| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Началось с того, что Жасмину похвасталась перед придворными леди, как она возлегла с графом Гверидиолом и теперь его любовница. Пожалуй, последнее стало новостью даже для него. Эстель попыталась открыть ей глаза, напомнив, что она тоже с ним возлегала и вообще, оргия ничего не значит. Жасмина за это решила выдрать ей волосы. Разъяренных леди пришлось разнимать гвардейцам. На этом все не закончилось. На следующее утро у опрометчиво игнорировавшей амулет со священной водой Жасмины выпали все волосы, в том числе брови и ресницы, а лицо и тело обсыпало красными пятнами.
При дворе поначалу грешили на Эстель. Некоторое даже Эрику обвиняли. Шепотом. Обе оказались не причем. Кто проклял Жасмину, он сам догадался, единственная из Перстов, кто обладает даром насылать проклятия, это Ясмина. Тем более, он так и не возлег с ней. Наверняка, ведьма надеялась подставить заодно Эстель. В любом случае, не спроста Эрика под предлогом интриг отлучила Ясмину от двора. Как она её наказала, думать не хотелось. Порядки в Перстах суровые. Как бы там ни было, без упоминания его имени не обошлось. Другое дело, вины за собой Гортензий не видел, он их не заставлял все это делать...
— Причина там одна, глупость, — отмахнулся он.
— Согласен, я даже уверен, вы не причем. Но в этом и суть. Подрались бы дуры из-за меня, обсудили бы очевидцы, на том и забыли. Кому я нужен? Но ваше имя на слуху, людям только дай повод обсудить героя. Вся ратуша обсуждала, между прочим. Завистников у вас не меньше, чем поклонников. Получается, дуры подрались, а виноваты вы, — увещевал Максимус.
— Пусть думают, что хотят. Зависть равна бессилию, это удел ничтожеств, — высокомерно заметил граф.
— Полностью с вами согласен. Скандал из-за глупых леди не повод для переживаний. Но это я к чему пример привел. Когда имя на слуху, стоит оступиться и об этом узнают все. Можно остаться виноватым не только в драке дурочек, но и в более серьезных проблемах. Думаете толпа в вашей власти? Едва ли. Ваше имя не принадлежит вам, ведь оно обязывает жить с оглядкой на толпу, — со знанием дела объяснился Максимус.
— Это сугубо ваше мнение. Я не считаю, что восхищение меня обязывает. Я толпу об этом не просил, — резко ответил граф.
— Вот именно поэтому однажды вы возненавидите тот парад и вспомните мои слова.
— Максимус, зачем вы мне это говорите?
— Просто решил поумничать. Я знаю, вы не сочтете нужным прислушаться. Вы ведь считаете себя самым умным. Пожалуй, в этом есть доля истины, но ум не равно мудрость. Рано или поздно вы со мной согласитесь, — Максимус ухмыльнулся.
Слова его позабавили. Судья в принципе любитель о жизни порассуждать. Мнит себя умудренным опытом. Прямо как Валенсий. Не зря спелись...
В особняк Гортензий вернулся за три часа до полуночи. Распорядившись подать ужин, он последовал в кабинет. Прежде нужно закончить дела на сегодня. Каково было его удивление, что в кабинете его ждал маг иллюзии Антип. Тот был послан соглядатаем за Элминием Ирским за пределами дворца. Маг с утра уже приходил с отчетом и должен был явиться только завтра вечером. Если, конечно, не возникнут проблемы...
— Господин, простите за беспокойство, новость не могла ждать назначенного часа. Вас хотят убить, — заявил Антип.
Лицо его было прикрыто платком. Дело не в тайне, он и так прошел незамеченным. Вся нижняя часть лица и шея Антипа изуродованы, а точнее обожжены. Помимо уродства, у него отсутствовала правая рука до локтя. На роль темных слуг прекрасно подходили всякого рода отщепенцы. Быстрее согласятся и при должном обращении никуда не денутся. Главное условие, чтобы они не до конца смирились с участью. Таких граф определял почти сразу. Стыд, ненависть, гордость, все это отличает годного к делу от бесполезного мусора. Антипа он подобрал на паперти еще в Ольмике. Обычно он брезговал попрошайками, но его привлек стыд в глазах юнца. Он счел, его увечья быть соглядатаем не помешают...
