Побег со счастливым концом.

— Прости, я должен был понимать, что ты еще ребенок. — Вторая его рука гладила мой затылок.

Я ничего не ответила на это покаяние, нервно сглотнула и уткнулась лицом в его грудь. Что я не ребенок объясню как-нибудь попозже. Господин Лесали терпеливо меня приобнял. В его объятьях мысли стали складываться в нестройную картину. Итак, господин Кевин Лесали — Королевский адвокат, которого я так плохо искала почти полдня. Ну, а король... нашего короля ведь действительно зовут Керон. Сегодня я успела познакомиться не только с его законной женой, но и с любовницей. И в довершение всего... Кевин его сын. Нужно было сразу понять, еще когда он так сильно из-за него разволновался.

— Я правильно понимаю, что Стефаниус не в курсе, где ты пробегала весь день? А я-то опрометчиво посчитал, что это он привел тебя во дворец и хочет познакомить с ее величеством. Вот что значит самомнение, лучше бы у Алесто уточнил, как ты там очутилась. Похоже, его величество еще не знает, что вы знакомы.

Я покраснела и сжалась, ситуация вырисовывалась скверная.

— И лучше бы тебе никому не рассказывать о посещении 'Твисткаря и Ко', хорошо? — Осторожно спросил Кевин.

Я согласно помотала головой ему в рубашку. Руки, гладящие меня, на мгновение застыли. Наверное, мне не придется ему объяснять, что я уже не ребенок.

— Вот и хорошо. И нам с тобой все еще нужно поговорить. Но на это раз желательно в публичном месте, чтобы не получилось, как обычно... — Последние слова он произнес с определенным сомнением.

Публичное место в прошлый раз ситуацию не спасло, а только довело до всего этого. Ну, придется искать такое место, где нельзя будет спрятаться за чьей-нибудь спиной.

— Стефаниусу тоже нужно с тобой поговорить. Только ты при этом помни, что он действительно хороший человек.

— Он что, грохнул кого-то из моих родителей? — Наконец-то оторвалась от него я.

Кевин в немом удивлении воззарился на меня. 'Как такое тебе могла в голову прийти' — читалось в его глазах. Значит, не угадала.

— Нет? Тогда зачем так пугать, раз ничего серьезного? — Скороговоря эту фразу, я толканула собеседника в плечо самым панибратским образом. — Что он хороший человек и так понятно.

Кевин расслабился, улыбнулся и только головой покачал.

— Ладно, остальное потом. Нам уже давно пора быть к ужину.

Он поднялся с кровати, протянул руку и помог выбраться с нее мне.

— Только... — Прищурился он на мгновение.

— Мне нужно побольше молчать и ничего кроме светских банальностей не говорить! — Радостно подхватила я.

На мгновение господин неуловимый адвокат задумался, разрешать ли мне говорить светские банальности или нет, но видимо счел, что если я совсем буду молчать еще за немую или буку примут, и согласно поцеловал меня в носик. Подхватив меня под руку, Кевин открыл дверь во вторую часть Марлезонского балета. И только повернув на парадную лестницу, я поняла, что о том, как я очутилась в его спальне мы так и не договорились. Но, хорошенько призадумавшись, осознала, что господин Керон уже сам за нас все придумал. А последнее слово, как выяснилось, в любом случае останется за ним.

* * *

Дом у господина Лесали оказался далеко не таким огромным, как у господина Керона, поэтому до столовой мы добрались слишком быстро. По дороге нам попалась немолодая служанка, которая вытаращилась на нас так, словно развоплотившихся покровителей увидела. Я и то так на Калисто не смотрела. Предупреждающе поджав мой локоть, Кевин пригласил меня войти в дверь столовой. В этот момент... я искренне пожалела, что не взяла платье. Хотя как бы тогда лезла со свертком по балкону? Еще и господин Керон, не приведи покровители, его бы узнал. Или не узнал — мачеха часто повторяла, что мужчины не помнят, во что была одета женщина вчера. Не то, что несколько лет назад. Поэтому им регулярно приходится напоминать, что нужной одежды больше не осталось и пора выделить денежку на новую.

