После жизни

Лак кивает.

— Нет. Не думала. Не хочу думать.

— Будешь мученицей? Для чего? — искренне хочет знать это он у меня.

— Не мученицей. Но это и мой ребенок.

— Да тебя только что трясло от осознания, что через пять-шесть месяцев ты и ребенок все равно умрете.

Пока эти слова не произносятся вслух, я могу думать о них, как о злобной шутке, что никогда не станет правдой. Но теперь, мне это не удается.

— Значит, я буду жить пять или шесть месяцев. Это все больше, чем я рассчитывала, когда попала сюда.

— Ты другая.

— Нет. Я обычная. Просто, Лайла, — я знаю к чему клонит Лак. Немного научилась разбираться. — забита и напугана. Из-за тебя. Будь с ней мягче и она оттает, если уже не поздно.

Лак кипит от гнева, но пытается сдерживаться.

— Вам надо больше улыбаться, а не скрипеть зубами от злости. Вы будете более человечными, — от чего-то я откровенничаю с ним. Но удивительно. Лицо Лака разглаживается и он успокаивается.

— Надо попробовать. А теперь, — он ловко берет меня на руки. Я вся как комок нервов. — тебе нужно в дом. Твоя температура и без сквозняков поднимется выше некуда. Не будем ее провоцировать.

— Почему ты так говоришь?

— Потому, что Док еще не до конца уверен в своих исследованиях и не знает, что будет с тобой. Ему нужно чуть больше времени.

Я ничего не отвечаю и смотрю перед собой. Хладные смотрят на нас и расходятся по сторонам, словно мы прокаженные. Но думаю, что дело заключается во мне. Они чувствуют что-то.

* * *

Меня вновь относят на кровать. В доме только Ненси и Несс. Они обе взволновано смотрят на то, как Лак молча входит внутрь и несет меня по коридору. Графа нигде нет.

Лак оставляет меня и быстрым шагом спускается вниз, боясь новых расспросов с моей стороны. Кого он больше боится: Графа и его реакции или моей неуемной фантазии.

Я больше не намерена лежать и дожидаться шесть месяцев своей смерти. Мне нужно двигаться, дышать... жить!

Я встаю с постели и тут же, покачиваясь, падаю обратно. Придется, все-таки, выпить таблетки, что лежат на уже знакомом подносе.

— Что там было? — поднимается ко мне Ненси, а за ней по пятам следует и моя сестра. Несс не хватает матери, а я — плохая замена. — Лак пролетел мимо, словно на реактивной тяге, и ничего не сказал. Да я и спросить-то его толком не успела. Все так плохо? — присаживается она рядом со мной. Ее взгляд тревожный. Она видит в моих руках пилюли и стакан с водой.

Я залпом глотая три разных таблетки, которые все направлены на сбивание температуры и уменьшения головной боли. Стакан становится пустым. Он со звуком опускается назад, на поднос.

Вытираю свои губы прежде, чем ответить. Несс садится с другой стороны и кладет мне на плечо свою маленькую головку, увитую чудесными мягкими волосами. Неужели, и у моего ребенка они будут такими? Или они будут как у Графа?

— Я жду ребенка.

Такой простой ответ производит эффект разорвавшейся бомбы. Ненси прикрывает рукой рот, а Несс кидается мне на шею с радостным повизгиванием.

— Ура! Я буду... буду... — она запинается, забыв слово. — Кем я буду твоему малышу, Виви? — решает она спросить меня.

— Тетей, — улыбаюсь я ей в ответ. Хоть кто-то рад этой новости. Пока она единственная. — Ты будешь ей тетей, красавица, а она — твоей племянницей.

— И я ее буду очень сильно любить! — Несс кидается ко мне и обнимает за талию, прикладывая ухо к моему животу.

Мне неловко. Я поднимаю руки вверх, предоставляя свободу действий для сестры. Она пытается услышать того, кто еще даже и не похож на человека.

— Да, ты будешь тетей, детка. А теперь, иди и попей молока с печеньем, что я оставила тебе на столе! — треплет по голове моей сестры рукой Ненси. Она хочет отправит ее отсюда, чтобы девочка не слышала то, что я хочу ей сказать. Это не для детских ушей. Хотя я тоже не слишком большая и нахожусь на грани истерики.