Кто возжелал его смерти, Гортензий догадался даже без объяснений. Старшим рода Ирских стал разменявший пятый десяток псарь Элминий. Он был еще тупее Вахнутия, зато отличался рвением в следовании традициям. Когда Гортензию было нужно довести ситуацию до конфликта, недоумок был весьма полезен, теперь, напротив, мог оказаться источником проблем. Вот граф и велел присмотреть. Не зря. Маг рассказал порядку, со всеми подробностями, которые только запомнил. В рядах заговорщиков как минимум четверо егерей: сам Элминий, его племянник Омарий и кузены Елминий и Актаний. Заговор они обсуждали в комнате при гостином дворе Торговой округи.
На каком основании эти четверо идиотов пожелали его смерти? Он с ними даже не сталкивался ни при дворе, ни в Ирии. Не понравилось им, как он Вахнутия опозорил. Плевать, что упырь сам нарывался и вел себя как дурак, с чем согласны большинство свидетелей. Впрочем, как понял Гортензий, судя по их претензиям, он им в принципе не нравится. От рода отрекся, одного брата изувечил, второго убил. Отца он тоже, по их мнению, отравил. Такого негодяя и мерзавца не сыскать по всей Миории. Жадный крохобор, лицемер, интриган, развратник, еще и "пафосный до омерзения".
Последний аргумент особенно позабавил. Пафос ему вменяли не только Ирские, но и прочие недоброжелатели. Как полагал граф, завистливым недоумкам просто понравилось слово, опрометчиво привнесенное аркадийцами. Поди, даже не понимают, что оно значит. Вот и Ирские туда же. Где они пафос узрели? Если кто здесь пафосный, так это Ирские со своей высокопарной болтовней о чести, долге и верности идеалам. Не суть, если их послушать, все беды Империи, если не Миории, на его совести...
Как бы там ни было, господа решили отомстить за Вахнутия и заодно спасти Империю от мерзавца. Способ они выбрали незамысловатый, Елминий должен спровоцировать его на поединок. Логично, убивать из под тишка рискованно, лишиться головы даже ради такой благой цели не хочется. На что в поединке рассчитывают? Здесь уже интереснее. Елминий собрался выставить условие до смерти, но без оружия. Та еще невидаль. Поединки без оружия законом не запрещались, однако в рядах знати были не приняты. Предложить такое значило опозориться, публично уподобившись черни. Только в Ирии, да и в целом на севере, к этому относились нормально, однако в столице знать "уподобляться черни" не рвалась.
Заговорщики решили махнуть на мнение придворной публики, рассудив, что "так точно с расправятся с негодяем". Он же выглядит худее Елминия, поэтому без оружия у него шансов нет, можно "забить до смерти". От такой мысли граф поморщился. С одной стороны, недальновидно. Ник, который к слову, более тощий чем он, еще и ростом ниже, вполне недурно расправлялся с амбалами вроде Елминия. Другое дело, это Ник. Гортензий отдавал себе отчет, господа выбрали весьма удачный вариант. Он и драться то без оружия толком не умеет. Как-то не сложилось...
Первые двадцать лет своей жизни такой способ решения проблем он в принципе не рассматривал, принимая этот факт как данность. Потом, конечно, проблемы подраться не было, другое дело, зачем? Знатному богатому дельцу умение размахивать кулаками ни к чему. Его и фехтование не интересовало, пока не захотелось лично выпотрошить кишки хоть паре тройке Ирских. Но в плане обычных драк это мало что изменило. Как и куда следует бить граф прекрасно знал и даже умел, но это касалось нюансов фехтования. Иногда есть смысл, грех не использовать возможность победить. Другое дело, совсем без оружия он почти бесполезен. Сайри и Ник были мастерами в этом деле, Гортензий попробовал, но только убедился, оное не для него. Да и незачем. В среде благородных не принято руки распускать, более того, надо сильно постараться, чтобы такое желание у него возникло. Доселе, случаев, когда не сдержался, было всего два. Оба раза он был невменяем и это был Дармигорий. Первый раз совсем в безумии, там помимо деда были еще трое баранов. Ясное дело, только огреб. По сути, избиение Дармигория на совете, его единственная нормальная драка за всю жизнь и это был припадок ярости...