Господин Керон уже сидела за столом рядом со взрослой красивой женщиной, в которой сложно было не угадать мать Кевина. С обратной стороны от него сидела небесно красивая девушка. Семья Кевина. При нашем торжественном выходе король серьезно и оценивающе посмотрел на нас обоих, сестра застыла в глубоком шоке, а потом постаралась взять себя в руки, а родительница иронично зыркнула на меня, словно вопрошая: а это еще что за новая угроза?

Угроза миру и спокойствию семьи Лесали попыталась сделать реверанс. Мужская рука, держащая угрозу под локоток, осадила ее, не дав толком присесть, мол, нечего глупости морозить, раз уж явилась на ужин в брюках. Угроза оскорбилась такому недоверию к ее способности ловко провернуть нужное в чем бы то ни было, и обиженно посмотрела на владельца-правителя крепкой руки. Укоризненный взгляд уверенного в своей правоте рукохвата был ей достойным ответом.

— Эм... позвольте представить, госпожа Сиэль Лиэль. — Приподнялся со своего места господин Керон Магнелльский и воспользовался своим правом старшего, чтобы представить гостью. На Кевина он уже не рассчитывал.

Я вежливо склонила голову и дежурно улыбнулась. Это был единственный разумный выход в сложившейся ситуации.

— Госпожа Виолетта Лесали, — Указал король Керон на родительницу своего сына и адвоката.

Женщина так же дежурно улыбнулась и наклонила голову чуть меньше, чем я.

Госпожа Жюстина Лесали. — Пришла очередь зардевшейся девушки.

Жюстина мне не улыбнулась. И кивнула тоже не сразу. По ее лицу читалось, что она ищет способ тихо-мирно прикончить меня в темном углу. Причем так, чтобы ее в этом никто не заподозрил.

— Присаживайтесь, молодые люди. — Распорядился король, указывая на пустующую сторону стола, противоположную той на которой сидели они все.

Кевин стараясь сохранить лицо, спокойно подвел меня к моему месту, пододвинул стул и затем уселся на свой. Культурно тут все у них, аристократично по высшему разряду. Похоже наш король не станет делать детей кому попало. Я бросила косой взгляд на Жюстину — она была еще сильнее похожа на его величество. По Кевину так сразу не скажешь — только нижняя часть лица, нос и отчасти телосложение. Просто Керону Магнелльскому досталась более массивная и агрессивная модель. А, нет, вспомнила я и кинула взгляд в другую сторону от короля — форма кистей рук у Кевина тоже от матери. А потом я немного понаблюдала за тем, как король и Кевин сидят, жестикулируют, держат голову и иногда наклоняют в сторону весьма характерным образом и то, что они отец и сын стало чувствоваться еще отчетливее — или я не из Верейского монастыря сбежала. Прожить там несколько лет и не развить чувствительность к тем тонким нитям, что связывают родных людей практически невозможно. Даже более похожая внешне Жюстина не казалась настолько родной блудливому господину Керону. Кажется, я ничего не смогу помочь ему отмолить. Тут только искренне личное покаяние поможет. Возможно, ему даже придется посыпать голову пеплом.

По всей очевидности госпожа Лесали считала невежливым накидываться на гостей с расспросами, пока не покормит, экзекуция откладывалась. Госпожа Виолетта кивнула суровой служанке у двери и та понеслась раздавать указания, что именно сейчас подавать. Даже кивая, мать Кевина смотрела на меня, словно искала ответ на хитрый вопрос и не могла найти — очевидный ответ на меня написан не был.