— А какое печенье? — упрямится Несс.

— Иди, красавица, — подталкиваю я сестру с кровати.

— Хорошо, — хмуро сообщает нам Несс. Ей не нравится, что мы можем секретничать без нее. — но я скоро вернусь.

— Конечно, детка, — кивает ей Ненси. — а мы тебя подождем здесь. Твоей сестре все еще нездоровится.

Несс бегом спускается вниз. Печенье — слабость моей младшей сестренки. И многое другое, что мы не видели в той, другой нашей жизни.

Теперь мы с Ненси вдвоем. Нам никто не помешает.

— Рассказывай, — вздыхает она, глядя на меня.

Мне хочется рассказать, но слезы, что подступают к горлу еще у Дока, вырываются наружу. Я начинаю рыдать. Слезы льются и не собираются останавливаться. Ненси обнимает меня и гладит мягкой рукой по голове.

— Не надо, девочка. Не нужно. Ведь, ребенок — это хорошо. Ведь так? Или я не права? — она поднимает мое лицо и вглядывается в него.

Я мотаю отрицательно головой. Как бы мне хотелось, чтобы ее слова были правдой.

— Не в этот раз, Ненси. Не в этот раз!

— Объясни, Вивиан. Все по порядку.

Я, вдаваясь в подробности, что мне известны, рассказываю этой женщине все. Она, практически, заменила нам с сестрой мать. Больше мне некому здесь довериться, чтобы позволить себе расслабиться и зарыдать.

К концу рассказа, Ненси тоже смахивает слезы со своего лица. Она все еще пытается себя держать.

— И что, Док не сможет сбить тебе температуру?

— Видимо. Нет. Ребенок удерживает ее на нужном ему уровне. Когда он подрастет, то и уровень должен быть выше. Ничего нельзя поделать. Ненси, что мне делать? — с мольбой в голосе спрашиваю я совета.

Уже вижу, что совета нет. Его просто нет в природе, а не только у Ненси. Я киваю. У меня его тоже нет.

— Не бойся, Вив, Док — высший умелец в своем деле. Он найдет способ.

— Да. Он найдет, если только он существует, вообще, в природе.

— Ничего, все образуется.

Она убаюкивает меня и я засыпаю у нее на коленях.

* * *

Просыпаюсь я оттого, что мне в нос бьет настойчивый запах полевых цветов.

Открыв глаза, я вижу рядом с собой на матраце маленькие синенькие цветочки васильков, желтые бутончики чистотела. Здесь же и ромашка, и горицвет.

Они такие красивые и их так много, что они закрывают меня.

Я провожу по ним рукой, ощущая одновременно и шероховатость, и гладкость таких разных, но все равно красивых цветов.

— Ты проснулась? — слышу я голос Графа. Он сзади меня. Я поворачиваюсь на другой бок.

Граф сидит в углу комнаты, куда не падает лучи заходящего солнца. Он в темноте и мне виден лишь его силуэт, но не он. Он прячется от меня?

Я сажусь и поджимаю к себе колени. Руки сами собой тянутся к букету. Я вдыхаю их запах и гляжу на Графа. Он замер. Он ждет. Но чего?

— Спасибо, они прекрасны.

— Пожалуйста, — смущенно произносит он.

— Мне никто не дарил цветов.

— Серьезно? — поднимает он на меня свой взгляд. Я заставляю его оторваться от созерцания носков, что надеты на его ноги.

— Серьезно. У меня не было желания бегать ночами из дома и встречаться с парнями... слишком боялась.

Я впервые открываюсь ему сама. Не потому, что он спрашивал меня об этом. И он это тоже замечает.

— Ты заслуживаешь цветов. Я рад... кхм, что они тебе понравились. Не знаю, какие цветы вам нравятся...

— Мне они нравятся! — выпаливаю я как на духу.

— Отлично.

Граф сконфужен. Он не знает о чем говорить. Я тоже.

— Кое-что нужно еще сделать. Не знаю, понравится тебе или нет, но мы должны идти.

— Ты о чем?

— Увидишь. Сможешь пройти сама?