Тем не менее, Гортензия план "забить его до смерти" ничуть не напугал. Елминий чурбан пустоголовый, прочие заговорщики тоже недалеко ушли. Пусть попробуют спровоцировать, как бы наоборот не вышло. Одна проблема, провоцировать их тоже сейчас нельзя. Сам факт такого заговора, когда они в шаге от мятежа Ирских, неуместен. Даже их попытки провокаций сейчас не ко времени. Знает ли Эрика? Его соглядатай никого не видел. Возможно, её люди тоже успели узнать, возможно — нет. Демоны знают, где они еще обсуждали. Граф счел, следует предупредить о заговоре Ее Величество. Заодно, наведается ко двору...
Во дворец он явился к полудню и сразу направился к кабинету Императрицы. Как ему доложили, Ее Величество изволили пригласить сановников на беседы. В холлах было немноголюдно. Господа заняты на службе, бездельники и леди, если ничего не случилось, чаще всего выходят двумя часами позже. Граф дошел до второго этажа, не встретив никого, кроме караульных гвардейцев. Каково же было его удивление, когда на лестнице его нагнал Елминий. Не иначе, караулил. Ирский вполне учтиво поприветствовал его. Гортензию и самому стало интересно, как тот будет его провоцировать.
— Ваша милость, я слышал, вы были на оргии, — заметил Елминий.
— Был, — граф улыбнулся.
— Хм. А правда, что вас там сношали в задницу? — подчеркнуто небрежно спросил Ирский.
"Как же примитивно", — он не удержался от смеха.
— Нет, — ответил Гортензий сквозь смех.
— Может, это вы сношали чей-то зад? — не унимался тот.
— Тоже нет, — отмахнулся он, едва сдерживая смех и все же не удержался от вопроса, — Любопытно, а почему вас волнует именно этот момент? У вас личный интерес?
— Вы намекаете, что я говномес? — вспылил Елминий.
"Тоже мне провокатор. Еще немного и сам бы меня вызвал", — про себя сыронизировал граф, однако не стал продолжать.
— Понятия не имею, — граф снова рассмеялся.
— Зато я уверен, вам нравится зад подставлять, — выпалил Елминий.
"Вот и поговорили", — Гортензий закатил глаза. От желающего "забить его до смерти" он ожидал большего.
— Удачи, — скучающим тоном бросил он, развернулся идти в сторону кабинета Императрицы.
В холле он заметил, не считая гвардейцев, всего десяток господ и леди. На отдельном диване восседали леди Герра с Изольдой. Чуть ближе сидели придворные леди Эстель, Лаура и Кальвария. Напротив кабинета стояла кучка сановников из четырех человек, церемониймейстеры, казначей и канцелярист. Неподалеку, нервно постукивая тростью, расхаживал взад вперед Самилий. Его точно на ковер вызвали, причем Гортензий знал, за что. Мост он почти построил, даже за канавы взялся, однако он устроил такие лютые поборы в Заущельной округе, что поднялся шум на всю столицу. А ведь он предупреждал, не надо наглеть. Но нет, отговорка та же, Ее Величеству все равно. Привык, Фердинанду, Миранде и Тадеусу было плевать на то, что даже в столице творится...
Любезничать с леди у графа сейчас не было никакого желания. Те ничего нового не расскажут. Наверняка, вспомнят про Жасмину. Другое дело, он и так в курсе. Целитель помог убрать сыпь, однако волосы у леди отрастут не скоро. Теперь та не выходит из комнаты и целыми днями рыдает. На голову парик надеть можно, но как без бровей и ресниц на людях показываться? Другое дело, ему с этого что? Сама виновата. Граф издалека кивнул леди, так же поприветствовал сановников и направился сразу к гвардейцам, чтобы осведомиться, чем занята Эрика.