Весь ужин я чувствовала себя в прострации и пребывала в чужой тарелке. Эта тарелка сначала стояла сильно левее от меня, а потом волшебным образом стала ближе, и слепо подхватывать с нее кусочки стало проще. В такой стремной обстановке я слопала первое, второе, испила чашу компота и помолилась Калисто чтобы зефира на сладкое не подавали. Она услышала мои молитвы и вместо зефира-плюшек-пирожных-конфеток подали фрукты в сиропе и водрузили на стол огромную чашу мороженого. Слуг отпустили, и личным примером предложили налопатить себе в тарелку столько нежного лакомства, сколько нужно организму и жадности. Кевин положил мне мороженого сам, среднюю порцию — как раз столько, чтобы некрасиво было просить добавки, но и не заболело горло. Госпожа Лесали это заметила, отметила про себя и сделала какие-то выводы.

— Итак, Кевин, дорогой, может быть, ты представишь нам свою спутницу еще раз? — Нейтральным до хитрости тоном вопросила хозяйка ужина.

Ложка Жюстины зависла в воздухе.

— Сиэль сирота и в данный момент меня с одной стороны попросили помочь пересмотреть вопрос об опекунстве, а с другой — о наследстве. — Говоря про наследство Кевин как-то немного недовольно посмотрел на своего отца. Ну, здорово! Он про это хотел поговорить в общественном месте? С другой стороны — он прав, в таком обществе не забалуешь. Хотя... я с сомнением посмотрела на баловника-короля на глазах которого мы уже тоже баловались, а потом перевела взгляд на хитро-мудрую матушку Кевина. Не, все-таки правильно место выбрал. Закончив фразу, Кевин бросил внимательный взгляд на меня. Я наивно поморгала глазами и улыбнулась, давая понять, что выберемся из общества его семьи — вот тогда и поговорим. — Так эта девушка — твоя новая работа? — Поглядывая на меня чуть свысока произнесла госпожа Лесали насмешливо поддернув бровь. Жюстина вздрогнула на слове 'девушка', я вздрогнула на слове 'работа'. Но ничего кроме светских банальностей не произносить подрядилась? Подрядилась. — Да! Я его новая... — Улыбнулась я госпоже Лесали во все тридцать два зуба — Работа! — Радостно завершила я, однозначно давая понять, что являюсь одной из тех надоедливых девок, которые крутятся рядом с ее сыном надеясь окрутить и устроить свою жизнь. Госпожа Лесали, которая после своих слов хитровато поглядывая на меня, подносила ко рту серебряную ложечку с порцией мороженого, не донесла ее до нужного места, многозначительно закашлялась и положила ложку на тарелку, в то же время, продолжая держать ее в руке. Деликатно так положила, без стука, как настоящая аристократка. — Отличное мороженное! Не то, что этот вездесущий зефир. — Все так же радостно похвалила я. А потом быстро засунула ложку с порцией мороженого в рот, небольшую такую порцию, чтобы быстрее проглотить. Бедняга Кевин посмотрел на меня с выражением на лице 'Это еще что такое'? Жюстина... Жюстина пришла в форменный ужас, глядя на то, как я вызывающе пялюсь на ее родительницу. Господин Керон на секунду замешкался, а потом размашистым движением выгреб большую часть мороженого из общей миски к себе на тарелку обжулив тем самым нас всех и забив на нас склочников одновременно. Я ждала реакцию госпожи. И тут случилось странное. Госпожа Лесали уткнула глаза в стол, чуть в сторону от своей тарелки, поставила локоть свободной руки на стол, слегка прикрыла ею лицо, закусила губу и начала тихо смеяться. Потом ее глаза встретились с глазами его величества Керона Магнелльского, и тот в приказном порядке добавил мороженного и ей, кажется, глаза его тоже смешливо поблескивали. Начать протестовать женщина не успела — смеялась же. Я начала с аппетитом лопать свое мороженое, еще когда маменька Кевина только начинала тихо пофыркивать над тарелкой. Поэтому оно быстро закончилось, а фарс нет. Чтобы хоть как-то скрасить ситуацию для себя лично, я осторожно ковырнула ложкой в тарелке Кевина и постаралась слопать порцию в ней как можно непринужденнее. Предоставив родителям право развлекаться переглядыванием друг с другом и подхихикиванием, Кевин обреченно зачерпнул ложкой свое мороженное и задумчиво попытался скормить его мне. Своей же ложкой. Но поскольку в этот момент я старалась утащить у него новую порцию и резко развернулась к нему, столкновение было неизбежно. Ложка Королевского адвоката угодила чуть левее, чуть планировалась, измазав меня розовыми подтеками. Кормить с ложечки он тоже не умеет, пришла к выводу я. Ничего, заведем детей, освоит. Я посмотрела на Кевина возмущенно. Он посмотрел на меня задумчиво. Родители уже открыто хохотали до слез. Чтобы довершить создавшийся цирк, Кевин твердо ухватил меня за подбородок и поцеловал в появившуюся мишень, а то, что недоцеловал, вытер салфеткой. Госпожа Лесали к этому времени уже не могла больше смеяться и опиралась на плечо отца своих детей, который отсмеявшись, тоже стал казаться мягче. Пунцовая Жюстина взирала на нас всех во все глаза — они у нее итак большие, а стали казаться в два раза больше.