— Да, — киваю я и натягиваю на себя толстовку на футболку. На мне шорты. Ноги я обуваю в кеды.

Ни он, ни я не говорим о ребенке. Неужели, теперь это запретная тема? Я так не хочу. Но боюсь испортить все, что есть сейчас. Этого и так очень мало.

Граф бережно берет меня под руку, словно я хрупкий фарфор.

Конечно! Я хлопаю себя мысленно по лбу! Ребенок! То чудо, что он ждал вместе со всеми хладными. Отныне, я — неприкасаема. Все боятся мне навредить.

Мои щеки горят уже постоянным румянцем и лихорадочно поблескивают мои глаза. Мне жарко. Изнутри меня сжигает пламя, что никогда не угасает. Даже на секунду. Но я замечаю, что организм уже абстрагировался от этого. Мне немного, но легче переносить это состояние.

Мы идем вдоль казарм в сторону лаборатории Дока, но не останавливаемся ни у них, ни у епархии Дока. Я и Граф идем дальше. К озеру.

Рядом с ним я замечаю небольшое строение. На небольшой и единственной его башенке я вижу крест. Церковь?

Граф держит меня за руку. Он молчит всю дорогу и не произносит ни слова.

— Это что? Церковь? — интересуюсь я у него.

— Да. Не забывай, что мы — люди. Я — человек... пусть и наполовину, нехотя добавляет он.

Я останавливаюсь. Графу приходится сделать тоже самое. Он тут же осматривает меня:

— Тебе плохо? Как ты? — в его глазах паника. — Позвать Дока?! Так и знал, что он понадобится еще на подходе!

— Успокойся, — ласково провожу я рукой по его руке. — все хорошо. Температура есть, но больше ничего нового. Я в порядке... относительно.

— Да?

— Да. И знаешь...

— Что? — спокойным и ровным голосом спрашивает меня Граф.

— Я никогда не думала, что ты — не человек. Боялась? Да! Ненавидела? Да! Но относилась я к тебе всегда как к человеку.

Граф не верит моим словам, но они проникают ему в сердце. Он сжимает мои пальцы и целует их.

— Идем, — тихо говорит он мне и мы продолжаем путь к церквушке, что у края озера.

— Идем.

В церкви нас ждут те, кто так или иначе близок мне и Графу. Вдоль прохода к алтарю стоят Лак, Лайла, Пес, Ненси и замыкает Несс, что стоит рядом с Доком, который, как мне кажется, исполняет роль священника.

Он стоит посредине и ждет нас. Свадьба?! Моя и его... Графа?!

Я вопросительно смотрю на него. Он видит мое удивление и просто кивает.

Граф тащит меня по проходу.

Не так я представляла свою свадьбу.

Никто не одет в праздничные наряды. У Ненси и Несс нет красивых причесок и букетиков подружек невесты. Парни не имеют красивых бутоньерок.

Мы с Графом тоже мало похожи на невесту и жениха. Я одета в шорты, кеды, майку и толстовку. Граф одет в свободные штаны и футболку, что открывают всем его мускулы на руках.

Прохожу мимо Несс и вижу как она подмигивает мне и поднимает большой палец вверх, одобряя все то, что происходит. Я пошатываюсь и опираюсь на Графа. Он понимает мое состояние и, обнимая меня, не дает мне упасть.

— Спасибо.

— Да...

Мы подходим к Доку, что улыбается и глядит на нас.

— Ребята, сегодня мы все здесь собрались по причине чуда, что произошло в наших жизнях.

Все, кто присутствуют тут, рассаживаются по скамейкам.

— То чудо, что растет в животе Вивиан, — продолжает свою речь Док. Граф не отпускает меня ни на секунду. — это ребенок, который будет расти и развиваться. Он родится и будет тем, кто не даст погибнуть нам.

Я не понимаю, что происходит.

— Что это? — шепчу я Графу.

— Подожди. Потерпи еще чуть-чуть, — просит меня он. Я замолкаю. Могу и подождать. Немного, но могу.

— И сегодня, я хочу перед свидетелями спросить у Графа, того, кто ведет нас всех за собой: ребенок, что в животе у Вивиан — твой? Признаешь ли ты его и называешь ли его мать, что родит тебе его, своей сейчас и навсегда?