У кабинета несли караул Гарри и Лютый. Точнее, как сказать, несли, они курили и как всегда о чем-то болтали, сдабривая речь крепкими выражениями. Раньше гвардейцам запрещалось беседовать на караулах, но Эрике было плевать на такие нюансы. По её мнению, если гвардеец не бросил караул, не напился и не устроил драку, это отличная служба, а запрет на беседу и курение... морализаторство. Аргумент, что если все будут отвлекаться, это может быть чревато, Императрица игнорировала. Видимо, ей так привычнее. Из путанных рассказов Лютого напрашивался вывод, в замке Небельхафта царил бардак на грани хаоса. Тогда еще принцессу не прикончили только благодаря везению и её талерманским умениям...
Лютый сообщил, что Эрика занята Феодором. Гортензий, как высший сановник был вправе входить вне очереди, если на то есть согласие Императрицы. Он попросил доложить о нем, когда она освободится, а сам направился к Самилию. С ним есть о чем поговорить...
"Что вы ко мне прицепились?", — мысленно вознегодовал он, увидев приближающихся придворных леди и Герру.
Впрочем, тут же он заметил, что Елминий направлялся в его сторону. Похоже недоумок не теряет надежды. Поди, думает, если оскорбит на публике, добьется своего. Ну, ну... Гортензий подошел к Самилию, с которым у них тут же завязалась беседа. Впрочем, обсудить подати им не дал Елминий. Он весьма бесцеремонно встрял в беседу, решив поговорить про справедливость имперских судей столицы. Наглость Самилия определенно не интересовали его, Ирский задавал довольно провокационные вопросы только ему. В итоге, дошло до обвинения в издевательствах над ремесленниками, мздоимстве в суде и даже воровстве из казны...
— Как я понял, у вас претензии к моей службе. Лично я полагаю их необоснованными, так что ничем помочь не могу. Жалуйтесь Ее Величеству. Прошение напишите. Мне вас учить? — усталым тоном ответил граф на очередное обвинение.
Ирский уже начал надоедать прежде всего своей тупостью. Так и чесался язык его спровоцировать, но сейчас определенно не время...
— Неужели вы считаете, что все вокруг дураки? Никто считать не умеет? Одни ваши панталоны чего стоят, молчу о повозках! Откуда столько золота? Жалования столько не дают! Ясное дело, украли! Начали с воровства, отца ограбили и сбежали! Потом еще и со свету сжили! Так и продолжаете воровать и со свету сживать ради наживы! Тесть то ваш и деверь вовремя сгинули! Отправить супругу в обитель дело наживное. Вам сошло с рук, но Мироздание все видит! — распалился Елминий, причем, будто намеренно орал на весь холл.
Стоило ожидать, все присутствующие затихли, обратив внимания на их перепалку. Даже Лютый с Заком прекратили свою беседу.
"Как ты мне надоел. Поиздеваться что ли немного? Совсем чуть-чуть можно", — рассудил Гортензий.
— Если Мироздание видит, так не ему ли меня судить? Как там наш святейший говорит? Мироздание рассудит каждого, а смертным грешно уподобляться высшим силам осуждая ближнего. Ежели так беспокоитесь, помолитесь, дабы моя душа обратилась к свету, — едва улыбаясь, предложил Гортензий.
Со стороны леди послышались смешки. Елминий, судя, по выражению лица, начал злиться.
— У вас не душа, а кусок дерьма! Не зря с самого рождения позорите род, — брезгливым тоном процедил Елминий.
"Вот это идиот", — изумился граф.
— Тогда вам лучше рядом со мной не стоять. Это какой же позор для достойного человека иметь дело с вором, крохобором... Кто там я еще? Кусок дерьма, вроде? Мне уже совестно, что я вас так позорю. Не боитесь, что придворные сочтут, будто мы приятели? — едва сдерживая смех иронизировал он.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