— Сы-сынооок, я всегда говорила, что ты любишь работу больше всего на свете. Наконец-то она стала отвечать тебе взаимностью.

Бедная рассудительная Жюстина не знала, на что не смотреть: то ли на нас с ее братом, то ли на родителей. Что не так с родителями я и не поняла. Неужели у них не принято показывать свои чувства на людях? Конечно, отношения госпожи Лесали и его величества Керона нельзя назвать законными — у него еще и с госпожой Эвелиной такие же, но если люди любят друг друга... Или любили. Ох, а ведь их отношения должны были закончиться много лет назад. Я посмотрела на Кевина, потом на Жюстину — они такие взрослые, если та девочка, которая капризно засветила в меня мячиком дочь короля и королевы, значит роман Виолетты и Керона дело давно минувших дней, а красавица-госпожа много старше того, насколько выглядит. А я-то подумала, что такие посиделки за ужином для них дело естественное. Но то, как они ведут себя сейчас, значит, что они все же любили друг друга когда-то... или что смогли остаться друзьями. Я прикинула разницу в возрасте между Жюстиной и Кевином — лет шесть-семь, а то и все восемь. А ведь это был долгий роман. Похоже, господину Керону не за что тут просить прощения.

Я посмотрела на до сих пор обнимающихся короля и госпожу Виолетту и грустно улыбнулась. Госпожа все еще посмеивалась и хитро поглядывала на сына, которому стало неуютно от такого представления, хотя сдаваться он явно не был намерен. А король уловил мою улыбку и брошенный на них взгляд и помрачнел. Я вздернула подбородок и посмотрела на него с вопросом в глазах.

— Кажется, госпоже Сиэлисии пора возвращаться туда, где ее ждут. — Промолвил Керон, осторожно перемещая облокотившуюся на него женщину обратно на ее место и поднимаясь со своего.

— Да! — Подорвалась с места в карьер я. — Пора... — И застыла, понимая, что еще никто здесь не произносил моего полного имени.

Нет, дело не в том, что его мог подсказать королю Кевин, для которого я оказалась работой, а в том, что это имя не записано в официальных бумагах. Так женщин из нашего рода называли только в семейном кругу, слишком уж чуждо это окончание Магнелле. Здесь и выходцев из разных слоев называют по-разному, имя говорит о многом... ну, если это не имя Керон. Повезло ж основателю династии с таким простецким именем родиться. Видимо, перебить всех Керонов из простолюдинов тогда у новой власти не получилось, а потом и дворяне имя подхватили в качестве подхалимажа. Так что если корни семьи спрятались в далекой-далекой Синеолине помалкивай, не афишируй, называй детей, как прочие дворяне. А из Синеолины были предки мамы, поэтому она меня в детстве и называла Сиэлисия. Отец ее тоже Кинелисия называл. Это был наш маленький секрет. Слуги думали, что это домашнее прозвище, а не настоящие имена. Может быть, господу Керону тоже нужно о чем-то со мной поговорить?