Я оглядываюсь назад. Несс непонимающе слушает Дока, но остальные с замиранием ожидают ответа Графа. Он не заставляет их долго ждать.

— Да. Признаю.

— Вивиан, — обращается ко мне Док. Мне приходится повернуться обратно.

— Да?

— Признаешь ли ты, что отцом ребенка является никто иной, как Граф?

— Скажи "да"! — шепотом подсказывает мне Граф, видя мою заторможенность. Я растеряна. — Вивиан! Не молчи! — встряхивает он легонько меня. Моя голова идет кругом.

— Да, — как сомнамбула отвечаю я. Док доволен и кивает.

— Отлично! Теперь, Граф, ты — вечный спутник Вивиан, а она — твоя вечная спутница.

Граф кивает и достает из своего кармана маленький кулон. Он подносит его к моей шее.

— Позволишь?

Я отвожу волосы назад и оголяю свою шею, чтобы он мог застегнуть его на мне. Кулон заковывает мою шею. Граф молча целует меня в ложбинку и проводит губами по щеке.

— Теперь, ты под его защитой.

Не так я представляла свою свадьбу... Не так...

Глава 5

— Почему вы не говорите "муж" и "жена"? — спрашиваю я у Графа, который лежит рядом со мной на кровати. Меня вновь бьет озноб и я укрыта теплым одеялом.

— Муж и жена — это те, кто со временем или первой ссоры могут перестать ими быть. А спутник — тот, кто путешествует с тобой по жизни всю ее продолжительность. Навсегда. Понимаешь, Вивиан? — проводит он рукой по моей скуле. Я подставляюсь под эту ласку. Он улыбается и зарывается пальцами в волосы.

— А ребенок?

— Что ребенок? — удивляется Граф так, словно я говорю чушь.

— Он кто? Для тебя?

— А для тебя?

— Сын или дочь. Смотря, кто будет.

— Ты ответила на свой вопрос. Все из нас, кто здесь есть, мечтают об этом, — он кладет руку на мой живот и мягкое, а не обжигающее, тепло разливается по мне.

Я позволяю себе закрыть глаза и насладиться этим.

— Граф, — я решаюсь на просьбу. Позволено же мне последнее желание перед моей смертью. — я хочу тебя попросить кое о чем.

— И о чем же? — его ласка не прекращается, но рука замедляется и теперь просто согревает мне живот. — Говори, я слушаю.

— Понимаю, что я останусь здесь навсегда, но моя сестра. Отпусти ее, Граф. Она — ребенок. Прошу тебя! Я сделаю все, чтобы ребенок успел родиться. Я все для этого сделаю, обещаю, только отпусти Несс.

Граф не отвечает. Он убирает свою руку и перекатывается на спину. Я чувствую как он тяжело дышит. Спешу открыть глаза — нега и сладкое блаженство прошло.

Парень не смотрит на меня. Он лежит и молча изучает потолок. Руки его сцеплены за головой и он похож на статую. Красивую, но холодную и безжизненную.

Мне приходится привстать, чтобы увидеть выражение лица Графа. Он напряжен.

— Ты мне ответишь?

— А что ты хочешь услышать от меня? Ответ "нет" тебя не устроит, а другого у меня нет. Вивиан, — поворачивается он ко мне. Я же поджимаю губы и складываю руки у себя на груди. — пойми же меня. Тот, кто побывал здесь, уже не вернется обратно. Ты хоть представляешь, чем это нам всем может грозить?

Граф хочет приобнять меня, но я не собираюсь позволять ему это. Встаю с кровати и иду к лестнице.

— Куда ты?

— Вниз. Я буду спать с сестрой.

— Ты же болеешь! Не боишься ее заразить?! — подскакивает Граф. Я не собираюсь ему потакать.

— Ты прекрасно знаешь, что я не болею, а температурю из-за твоего ребенка. И не смогу заразить "этим" свою младшую сестру! При всем моем желании!

— Вивиан!

— Даже не подумаю здесь остаться. Попробуешь остановить? — раскидываю я руки в стороны. Меня покачивает. Но я не собираюсь больше быть слабой. Я хватаюсь за перила.