительно, смотрела на окружающую их толпу, росшую, после каждой остановки.
— Нет, что не говори — посидели душевно! — Констатировал молодой человек. — Жаль, не все дошли...
— Ай, это уже его проблема! Звали? Звали! И вообще — с глаз долой — из сердца вон! Ты вспомни, как он отреагировал: "Нет времени... Командировки!" На Неё — у него время есть, а на друзей — нет! Ну и хай, с ним! — Девушка недовольно дернула плечиком, прильнула поближе к своему возлюбленному и что-то мурлыкнула ему на ухо, нежно куснув при этом.
"Ну, спасибочки! "Друзья", называются..." — Парень, ехавший всю дорогу позади парочки, вылетел из автобуса, как ужаленный. — "Ладушки, господа бывшие друзья, это Вам не песика злить — сами знаете, что будет..."
Яркий летний денек сразу поблек, стал серым и злым. Словно весь мир ополчился на незадачливого молодого человека, всего то и делов, что проехавшего пару остановок позади старых знакомых.
Плюхнувшись на скамейку, в маленьком скверике, на прострел ведущем к пешеходному мосту, через мелеющую с каждым годом речушку, он как-то весь сник, словно не ожидал услышать о себе подобной... И вроде — ничего и не сказали, но интонации, манера...
— Всё. Приехали... — Окурок полетел в урну, а молодой человек — на работу.
— Опят в опоздалове?
— Ну, нечто вроде...
— Что сегодня?
— Друзья.
Недокуренная сигарета исчезла с приближением начальства.
— Все курите? Ну и ладно... Значит так: сегодня Вы по клиентам, так что проверяйте "аварийки" и "сидюки" и, кстати, кто в прошлый раз "стукачам" чиха кинул?! — Вопрос повис в воздухе.
— Запомните — это не есть хорошо!
— Запомним — это будем есть плохо... — Давешний пассажир автобуса подкурил сигарету. В его серо-зеленых глазах светилось детское желание позлить и еще... Что-то... Его беспокоило смутное чувство опасности, пока отдаленной, но неотвратимой.
Странный осадок, оставшийся от услышанного, словно нажал на кнопку интуиции.
Нажал.
Но — слабо.
— Блин! Не кури здесь!
— Хорошо. — Свет в глазах исчез, оставив после себя подобие деловой улыбки и ядовитый туман усталости. Высокая фигура шефа исчезла в проеме двери.
— Напарник, у тебя — что?
— "Стукачи", как всегда.
— Хочешь, "формат", без уведомления? Сам сделал!
— Пошли, посмотришь, — улыбнулся зеленоглазый, увлекая своего напарника к рабочему месту.
Из ящика стола, запертого на ключ, он извлек потертую, сбитую на углах коробку из-под CD — дисков, окрашенную в черный цвет, с белой черепушкой с двумя косточками, под ней и надписью: "Тронешь — убью! Сайд."
— Погоди, что написано? — Напарник остановил его, перехватывая компакт.
— "Я предупреждал..."
— И, что на диске?
— Сейчас увидишь... — Широко улыбнулся парень.
Привод разогнал диск и на экране тревожно замигал огонек антивирусной программы.
— Отвали, "свинорез"! — Чертыхнулся зеленоглазый. — Сам в курсях!
Отключив защиту, он вывалился в синюю таблицу "некромансер DN-а".
— Вот теперь смотри — модуль так делал?
— Скотина! Да ведь у тебя тут Такое валяется — за год не отмоешься! — Ловкие пальцы программиста бегали по директориям, глаза блестели двумя драгоценными камнями.
Комнатушка пять на десять метров, "намертво" прокуренная, уставленная стеллажами и украшенная прибитыми к стенам, в качестве украшения, материнками DX — 484, от "техасских друзей" — сколько секретов могла бы она поведать!
— Диск я записал за три дня, до "Конвенции Запрещения".
— "CIH-Sen", "Осенние листья", "FL", "TUZ", "Приветики"... Бли-и-и-ин! Вау! "Чернобыль"!
— Стой! — Пискнул зеленоглазый, но было поздно.
Экран офисного компа мигнул, уходя в перезагрузку и выбросил надпись, бессмертную, по своей подлой сути: "Disk boot failure, insert the disk and replace...".
— Всё. "Гавкнул, Бобик"! Вот тебе и "новейшая операционная система, с дружественным интерфейсом и встроенным антивирусом!"
— Который я — отключил, между прочим. — Зеленоглазый широко улыбнулся. — Дурная голова ожесточенно бьет по жопе, но клюва заменить не может!
— Ну и... Фразочки у тебя, Сайд! Хоть сейчас — в издательство неси!
— Ага. А дистры — бардовым тазом навернулись... — Вернул на грешную землю своего восхищенного сероглазого напарника, Сайд.
— А-а-а-а нас — орда! Зато — открытие! — старые вирусы, чудесно жрут новейшие ОС!
— Голодные, однако! — Напарники переглянулись и полезли за сигаретами, опустив свои пятые точки в офисные стулья.
Пепельницы, от элитного производителя — "Нескафе классик", с коричневой крышкой — оказались откупорены с завидной синхронностью, и в них полетел первый столбик табачного пепла.
— Что делать будем? Восстанавливать? — Сероглазый с наслаждением запускал сизые колечки под потолок.
— Нафиг. — Отмахнулся Сайд. — Ден, вчера себе копировал. У него и возьмем. А нет — копия наверняка есть у Стаса. Ну, а если нет и у него — пойду, "паду в ножки" Доку. Не беда, Вад — запасы всегда есть!
— Тогда — пошли, работу — работать? Кстати, тебе что досталось?
— "Стукачи" и "Биоинститут человека", на "поганке". — Сайд с интересом изучал адрес и краткое ТЗ. — Сеть, чистка железа и обновление ПО. В общем — часа три. Спорим, управлюсь быстрее тебя?
— У меня — заправка, три частника и снова — сеть, у "бастыкохранилища"... — Вад замер, прикидывая дела. — Идет! Проигравший ставит минералку!
— И — сигареты!
Закинув на плечи лямки своих "дежурных" сумок, напарники разошлись в разные стороны.
"Стукачами", они с Вадом прозвали машбюро при одном из издательств.
Работали здесь исключительно одни женщины, не молодые и перешедшие на компьютеры сразу с пишущих машинок. Так что клавиатуры, по которым привычно долбили стальные пальчики закаленных годами работы на "Ятранях" машинисток, летели с периодичностью раз в две недели, а учитывая попустительство всеобщего баловня — главного программиста Евгения,вирусным атакам не было видно конца, ну а дисководы, с засунутыми туда бумажками уже казались чем-то совершенно обычным и не вызывали ни малейшего удивления.
Намного хуже было с сетью и подачей электроэнергии — двенадцатиэтажка, построенная во времена "Ломки Обязательств", страдала от текущей по стенам — во время дождя — воды, со всеразьедающим раствором,отвратительной проводкой, коротящей и вонючей. Сетью, протянутой редким... Аутистом...
Женя встретил "компьютерщика" с грустной улыбкой и шоколадкой.
— Что, Женечка... Говорил я тебе — не вырубай Weber-а! Словил — Cih-Sen-а?!
— Ладно, тебе, Сайд... Ну, с кем не бывает...
— Со всеми. — Признался Сайд, входя в лифт. — Только с тобой — чаще всего!
— А кто у нас инфу потер? — Начал припоминать "гений от клавиатуры", точнее — просто "гений клавиатуры", входя в лифт и нажимая кнопку десятого этажа.
Створки лифта закрылись, отрезая их от мира.
